Цитата: Вика от 31.07.2012 11:48:25
Активисты молодежных движений вместе с православной общественностью требуют немедленно прекратить показ в России кинофильма «12 стульев», поскольку содержащийся в нем образ отца Федора оскорбляет чувства верующих, клевещет на образ православного священника.
– Это возмутительно!! - возмущаются молодежные и православные активисты, - Это идеологический подкоп, мина против духовности и нравственности!!
– А нашим либералам, нашей интеллигенции так называемой мы бы настоятельно посоветовали бороденки-то сбрить и мириться с мнением большинства, которое оскорблено этим говнотворчеством!
По поводу антирелигиозной направленности "12 стульев", которые я сам с удовольствием читаю, ни каких сомнений ни у кого ни когда не было. Да и авторы достаточно глубоко знакомы с религией (не только с православием).
Ильф и Петров — советские писатели-соавторы Илья Ильф (настоящее имя — Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг; 1897—1937 ) и Евгений Петров (настоящее имя — Евгений Петрович Катаев; 1903—1942). Уроженцы города Одесса.
Илья Арнольдович Ильф ( Иехиел- ейб Файнзильберг; псевдоним «Ильф»— русский советский писатель и журналист. Илья (Иехиел-Лейб) Файнзильберг родился 4 октября (16) 1897 года в Одессе. Его отец банковский служащий Арье Беньяминовича Файнзильберга и его жены Миндль Ароновны.
Дед Евгения Катаева по отцу — Василий Алексеевич Катаев (род. 1819 ) — сын священника. Обучался в Вятской духовной семинарии, затем окончил Московскую духовную академию. С 1846 года работал инспектором в Глазовском духовном училище, был протоиереем Ижевского оружейного завода. В июне 1861 года был переведён в Вятский кафедральный собор. Отец Пётр Васильевич Катаев — преподаватель епархиального училища в Одессе. Мать Евгения Ивановна Бачей — дочь генерала Ивана Елисеевича Бачея, из полтавской мелкопоместной дворянской семьи.
Евгений Петров взял себе фамилию-псевдоним по имени отца, а сам назван в честь матери.
Старший брат Евгения Петрова - русский советский писатель, драматург, поэт Валентин Петрович Катаев (16 (28 ) января 1897, Одесса, — 12 апреля 1986, Москва) вторым браком женат на Эстер Давыдовне Катаевой (1913—2009 ). Зять брата (второй муж первой жены брата Евгении Катаевой) — еврейский советский поэт, редактор и общественный деятель Арон Вергелис (1918—1999 ), а дочь Евгении Катаевой от первого брака — Валентина Эдуардовна Рой, журналистка (псевдоним — Тина Катаева).
В 1925, работая в редакции газеты "Гудок" (издавалась ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта СССР), Евгений Петров познакомился с Ильей Ильфом.
С 1926 началась совместная работа Ильи Ильфа и Евгения Петрова: сочинялись темы для рисунков и фельетонов в журнале "Смехач", обрабатывались материалы для газеты "Гудок". По одной из версий, идея совместного творчества Ильфа и Петрова принадлежала брату Евгения Петрова - В.П. Катаеву.
В 1928 в журнале "30 дней" была опубликована первая значительная работа Ильфа и Петрова - роман "Двенадцать стульев", имевший большой успех у читателей и довольно холодно встреченный литературными критиками. Еще до первой публикации цензура изрядно сократила роман; процесс "чистки" продолжался еще десять лет и, в итоге, книга уменьшилась почти на треть. В итоге, как известно, советские литературоведы условились считать очевидным, что объект сатиры Ильфа и Петрова -- "отдельные недостатки", а не "советский образ жизни".
Если верить мемуарным свидетельствам, сюжет романа и саму идею соавторства Ильфу и Петрову предложил Валентин Катаев. По его плану работать надлежало втроем: Ильф с Петровым начерно пишут роман, Катаев правит готовые главы "рукою мастера", при этом литературные "негры" не остаются безымянными -- на обложку выносятся три фамилии. Когда Валентин Катаев официально отстранился от соавторства, Ильф и Петров уже предъявили треть книги, остальное спешно дописывалось, правилось, и опытным редакторам нетрудно было догадаться, что роман обречен на успех. Потому за катаевское имя, при столь удачной мотивировке отказа, держаться не стоило. Кстати, история о подаренном сюжете избавляла несостоявшегося соавтора и от подозрений в том, что он попросту сдал свое имя напрокат.
Действие в романе начинается весной и завершается осенью 1927 года -- накануне юбилея: к 7 ноября готовилось широкомасштабное празднование десятилетия со дня прихода к власти партии большевиков, десятилетия Советского государства. На это же время -- с весны по осень 1927 года -- пришелся решающий этап открытой полемики официального партийного руководства с "левой оппозицией" -- Л. Д. Троцким и его единомышленниками. Именно в контексте антитроцкистской полемики роман -- такой, каким он задумывался, -- был необычайно актуален.
Ильф и Петров оперативно реагировали на пропагандистские новшества, вносили в роман изменения, но заново переписывать его не стали. Все равно главная идеологическая установка Двенадцати стульев" оставалась актуальной: надежды на "скорое падение большевиков" беспочвенны, СССР будет существовать, что бы ни предпринимали враги -- внешние и внутренние. С этой точки зрения "Двенадцать стульев" -- типичный "юбилейный роман". Однако антитроцкистская, точнее, антилевацкая направленность его оставалась вне сомнений, и характерно, что уже опальный Бухарин цитировал "Двенадцать стульев" в речи, опубликованной "Правдой" 2 декабря 1928 года.
В этом же контексте следует воспринимать и антирелигиозную направленность книги. Многие фразы книги относящиеся к религии и ставшие крылатыми имеют своими прототипами цитаты из классиков марксизма-ленинизма и священного писания. В частности фраза "Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя супруги" имеет своим прототипом переделанные цитаты из Евангелия от Иоанна (Ин 5:30) “Ибо не ищу моей воли, но воли пославшего меня Отца” и (Ин 6:38 ) “Ибо я сошёл с небес не для того, чтобы творить волею моею, но волею пославшего меня Отца.” Другая популярная фраза "Птицы, покайтесь в своих грехах публично" имеет прототипом призыв Иоанна Крестителя "покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное" (Мф 3:1). Есть и другие фразы вызывающие религиозные ассоциации, в частности слова монтёра Мечникова "У источника не могу. От источника у меня начались видения".
Известная фраза "Почём опиум для народа?" неточная цитата из "Критики гегелевской философии права" Маркса (1844 г.), которая звучит по другому: "Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть
опиум народа". Аналогичную метафору ввел христианский социалист и англиканский священник Чарльз Кингсли (Kingsley, 1819—1875). Однако в его устах метафора «опиум» означала не способ одурманивания сознания, а успокаивающее средство: «Мы используем Библию просто как справочник констебля или как дозу опиума, успокаивающего перегруженное вьючное животное – чтобы поддерживать порядок среди бедных».
Считается, что первым словосочетание "опиум народа" использовали маркиз де Сад в своём романе «Жюльетта» (1797) и немецкий поэт Новалис в сборнике афоризмов «Цветочная пыльца» (1798 ). Подобное сравнение встречается также в произведениях других поэтов, писателей и философов (Гёте).
Существует предубеждение, что Ленин, используя широко известное в то время выражение Маркса, перефразировал и исказил его. Действительно, вместо выражения «опиум народа» в СССР было распространено выражение «опиум для народа», тем не менее, в статье «Социализм и религия» Ленин повторил фразу Маркса буквально.
Отредактировано: Стед Заон - 31 июл 2012 13:25:00