Вот нравится мне...
КащейЮрий Егоров
Просто чёрный ему был к лицу,
И что за глупость – иссохший старик?
Всё смеялся, что только яйцу
Доверять он бессмертье привык.
А бессмертье – не прожитый век…
Одиночества память и дым;
Да нормальный он был человек,
Разве только чуть-чуть нелюдим.
Но болтали, что царь-чародей,
Мол, и жадный до слёз, мол, и псих,
Потому что жалел для людей
Красоту трех сокровищ своих.
Врали – сколько ж в подвалах добра!
И чего в закромах только нет!
Жалко золота? Дай серебра –
Всем хватило б на тысячу лет!
Улыбался… и снова грустил:
Ну, какие ж они дурачьё…
Вот отдай им всё то, что хранил –
Подерутся же из-за него.
Нет, не золото – это рассвет,
Это солнечных лучиков пух –
Он давно приютил этот свет
И берёг его, чтоб не потух.
Серебра тоже нет – есть дожди,
Что спасают сады и хлеба.
Разбазаришь, и чуда не жди,
Будет голод, и значит – беда.
Ну, а третье сокровище – блеф?
Эхо русской заветной души…
Самогуды – гуслярский напев,
Хочешь – плачь под них, хочешь – пляши…
Так и жили – просили. Не дал.
Вот вам поровну всё – свет и тьма.
Поумнеют с годами – мечтал.
Не умнели. Сходили с ума.
Упросили Весну – выручай!
Это ж просто тебе, молодой.
Ты любовью его укачай –
Помани его вслед за собой.
Василисою стала Весна,
И запахло сиренью вокруг.
Он покоя лишился и сна
В колдовстве её ласковых рук.
А влюблённые – все дураки,
Разве жалко влюблённым терять?
Лишь бы только в душе мотыльки
Не устали б друг другом сгорать.
Но Весна – это только сезон,
Упорхнула как птица из рук…
Может правда любовь – это сон
На не спящей планете разлук?
Растащили добро на узлы –
Кто-то с капелькой, кто-то с лучом,
Что за люди… ну просто – козлы!
Гусли прОпили – всё нипочём!
И пропал мой Кащей ни за грош,
Скорлупу раздавив в кулаке…
Говорили, что умер. Да, ложь –
Есть нужда до сих пор в чудаке.
Он ушел в раскаленный закат,
Чтобы где-то найти свой восход,
И я верю, вернётся назад,
Этот русский смешной Дон Кихот.
Nemo me impune lacessit
Она была человеком исключительно добрым, но те кому она не позволяла садиться себе на голову, считали её злой
Пятый модератор Иудеи, всадник Понтий Пилат