Спецслужбы

Агент из Дубаи
Насколько точно можно полагать, что семейство Тиннеров (отец и два сына) были агентами ЦРУ? И если да, то когда началось столь взаимовыгодное сотрудничество? Ответить на эти вопросы попытались эксперты влиятельной американской аналитической организации ISIS.
В вышедшем 21 декабря 2010 года докладе, эксперты ISIS утверждают - есть много оснований предполагать, что Фридрих Тиннер (отец), Марко и Урс Тиннеры (сыновья) стали информаторами или контракторами ЦРУ США в 2003 году. Год спустя, за оказанные услуги швейцарцы были вознаграждены суммами в несколько миллионов долларов. В семейный бизнес были также вовлечены мать, сестра и даже кузены Тиннеров, но об их отношениях с ЦРУ пока ничего не известно.
Возможно, что работа Тиннеров на американскую разведку началась ещё раньше. Ряд анонимных источников - в том числе, якобы из кругов МАГАТЭ и из числа отставных сотрудников американского разведывательного сообщества - называют 1999-2001 годы как период возможного установления контактов между ЦРУ и Урсом Тиннером.
Если так, то один брат несколько лет не знал, кто на самом деле другой. Марко, брат Урса, и Фридрих, отец Урса, начали делать для ЦРУ что-то реальное только в июне 2003 года. По крайней мере, это так, если верить ещё не уничтоженным документам, которые остались в распоряжении полиции Швейцарии.
Как могла произойти вербовка Урса Тиннера в 2000 году? Если верить отставному американскому разведчику, известному под оперативным псевдонимом "Бешеный пёс" (Mad Dog), Урс переехал в 1998 году в Дубаи, где жил в состоянии депрессии (неудачный развод, споры и конфликты с налоговой службой Швейцарии).
Урс якобы топил своё горе в выпивке в одном и том же баре, где его и вычислил сотрудник ЦРУ. Пригрозив Урсу разоблачением некоего преступления, который швейцарец якобы ранее совершил во Франции, разведчик принудил последнего к сотрудничеству.
Если рассказ "Бешеного пса" правдив, то ЦРУ может попасть в неудобное положение. Период 2000-2002 годов - это период активных поставок центрифужного оборудования по тайным каналам в Ливию, и Урс Тиннер, будучи информатором ЦРУ, играл в данных поставках особо важную роль.
Сохранить лицо американцы могут в том случае, если получит документальное подтверждение одно из заявлений Тиннеров и его адвокатов - якобы, оборудование, поставлявшееся в Ливию, было дефектным, что являлось результатом саботажа со стороны Тиннеров.
Действительно, швейцарцы вносили изменения в техническую документацию по центрифугам. Но, пока что, все вскрытые факты изменений на самом деле отражали особенности производственного процесса и не могли отрицательно сказаться на работоспособности центрифуг. Крайне скептически к заявлениям Тиннеров относятся и независимые эксперты, изучавшие чертежи - по их мнению, ливийские центрифуги были в полном порядке.
Особый интерес вызывает вопрос - сколько же денег Тиннеры получили от ЦРУ? Известен контракт между компаниями "Traco Schweiz" (владелец - Марко Тиннер) и "Big Black River Technology" (подставная фирма, работающая на ЦРУ). В контракте говорится о выплате 20 миллионов долларов десятью порциями за некий "взнос на лицензирование".
Во вскрывшейся электронной переписке Тиннеров и сотрудников ЦРУ говорится уже о 10 миллионах долларов, выплачиваемых пятью платежами. По данным швейцарских силовых органов, на самом деле до Тиннеров дошло всего лишь 3 миллиона долларов.
Нет сомнения, что семейный бизнес Тиннеров в тот или иной момент вступил в контакт с ЦРУ, заключают авторы отчёта ISIS. Но нельзя забывать, что Тиннеры являлись активными деятелями чёрного рынка ядерных технологий и пошли на контакт с американцами только после того, как оказались на подозрении у различных спецслужб.

ЗАПУТАННАЯ ИСТОРИЯ
Английский лорд менял имена как перчатки. Он не был ни Робертом, ни Максвеллом, рассказывал историк спецслужб Геннадий Соколов, работавший с магнатом в Лондоне в конце 80-х. Он родился в 1923 году в Чехословакии, в закарпатском Слатино-Село – ныне это украинский поселок Солотвино. Абрахам Лажби был девятым ребенком в семье Михаила и Анны Хох. Жили они в маленьком глиняном домишке с земляным полом.
Когда гитлеровские войска оккупировали Чехословакию, родители зарегистрировали сына как Ян Людвиг Хох. С тех пор он стал членом подпольной организации, которая нелегально переправляла молодежь во Францию. Его арестовали и приговорили к смертной казни. Но юноша сбежал. Через Сербию, Болгарию и Турцию добрался до сирийского Алеппо – тогда это была французская территория. Там Ян вступил в Иностранный легион.
Вскоре после этого его в составе группы легионеров отправили во Францию. Здесь парень взял себе новое имя и стал теперь зваться Айвен дю Морье. В это время он участвовал в движении французского Сопротивления, а затем в высадке союзников в Нормандии. Далее судьба забросила его в Великобританию, и Айвен стал теперь Лесли Джонсоном. Англичане взяли парня на службу в разведку. Лесли владел английским, немецким, французским, чешским, словацким, венгерским, румынским, русским, ивритом.
Когда он получил из рук маршала Монтгомери боевую награду, то сменил имя в пятый и последний раз – на Роберта Максвелла. Войну наш герой завершил капитаном. Тогда же он впервые вступил в контакт с представителем советской разведки.

РАБОТА НА КГБ И МОССАД
А произошло это следующим образом. После окончания войны в 1945 году Максвелл начал искать родственников. Чехословакия к тому времени была в советской зоне оккупации, поэтому он обратился за помощью к нашим военным властям в Германии. Так завязался контакт с представителями НКВД СССР. Новости о судьбе родителей были печальными: они погибли в нацистских концлагерях. Но отношения разведки с Максвеллом получили нужное развитие.
Заметим, что Максвелла окрестили одним из величайших шпионов холодной войны. Впрочем, на его счету не только работа с Москвой. Главной разведкой его жизни стал все же израильский Моссад. Сам Ицхак Шамир, будущий премьер-министр Израиля, в начале Второй мировой войны зачислил Яна Людвига Хоха в сионистскую подпольную организацию «Иргун». Там он получил агентурный псевдоним Маленький Чех, под которым проработал всю жизнь. Французское Сопротивление, британская армия стали первыми этапами службы Маленького Чеха на сионистскую разведку еще до создания Государства Израиль и Моссада.
В дальнейшем судьба распорядилась по своему, и Максвелл уволился из британской армии в 1947 году, занявшись издательским бизнесом. Благо после войны капитан Максвелл был главой пресс-бюро британского МИДа в оккупированной Германии, завязал нужные связи. Первый капитал его издательства научной литературы Pergamon-Press составлял всего 100 фунтов стерлингов.
Предприимчивый Максвелл сделал ставку на научную информацию, предвидя ее важность в современном мире. Эта сфера стала благодатной нивой и для спецслужб. Ведь ученые стремились публиковать свои работы в его журналах, выпускать книги. Хозяева Маленького Чеха могли найти там много интересного. Максвелл печатал, например, нашего Льва Ландау.
Вскоре издательство стало лидером в выпуске научно-технической литературы, а также историко-политической и мемуарной. Это тоже было сделано с прицелом для спецслужб. Заодно разведчик взял под свой контроль выпуск шести ведущих британских газет компании Mirror Group, а также журналов, книг и газет американского издательства Macmillan. Это были так называемые издания для простых людей.

ИМПЕРИЯ РАЗРАСТАЕТСЯ
В течение 80-х медиаимперия Максвелла охватывает 125 государств мира. Он считается крупным издателем Великобритании и вторым – в США. Кроме газет, журналов, книг в его активе были радиостанции и телеканалы (например, МТV). Размер его состояния оценивался в 4 млрд фунтов стерлингов. Конкуренты называли его Бобом-ураганом, а спецслужбы – капитаном Бобом.
Громадная медиаимперия стала прикрытием для шпионской миссии капитана Боба. Это была секретная операция Моссада, ЦРУ и МИ-6. Цель – внедрение крота в кремлевскую власть. Хозяева капитана Боба организовали такое легендирование агента, что у руководителей СССР не возникло сомнений в преданности миллиардера.
Но что же это была за легенда?
В августе 1968 года в Прагу вошли войска стран Варшавского договора. Даже не все страны соцлагеря это одобрили. Что уж говорить про возмущенный «оккупацией» Запад... И вдруг крупнейший западный миллиардер, медиамагнат, депутат британского парламента, публично заявляет, что поддерживает ввод советских войск в Чехословакию. Мол, это необходимо для сохранения безопасности в Европе. Пикантности придавал тот факт, что сам он родом из Чехословакии.
Заявление стало информационной бомбой.
Леонид Брежнев немедленно пригласил Максвелла в Москву. Разговор состоялся тет-а-тет по-русски, без переводчиков и протокола. Их многое сближало: боевое прошлое, любовь к машинам, охоте и выпивке. Роберт стал другом генсека. Встречались они регулярно. Отчеты о беседах аналитики западных разведок ждали с нетерпением. ЦРУ, МИ-6 и Моссад добились поставленной цели: их человек стал вхож в высшие кремлевские кабинеты.
И началась череда изданий трудов «дорогого Леонида Ильича» по всему миру. Брежнев обожал дифирамбы своим книгам. После смерти Брежнева капитан Боб развивал контакты с новыми генсеками – Андроповым, Черненко, Горбачевым. И остался для Кремля важнейшим пропагандистом советской власти за рубежом. Агитпроп ЦК КПСС щедро оплачивал услуги Максвелла из государственной казны. Следует заметить, что на Лубянке справедливо считали, что западные разведки используют Максвелла как канал дезинформации для советского государства. Но поделать ничего не могли. Ведь Максвелл вышел в Москве на недоступный для Лубянки уровень, контактировал с верхушкой номенклатуры, которую чекисты трогать ни в коем случае не могли.

ИЗРАИЛЬ И ГКЧП
К середине 80-х Москва столкнулась с глобальным вызовом США. Директор ЦРУ Кейси разработал новый план борьбы с СССР. Империи Максвелла там отводилась особая роль – развернуть на Западе кампанию поддержки разрушительной для СССР политики Горбачева. Сам автор перестройки был доволен сотрудничеством с Максвеллом. Прогорбачевская «Правда» и «Московские новости» начали выходить на английском языке на Западе. Журнал Раисы Горбачевой «Наше наследие» стал в один ряд с популярными глянцевыми изданиями. Все это обеспечил Максвелл. Мировое общественное мнение стало на сторону Горби. А в его родной стране накапливался взрывной потенциал недовольства народа.
Владимир Крючков, заполучив пост председателя КГБ СССР, имел свои виды на шпиона. Его беспокоили реформы Горбачева и судьба страны, летящей под откос. Крючков быстро нашел общий язык с Максвеллом, благо оба хорошо говорили по-венгерски.
В первой половине 1991 года шеф КГБ провел две секретные встречи с агентом Моссада. Речь шла о поддержке Израилем... грядущей операции ГКЧП по свержению Горбачева. Крючков искал на Западе союзников в борьбе за спасение СССР.
Максвелл поддержал идею Крючкова. Были оговорены взаимные обязательства. ГКЧП получал политическую и моральную поддержку со стороны Израиля. Максвелл обеспечивал кампанию поддержки ГКЧП через свои издания по всему миру. Крючков же в случае победы гарантировал беспрепятственный выезд всех евреев из СССР в Израиль.
У магната был и свой интерес. К 1991 году долги медиаимперии значительно превысили доходы. Чтобы спасти ее, Максвелл присвоил 1,2 млрд долл. из Пенсионного фонда журналистов Mirror Group, но денег все равно не хватило. Срочно требовались новые заимствования.
Крючков помочь не мог – СССР сам влез в долговую яму. Лондон и Вашингтон уже потеряли интерес к капитану Бобу – план Кейси по развалу соцлагеря был реализован. Только израильтяне могли профинансировать Максвелла за посредничество в великом исходе евреев из СССР. Оставалось убедить Израиль поддержать ГКЧП…
В начале августа 1991 года состоялась третья встреча Крючкова с магнатом на борту его яхты. Максвелл пригласил также доверенных лиц из руководства Моссада. Однако израильский премьер Ицхак Шамир не поддержал план Крючкова–Максвелла: шансы на успех ГКЧП, по мнению его аналитиков, были невелики.
Узнав об отказе премьера Шамира, Маленький Чех по телефону отчаянно попытался убедить его помочь СССР и срочно дать кредит его зашатавшейся медиаимперии. Даже решил шантажировать премьера, угрожать ему. Он явно перегнул палку и тем самым поставил себя под удар. Шамир связался с шефом Моссада и потребовал избавить его раз и навсегда от Маленького Чеха. Что произошло далее, можно только предполагать на основе утечек в СМИ.
Утверждается, что ночью 4 ноября 1991 года группа ликвидаторов Моссада на катере подошла к яхте Максвелла и высадилась на борт. После короткой схватки магнату сделали смертельный укол, вызвавший остановку сердца. Тело выбросили в воду. Похоронили британского миллиардера Максвелла в Иерусалиме. А через полтора месяца приказал долго жить Советский Союз.

БРИТАНСКИЙ СЛЕД
Британская секретная служба МИ-6 стояла у истоков создания медиаимперии Максвелла. Об этом пишет в книге «Форин боди» Рассел Дэвис. По его утверждению, МИ-6 «подбросила» Максвеллу полмиллиона фунтов стерлингов. Было это в самый начальный период холодной войны, когда значительная часть Европы лежала еще в руинах. В ответ на денежную «подачку» Максвелл, опираясь на свои контакты с советскими властями, поставлял якобы конфиденциальную информацию британской разведке, которая использовала ее для проникновения в закрытое научно-исследовательское учреждение СССР.
Затем, полагает автор, у МИ-6 зародилось подозрение по поводу контактов Роберта Максвелла с советской и израильской разведками и что он использовал выданные ему деньги для развертывания своего бизнеса. Поэтому МИ-6 не снимала с крючка миллиардера до самой его смерти в 1991 году.
Вскоре его гигантская финансовая империя, состоявшая как из государственных, так и частных компаний, лопнула как мыльный пузырь. В то же время по результатам наделавшего столько шума судебного процесса по делу о якобы имевших место крупных махинациях в Robert Maxwell Group с пенсионными фондами жюри присяжных после затянувшегося на несколько недель совещания вынесло оправдательный приговор сыновьям Роберта Максвелла Иону и Кевину, а также бывшему советнику Максвелла Лэрри Трахтенбергу.

Агентство национальной безопасности США – одно из самых закрытых и секретных ведомств Америки. Фото с сайта www.nsa.gov

АПРОБАЦИЯ НА ПОЛЕ БОЯ
Особая общность разведсообществ США и Великобритании была апробирована в период Карибского кризиса осенью 1962 года. Мало того что некоторые американские конгрессмены обвиняли президента Джона Кеннеди как в том, что тот «самовольно», правда неофициально, «ввел» в свой кризисный Исполнительный кабинет британского премьера Гарольда Макмиллана и посла ее величества (и, кстати, дальнего родственника президента) Дэвида Ормсби-Гора, так и в том, что глава Объединенного бюро по разведке британского Министерства обороны сэр Кеннет Стронг имел привилегию в отличие от американских законодателей ознакамливаться с самыми «свежими» разведсведениями о советских ракетах почти одновременно с президентом. Тем не менее, по мнению видного британского специалиста в области международных отношений Джона Дамбрелла, именно непрерывность в обмене мнениями между лидерами англосаксонских держав и главами их разведок позволили президенту Кеннеди принять единственно правильное решение и пойти на деэскалацию кризиса.
В целом же, и это отмечается уже аналитиками США, беспрецедентная «культурная общность» американцев и британцев, лежащая в основе всего остального, позволила официальному Вашингтону без особого нажима на официальный же Лондон ознакамливаться с добытой британцами информацией из столиц, где США по тем или иным причинам не были представлены или имели весьма ограниченные возможности для получения интересующей информации.
Своеобразно складывались отношения между США и Великобританией в годы Вьетнамской войны. Скорее по внутриполитическим и финансово-экономическим соображениям, нежели из-за несогласия с Вашингтоном относительно форм и способов антикоммунистической борьбы, Лондон воздержался от посылки своих войск во Вьетнам, даже несмотря на постоянное давление президента Линдона Джонсона насчет командирования туда «хотя бы символической британской роты». Отсутствие должной реакции со стороны Лондона вызывало приступы ярости несдержанного на эмоции американского лидера.
Однако даже совместные усилия ЦРУ и отчасти под его давлением британских спецслужб по дискредитации британского премьера-лейбориста Гарольда Вильсона и попытки представить его как «советскую подставу» нисколько не повлияли на поощряемую лейбористским же правительством нарастающую интенсивность обеспечения американцев развединформацией из британских источников, рост объема поставок оружия и другой помощи Южному Вьетнаму. Более того, британская радиоразведка оказывала весьма существенное содействие АНБ в перехвате переговоров и сообщений американских антивоенных организаций и отдельных активистов, выявляя тем самым «ненадежных» и мешая координации их действий во имя прекращения «грязной войны» во Вьетнаме. В свою очередь, британская разведка всячески поощряла проникновение ЦРУ в британские же профсоюзы, пытаясь поставить их под контроль.

ПРОМАШКА С КИПРОМ
Следующий крутой поворот в истории британо-американских отношений был вызван событиями лета 1974 года вокруг попытки проамериканской военной хунты в Афинах посадить свою марионетку на Кипре.
С одной стороны, американцев, конечно же, не устраивал дрейф режима президента Кипра архиепископа Макариоса в направлении соцлагеря. Они опасались, что как результат помимо всего прочего негативного для США неминуемо встанет вопрос о закрытии имеющихся на острове британских баз с размещенными на них средствами разведки и мониторинга советских ядерных испытаний. С другой стороны, Лондон жестко предостерегал Вашингтон, что в случае вмешательства Афин в дела Кипра встанет вопрос о военном вторжении турок и фактическом разделе острова по общинному принципу, что также может привести к ликвидации указанных разведвозможностей.
Тем не менее при «попустительстве» Вашингтона все случилось в той последовательности, как и предсказывалось: мятеж в Никосии, вторжение турок, раздел независимого государства на две части. Однако неимоверными совместными усилиями Вашингтону и Лондону удалось сохранить на острове и британские базы, и «разведывательные возможности», реализуемые строго в соответствии с характером «особых отношений» двух англосаксонских держав.
И эти усилия вскоре были с лихвой вознаграждены. После Иранской революции 1979 года и тотального закрытия американских военных, в том числе разведывательных объектов в этой стране, нацеленных главным образом на отслеживание военной деятельности в СССР, центр разведактивности США в том же направлении был перенесен на объекты, расположенные на британских базах на Кипре.

Британские спецслужбы помогали разваливать антивоенное движение в США, протестовавшее против войны во Вьетнаме. Фото Национального управления архивов и документации США

ФОЛКЛЕНДСКИЙ ЭПИЗОД
Ярким проявлением «особости» в отношениях США и Великобритании и центральной роли при этом разведывательной кооперации двух стран явилась так называемая Фолклендская война 1982 года.
Несмотря на однозначность в определении виновника в ее развязывании – аргентинской военной хунты и формальной правомерности действий Лондона в «отражении агрессии», в наиболее щекотливом положении оказался Вашингтон. Анонсируя себя в качестве гаранта безопасности и стабильности в Западном полушарии («Доктрина Монро»), американское руководство, с одной стороны, было обязано не допустить перехода кризиса в военную фазу, тем более с участием «внерегиональной державы», а с другой – в силу «особых отношений» с Великобританией и соответствующих писаных и неписаных обязательств помочь ей в восстановлении статус-кво. Неубедительные попытки посредничества официального Вашингтона вызывали лишь раздражение как в Буэнос-Айресе, так и в Лондоне. В конце концов президент Рональд Рейган снял «маску миротворца» и дал команду встать на сторону своего «испытанного союзника».
Всякая помощь Аргентине была прекращена, и, наоборот, в оперативном порядке организован поток самого современного оружия для нужд британских ВС, включая ракеты «воздух–воздух» «Сайдуиндер» и переносные зенитные ракетные комплексы «Стингер». Но более важным вкладом в победу британцев оказалась опять же разведывательная кооперация. Американцы частично переключили свою спутниковую разведку на нужды англосаксонского союзника, помогли быстро расколоть аргентинские военные и дипломатические шифры и обеспечить британцев всей интересующей их развединформацией. Позже госсекретарь США Александр Хейг, демонстрировавший до этого «непредвзятость» и стремление своей страны к мирному разрешению конфликта, довольно цинично заявил, что «аргентинцы явно недооценили тесную оборонную связь и отношения в области разведки между Вашингтоном и Лондоном».
Во всех последующих кризисах и конфликтах, которые либо инспирировал Вашингтон, либо втягивался туда вынужденно, Лондон оказывался в числе первых, кто, даже формально выдерживая нейтралитет, оказывал американцам исчерпывающую разведпомощь. Так было вокруг Афганистана после ввода туда советских войск в 1979 году и вплоть до их вывода. Так было накануне и во время первой Войны в Заливе в 1991 году, и на протяжении всего десятилетнего кризисного развития обстановки в регионе.
Причем, как подчеркивает упоминавшийся Дж. Дамбрелл, Лондон никогда не испытывал особого желания делиться своей развединформацией с европейскими союзниками, даже в рамках НАТО, но всегда откликался на просьбы из-за океана. За это британская разведка щедро поощрялась Вашингтоном. Так, например, финансируя на 90% общий бюджет радиоразведывательного сообщества англосаксонских государств, львиную его долю американцы передают британской Штаб-квартире правительственной связи.

НОВАЯ ЭРА
Мегатеракты на территории США в сентябре 2001 года стали очередным импульсом в усилении взаимодействия разведслужб обоих государств. Достаточно привести такой пример. Сразу после террористической атаки специальный самолет доставил в Вашингтон всех трех глав основных британских спецслужб: Ричарда Деарлава из МИ-6 (разведка), Элайзу Мэннингхэм-Баллер из МИ-5 (контрразведка) и Франсуа Ричардса из Штаб-квартиры правительственной связи. Консультации начались незамедлительно.
Результатом стала не только выработка объединенной стратегии действий против реального (или мнимого?) организатора терактов – исламских фундаменталистов в Афганистане и Пакистане, но и дальнейшие шаги по параллельной «разборке» с общим врагом англосаксов – саддамовским Ираком. Взаимодействие разведслужб США и Великобритании на пути к вторжению в Ирак заслуживает отдельного повествования. Остановимся лишь на некоторых принципиальных моментах.
За повод для начала военной акции была взята раздражающая всех «игра» иракского диктатора Саддама Хусейна вокруг его попыток создать оружие массового поражения (ОМП). Именно британцы впервые, основываясь на информации своей разведки, в сентябре 2002 года опубликовали доклад о попытках иракцев приобрести в Нигере материалы, необходимые для создания ОМП. Американцы словно ждали этого, чтобы тут же начать «расследование». Но они явно переусердствовали. Началась элементарная гонка в соперничестве уже спецслужб США за представление первыми убедительных доказательств наличия у Саддама Хусейна ОМП. Военная разведка и ЦРУ, основываясь каждая на своих порой весьма сомнительных источниках, доказывали реальность фактов разработки Багдадом такого оружия. Британская же разведка, формально инициировавшая данную кампанию, невольно оказалась между жерновами двух мощнейших конкурирующих между собой разведведомств. Но дело было сделано. Премьер Великобритании Тони Блэр, похоже, сам себя убедивший в правдивости фактов, приводимых разведслужбами, всецело завяз в начатых американцами военных приготовлениях, которые и привели к совместному вторжению в Ирак весной 2003 года. Признаков оружия массового поражения так и не нашли. Попытки выявить причину и первоисточники дезинформации, начатые было, через несколько лет после тотального погружения в постконфликтное урегулирование, уже мало кого волновали.

БЕЗ ПРОБЛЕМ НЕ ОБОЙТИСЬ
И все же «особый» характер отношений между США и Великобританией в области разведки многие аналитики по обе стороны океана не склонны описывать только в розовых тонах. Некоторые из них, взяв за основу разность «весовых категорий» на международной арене обеих стран, вполне резонно подчеркивают и неравноценность в обмене разведывательной информацией. Так, например, тот же Дж. Дамблер в одном из своих исследований англо-американских отношений приводит выдержку из доклада Госдепартамента США за 1968 год, где однозначно отмечается, что «в области разведки… Британия получает больше, чем дает, но и то, что дает, является посредственным».
Вообще порой представители британской разведки чувствовали себя ущемленными и даже униженными отношением к ним американских коллег как к «младшему брату». Даже в период наибольшего рассвета американо-британских отношений в эру Рейгана–Тэтчер, отмечает один из бывших в свое время руководителей разведки Великобритании Мартин Морланд, «хотя и подразумевалось, что «все пополам», но и тогда американцы кое-что придерживали». При этом приводится эпизод, когда глава ЦРУ в конце 70-х годов прошлого века Стэнфилд Тернер с неуместной в данном случае прямотой отказал британцам в предоставлении им интересующей спутниковой информации.
Такое «недоверие» американцев к своим британским коллегам по разведке, считает Дамбрелл, уходит корнями к первым годам холодной войны, когда спецслужбы Туманного Альбиона были сильно скомпрометированы «кембриджскими шпионами» и другими случаями проникновения советских спецслужб в руководящие органы разведки Великобритании. В последующем успехи британцев, связанные с вербовкой полковника ГРУ Олега Пеньковского в начале 60-х годов (на самом деле – «инициативщика»!), а затем и перебежчика Олега Лялина из Первого главного управления КГБ, в определенной степени компенсировали предыдущие провалы, хотя, видимо, не до конца. Но и для злорадства британцев было достаточно поводов, если вспомнить, например, о так называемом деле Эймса, то есть о завербованном офицерами КГБ высокопоставленном сотруднике ЦРУ.
У британцев, впрочем, также были вполне резонные поводы не до конца доверять своим заокеанским коллегам. Так, например, «чрезмерная», по мнению официального Лондона, увлеченность президента США Билла Клинтона и его окружения игрой в посредника в деле урегулирования ситуации в Северной Ирландии в 90-е годы прошлого века, вынудила британцев «придерживать чувствительную развединформацию и не делиться ею с американскими коллегами».
Однако в целом данные «недоразумения», как их называют апологеты «особых отношений» двух англосаксонских держав, лишь ограниченно воздействуют на суть разведывательной кооперации США и Великобритании. Более того, Вашингтон и Лондон постоянно изыскивают возможности для доведения данного сотрудничества до совершенства. Вот почему есть все основания констатировать, что «особые отношения» в области разведки США и Великобритании это – уникальное явление не только в области кооперации работы спецслужб двух главных англосаксонских держав, но и в развитии международных отношений в целом.
Вместо же заключения хотелось бы привести цитату из совместного исследования британских ученых Дж. Ричелсона и Д. Болла, посвященного сотрудничеству США и Великобритании в области разведки: «Британо-американское разведывательное сообщество с более чем четвертью миллиона персонала и бюджетом в 16–18 млрд долл. являет собой одну из самых грандиозных бюрократий в мире. Она обладает не только огромной политической силой и влиянием, но также наглядно демонстрирует все возможности величайшей бюрократической организации, включая формирование и определение целей политических объектов, которые совсем не обязательно могут соответствовать национальным интересам этих государств…» Как говорится, без комментариев…

Андропов заказал серию книг, песен и фильмов, чтобы прославить работу агентов, работающих за рубежом. Одна из таких работ — детектив Юлиана Семенова. «Андропов читал ранние романы Семенова, — говорит эксперт по шпионажу и писатель шпионских романов Джереми Данс. — Он открыл ему архивы КГБ — в том числе секретные файлы по операции Sunrise».
Написанные всего за две недели, еще до выхода в свет его книги, «Семнадцать мгновений весны» были заказаны как сериал одной из немногих советских женщин-режиссеров — Татьяне Лиозновой. Ей «помогал» заместитель Андропова и двое оперативников КГБ, привлеченных в качестве «технических советников». Несмотря на эти невероятно ограничительные условия, Лиознова превратила пропаганду в искусство, пригласив задумчивого, красивого актера Вячеслава Тихонова сыграть главного героя — двойного агента Макса Отто фон Штирлица.
Другим проявлением ее мастерства было обращение к советскому композитору Михаилу Таривердиеву с просьбой написать музыку для сериала, которая в итоге далеко вышла за рамки атмосферной декорации. «Музыка Таривердиева раскрывает внутреннюю жизнь Штирлица, — говорит музыкант и продюсер Стивен Коутс. — Одна из причин, по которой он полюбился советской аудитории в то время, это тема потери и разлуки».
Коутс стал поклонником музыки Таривердиева с тех пор, как семь лет назад впервые услышал ее в московском кафе. «Навязчивая, жгучая и волшебная — она свела меня с ума, — говорит он. — Я познакомился с его вдовой Верой, и мы стали друзьями». В настоящее время Коутс переиздает работы Таривердиева на звукозаписывающей компании Earth Recordings, а также организовал в этом месяце марафон с показом «Семнадцати мгновений» с субтитрами в Пушкинском доме в Лондоне.
«Одна из причин, по которой сериал все еще актуален, — говорит он, — заключается в том, что сохраняется подтекст страха, людей, за которыми следят. Показывая гитлеровскую Германию, он фактически изображал Россию. Люди занимаются своими делами, но они никогда не чувствуют себя свободными».
«Михаил был не слишком взволнован работой над шпионским сериалом, — говорит Вера. — Но он был заинтригован перспективой. Сюжет требовал постоянной музыкальной темы. Он согласился работать над проектом только после того, как нашел ответ на этот вопрос. Он познакомился с разведчиком и открыл для себя подробности его романтической внутренней жизни, наполненной ностальгией и тоской по далекой родине».
В «Семнадцати мгновениях весны» есть запоминающаяся шестиминутная сцена, где Штирлиц и его жена встречаются в немецком кафе. Не было сказано ни слова: присутствует только скорбная фортепианная тема Таривердиева. Эта сцена основана на реальных событиях. Советские агенты, работающие за границей, могли повидать своих близких, но не могли общаться с ними. Это была демонстрация контроля: «Она у нас, она жива, оставайтесь лояльным».
Эта сцена, говорит Дина Ньюман, «вошла прямо в сердце советских людей. В сериале присутствует холодность. Большую часть времени занимает повествование на основе архивных материалов военного времени, которые Советская армия реквизировала у немцев. Но эмоциональную сторону несет музыка Таривердиева. Это стало частью характера Штирлица. В этом бездушном мире она дала ему душу».
«Главная песня, „Мгновения", на стихи Роберта Рождественского о том, насколько глубокий смысл имеет каждый момент жизни. Вы могли бы отнести это к жизни работающего за рубежом агента, но это было написано о жизни при диктатуре, где в любой момент вы можете потерять свое положение, свою жизнь или предать кого-то и получить повышение. Это философия, рожденная советской жизнью».
С самого первого показа Штирлиц стал кем-то вроде советского народного героя, анти-Джеймса Бонда. «Он является ответом на то, что в фильмах о Бонде КГБ изображался как СМЕРШ, — говорит Коутс. — Он очень отличается от Бонда. Он проводит больше времени, глядя через окна, нежели проваливаясь сквозь них. Там много курят, много призраков родины».
«Мне было бы интересно узнать, смотрел ли „Семнадцать мгновений" Джон Ле Карре, — говорит Джереми Данс. — Штирлиц больше похож на Джорджа Смайли, чем на русского Джеймса Бонда: методичный, безэмоциональный парень, который молча наблюдает, пока все остальные копают себе могилу».
Сериал ретранслировался во всех странах Варшавского договора каждый год 9 мая, в праздник, посвященный капитуляции немецкой армии в 1945 году. Шутки Штирлица стали общей валютой, отсылающей к юмористической, невозмутимой подаче актера Тихонова. Тем не менее телефильм помог усилить веру советских людей в свои спецслужбы, а также в то, что СССР в одиночку выиграл войну.
Сериал получил любопытное продолжение во времена хаоса, который ознаменовал распад Советского Союза. В 1991 году один петербургский кинорежиссер снял короткометражный фильм о местном чиновнике, ранее работавшем советским шпионом в ГДР. Одна из сцен воссоздавала концовку «Семнадцати мгновений весны», когда Штирлиц возвращается в Берлин. Чиновника засняли за рулем его «Волги» с играющей на заднем плане песней «Где-то далеко» на музыку Таривердиева, которая стала популярна благодаря сериалу.
Этим чиновником был Владимир Путин. «Он встрял, — говорит Ньюман. — Люди стали ассоциировать Путина со Штирлицем. Путин никогда прямо не говорил, вдохновил ли его Штирлиц стать шпионом. Однако, когда состоялась премьера сериала, ему был 21 год, а работать в КГБ он начал два года спустя».
Подобные ассоциации, конечно, не причинили Путину никакого вреда. В 1999 году в ходе опроса общественного мнения газета «Коммерсантъ» поинтересовалась у читателей, кого они хотели бы видеть следующим президентом России. Штирлиц занял второе место, вслед за маршалом Жуковым, военачальником советской Красной Армии. На обложке еженедельного приложения газеты была фотография Штирлица с подписью: «Президент-2000».
«Это доказало, что Вторая мировая война оставалась наивысшей точкой достижений России, — говорит Ньюман, — принимая во внимание военную силу, которую все еще очень уважают. Предыдущий президент, Ельцин, был пьяный, веселый, щедрый. Теперь люди хотели кого-то менее русского».
На фоне нечестности и коррупции в России конца 90-х годов Путин стоял особняком — в немалой степени потому, что его воспринимали как фигуру типа Штирлица. «Власть должна быть таинственной и волшебной. Особенно в России, — рассказывал в интервью журналу Vanity Fair в октябре 2000 года его бывший советник Глеб Павловский. — Путин отвечает этой потребности идеально».
18 лет спустя, возможно, не так много русских по-прежнему думают о Путине как о Штирлице, но вот сериал укоренился в русской культуре. «„Семнадцать мгновений весны" знают все, даже подростки, — говорит Вера Таривердиева. — Они забыли имя автора, но сериал? Да, все они хорошо его знают».

 Указание обеспечить побег «Сапфира» посольская резидентура ЦРУ в Москве получила из Вашингтона в первых числах мая 1980 года. Те, кто планировал побег Шеймова, рассчитали все до мелочей. Сотрудники КГБ были загружены работой по обеспечению безопасности надвигающейся Олимпиады. Опасались, что с массой спортсменов и туристов в страну могут проникнуть нелегалы западных разведок, зачищали Москву от бандитов, бомжей и проституток. Создавалась система тотального конт­роля въезда в страну лиц, подозрительных на связь с разведкой. Выезд же из страны контролировали в обычном режиме.
 15 мая 1980 г. в Москве на законном основании приземлился американский самолет. Шеймова, переодетого в форму американского пилота и загримированного, доставили на аэродром как члена экипажа, а жену и ребенка загрузили в самолет в контейнерах, не подлежащих досмотру. Девочке предварительно дали снотворное, чтобы она часа два не просыпалась. После погрузки официально оформленного дипломатического багажа самолет немедленно поднялся в воздух. Можно себе представить торжество оперативного департамента ЦРУ.
 В тот момент в КГБ еще не испытывали унижения от чувства собственного бессилия. Перед руководством стоял вопрос: что делать? Если Шеймов, который досконально знал всю технику шифрования, принятую в КГБ, ушел на Запад, в стране нужно менять всю технику шифрования. Но версия об измене представлялась чудовищной, и никто не хотел расплачиваться за это упущение по всей строгости служебной практики.

Страусиная политика наказуема
 КТО распространил легенду о том, что Шеймов с семьей по дороге на подмосковную дачу стал жертвой банды убийц из числа сотрудников московской милиции, сказать трудно. Руководству КГБ версия об убийстве Шеймова была выгодна. КГБ возбудил уголовное дело по факту исчезновения высокопоставленного шифровальщика, и во всех отделениях московской и областной милиции появились фотографии семейства Шеймовых. Лихорадочные поиски шифровальщика средь летней жары весьма удачно пересеклись с делом об убийстве на станции метро «Ждановская» майора секретариата КГБ Афанасьева. Совершили преступление пьяные сотрудники 5-го отделения милиции по охране метрополитена. Убийцы выдали себя обсуждением в служебном помещении деталей сокрытия преступления, после чего и были арестованы. Стараясь оттянуть исполнение неизбежного приговора, они во время следствия «признались» в убийстве семьи Шеймовых, которых якобы закопали на берегу канала имени Москвы в районе станции «Турист». Для розыска доказательств был выделен полк солдат, буривших скважины глубиной до полутора метров на расстоянии двух-трех метров одна от другой. Потные милиционеры суетились на берегу. Озабоченные мрачного вида люди в штатском (сотрудники УКГБ по Московской области) вполголоса отдавали команды, после которых милиционеры бегали еще шибче. Дачники молча дивились необычному зрелищу. По каналу сновали катера, с которых поминутно в воду ныряли водолазы и аквалангисты. Время от времени по дну таскали «кошку», которой обычно ищут привязанных к тяжелому грузу утопленников.
 В результате Москва пять лет считала Шеймова пропавшим без вести. А он, сменив фамилию, с женой Ольгой и дочерью Еленой жил в Вашингтоне, где работал консультантом в АНБ (электронная разведка США). Времени на его проверку в ЦРУ тратить не стали. Нужно было ковать железо, пока русские не спохватились и не сменили шифры. Пять лет системы шифрования в КГБ не менялись. Информация из резидентур фактически шла открытым текстом.
Во что вылилось предательство
 УЖЕ в июне 1980 г. ЦРУ на основе данных, полученных от Шеймова, была проведена сверхсекретная операция под названием «Тоу», в ходе которой около коммуникационного центра КГБ под Москвой было установлено устройство для перехвата закрытой информации, идущей по кабелю связи. Эта операция успешно продолжалась до лета 1985 г., когда при помощи агента КГБ в ЦРУ Эймса устройство было обнаружено и обезврежено.
 После побега Шеймова в американском разведсообществе электронной разведке стали придавать особое значение. В сентябре 1980 г. американцы разместили на территории Китая пункт электронного слежения за испытаниями ракет в СССР. Кроме того, в октябре 1980 г. с помощью Шеймова АНБ завершила операцию «Венона» по дешифровке переписки резидентур советской разведки с Центром в конце войны. В начале 1981 г. первым заместителем директора ЦРУ был назначен руководитель АНБ адмирал Бобби Рей Инмэн.
 В мае 1981 г. директор ЦРУ У. Кейси распорядился активизировать разведоперации против СССР. В результате перехвата шифровок советской разведки началась волна арестов советской агентуры, работавшей в США и странах НАТО. Были осуждены: глава военной разведки ГДР Хейнц Бернхард Цорн (19.08.1980 г.), криптограф армии США Джозеф Хелмич (20.08.1980 г.), сотрудник резидентуры ЦРУ в Индонезии Дэвид Барнет (15.10.1980 г.), сотрудник группы НАТО по научным исследованиям в области аэронавтики Владимир Золоторенко (20.10.1980 г.), гражданин ФРГ Вернер Брук­хаузен, передавший СССР запрещенную к экспорту продукцию завода по изготовлению интегральных микросхем (9.05.1981 г.), бизнесмен Марк Андре де Гейтер, передавший СССР сложнейшую компьютерную программу (18.05.1981 г.). В результате за свои «заслуги» Шеймов был награжден медалью ЦРУ.
 В конце 80-х гг. он создал собственную фирму «Инвикта нетверк», занимающуюся вопросами обеспечения компью­терной безопасности, в состав правления которой вошел бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси. Живет, здравствует и судится с ЦРУ, что мало заплатили. Остается хорошим семьянином.