Более того, как минимум, в правление Ли Мен Бака автор сталкивался с информацией о попытках лиц, представлявшихся пасторами, вербовать представителей российских корейцев для совершения террористических действий на территории КНДР под видом «местного христианского сопротивления».
Поэтому при упоминании того, что задержанный был пастором, автор был морально готов ко всему, и предчувствия его не обманули. Уже несколько дней спустя сенсации в СМИ Южной Кореи начали открыто признавать, что во Владивостоке Пэк был известен как миссионер,
в течение 10 лет помогавший северокорейским перебежчикам. Точнее, пастор не просто работал с северокорейскими гражданами, находящимися на территории РФ, но и «принимал участия по спасению». Так в Южной Корее называют вербовку с последующей эвакуацией, после чего бывший гражданин КНДР используется в пропаганде, как «выбравший свободу».
Компетентные органы Российской Федерации периодически сталкиваются с такой активностью со стороны южнокорейских пасторов, но обычно это заканчивается депортацией без возбуждения уголовного дела. Как заявил газете «Korea Times» бывший дипломат, прослуживший в России более десяти лет, «южнокорейские миссионеры в России предоставляют беженцам из Северной Кореи убежище и помощь в подаче заявлений о предоставлении статуса беженца в агентство ООН по делам беженцев в Москве.
Эта практика была распространена», поскольку Москва не особенно вовлекалась в «межкорейские разборки на российской территории», и арест с последующим этапированием в Москву говорит о том, что пастор Пэк влип во что-то куда более серьёзное. Южнокорейская газета «Тонъа ильбо» солидарна с этим: «
число южнокорейских миссионеров, которые приезжают через Китай в Россию и работают с гражданами КНДР настолько велико, что его можно назвать переизбыточным». В этой связи «арест человека по обвинению в шпионаже впервые в истории, а не просто депортация, выглядит необычно».
Другой представитель местной корейской церкви объяснил: «
Примерно в 2018 году, в связи с массовым изгнанием миссионеров из Китая, значительное их количество прибыло в Приморский край и, как я понимаю, пастор Пэк также приехал в это время». И это тоже косвенная улика, потому что «массовое изгнание миссионеров» случилось после того, как их деятельность против КНДР перешла все границы.
Впрочем, в течение последних 10 лет Пэк регулярно перемещался между Китаем, Приморским краем (Владивосток, Уссурийск) и Хабаровским краем,
«чтобы поддерживать граждан КНДР», а еще есть слух, что после приезда во Владивосток в начале 2023 года, Пэк якобы вернулся с Украины, где тоже «оказывал помощь». Консервативная газета «Чосон ильбо» тоже писала, что «
после принятия Китаем закона об усилении борьбы со шпионажем, который может привести к пожизненному заключению или даже смертной казни, пастор Пэк попытался переместить свою базу из Китая в Россию».
Вторая ипостась — представитель формально благотворительной НГО Global Love Rice Sharing Foundation, с которой он сотрудничал более 4 лет и являлся главой его владивостокского филиала (по иным сведениям, вообще главным представителем в России). Именно по этой линии он работал с северокорейцами, а также с «местной группой поддержки малообеспеченных слоев населения».
Как начал заявлять глава НГО преподобный Ли Сун Гу, «Пэк выполнял для нас миссионерскую работу… Есть самые разные русские, тайские и северокорейские рабочие, которые являются бедными и нуждающимися людьми, и мы обеспечиваем их одеждой, едой и Евангелием». Ли описывает Пэка как человека, который был предан своей работе по обеспечению основных потребностей, таких как еда, одежда и медикаменты, уязвимым группам населения и иностранным рабочим, а «подозрения в том, что он помогал с дезертирством северокорейцев, просто возмутительны». Интересно, что, по его словам, НГО
не имеет отношений с правительством РК и существует исключительно за счет спонсорской помощи. Тогда- чьей??
Тем не менее заявлений о том, что Пэк участвовал в «миссиях по спасению», слишком много, чтобы их игнорировать. К тому же один из его знакомых
рассказывал агентству Енхап, что Пэк даже помогал некоторым гражданам КНДР в организации побега.
Место для подобной работы выбрано удачно. Во Владивостоке северокорейские рабочие могут свободно передвигаться, поэтому представители НГО могут «связаться с беженцами и поддержать их». Кроме того, в отличие от Китая, в России есть Международное агентство по делам беженцев (УВКБ ООН), поэтому, если вы признаны беженцем при его поддержке УВКБ ООН, вы можете относительно безопасно сбежать из РФ на Юг.
Третья ипостась — Пэк являлся гендиректором и учредителем ООО «Белый камень», которая была
зарегистрирована 3 марта 2020 года во Владивостоке на проспекте Народный, дом 28, офис 214А и осуществляет деятельность туроператоров на территории Российской Федерации. Помимо основной деятельности компания занимается разведочным бурением, строительными работами, деятельностью в области медицины, ресторанов, гостиниц, сухопутного пассажирского транспорта, а также торговлей сувенирами, одеждой, обувью, текстильными изделиями и продовольственными продуктами.
В штате фирмы находилось три человека, по месту регистрации компанию «Белый камень» обнаружить не удалось, а её убыток в 2023 году составил 4,5 миллиона рублей. Все это очень напоминает классическую фирму-прикрытие, которое позволяет организовывать в Россию прибытие нужных людей в качестве туристов или вывоз из страны объектов, представляющих не только торговый интерес. Кроме того, в отличие от членов Миссионерского совета, которые получают религиозные визы и спокойно работают, Пэк был заинтересован в бизнес-визе, которая бы позволяла ему оставаться в России как можно более длительный период.
Кстати, Кеннет Пэ, один из задержанных в КНДР пасторов-шпионов, тоже формально руководил турфирмой, хотя его деятельность
была не столько туристической, сколько миссионерской, после чего сайт турфирмы и целый ряд иных материалов, имеющих отношение к Кеннету Пэ, были оперативно удалены из сети коллегами арестованного.
В целом южнокорейская разведка действует в России довольно давно, и скандалов с её участием хватало, но в основном речь шла о ситуациях, когда
под арест попадали российские граждане, которые за материальное вознаграждение передавали представителям разведки ту, или иную информацию. Их южнокорейские визави обычно действовали под дипломатическим прикрытием, и поэтому не становились фигурантами уголовного дела. Однако их методы работы были довольно топорные, вплоть до (из личного опыта автора), звонков категории «Здравствуйте, меня зовут Пак, я сотрудник исследовательского института, расскажите мне что-то про ядерную программу Северной Кореи, а я вам подарю упаковку женьшеневого чая, коробку чокопай и галстук» (дело было в конце девяностых, и южнокорейская сторона всерьёз считала, что для бедствующих российских ученых такого вознаграждения будет достаточно). Методы арестованного пастора не ушли слишком далеко: «
связавшись со своим собеседником, представился писателем и получил от него сведения в мессенджере, составляющие государственную тайну. Эту информацию он должен был передать иностранным спецслужбам».
Но если, южнокорейская разведка еще более-менее держит себя в рамках, то негосударственная организация, связанная с протестантскими сектами, ко многим из которых можно смело добавить определение «деструктивный», и ведущая собственную борьбу с КНДР, нередко опускается до прямого терроризма. Например, в конце прошлого года, в очередной раз выяснилось, что заявление северокорейских спецслужб о подготовке покушения на Ким Чен Ына, которое многие западные эксперты сочли необоснованной пропагандой режима, внезапно оказались правдой. Заметим, что контакт с основным фигурантом дела произошел на территории Российской Федерации, где он находился на заработках, а общались с ним люди, имевшие формальное прикрытие «религиозных деятелей».
По сведениям источников в силовых структурах, визит председателя государственных дел товарища Ким Чен Ына в Российскую Федерацию вызвал естественный всплеск разведывательной активности со стороны спецслужб США и Южной Кореи.
С точки зрения автора стратегический интерес представляют как минимум два блока информации. Первый — это конкретные детали военно-технического сотрудничества между двумя странами, поскольку несмотря на то, что обвинения Северной Кореи в поставке в Россию снарядов и ракет озвучиваются на уровне министра обороны РК, прямых доказательств этому все еще нет. А выяснить подробности того, что же перевозят в таинственных контейнерах, очень хочется...
Полная статья по ссылке