Спецслужбы

«НАСТОЯЩИЙ СОВРЕМЕННЫЙ ПЕРЕДАТЧИК»
В феврале 1937 года в Севастополь был направлен опытный радист Олег Туторский. В порту стояли под погрузкой очередные «игреки».
Туторский продолжает рассказ: «На кораблях мы установили радиостанции с максимальной тщательностью, сделали хорошие антенны, зарядили аккумуляторы, отрегулировали связь. В результате на неподвижно стоящем судне передатчики работали более или менее приемлемо.
Когда я возвратился в Москву, то сразу прибежал на приемный центр послушать, как работают ушедшие в поход «игреки». К сожалению, частота «плакала», тон завывающий.
Мне пришлось выступить перед высокой комиссией и доложить о результатах командировки. Вывод был один: надо разработать и построить настоящий, современный передатчик».
После заседания комиссии Туторскому так и сказали: вот ты и построишь этот передатчик». В помощь ему дали радиста Долгова, двух монтажников, конструктора и механика. Общее руководство осуществлял Борис Асеев.
Через две бессонные недели группа Туторского представила новый передатчик. Но он был признан слишком сложным технически: три каскада, четыре лампы, питание. Руководство службы решило доработать его.
Вскоре родился усовершенствованный передатчик. Он оказался компактнее и проще в производстве. Эти радиостанции и стали устанавливать на «игреках».
Позже, после модернизации, передатчик ГРУ выпускался серийно и успешно работал на фронтовых радиоузлах во время Великой Отечественной.

ПРОПАВШИЙ ТРАНСПОРТ
Но оборудовать суда радиоаппаратурой – это было еще полдела. Требовалось создать мощные радиоузлы в Москве и в Картахене – главной базе республиканского флота.
Решение этой задачи было под силу советским военным специалистам. Но для организации радиоузла в Москве требовалось время. А его-то как раз и не было.
И тогда нашли решение: использовать радиостанцию отдельного радиодивизиона Наркомата обороны, не дожидаясь постройки радиоузла.
Так внешне буднично была решена важнейшая государственная задача. Это сегодня поручение «обеспечить бесперебойной связью» звучит просто и привычно, а тогда потеря связи могла стоить сотен жизней, принести огромный материальный ущерб.
В подтверждение приведу пример. К счастью, он оказался единственным за все время морских переходов из СССР в Испанию.
Вот что пишет в своей книге «Позывные Москвы» бывший начальник спецрадиосвязи ГРУ генерал-майор Иван Артемьев:
«31 мая 1937 года из Севастополя был отправлен испанский пароход «Альденоа» (под условным шифром Y-34) с оружием и добровольцами. На нем работали наши радисты старшина сверхсрочной службы Василий Дебердеев и краснофлотец Лев Гензель, имевшие трехваттную коротковолновую радиостанцию СР-8 первого выпуска с двумя комплектами запасных ламп.
После двух дней похода, когда транспорт уже прошел Дарданеллы, очередной сеанс связи с Москвой не состоялся. В течение четырех суток шел поиск в эфире радиостанции Y-34, но обнаружить ее не удалось».
Транспорт, загруженный оружием и техникой, не выходит на связь четверо суток. Все это время идут доклады наркому обороны. «Альденоа» молчит. На пятый день Климент Ворошилов приказывает транспорту возвратиться в Севастополь. Еще остается надежда, что он не потоплен фашистами, а радисты на корабле слушают Москву.
Так и случилось. Y-34 услышал приказ и повернул обратно. На восьмые сутки после отправки судно возвратилось в Севастопольский порт.
Представляю, каково было самочувствие радистов Дебердеева и Гензеля. Нарком обороны лично назначил комиссию для расследования причин срыва связи. В состав комиссии вошел и Иван Артемьев.
«Расследование показало, – вспоминал Артемьев, – что конструкция передатчика имела существенный недостаток: анодный и сеточный провода выходного каскада передатчика по своей длине, цвету и месту расположения одинаково подходили как к анодному, так и к сеточному выводам ламп. В случае неправильного подключения лампа выходила из строя. Так и случилось. Радисты вывели из строя все запасные лампы и не могли войти в связь... Но винить только их было бы несправедливо. Транспорт отправлялся в спешке. Для ознакомления с аппаратурой радистам дали меньше суток. Все это вместе взятое и привело к потере радиосвязи».
Результаты расследования закончились для начальника службы радиосвязи ГРУ Агафонова отстранением от должности. Хотя на этой должности он пробыл всего три месяца, да и во время потери связи с кораблем находился в госпитале. Но, оглядываясь сегодня на те события, можно сказать, что и Агафонову, и Дебердееву с Гензелем несказанно повезло. Был май 1937-го. Могли запросто признать и врагами народа. К счастью, обошлось.

«С БИЛЬБАО СВЯЗИ НЕ БЫЛО»
Создание приемопередающего устройства, способного держать непрерывную устойчивую связь «корабль-Центр», обеспечило безопасность «игреков», которым приходилось прокладывать курс во враждебных водах. Об одном из таких походов поведал радист, участник испанских событий, полковник в отставке Кирилл Лупандин:
«Наш теплоход «Андреев» с грузом самолетов, группой летчиков в составе Бондарчука, Павловича, Тужанского, командиром подводной лодки Египко вышел 22 октября 1936 года из Ленинградского порта по маршруту: Балтийское море – Северное море – пролив Ла-Манш – Бискайский залив – порт Бильбао.
Сложность этого рейса состояла не только в большой протяженности маршрута, но и в том, что в пункте назначения не была установлена наша радиостанция для встречной связи с транспортом. Таким образом, с Бильбао у нас связи не было и быть не могло.
При входе в Северное море наш теплоход попал в жесточайший шторм силой в 10 баллов… Мы не имели права во время своего рейса заходить в нейтральные порты, чтобы переждать шторм. Поэтому, несмотря на критическое штормовое положение, теплоход продолжал рейс.
Тем не менее радиосвязь с Москвой была устойчивой и надежной. Из радиошифровок из Центра стало известно, что военные корабли фашистской Испании готовятся выйти нам навстречу, чтобы захватить или потопить теплоход. Умелым маневром курс теплохода был изменен от берегов Франции в сторону Бильбао. Таким образом, наше судно оказалось далеко от фашистских судов... Позже информация Москвы о готовящемся нападении на советский корабль подтвердилась. Транспорт с техникой, военным имуществом и добровольцами благодаря предупреждению благополучно прибыл в Бильбао».
А теперь представьте, что было бы с кораблем, техникой, людьми, не будь на борту устойчивой связи с Москвой.

ПОРАЖЕНИЕ, НА КОТОРОМ УЧАТСЯ
Создание системы связи «игреков» с Центром оказало неоценимую помощь на фронте. Ведь радисты-разведчики по прибытии в испанский порт Картахена снимали аппаратуру с кораблей и поступали в распоряжение наших военных советников. По мере прибытия «игреков» в Испанию организовывалась внутренняя сеть радиосвязи в республиканской армии, на флоте и в авиации.
На Y-1 в начале октября 1936 года в Испанию прибыл Игнатий Заверячев. Его направили в учебный центр подготовки республиканских войск в городе Альбасете. В Москве этого корреспондента слышали лучше всех.
Радиостанция на Южном фронте начала работать в ноябре 1936 года в Малаге. Ее установил прибывший на одном из первых испанских «игреков» Лев Хургес. Он был дипломированным радиоинженером, в прошлом – старший радист агитэскадрильи имени Горького.
Одной из первых установила радиосвязь станция в Бильбао, которую развернул уже упомянутый лейтенант Кирилл Лупандин. Были также развернуты радиостанции в Картахене, Хаэне, Басе, на аэродроме вблизи Мадрида.
В марте 1939 года под ударами мятежников и интервентов Испанская республика пала. В стране установилась фашистская диктатура генерала Франко. Советские добровольцы покинули Пиренейский полуостров. До Великой Отечественной войны оставалось немногим более двух лет. 

 Леэн с братом Борисом, 1938 г.

Кульман готовили основательно: радиодело, немецкий язык, прыжки с парашютом, основы оперативной работы. На Леэн очень надеялся начальник разведотдела Балтийского флота полковник Наум Фрумкин, поскольку у будущей разведчицы были хорошие «опорные пункты на земле» - в местах, где ей предстояло работать, жила мать Хелене, родная сестра Ольга и приёмные родители.
Подготовкой Леэн Кульман руководил офицер разведотдела Иван Рябов, которого на самом деле звали Куприяном Викуловым. Впрочем, и Кульман в разведшколе вовсе не Кульман, а Линда Туллиман. Даже преподаватели не знали её настоящей фамилии.
Среди моих «учеников», - напишет после войны инструктор разведотдела Евгения Кацева, - было несколько прибалтов - юноша и три девушки. С одной эстонкой, Леэн Кульман, я даже подружилась. Мы были ровесницы, обе изучали филологию. В 42-м году её перебросили в район Таллинского порта, откуда она радировала важные военные сведения, о чём я узнала много позже (равно как и её фамилию), когда в 1965 году ей посмертно присвоили звание Героя Советского Союза».
В конце августа за три недели до десантирования в тыл, Леэн Кульман напишет сестре Анне письмо: «Я рада, что могу уже немного активнее действовать. Я чувствую большую уверенность, зная, что все члены нашей семьи борются за ту же цель, для которой живём мы и во имя чего отдаём сейчас свою энергию… Так каждое достижение могу я с удвоенным удовлетворением и радостью ставить в счёт Родины… Жизнь в этих больших трудностях всё же красива и ценна. Если бы только хватало сил достичь всё, чего так хочется и чего ждёт от тебя Родина. Нет больше радости, когда после войны можно сказать: "И я помогла нашей победе"...».

В тылу врага
Глубокой ночью 14 сентября 1942 года в небо поднялся самолёт. После возвращения морской лётчик капитан Летуновский написал в рапорте: «Вылет произведён в район города Тарту, 2,5 км южнее местечка Вялки. Парашютист выброшен в 22 часа 44 минуты с высоты 300 метров при скорости самолёта 240 км/час. Парашют раскрылся нормально, и приземление произошло в указанном месте». А уже на следующее утро в разведотдел штаба Балтийского флота поступила радиограмма: «Всё в порядке. Приступаю к выполнению задания. «Камбала».



 Леэн Кульман на первомайской демонстрации, 1941 г.

Лес северо-восточнее Тарту выходит к Чудскому озеру. Здесь и приземлилась разведчица. Ей было поручено собирать сведения о передвижениях военных кораблей и грузового транспорта в порту Пярну, о перевозках по железной дороге Рига-Нарва, о боевом составе немецкой флотилии, которая базировалась на Чудском озере.
Разведчица вела наблюдение, а вечером торопилась в лес, где была спрятана радиостанция. И каждый такой переход был сопряжён с опасностью, поскольку у Кульман, кроме старого эстонского паспорта, не было никаких документов, а на дорогах дежурили немецкие патрули. И однажды Леэн появилась на пороге Техтвереской мызы, где жила её мать. Лишних вопросов дочери она не задавала, но было понятно, что обменять старый эстонский паспорт и легализоваться не получится. И Леэн перебралась на хутор под Луутснику, что невдалеке от Выру, где жила сестра Ольга. Место было глухое, Леэн здесь никто не знал.
Остановившись у сестры, разведчица наблюдала за движением противника на шоссе Псков-Рига и по железной дороге, узнавала расположение немецких гарнизонов. А, вернувшись на хутор, разворачивала в сарае радиостанцию и выходила в эфир. И так каждый день. Сестра, которая помогала ей в работе, позже рассказывала: «Когда Леэн уходила в сарай, чтобы установить связь со своими начальниками, я брала в руки пятимесячную дочь Лууле и прогуливалась у дороги, чтобы в случае опасности предупредить».
Вспоминая о деятельности разведчиков Балтийского флота полковник Наум Фрумкин говорил так: «Перед ними стояли трудные задачи - изучить состав сил противника, количество и типы кораблей и судов, собрать информацию для обеспечения действий подводных лодок и боевых самолётов на морских сообщениях противника в Финском заливе и центральной части Балтийского моря».



 Копия удостоверения комсорга ЦК ЛКСМ Эстонии Леэн Кульман.

Интенсивная работа в эфире привела к тому, что питание радиостанции село и слышимость к концу ноября - началу декабря была не более двух-трех баллов. В архивах остался доклад оператора: «До 6.11.42 года корреспондент работал со слышимостью 1-2-3 балла, временами пропадал совершенно». Состояние связи обеспокоило разведотдел. Разведчице была направлена радиограмма: «При первой хорошей погоде высылаем вам всё необходимое».
Центр планировал прислать несколько комплектов радиопитания, но Леэн и без помощи разведотдела решила эту проблему. Где и как она достала батареи, теперь уже навсегда останется загадкой, но 20 ноября 1942 года «Камбала» снова работала в эфире на полную мощность.
Но засиживаться на одном месте было нельзя. В-первых, немецкая пеленгаторная служба работала хорошо, во-вторых, разведотдел ждал данных из других районов. И Кульман принимает решение: переехать в Пярну к приёмным родителям. Несмотря на ссору, Фриц и Эмилия Берзини приняли «беглянку» и разместили в одной из комнат своей двухэтажной виллы. Леэн рассказала о пережитых мытарствах, об эвакуации. А остальное они знать не должны были. Рацию разведчица спрятала в шкафу и как могла замаскировала.
С конца декабря радистка вела передачи уже из дома Берзиней: передала сведения о расположении складов, графики прохождения воинских эшелонов. В архиве сохранились шифрограммы, посланные из Пярну. «У устья реки Пярну - большой военный склад; у реки Пярну, налево от пешеходного моста, 200 метров выше, - склад продовольствия». «20 декабря порт Пярну замёрз. Кораблей нет».
После нескольких недель работы в Пярну, Кульман сменила дислокацию и вернулась к сестре. Именно тогда штаб Балтфлота узнал и о составе морских сил на Чудском озере, и о формировании «эстонского легиона». В новогоднюю ночь Леэн Кульман передала в Центр свою последнюю радиограмму: «Приветствую Родину в Новом году».



 Леэн Кульман.

3 января 1943 года на хутор ворвались фашисты и учинили в доме сестры обыск. Казалось, всё обошлось, но буквально под самый конец обыска одному из фашистов удалось обнаружить радиостанцию, спрятанную в матраце.
Разведчицу арестовали. Вот как об этом дне вспоминала её сестра Ольга: «Леэн была очень спокойной. Только лицо её было бледнее обыкновенного. Её твёрдое поведение помогло и мне сдерживать слёзы. Она хотела мне что-то сказать, но ей не разрешили. Улучив момент, она прошептала: «Тебя я не вмешаю. Ты ничего не знаешь о всей этой истории. Ясно?»
Уже после войны в архиве была найдена карточка из картотеки немецкой политической полиции, заполненная ещё в 1941 году. Вот текст: «Кульман Леэн Андреевна, 31.1. 20 г., незамужняя, эстонка, комсомолка». И указан адрес проживания в городе Таллине. Это свидетельствует о том, что немецкая полиция разыскивала комсомолку Леэн Кульман с первых недель оккупации Эстонии. Позже к этим данным добавились показания предателя, который сообщил, что Кульман является разведчицей и проживает на хуторе у сестры. И это всё, что было тогда известно.

Конец радиоигры «Лидия»
…Пройдут десятилетия после войны, уйдёт в небытие великая страна, а к власти в Эстонии придут ярые националисты. Вот тогда и была предпринята попытка превратить Героя Советского Союза Леэн Кульман в предателя. Те, кто начинал это грязное дело, понимали: тайну гибели разведчицы очень удобно использовать в политических целях.
К примеру, что можно добавить к подвигу Героя Советского Союза эстонца гвардии лейтенанта Сергея Митту, который в июне 1944 года до последнего удерживал переправу, а когда его танк был подбит, направил горящую машину на скопление немецких войск? А как можно переиначить на свой лад подвиг Героя Советского Союза эстонца Иосифа Лаара, который, как и Александр Матросов, закрыл своим телом амбразуру дота? У разведчиков же всё иначе, поскольку их подвиги из разряда непубличных. Думай, что хочешь - погибли или сломались под пытками…



 Герой Советского Союза Иосиф Лаар, повторивший подвиг Александра Матросова.

Так пропала без вести разведгруппа «Вера», в состав которой входила радистка Анфиса Горбунова. Много лет о группе не было ничего известно, пока в Пскове в одной из камер бывшей гестаповской тюрьмы строители не обнаружили за притолокой пожелтевший листок из школьного учебника. На одной стороне листа кровью выведены контуры красного знамени, на другой было написано: «Сегодня 17-го октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это нас истязают фашисты. Чтобы они ни делали, мы погибнем честно, как в бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас».
Но не у каждого разведчика была возможность оставить весточку своим. После Леэн Кульман осталась только запись в полицейской карточке: «Находясь под арестом, Кульман умерла. Закончить личное дело 02.04.43». Казалось бы, всё предельно ясно.
Но в эстонской прессе появилась своя версия: будто бы разведчика не погибла, а проживала после войны в Германии. Появился и «свидетель», который утверждал, что немцы сами устроили Кульман «побег». Понятное дело, за предательство. Некий капитан Эрнст Любек, командир Вырумааской дружины, утверждал, будто Кульман «вместо расстрела выбрала жизнь», а «немецкие умельцы» с её помощью якобы, поддерживали связь с разведотделом Балтфлота - то есть вели радиоигру, что «было очень полезно».
Идеологам «независимой» Эстонии такое прочтение давних событий было чрезвычайно полезным. Получалось, Леэн Кульман на самом деле «настоящая эстонка», которая сделала «правильный выбор»… В качестве доказательства были приведены трофейные немецкие документы, к которым следует внимательно присмотреться. Чего второпях в Таллине не сделали…



 В Минске, на доме №2 по улице им. Л.А. Кульман установлена мемориальная доска.

Действительно, 12 января 1943 года руководитель подразделения абвера обер-лейтенант Офчарек отправил руководству в Варшаву шифрограмму, в которой рапортовал, что агентурная радиоигра с Кульман началась, и, что примечательно, эта шифрограмма была перехвачена нашей радиоразведкой. Но обер-лейтенант, по всей видимости, поторопился, полагая, что ему быстро удастся сломать советскую разведчицу.
Не вышло, Леэн отказалась работать на немцев. Тогда Офчарек посадил за ключ своего радиста, но и из этого ничего не вышло, поскольку в разведцентре отлично знали почерк Леэн Кульман. И уже на третий день, 15 января 1943 года, обер-лейтенант радировал в главную квартиру абвера, что «радиоигра "Лидия" оборвалась». В немецких застенках Леэн Кульман провела ещё почти три месяца.
Двадцать лет спустя, когда были выяснены подробности этой необыкновенной судьбы, Леэн Андреевне Кульман посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. 

В покое не оставили
Ранее Георгий Алафузов неоднократно заявлял, что у Финляндии нет повода бояться России. Высокопоставленный разведчик горячо выступал за международную разрядку.
Так, 30 октября 2018 года он участвовал в прошедшей в Москве конференции «Огарковские чтения». Там он рассказал, что Запад воспринимает события на Украине как «гибридную операцию России» – и опасается распространения ее на Прибалтику. «И конечно, Финляндия и Швеция, не являющиеся членами НАТО, будут одним из объектов тех гибридных действий, которые Россия, возможно, будет предпринимать», – поведал Алафузов о бытовавших в Хельсинки страхах. Но он же рассказал и о том, что понимает и российские опасения, связанные с действиями Запада.
Также Алафузов предупредил о возникших в последнее время гибридных угрозах. «В условиях существующей нормативно-правовой неопределенности, связанной с гибридными военными конфликтами, можно ожидать, что для обоснования конкретных военно-политических решений будут использованы введенные в оборот британской дипломатией предлоги вроде «хайли лайкли» и отсутствие иных правдоподобных объяснений. Это повышает угрозу возникновения крупномасштабного конфликта из-за неправильного прочитывания намерений сторон, правовой и терминологической неопределенности», – говорил Алафузов в 2018-м. Сейчас, спустя пять лет, эти слова звучат пророчески.
Не исключено, что столь крамольные высказывания вкупе с русским происхождением и фамилией и навлекли на контр-адмирала подозрения со стороны финских «патриотов», всегда готовых видеть очередные «козни агентов Москвы». Впрочем, 22 декабря 2022-го стало известно, что прокуратура постановила прекратить дело в отношении Георгия Алафузова. Было объявлено, что получено «хорошее представление о том, как информация попала в руки третьих лиц» – и Алафузов к этому не причастен.
Однако так просто его в покое не оставили. В феврале 2023 года в его отношении завели новое дело – теперь Алафузова обвиняют в «незаконном хранении и обработке секретной информации». Алафузова хотят-таки любым путем «дожать» – чтобы его пример стал уроком другим лицам, симпатизирующим России.

«Угрожают мне, моим близким, семье...»
В Финляндии в течение многих лет наиболее известным пророссийским спикером является Йохан Бекман – доктор общественно-политических наук, социолог, криминолог, обществовед и публицист. Он получил широкую известность в 2008 году, когда опубликовал книгу «Бронзовый солдат» (о событиях «бронзовой ночи» в Эстонии) и основал «Антифашистский комитет Финляндии», став его председателем. Высказываться так смело в поддержку России, как это делает он, в Финляндии больше никто не осмеливается.
Бекмана давно пытаются осудить. Так, в 2016-м в отношении него и редактора сетевого издания MV-lehti Ильи Яницкина было начато уголовное дело. Их обвинили в «оскорблении чести и достоинства», а также в публикации личных данных журналистки финской телерадиовещательной компании Джессики Аро, специализировавшейся на разоблачении «козней Кремля». Бекман уличил Аро в работе на спецслужбы и в употреблении наркотиков. В итоге 19 октября 2018 года уездный суд города Хельсинки назначил Яницкину 22 месяца реального лишения свободы, а Бекману – один год лишения свободы условно, а также штраф.
Сам он неоднократно говорил, что получает угрозы расправы – причем в последнее время их количество увеличилось. «Угрожают мне, моим близким, семье, публикуют домашний адрес в Сети, призывают убить... Особенность в том, что эти люди даже не стесняются это сказать от своего имени. Если раньше хоть кто-то анонимно угрожал, а сейчас уже просто от своего имени люди угрожают. Я уже несколько раз обращался в полицию, но полиция отказалась работать…» – отмечал Бекман.

Шведская свирепость
В соседней Швеции тоже нагнетается страх перед «агентами Кремля». Так, там 25 ноября предстали перед судом братья Пейман и Пайам Киа (уроженцы Ирана), обвиняемые в шпионаже в пользу России. Согласно материалам дела, братья передавали секретную информацию российской разведке. Адвокат Антон Странд заявил, что его подзащитный отрицает обвинения. «Он работал на различных должностях для правительства Швеции и всегда прилагал максимум усилий для добросовестного выполнения своих обязанностей в весьма трудном окружении», – отметил Странд.
Одновременно шведская полиция задержала еще двух человек по подозрению в шпионаже. Это оказались супруги Сергей Скворцов и Елена Кулькова – обладая двойным гражданством, они проживали в Швеции с 1999 года. Супругов, находящихся уже в почтенном возрасте, задерживали бойцы спецназа, спустившиеся к ним в окно по веревке. Скворцова и Кулькову обвинили в том, что они являлись частью «сети ГРУ» и занимались организацией цепочек «параллельного импорта», налаживая поставки в Россию компонентов электронной аппаратуры, попавшей под санкции. Теперь супругам угрожает длительный тюремный срок.
Сейчас в Швеции клеймо «прокремлевской» получила даже знаменитая местная рок-группа Sabaton – ей вменяют в вину концерт в Крыму в 2015 году и «противоречивые высказывания», которые можно истолковать как пророссийские.
У группы решили отобрать престижную музыкальную награду. Песня Sabaton под названием Carolus Rex (посвященная знаменитому королю Карлу XII) была удалена из плейлиста Spotify с музыкой, которая представляет Швецию, пока страна председательствует в Совете ЕС в первые шесть месяцев 2023 года. Вооруженные силы Швеции, раньше нередко приглашавшие Sabaton выступить на своих мероприятиях, прекратили сотрудничество с группой.
Справедливости ради можно отметить, что тут бывают и истории с относительно счастливым концом. В прошлом году из шведской погранслужбы уволили офицера, уроженку России, переехавшую в Швецию в 90-х. Недовольство своих сослуживцев она вызвала тем, что экран ее рабочего компьютера украшала фотография российского президента Владимира Путина, а сама она часто рассказывала коллегам о том, что шведская пресса распространяет фейки о событиях на Украине. Дабы найти повод для увольнения, женщину обвинили в «неправомерных действиях» в отношении украинских беженцев.
«Но оказалось, что она не занималась вопросами предоставления убежища украинцам, поэтому расследование в отношении ее пришлось закрыть. Как может она продолжать работать после этого, когда коллеги считают, что она российский агент?» – жалуется родственник затравленной женщины.
Но та оказалась не лыком шита – потребовала компенсации за увольнение и добилась своего. В результате погранслужбу обязали выплатить уволенной женщине 517 468 крон – что эквивалентно четырнадцати месячным окладам и соответствует примерно 3,5 млн рублей. Надо надеяться, что эта сумма хотя бы частично возместит пережитый ею шок…