Цитата: Маликар от 17.08.2018 02:17:27Опеть хуцпа. В 1916 и до февраля 1917 года Императору не надо было издавать приказ 227. Никакой катастрофы не было, враг не стоял под Царицыным. Армия вполне была боеготова и готова перейти в наступление. Сами заговорщики признавали, что после начала наступления русской армии ( в 1917 г.)никакие заговоры не возможны. Вы слабо знаете историю.
.
К развалу армии привела политика Временного правительства во главе с выкрестом Керенским. В частности приказ №1. Не знание таких исторических фактов - " это ли не показатель вашей ущербности"?
.
Так что Царю и в голову не могла прийти мысль о заградотрядах и издании приказа типа "227". Не было для этого оснований. Чё то не ладно с Вашими историчными знаниями. Може Вам кибуцу поменять? Може тогда у Вас появится " воля и способность" к пониманию истории России первых двух десятилетий 20 века? Или Вы "ущербный"? Букву "ры" выговариваете?
1) Прежде чем "бросаться в атаку" не поленитесь, прочитайте всю дискуссию, пожалуйста.... Тогда поймете в связи с чем я написал про про Приказ 227 1942-го и 1916-1917 гг.
2) Про то, что армия к 1916 г. не была больна...
§ 2 приказа войскам 2-й армии Северо-Западного фронта № 173 от 20 ноября 1914 г. (обратите внимание на дату приказа):
«Мною замечено, что нижние чины под тем или иным предлогом во время боя покидают строй, одни в качестве сопровождающих раненых, другие с самыми незначительными ранениями, большей частью в руки. Кроме того наблюдались случаи саморанения огнестрельным или холодным оружием.
Подобное отношение к своему долгу считаю недопустимым, бесчестным и подлым в отношении к товарищам, которые на местах умирают смертью честных и славных воинов, преступной перед дорогой нашей Родиной и обожаемым Монархом, за которых дерется теперь вся Россия.
Поступков таких в русской армии не должно быть: посему предписываю командирам частей... членовредителей сейчас же предавать полевому суду и расстреливать, как подлых изменников»
Уж не думаете ли Вы, что из-за единичных случаев следовало издавать приказ по фронту и грозить расстрелами?
---
про снабжение армии...
Цитата....
По этому поводу генерал Головин пишет:
«С начала войны, совершенно не сообразуясь с «мясными» средствами страны, суточная мясная дача солдата, которая в мирное время равнялась 1/2 фунта, была доведена до 1 фунта, т.е. удвоена.
В первоначальный период войны (1914 г. и первые месяцы 1915 г.), когда были еще налицо большие запасы скота и в прифронтовой полосе и когда наши армии в Восточной Пруссии и в Галиции вторглись в неприятельские пределы, где оказалось также много скота, потребности армии в мясе удовлетворялись без затруднений. Но когда истощились запасы скота в ближайшем тылу, когда армии отступили из первоначально занятых районов Германии и Австро-Венгрии, когда при отступлении в летнюю кампанию 1915 г. погибли большей частью от голода многочисленные гурты, неразумно согнанные в тылу армий, вопрос мясного довольствия стал обостряться. Помимо затруднений в доставке большого количества скота армиям из внутренних районов государства, возникло серьезное опасение, что население городов может оказаться без мяса. Пришлось уменьшить мясное довольствие солдат, вернув его к норме мирного времени».
А что же произошло со «стадом» в 52 миллиона голов крупного рогатого скота, о котором писал министр земледелия Наумов? Неужели его съели за столь короткий период времени? Да, нет, конечно! Однако, отмечается просто гигантский всплеск потребления мяса армией и населением империи за первый год войны. Головин пишет:
«За первый год армия взяла 5 миллионов голов, что вместе с потреблением населения составляет внушительную цифру в 14 миллионов голов. Кроме того, эвакуация ряда западных губерний была сопряжена с потерей для хозяйства страны не менее чем 4 миллионов голов (летняя кампания 1915 года - примечание), частью оставшихся в занятом неприятелем районе, частью павших. В общем, за год было израсходовано более 18 миллионов голов, т.е. сверх нормального прироста было взято из стад более 9 миллионов голов».
В результате, после первого года войны, стадо в 52 млн. голов крупного рогатого скота уменьшилось до 44 миллионов голов. Причем, соответственно, уменьшился и естественный прирост этого «стада». Он составлял уже не 9, а 7 миллионов голов. При этом потребность армии в мясе продолжала расти! Армия увеличивалась. К примеру, на 15 мая 1915 года, русская армия имела численность 3 млн. 941 тыс. 689 чел, а практически через год – на 1 июня 1916 года она уже имела численность в 6 млн. 773 тыс. 61 чел. Чтобы как-то затормозить процесс уменьшения основного поголовья крупного рогатого скота, по словам Головина, пришлось «сокращать размер мясного питания в первую очередь тыла, а затем и самого фронта».
....
«К глубокому сожалению, - пишет А. Н. Наумов, - и в этом отношении при принятии мною главного руководства делом имперского снабжения я встретил обстановку деловой растерянности, благих предначертаний и успокоительных надежд, опять-таки полное отсутствие обдуманного заранее практического плана... и в результате: ужасающие потери живого скота и огромные порчи в пути и на стоянках заготовленного мяса. Холодильников не было, учета скота никакого, и хаотичность в деле закупок и распределения...».
....
Предоставим теперь помощнику главного интенданта генералу Богатко обрисовать условия снабжения армии, создаваемые только что очерченной хаотичной постановкой продовольственного дела в глубоком тылу:
«Доставка мяса в виде живого скота, доступная во всякое время года, была весьма невыгодна для транспорта: вагон мог вместить лишь до 120 пудов мяса; во время пути скот терял в весе; бывали случаи падежа от голода и жажды, так как вследствие движения поездов без правильного расписания задавать корм скоту и поить его не было возможности. Перевозка мороженого мяса по железным дорогам в большом количестве была удобна только зимой, хотя во время продолжительных оттепелей оно иногда и портилось. Для перевозки его летом требовались многочисленные холодильники для предварительного замораживания, вагоны-ледники для перевозки и запасы льда на станциях для пополнения растаявшего в вагонах.
Постройка сети холодильников Министерству земледелия не удалась за недостатком машин для оборудования. Подача замороженного мяса не могла получить широкого применения.
Приготовление и перевозка солонины требовали большого количества бочек; при погрузке и разгрузке, в вагонах от собственной тяжести рядов бочек они давали течь и солонина портилась без рассола. Изготовление мясных консервов для повседневного питания армии потребовало бы устройства большого числа заводов и жестяных банок, тогда как жести не хватало даже для ограниченного количества готовившихся у нас консервов. Вообще подача мяса не была урегулирована до конца войны».
....
В записках председателя Государственной думы М. В. Родзянко от 15/28 марта 1916 года есть такое:
«Беспорядки в тылу приняли угрожающий характер. В Петрограде уже чувствовался недостаток мясных продуктов. Между тем, проезжая по городу, можно было встретить вереницы подвод, нагруженных испорченными мясными тушами, которые везли на мыловаренный завод. Подводы попадались прохожим средь белого дня и приводили жителей столицы в негодование: на рынке нет мяса, а на глазах у всех везут чуть не на свалку испорченные туши.
Члены Особого совещания ездили осматривать городские холодильники за Балтийским вокзалом. Холодильники в полном порядке. Мясо в них не портилось, но зато кругом были навалены горы гниющих туш. Оказалось, что это мясо, предназначавшееся для отправки в армию. Его, видите ли, негде было хранить. Когда поставщики обращались за разрешением построить новые холодильники, им не давали ни средств, ни разрешения. По обыкновению, министерства не могли между собой сговориться: Интендантство заказывало, железные дороги привозили, а сохранять было негде, на рынок же выпускать не разрешалось. Это было так же нелепо, как и многое другое, точно сговорились все делать во вред России...
Члены Особого совещания доложили обо всем виденном на заседании; я написал письмо Алексееву, и только после этого заинтересовались мясным вопросом. Тысячи пудов мяса, конечно, погибло. То же самое происходило и с доставкой мяса из Сибири: от недостатка и неорганизованности транспорта гибло уже не тысячи, а сотни тысяч пудов. Виновников, конечно, не нашлось, так как один сваливал на другого, а все вместе — на общую бесхозяйственность».
Вот так, в тылу массово гниет мясо, а на фронте его катастрофически не хватает! Запомните это, такой была «Россия, которую они потеряли». Бесхозяйственность и бардак во всем!
В результате такого положения в обеспечении армии мясом и прочим продовольствием, к концу 1916 г. на совещании в Ставке главнокомандующих, происходившем 17–18 декабря (ст. стиль) 1916 г., Главнокомандующий Западным фронтом генерал Эверт счел нужным сделать следующее заявление:
«Где бы ни готовился удар, необходимо обеспечить войска продовольствием. Надо пополнить запасы базисных и продовольственных магазинов, которые теперь исчерпаны. Вместо того чтобы иметь месячный запас, мы живем ежедневным подвозом. У нас недовоз и недоед, что действует на дух и настроение. Местные средства также исчерпаны. Надо принять меры, чтобы пополнить базисные магазины. Раскладка сокращена так, что дальше идти нежелательно».
Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский рисует не менее печальную картину:
«...Северный фронт не получает даже битого (мяса). Общее мнение таково, что у нас все есть, только нельзя получить. В Петрограде, например, бедный стонет, а богатый все может иметь. У нас нет внутренней организации...»
по хлебу, снарядам, патронам и прочему и прочему и прочему могу такие же "портянки" приводить.
Про кадровый состав армии...
Цитата...
Проблемой стало то обстоятельство, что за данный период времени русская Действующая армия утратила весь свой кадр, в том числе и в офицерском составе. В 1915 году погибли последние кадры, что еще оставались в войсках к началу кампании. 1 423 000 чел. состава кадровой армии, бывшей до войны, растаяли еще до начала Великого отступления, в операциях 1914 года и зимней кампании в лесах Восточной Пруссии и на горных склонах Карпат. Теперь же, в ходе кампании 1915 года, страна потеряла почти весь обученный запас, вообще бывший в стране до войны. В строю оставались единицы тех, кто проходил военную службу до войны: Действующая армия к началу 1916 года приняла характер милиционной армии.
Поэтому к началу 1916 года главной проблемой стало то, что для воспитания и обучения новых контингентов, которые, повторимся, никогда ранее не держали в руках оружия, не хватало учителей. То есть офицеров и унтер-офицеров, в своем большинстве уже истребленных в кровавом горниле боев. Так, перед войной кадровый офицерский состав насчитывал 42 000 – 43 000 чел. Вместе с призванными в ходе мобилизации офицерами запаса и произведенными поручиками в июле – августе количество офицеров дошло до 80 000 чел. Потери в 1914–1915 годах. составили 45 115 офицеров. Участник войны пишет: «Число офицеров было совершенно недостаточным. В полках оставалось не более 15–20 кадровых офицеров; выбывших заменила полная энтузиазма молодежь, вступавшая в военные училища в 1914 году; а их поредевшие ряды пополняла молодежь последующих выпусков из военных училищ и школ прапорщиков, уже носившая в себе элемент усталости от войны, появившийся в России в 1915 году.
...
У русской армии в следствии хреновой подготовки к войне был по-сути единственный шанс победить: на начальном этапе войны, когда против первой и второй армий стояла слабая восьмая германская армия, но из-за странного отношения Николашки этими армиями командовали Самсонов и Ранненкампф для которых личная вражда была выше интересов армии, что и угробило русское наступление.
А вся остальная война на восточном фронте была подчинена интересам западных "союзников".
Так что все, на что была способна императорская армия в 1916-м - это гениальный Брусиловский прорыв с ограниченными целями и все