Спецслужбы

В Германии книга произвела эффект разорвавшейся бомбы, Гитлер решил, что утечка секретной информации произошла из верхних эшелонов власти. Нацистские агенты выкрали Якова в швейцарском Базеле. На жестком допросе в берлинском гестапо он показал, что все сведения были получены им из... местных газет. Для получения информации он использовал некрологи, колонки светской хроники с перечислением присутствующих высокопоставленных военных, газеты с отчетами промышленных предприятий, военные журналы. Из всего этого Яков буквально по крупицам складывал общую «картинку» состояния Вермахта.
Невинные, казалось бы, фотографии из соцсетей раскрыли планы полномасштабной операции российских войск в Сирии еще за несколько недель до ее официального начала в сентябре 2015 года. Как это выглядело? Один дотошный блогер, уцепившись за фото контрактника из 810-й отдельной бригады морской пехоты ЧФ, дислоцированной в Севастополе, покопался в его социальных сетях. Там была переписка с девушкой, с друзьями, ну и, конечно же, фото. И хотя морпех не назвал место своей будущей командировки, его удалось вычислить по видам заднего плана, на которых отчетливо просматривались узнаваемые очертания Стамбула и висячий мост через Босфорский пролив, откуда прямой путь в Средиземное море и – в Сирию.
Подобным образом стало известно и о переброске в Сирию зенитных ракетных комплексов С-300 на борту БДК (большой десантный корабль) Черноморского флота «Николай Фильченков». Официально об этом Минобороны сообщило 4 октября 2016 года – по факту доставки и размещения. В интернете же сведения появились гораздо раньше.
По фото с берега разглядеть, что же перевозит транспорт через Босфор, было невозможно, тем более, что основные элементы комплекса были размещены в трюмном десантном отделении. На верхней палубе, укрытая брезентом, стояла лишь часть техники. Но блогеры не поленились и, полистав «дембельский альбом», нашли фото одного морячка, сделанные в этот день на борту БДК, где разглядели маркировку, позволившую сделать вывод, что везут именно С-300.
Так что почерпнуть информацию секретного характера не так уж и сложно. Особенно с учетом многочисленных сведений и фотографий, которые выкладывают в Сети сами военнослужащие, даже не догадываясь о разглашении военной тайны.Если по уставу, то для постоянного ношения телефон солдату в армии не полагается – сделал «звонок другу», сдай «трубу» в сейф командиру. Запрещены и телефоны с фото и видеокамерой.
Однако все это – на бумаге, на деле подобные правила распространены далеко не во всех воинских частях. И если где-то за не сданный на хранение телефон могут и гвоздем приколотить к «доске позора», то в ряде случаев офицеры просто закрывают глаза на их наличие. А порой и сами звонят в расположение из дома, чтобы узнать типа: «Наташа как там дела? К ужину не жди – на внезапные учения уезжаем». Иначе говоря, ввести правила - это одно, но совсем другое полностью обеспечить их выполнение. Возможно, именно с этим и связано вмешательство президента в Дисциплинарный устав.
Сейчас, после внесения ужесточений в Дисциплинарном уставе ВС РФ, подобные действия с новыми запретами на «болтливость» будут рассматривать как грубые дисциплинарные проступки. Если вспомнить закон «О статусе военнослужащих», за них предусмотрены такие наказания как понижение в звании или должности, увольнение с военной службы или арест на 30 суток, с отбыванием наказания на гарнизонной гауптвахте. То есть это такой «мини-шпионаж», за который по головке не погладят.
Очевидно, что объем оперативной работы для военной контрразведки заметно прибавится. К слову, можно вспомнить, что в США законом о шпионаже от 1917 года (он еще действует) устанавливается 20 лет тюрьмы «за распространение ложной информации о вооруженных силах Соединенных Штатов с целью помешать их операциям, вызвать бунт или помешать набору в армию».
Нынешние «поправки» в Дисциплинарный устав ВС РФ имеют достаточно широкий список запретов. Это и распространение в интернете или СМИ информации, которая позволит определить их принадлежность к Вооруженным силам России, и размещение сведений о других военнослужащих и членов их семей, в том числе уволенных с военной службы. Введен запрет на распространение информации, позволяющей определить местонахождение этих людей в определенный период.
Как тут не вспомнить классическую фразу: «Дядя Женя (в оригинале, по фильму, Юра), вы шпион?». Это в отношении диктора Евгения Александровича Хорошевцева, который традиционно озвучивает проведение военных парадов на Красной площади в Москве – его голос хорошо знаком всей стране, всё-таки «голос Кремля» (в качестве диктора озвучивает протокольные мероприятия президента России), а с 2007 является и «голосом парадов». Представляете, скольких офицеров и генералов он раскрыл за это время, в том числе и на последнем параде Победы в 2019 году, озвучивая каждого из возглавляющих парадные коробки? С воинским званием, ФИО, фактическим местом расположения воинской части либо военного учебного заведения и прочими подробностями в прохождении службы. Впрочем, список этот утверждается как в самом Кремле, так и в Минобороны и, надо полагать, строго выверен и согласован и военной тайны не представляет.
К слову, вот если кто обратил внимание, то во время парада никогда не показывают крупным планом лица будущих сотрудников ФСБ – курсантов пограничных училищ.Улыбающиеся пехотинцы, десантники, танкисты и другие – крупным планом, с разных ракурсов, а вот «зеленые фуражки» видны лишь издали, либо со спины. «Это обусловлено характером их будущей службы, связанной в том числе с оперативной работой и не только на границе, но и в других подразделениях безопасности, так что их лица не должны попасть в «картотеку» иностранных разведок», – рассказал газете ВЗГЛЯД один из сотрудников Управления собственной безопасности ФСБ.
Известно, что именно ФСБ первыми ушла из поля зрения общественности и журналистов, а интернет там в служебных помещениях просто заблокирован. Скандалом стала история с сотрудниками ведомства, которые сняли стрельбу на Лубянке 19 декабря прошлого года – 16 человек из центрального аппарата вскоре были уволены.
В армии на разглашение информации о дислокации воинских частей, передислокации органов военного управления, иных сведений о характере военной службы и самих военнослужащих такого пристального внимания не существовало. Да, были указания и запреты, но они носили зачастую рекомендательный характер, что уровень секретности в полной мере не обеспечивало. Сейчас военным указано не иметь при себе никаких изделий бытового назначения, на которых могут храниться или которые позволяют распространять через интернет аудио-, фото- и видеоматериалы, а также данные геолокации.
Меры в какой-то степени запоздалые, но в современных условиях необходимые – зачем представлять иностранным разведкам ценные сведения таким легким путем? Цель ясна – не позволить военнослужащим вольно или невольно раскрыть закрытую армейскую информацию, к которой в равной степени относятся как чисто военные сведения, так и «дедовщина». И о случаях последней общество, несомненно, имеет полное право знать.

Работа под прикрытием
Еще один коллега Кислякова - иранист и курдовед Олег Вильчевский - в предвоенные годы принимал участие в разработке алфавита для советских курдов и в составлении первой советской грамматики курдского языка, которая вышла в 1936 году. Когда началась война, он был призван политработником в части советской армии на территории Ирана.
"В Иране он работал под прикрытием журналиста. Он был военным корреспондентом армейской газеты. Будучи специалистом по иранским языкам, он работал среди местного населения. У него в личном деле обнаружена целая серия документов, которые остались у него после войны", - рассказал Терюков.
Он отметил, что в личном деле Вильчевского нашлись документы, которые можно квалифицировать как аналитические записки. "Мы бы их сейчас назвали таким образом: об оценке ситуации на той территории, которая была населена курдами. Общаясь с местными жителями, он входил в контакт с местными людьми, с представителями власти, интеллигенции, и его главной задачей было выяснение отношения к Советскому Союзу, к общеполитической ситуации и так далее", - пояснил собеседник агентства. Речь идет о поездке в Иран в июне - августе 1942 года для ознакомления с ситуацией в так называемом Иранском Азербайджане, то есть через год после ввода советских войск в Иран.
"Там есть интересные наблюдения о работе английской и турецкой разведок в этом регионе. У нас есть партийные билеты курдской компартии, еще переписка Вильчевского с некоторыми людьми. Это все хранилось в архиве музея. Мы увидели, что там есть, и я надеюсь, что мы одну из его аналитических записок опубликуем, потому что она интересна и сегодня", - заключил Терюков.

Выставка
К 75-летию Победы Музей антропологии и этнографии подготовил выставку, посвященную героическому труду сотрудников института по спасению ценнейших коллекций старейшего отечественного музея и его исторического здания, а также их судьбе в военное время. Ее онлайн-версию музей представил на своем сайте ко Дню Победы.
"Являясь музеем системы Академии наук СССР, Кунсткамера была в первую очередь научным институтом с коллективом уникальных специалистов в области антропологии и этнографии. Многие из них остались работать в Ленинграде, и судьбы их сложились трагически. За каждым из этих людей стоит серьезная научная работа, создание целых направлений в этнографической науке, поэтому важнейшей частью выставки является представление научных трудов", - рассказали ТАСС в пресс-службе музея.
Среди материалов - письма, которые направлял своим ученикам молодой сибировед Григорий Вербов, ушедший на фронт и погибший в 1942 году. "[В них] настойчиво звучит тема важности постоянной научной работы над избранной темой даже в самых тяжелых и неподходящих для этого условиях жизни", - добавили в музее. Часть выставки посвящена материалам, собранным в этнографических экспедициях: так, в конце войны от Евгении Бломквист в Кунсткамеру поступили пять коллекций предметов одежды, собранных ею в Каракалпакии (Узбекистан) в 1943-1945 годах.
В музее рассчитывают, что в традиционном формате посетители смогут увидеть выставку осенью - ориентировочно, в сентябре.

О музее
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого Российской академии наук является одним из крупнейших и старейших этнографических музеев мира, коллекционные фонды которого насчитывают свыше 1,2 млн единиц хранения. Он является преемником первого российского государственного публичного музея, знаменитой Кунсткамеры, основанной Петром I в 1714 году. Сегодня Кунсткамера - это не только академический музей, но и один из ведущих исследовательских центров Российской академии наук. Включен в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов РФ.

Ни в одной операции Великой Отечественной войны мне не приходилось так часто докладывать командующему фронтом о тяжелом положении армии, как у Даугавпилса. Временами положение у нас было буквально критическим, причем такое положение, я знал, существовало не только для 6-й гвардейской армии, но и для всего 1-го Прибалтийского фронта.

Армейских резервов у меня не было совсем, а обстановка требовала срочно парировать удары контратакующего противника, особенно в разрывах между корпусами. В одной  из многочисленных контратак врагу удалось обойти фланги одного полка 46-й гвардейской стрелковой дивизии, наиболее успешно развивавшего наступление на даугавпилском направлении. Здесь, на левом крыле армии, части 2-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерала А. С. Ксенофонтова продвинулись на 20–25 километров и перерезали железную дорогу Даугавпилс — Дукштас. Полк находился в окружении недолго. Командиру полка полковнику Романенко удалось, отразив все атаки противника, соединиться с главными силами дивизии. По каким-то каналам командующий фронтом И. X. Баграмян узнал, что полк 46-й гвардейской стрелковой дивизии дрался в окружении, и в очередном разговоре спросил меня:

— Как у вас дела, Иван Михайлович?

— Неважно, товарищ командующий, противник одолевает со всех сторон.

— А как же вы допустили, что у вас полк сорок шестой дивизии попал в окружение?

— Прорех очень много...

— Ты, Иван Михайлович, кажется, сам сидишь в прорехе. Смотри, фашист придет и тебя окружит...

Довольно быстро карьера Маневича приобрела специфическое направление – его направили на службу в Разведуправление РККА. Здесь ему предложили сменить личность – так на свет в декабре 1929-го появился австрийский бизнесмен Конрад Кертнер. Коллеги по разведработе, впрочем, именовали Кертнера-Маневича псевдонимом Этьен.
«Кертнер» был не простым бойцом подпольного фронта – он организовал целую разведывательную сеть с центром в виде резидентуры в Милане, куда стекались сведения из Австрии, Германии, Италии и Испании. Для итальянских же властей он был совладельцем международного бюро патентов и изобретений «Эврика». Такая легенда позволила Маневичу внедриться в круги военной промышленности сразу нескольких западноевропейских государств.
Будучи по «происхождению» австрийцем, «Кертнер» не скрывал своей «мечты» – он рассказывал, как мечтает о том, чтобы все германские народы когда-нибудь объединились в один могучий рейх. В итоге ему удалось завоевать доверие ряда промышленников и договориться с ними о сотрудничестве: «Кертнер» стал представлять в Италии интересы ведущих германских, австрийских и чешских авиационных, судостроительных и машиностроительных компаний.
«Кертнер», кстати, тоже неплохо разбирался в технике и неустанно повышал свои знания – благодаря чему немецкие и итальянские конструкторы приглашали его для участия в консилиумах, призванных определить причины тех или иных неполадок у «сырых» образцов новой военной техники. Благодаря этому «Кертнер» тайком передавал в СССР важнейшие данные о специальных технологиях производства высокопрочных сталей, о новейших приборах навигации, о секретах производства бронетанковой техники, об опытных образцах подводных лодок и надводных кораблей, о новых видах автоматического стрелкового оружия.

Вклад в будущую победу
Добываемые им материалы в итоге поступали в советские конструкторские бюро – в частности те, где шла работа над созданием истребителей нового поколения. Тогда уже ни для кого не было секретом, что не за горами новая война – и Маневич заранее делал все возможное, чтобы облегчить ее для СССР. Когда «Кертнер» сидел за секретными чертежами, добытыми антифашистами в конструкторском бюро завода «Фокке-Вульф» или в сборочном цехе завода «Мессершмитт», когда он убеждался, что СССР отстает в технике от Германии – Этьен попросту страдал. «Он страдал так, будто загодя знал о будущих жертвах войны, о проигранных нашими парнями воздушных поединках. И он почувствовал бы себя предателем, если бы не сделал все возможное, чтобы прийти им на помощь», – живописует писатель Евгений Воробьев, рассказавший о Маневиче в документальном романе «Земля, до востребования».
А в 1932-м Лев Ефимович оказался за решеткой. Итальянская контрразведка вышла на след одного из осведомителей «Кертнера» Паскуале Эспозито. Его вынудили прийти на условленную встречу с «Кетнером», на которой Эспозито должен был передать «австрийцу» чертежи одного из новых самолетов – в ходе этой встречи Этьена и арестовали. В ходе следствия итальянцы пришли к выводу: «Преступная деятельность Кертнера была обширна, он протянул свои щупальца также на Турин, Геную, Болонью, Брешию и Специю. Ему удалось привлечь ценных специалистов и опытных техников, которые состояли на службе на промышленных предприятиях, снабжающих итальянские и германские вооруженные силы». Но одну маленькую победу Маневич все же одержал – он сумел скрыть свою настоящую личность.
Для итальянских госорганов он так и остался австрийцем Конрадом Кертнером, тайком сбывавшим на сторону секреты германского и итальянского военпрома.
Итальянский суд влепил «австрийцу» двенадцать лет тюрьмы. Но даже пребывая в узилище, Маневич ухитрился организовать канал связи с «Центром» и передавал разведданные – случай уникальный в мировой истории разведки!
Дело в том, что в той же самой тюрьме содержались арестованные итальянские коммунисты, и Кертнер договорился с ними о сотрудничестве. Компартия, хоть и находилась при режиме Муссолини на нелегальном положении, обладала большим количеством тайных сторонников – у коммунистов почти всюду были свои глаза и уши. Они же наладили систему связи с товарищами, находившимися в заключении. Этьен поручал своим товарищам передавать на волю задания – выяснить ту или иную ценную информацию и вручать ее тем сотрудникам советской резидентуры, что еще находились на воле. Так, в частности, удалось узнать и передать «Центру» данные о новых заказах, которые получают итальянские военные авиационные заводы, анализ недостатков и изъянов нового прицела для бомбометания фирмы «Цейсс», тактико-технические данные новой итальянской авиабомбы и т. д. «Центр» оценил заслуги Маневича – в 1935-м ему присвоили звание полковника.
В один из дней за тюремные стены проникло ошеломляющие известие – Германия, а вместе с ней и Италия, напали на СССР. Этьен, впрочем, заранее предвидел, что так будет, и теперь изводил себя беспокойством: как там наши? Держатся ли?
Пролетели два с лишним года, и Маневич дождался падения режима Муссолини. На островную тюрьму Санто-Стефано, где содержался Этьен, высадились американцы и объявили об освобождении узников. «Кертнер» назвал себя австрийским подданным и, получив свободу, вместе с группой товарищей по тюрьме нанял парусник. Бывшие узники решили плыть в порт Гаэта на материке, и это оказалось большой их ошибкой – они не знали, что там уже находятся немецкие войска. Правда, сначала немцам было не до горстки бывших заключенных, растерянно бродивших по городским улицам. Но вскоре нацисты объявили Гаэту прифронтовым городом, ввели комендантский час. У Этьена возник план, и он тут же приступил к выполнению: подошел к патрулю и попросил отвести себя к коменданту.

Спасение узников
Этьен настаивал, что он австриец, что документы у него отобрали фашистские гвардейцы при облаве, что теперь он просит помочь ему добраться на родину. Но ему не поверили и бросили в местную тюрьму. В один из дней заключенных, среди которых было немало военнопленных из числа солдат стран антигитлеровской коалиции, согнали в вагоны и повезли в Германию. Этьен понимал, что в какой-то момент им может плотно заняться гестапо, и решил переменить имя. Посоветовался с несколькими надежными товарищами. Когда умер один тяжелобольной арестант, Этьен «подарил» мертвецу свой мятый пиджачок с номером 576, а сам облачился в его гимнастерку, в которую над нагрудным карманом был вшит лоскут с цифрой 410.
Отныне Конрад Кертнер исчез, а на смену ему явился советский военнопленный Яков Старостин. Имя это Маневич взял не случайно – так звали одного рабочего-металлиста, друга Льва по службе на бронепоезде. Позже в гестапо Маневич уверенно отвечал на вопросы, и легенда его не вызвала подозрений. Его доставили в концлагерь Маутхаузен, потом переводили в лагеря Мельк и Эбензее. Тяжелые условия заключения привели к тому, что у Маневича развился туберкулез. Верные товарищи помогли устроить его в лагерный лазарет. «Мало было надежды, что ему удастся там подлечиться. Но лишняя пайка хлеба, лишняя кружка эрзац-кофе и полуторная порция баланды – тоже не пустяк в его положении. В истории болезни появились фальшивые записи о ходе лечения: товарищи позаботились, чтобы там не значился верный диагноз», – сообщает Воробьев.
Одним из товарищей Маневича по заключению был знаменитый генерал Карбышев, Старостин стал одним из свидетелей его жуткой казни.
Но ни физические страдания, ни творящийся вокруг ужас не смогли сломить силы воли и выдержки Маневича. Лев Ефимович начал сколачивать из надежных людей подпольную группу. Они занимались актами саботажа, тайком выводя из строя промышленное оборудование, на котором гитлеровцы заставляли их работать.
С воли поступали вести о быстром наступлении союзников, и Маневич напряженно размышлял над тем, как спасти узников в случае, если эсэсовцы решат с ними расправиться. «Старостин предупредил, что возможны провокации – не поддаваться им! Если эсэсовцы попытаются всех вывести из лагеря – не выходить! По дороге к железнодорожной станции Эбензее, как всем известно, глубокий овраг. Эсэсовцы могут установить там пулеметы и устроить массовый расстрел», – пишет Воробьев.
1 мая 1945 года начальник лагеря Эбензее Антон Ганц распорядился, чтобы все 16 тысяч заключенных перешли в находившуюся поблизости штольню – он уверял, что таким образом хочет спасти их от предстоящего обстрела и бомбардировки лагеря. Но Старостин уже заранее получил от своих людей сведения, что штольня заминирована – нацисты хотели избавиться от нежелательных свидетелей. Маневич принялся кричать на разных языках: «Никто в штольню не пойдет! Вы хотите там всех похоронить! Мы останемся здесь! Ни шагу из лагеря!» Товарищи загородили Маневича-Старостина от вражеских автоматчиков, никто в штольню не пошел. Толпа отчаявшихся лагерников была готова броситься на горстку охранников и терзать их голыми руками. И у тех сдали нервы – заключенных оставили в покое, а вскоре охрана начала разбегаться. 6 мая на территорию лагеря вступили американские войска.
Увы, вернуться на родину Льву Маневичу не довелось – 11-го он умер в госпитале от туберкулеза. Умер свободным, в полном осознании своей победы, успешно сделанного дела жизни. Перед смертью он все же решился и сообщил верному товарищу свой оперативный псевдоним – Этьен. Именно благодаря этому удалось установить тождество личностей Маневича и Старостина. Но первоначально его похоронили под именем Старостина.
Над его могилой друзья говорили: «Всем нам ясно, что Яков Никитич Старостин был выдающимся человеком. Он спас многим из нас жизнь, которая теперь вновь стала свободной...». Спустя двадцать лет Маневич был перезахоронен под своей фамилией на кладбище Санкт Мартин-Зюд в Линце, где погребены советские солдаты. На могильной плите выбита надпись: «Здесь покоится прах Героя Советского Союза полковника Маневича Льва Ефимовича. 1898-1945». Звание Героя Маневич получил посмертно – в том же самом 1965-м.

«Чтобы себя как–то застраховать и не быть переданными американцами советской стороне, командование власовской 1–й дивизии решило принять участие в пражском восстании якобы на стороне повстанцев. Дивизия поучаствовала там в боевых столкновениях – я бы не стал громко говорить, что это были боевые действия, это были именно отдельные боестолкновения», – отметил Зданович.
В боестолкновениях в Праге погибло порядка 300 членов этой дивизии РОА, сказал эксперт. «Но это ни в какое сравнение не идет с числом погибших при освобождении Праги наших солдат и офицеров», – добавил историк.
Одной из соединений советских войск, наиболее быстро продвигавшихся к месту нахождения командования власовской дивизии, была 162–я танковая бригада 25–го танкового корпуса, входившего в состав 1–го Украинского фронта.
«В 162–й танковой бригаде имелся отдел контрразведки СМЕРШ, который возглавлял майор Виноградов Пахом Трофимович. Но сил отдела не хватало для проведения розыска руководства власовцев. Поэтому командир 162–й бригады полковник Мищенко Иван Петрович выделил группу из числа бойцов мотострелкового батальона своей бригады. Командовал батальоном капитан Якушов Михаил Иванович», – сказал Зданович.
«Якушов получил приказ Мищенко по розыску власовцев, а также был проинструктирован Виноградовым и уполномоченным отдела СМЕРШ старшим лейтенантом Игнашкиным Ильей Петровичем. И 12 мая 1945 года группа выдвинулась на нескольких автомобилях в сторону территории, где находились американские войска, и куда должны были направляться части власовской дивизии во главе с Буняченко», – добавил историк.
По пути группа встретила нескольких власовских офицеров во главе с капитаном РОА Петром Кучинским – командиром одного из батальонов дивизии Буняченко. Кучинский рассказал, что давно хотел вернуться на советскую территорию и добавил, что не участвовал ни в каких боевых действиях против Красной армии, поэтому рассчитывает на снисхождение к себе.
«Якушов доставил Кучинского в штаб 162–й танковой бригады, где с ним работал Виноградов. И там Кучинский был завербован в качестве агента–опознавателя контрразведки СМЕРШ для розыска Власова и Буняченко. Для руководства Кучинским как опознавателем был выделен уполномоченный старший лейтенант Игнашкин», – сказал Зданович.

«Кучинский, естественно, знал весь командный состав 1–й дивизии, знал Власова и его адъютантов, помощников и так далее. И группа под командованием Якушова с Кучинским в составе во второй раз отправилась в район, контролируемый американцами», – добавил эксперт.
В какой–то момент группа Якушова увидела на дороге колонну автомобилей, углублявшуюся в сторону американских войск, рассказал Зданович. Якушов и Кучинский на машине, за рулем которой был шофер Кучинского по фамилии Довгас, обогнали колонну и остановили ее, встав поперек дороги. После этого Якушов в сопровождении Кучинского начал осмотр автомобилей.
«Сразу же обнаружили Буняченко и других власовских командиров. А в одной их машин обнаружили и самого Власова. Тот пытался сопротивляться, но его задержанию поспособствовал и шофер Власова Комзолов. Американцы особо не препятствовали», – сказал Зданович.
Позже Власова и Буняченко доставили в Москву, на Лубянку.
«Их первые допросы провел лично руководитель Главного управления контрразведки СМЕРШ Виктор Абакумов. Конец этой гоп–компании был закономерен: все они – Власов, Буняченко, а также члены руководства РОА и КОНР Трухин, Малышкин, Жиленков, Меандров, Закутный и другие по приговору суда летом 1946 года отправились на эшафот», – добавил историк.
«Но вот еще что очень интересно – то, как были отмечены участники задержания Власова», – отметил Зданович.
Пять человек – капитан Якушов, майор Виноградов, старший лейтенант Игнашкин, полковник Мищенко и командир 25–го танкового корпуса генерал–майор Фоминых указом президиума Верховного совета СССР с формулировкой «за успешное выполнение особого задания командования фронта» были награждены орденом Суворова II степени. Текст указа опубликовали в центральных советских газетах.
«Давайте вдумаемся. Орден Суворова II степени, согласно его статуту, вручался командирам корпусов, дивизий и бригад, их заместителям и начальникам штабов за успешное проведение серьезных боевых операций. Не все генералы имели такую награду. А здесь в числе награжденных – старший лейтенант. Поразительная вещь», – сказал Зданович.
«Но и это было не все. Военные контрразведчики убедили руководство в том, что люди, содействовавшие задержанию Власова, тоже должны быть отмечены наградами. И тем же самым указом Кучинский был награжден орденом Отечественной войны I степени, его шофер Довгас и шофер Власова Комзолов – орденами Отечественой войны II степени», – добавил историк.
По словам Здановича, насколько известно, Кучинский, Довгас и Комзолов этих наград никогда не лишались. «А тому же Кучинскому, например, было позволено носить награды, которые он получил до своего пленения», – отметил собеседник агентства.
«Я хотел бы подчеркнуть, что арест Власова стал итогом большой, методичной работы советских спецслужб. И основную роль «спускового механизма» сыграли именно разыскные ориентировки контрразведки СМЕРШ, благодаря которым в конце концов стало известно, где находятся руководители РОА», – резюмировал Зданович.
Александр Зданович опроверг появляющиеся время от времени утверждения, что Власов якобы на самом деле был «суперагентом» советских спецслужб, внедренным к гитлеровцам с тем, чтобы сковывать их действия против Красной армии.
«Это полнейшая ерунда. Даже непосвященный человек поймет, что Власова никто не собирался использовать в такой роли. Никакой, говоря профессиональным языком, оперативной игры здесь быть попросту не могло», – сказал историк.
Командующие армиями никогда не были агентами советской военной контрразведки, никто их не собирался использовать в таком качестве, нет никаких документов о таких намерениях, отметил Зданович.
«Чтобы подставить командарма немцам – это какой же степени подготовки должна была быть такая оперативная игра? А случись неудача – это был бы громадный провал.
Но летом 1942 года из–за тяжелого положения на фронтах военной контрразведке вообще было не до оперативных игр. Надо было прежде всего следить за положением дел в Красной армии, заниматься выявлением и устранением недостатков при подготовке боевых операций», – пояснил историк.
«Власов в 1942 году спасал свою шкуру, и только», – сказал историк. «Когда еще не было ясно, что он стал предателем, но было известно, что он пропал, для его поиска забрасывались наши оперативные группы. Так вот погибло более десятка таких групп – а они насчитывали минимум по три человека, а как правило по 5–7 человек. И все они погибли ради того, чтобы найти и вытащить командарма, в то время как этот мерзавец уже был у немцев», – сказал Зданович.
Миф насчет «суперагента Власова» стоит в одном ряду, например, с мифом, что НКВД до войны якобы подписал соглашение о сотрудничестве с гестапо, отметил эксперт. «Или с мифом о более поздних временах – о том, что предательство Пеньковского на самом деле было оперативной игрой советских спецслужб с западной разведкой», – добавил историк.
Александр Зданович также прокомментировал недавнюю установку в пражском районе Ржепорые мемориальной доски солдатам РОА.
«У нормального здравомыслящего человека, я думаю, не может не возникать чувство омерзения от того, что ставятся памятники военным преступникам, коллаборационистам там, где солдаты и офицеры Красной армии отдавали свои жизни, освобождая тот или иной город», – сказал он.
«На мемориальной доске упомянута Русская освободительная армия. Видимо, это делается для того, чтобы кто–то подчеркивал, что там были такие же русские, как и бойцы, которыми командовал маршал Конев, памятник которому в Праге недавно снесли. Но я еще раз подчеркну – преступникам, сознательно перешедшим на сторону врага и воевавшим против своей страны, не может быть никакого оправдания», – добавил Зданович...

Андрей Кончаков родился в Москве в 1988 году (33 полных года), окончил МИФИ по специальности международные отношения (там, оказывается, есть такой факультет). В чешских СМИ для пущего нагнетания атмосферы страха приводят только первую часть официального названия прославленного российского технического вуза – Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ». Слово «ядерный» по определению должно пугать. Некоторое время Кончаков работал в исследовательском центре, затем перешел в Россотрудничество. Чешский язык учил в институте, в Праге работает уже шесть лет, но до прошлого года был и. о. представителя Россотрудничества и не имел дипломатического статуса. Сейчас иммунитет у него есть.
В посольстве Кончаков занимался делами настолько безобидными, что просто придраться не к чему. Он отвечает за встречи ветеранов (один престарелый генерал Чехословацкой народной армии времен Варшавского договора описывает его как «приятного молодого человека»), конференции клуба бывших выпускников МГИМО (в чешском МИДе таких – каждый второй), в прошлом году проводил «Тотальный диктант» (пришло почти сто человек, что явное достижение). При этом непосредственно к ситуации вокруг советско-российских военных памятников и захоронений он никакого отношения не имеет. В посольстве есть для этого другой, специально обученный человек: представитель Министерства обороны РФ по военно-мемориальной работе в Чешской Республике Алексей Николаевич Трякин.
Единственное, что чешская пресса предъявила Кончакову, – это старая фотография в Праге у одного из памятников советским солдатам вместе с байкерами из «Ночных волков», которые в последние годы регулярно совершали тупа «мотонабеги» под 9 мая. Эта фотография подавалась как доказательство «экстремистской и подрывной» работы Россотрудничества в Чехии. Но вся эта вакханалия вокруг Кончакова действительно началась с подачи BIS, сотрудники которой слили свои подозрения журналисту издания Respekt Ондржею Кундре – на данный момент главному разоблачителю «путинских шпионов в Чехии». Газета ВЗГЛЯД о нем писала.
Согласно данным источников газеты ВЗГЛЯД, Андрей Кончаков привлек внимание чешской контрразведки в силу нескольких обстоятельств.
Во-первых, чехи утверждают, что он прилетел в Прагу из Минска (сам Кончаков это отрицает). В конце концов, ну из Минска – и что? С авиасообщением сейчас вообще по всему миру беда, и даже дипломатам требуется искать обходные и перекладные пути. Но для BIS это «подозрительный трафик».
Во-вторых, в пражском аэропорту имени Вацлава Гавела его встречала посольская машина, за рулем которой находился некий Александр А. Чешская контрразведка шепотом рассказывает, что этот посольский шофер давно идентифицирован ими как «сотрудник ФСБ». Неважно, почему именно ФСБ. Там вообще часто путают аббревиатуры и сферы деятельности российских спецслужб. Но наружное наблюдение чехи вели именно за посольской машиной. И вдруг увидели, что в аэропорту в нее садится Кончаков «с портфельчиком».
И еще. Несколько дней назад чешские журналисты подловили Андрея Кончакова у подъезда посольского дома недалеко от посольства. В Праге вообще все российские объекты расположены в Дейвицах кучно, образуя целый квартал. От отсутствия реальной информации чешские газетчики занялись гонзо-журналистикой. Кончаков подъехал к дому на автомобиле люксового класса с молодой женщиной, которую, как пишут в чешских СМИ, «представил своей женой» (ну почему просто не написать, что он был с женой, а потребовалось изобрести такую двусмысленную фразу для нагнетания обстановки в репортаже).
И вот тут, возможно, Кончаков совершил ошибку. В ответ на соответствующий вопрос он сказал журналистам, что никакого яда он не вез, а в портфеле у него были бытовой дезинфектор (небольшой флакон со спреем, коронавирус вокруг) и коробка конфет. За язык его никто не тянул. Видимо, он посчитал (или ему кто сказал), что чешские подозрения могли быть основаны на пограничном и таможенном рентгене его багажа. Но зачем отдавать дипломатический багаж на просмотр? Иначе говоря, флакон с антисептиком от коронавируса и есть, судя по всему, тот самый «баллончик с рицином».
Что называется, тут у чехов в голове пазл и сложился. Если флакон – то яд. Если яд – то против деятелей ЖКХ Праги. Только вот с чего они взяли, что в портфеле во флакончике рицин, а не что-либо иное? Посольский шофер, кстати, дипломатическим иммунитетом не обладает. Он может попасть в «случайное» ДТП, и его можно под этим предлогом допросить. Некоторые чешские СМИ спрашивают: как так получилось, что BIS ничего не может сказать о дальнейшей судьбе яда? Ведь по логике они должны были следить за Кончаковым. Понять, куда делся портфель и все тому подобное. Молчание им ответ. Строгое эмбарго.
Кроме того, чехам также показалось подозрительным прекрасное знание Кончаковым чешского языка («практически без акцента»). При этом они подчеркивают, что запнулся он только один раз, когда не смог быстро подобрать чешский аналог слову «агентство» (имелось в виду Россотрудничество). Тут чешские журналисты допустили грубую ошибку, которую теперь выдают за расследовательское откровение. По-чешски это agentura, но плохо учившиеся в школе журналисты издания Seznam утверждают, что и по-русски это должно звучать так же. В публикации целая редакционная сноска на эту тему. Чешские журналисты додумали себе, что Кончаков специально сделал вид, что «забыл» именно это слово, чтобы подчеркнуть, что не знаком с разведывательной терминологией. Красиво, но глупо.
Чешские журналисты пишут, что Андрей Кончаков тщательно следил за своим лицом и руками и не допускал никаких лишних жестов. Но переминался с ноги на ногу, что «свидетельствовало о нервозности». Вот их бы возле дома поймали бы с пакетами с едой из супермаркета и спросили бы, а не собираетесь ли вы убить мэра города? Чешские СМИ продолжают дежурить у дома, где живет Кончаков, и раздули вокруг него истерию, которая превратилась в потоки оскорблений и угроз, приходящих на посольские мейлы и телефоны. Им не приходит в голову, что чешская контрразведка выдала сама себя – по сути, признавшись, что получает данные из аэропорта Праги о содержимом портфелей российских дипломатов.
И что дипломат, который действительно вез бы что-либо важное и тайное, зная это, никогда не положил бы портфель на рентген-досмотр, пользуясь дипломатическим иммунитетом.
В это же время вменяемые люди в Праге задаются куда более важными и интересными вопросами. Если BIS просто изначально сдурила, слив фальшивку «своему» журналисту – это одно дело. Тогда понятно и гробовое молчание Куделки и прочие меры «строгого эмбарго». Но BIS реально отправила в полицейский комиссариат Праги официальное предупреждение об «опасной ситуации», но только 6 апреля. А Кончаков, по их версии, прилетел в Прагу еще 14 марта. Что происходило между этими двумя датами? В Праге возник вопрос: а если кто-то действительно «рассказал» BIS о каком-то яде и якобы готовящемся покушении на этих трех мракобесов? Тогда этот кто-то должен быть агентом BIS в Москве или на крайний случай в российском посольстве в Праге.
Далее пошли типичные для таких случаев накрутки: а вдруг это провокация русских, чтобы выставить чешскую разведку и контрразведку полными идиотами, что и произошло? Или же это внутричешская игра – у главы BIS Куделки чудовищно плохие отношения и с президентом Миланом Земаном, и с премьером Андреем Бабишем. А если бы у чехов был бы какой-то высокопоставленный агент в Москве, который сообщил в Прагу об «готовящемся отравлении», то он бы не обрадовался, когда все это бездарно утекло в прессу.
В сухом остатке: Андрея Кончакова нельзя эвакуировать на Родину, потому что это будет странно выглядеть, но нельзя и «выпускать на арену», поскольку минимум четыре популярные в Чехии газеты делают себе на нем тираж. Любое его слово и даже движение («переминался с ноги на ногу») используется против него и интерпретируется в пользу абсолютно идиотских версий. При некотором желании можно устроить из всего этого чудовищный скандал с обращением в суд по поводу диффамации, ибо ущерб репутации и карьере молодого, симпатичного и умного парня, искренне любящего Чехию, нанесен непоправимый.
Как будет развиваться ситуация – зависит от принятия принципиальных решений по комплексу чешско-российских отношений. Другое дело, что в чешском общественном пространстве «дело Кончакова» живет теперь совершенно самостоятельно, вне зависимости от дипломатии. И все же есть шанс, что даже словесная угроза не оставить все это без последствий может привести в чувство хотя бы часть чешской прессы.