Большой передел мира

На всенародном референдуме по поводу этой инициативы, состоявшемся 29 ноября 2009 года, поправка, предусматривающая запрет на строительство минаретов, была принята при поддержке 57,5 % граждан, участвовавших в голосовании[1]. Лишь четыре из 26 швейцарских кантонов, расположенные главным образом во франкоязычной части Швейцарии, отвергли инициативу.

На день референдума в Швейцарии существовало 4 минарета при мечетях (в Цюрихе, Женеве, Винтертуре и Ванген-Ольтене) и ещё один находился в процессе строительства, но ни один из них не использовался по назначению в соответствии с законом о тишине[2]. Вводимый запрет не распространяется на существование этих минаретов, также не вводится запрет на строительство мечетей.Ссылка

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Франции Л.Фабиусом, Москва, 17 сентября 2013 года


1762-17-09-2013

Уважаемы дамы и господа,
Мы провели переговоры с Министром иностранных дел Французской Республики Л.Фабиусом. По уже установившейся традиции разговор был доверительным, открытым, полезным и весьма своевременным.
Важная часть нашего двустороннего политического диалога – готовность к обсуждению всех без исключения вопросов, как тех, по которым у нас есть перспективы взаимовыгодного взаимодействия, так и тем, по которым наши позиции на данный момент не во всем совпадают.
Мы были едины в позитивной оценке состояния и перспектив российско-французских отношений. До конца года намечен весьма плотный график двусторонних контактов, включая очередные заседания Совета по экономическим, финансовым, промышленным и торговым вопросам (СЕФИК), Российско-Французской Комиссии по вопросам двустороннего сотрудничества на уровне глав правительств. На этих мероприятиях будет рассмотрен весь комплекс вопросов продвижения экономического взаимодействия, как об этом договаривались президенты, с акцентом на партнерство в высокотехнологичных, инновационных сферах, производственном сотрудничестве и перспективой совместного выхода на рынки третьих стран.
В ноябре с.г. ожидаем проведения в Москве очередного заседания Совета сотрудничества по вопросам безопасности (формат «два плюс два») с участием министров иностранных дел и обороны России и Франции. Рассчитываем, что это станет еще одним важным мероприятием для сопоставления наших позиций по всем ключевым проблемам безопасности и международных отношений.
Народы наших стран всегда проявляли интерес к истории, культурному наследию друг друга, поэтому так важен культурно-гуманитарный аспект двустороннего сотрудничества. В 2013-2015 гг. в России и Франции проходят «перекрестные» Сезоны театра, кино и изобразительных искусств. На будущий год готовим дополнительные мероприятия, представляющие интерес для россиян и французов.
Приветствуем принимаемые во Франции меры по укреплению позиций русского языка. Изучаем возможность открытия в Париже российско-французских начальной школы и лицея. Безусловно, признательны нашим французским друзьям за внимание, которое они оказывают проекту сооружения во французской столице русского православного храма и духовно-культурного центра.
Делаем с французскими партнерами все возможное для дальнейшего максимального облегчения визового режима в наших двусторонних отношениях. Признательны им за последовательную позицию в пользу облегчения и, в итоге, отказа от визовых требований в отношениях между Россией и ЕС.
У нас есть и такая сфера сотрудничества, как Совет Россия-НАТО. Здесь мы тоже признательны Франции за конструктивную позицию, нацеленную на поиск возможностей сопряжения усилий России и всех членов Североатлантического альянса.
Сегодня мы достаточно подробно обсудили положение на Ближнем Востоке и Севере Африки с особым упором на ситуацию в Сирии. У нас нет разногласий относительно конечных целей, которые мы все хотели бы видеть для сирийского народа. А именно – преодоление кровопролития, восстановление мира на основе уважения суверенитета, территориальной целостности этой страны, сохранения ее светского характера при обеспечении прав и свобод всех этнических, конфессиональных и других групп. Эти цели разделяются Москвой и Парижем, хотя по путям их достижения у нас имеются определенные расхождения. В то же время есть общие позиции в том, что весьма остро вставшая сейчас проблема ликвидации химоружия в САР должна быть решена. Благодарим французских друзей за поддержку российско-американской инициативы, которая сейчас будет рассматриваться в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), а затем рассчитываем принять резолюцию СБ ООН в поддержку решения ОЗХО. У нас также есть общее понимание необходимости скорейшего созыва конференции «Женева-2» с целью полного выполнения договоренностей «Женевы-1», включая создание переходного управляющего органа, который будет обладать всей полнотой исполнительной власти и создан на основе общего согласия сирийских сторон.
Говоря о ситуации в регионе, мы также привлекли внимание наших собеседников к тому, чтобы проблема нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ) постоянно была в центре нашего общего внимания. Это касается и такой давно поставленной, но пока не реализованной задачи, как создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Решение проблемы химического оружия Сирии будет крупным шагом в направлении создания такой зоны. Медлить с формальным созывом соответствующей конференции уже становится неправильно. Будем выступать за скорейший созыв этого форума.
По другим различным международным сюжетам у нас совпадающие позиции. Как известно, мы поддержали действия Франции в Мали в плане сдерживания террористической угрозы для всего Сахаро-Сахельского региона. Ожидаем первого заседания нового механизма, созданного в рамках формата «два плюс два» – имею в виду двустороннюю рабочую группу по противодействию новым вызовам и угрозам, которая позволит теснее координировать наши действия в борьбе с терроризмом, наркоугрозой и в целом с организованной преступностью. Мы предложили провести первое заседание этой группы в Москве. Надеемся, в ближайшее время будут согласованы конкретные даты.
Так что, дискуссии, как всегда в наших отношениях с Л.Фабиусом и французскими друзьями в целом, были весьма интересными и полезными. Созданы неплохие заделы на будущее, в том числе в отношении дальнейшего согласования действий по сирийскому кризису. Повторю, несмотря на расхождения, касающиеся тактического аспекта, у нас есть общее понимание задач, которые нам необходимо в конечном итоге решить.
Признателен Л.Фабиусу за хорошую совместную работу.
Вопрос: Как Вы прокомментируете оценки доклада экспертов ООН, в частности, заявления, что этот документ полностью доказывает вину правительства Б.Асада в организации химической атаки (21 августа с.г. в Гуте)?
С.В.Лавров: У инспекторов ООН не было мандата определять виновных. Это не от них зависит. Мандат был выдан Генеральным секретарем ООН. Он еще до конца не выполнен, и экспертам необходимо вернуться в Сирию, чтобы расследовать инциденты, имевшие место в марте с.г. под Алеппо и в других частях Сирии в другие периоды. Считаем, что обязательно должны быть расследованы и сообщения о применении химического оружия уже после 21 августа с.г., а именно 22, 24 и 25 августа. Это все предстоит проделать инспекторам, и после этого они составят уже окончательный доклад о своей миссии.
Что касается вчерашнего доклада, то он посвящен конкретному эпизоду. В пользу того, чтобы инспекторы прервали свою миссию и подготовили доклад только по конкретному случаю использования химоружия 21 августа, выступали многие страны. Мы против такого особого чрезвычайного подхода не возражали. Доклад доказывает, что химическое оружие было применено. Вопросы, которые возникли у нас, мы задали в Совете Безопасности ООН. Ответ на вопрос о том, где был произведен боеприпас - на заводе или кустарным способом - не прозвучал. Нет ответов и на ряд других вопросов, которые мы задали.
Повторю еще раз, доклад требует изучения, но не изолированного, а в совокупности со всеми свидетельствами, которыми полны Интернет и в целом СМИ, включая свидетельства, предоставленные монахинями соседнего монастыря, журналисткой, специально посетившей этот район, разговаривавшей с боевиками и почерпнувшей от них информацию о том, что им из-за границы привезли какие-то боеприпасы. Есть и открытое письмо бывших сотрудников ЦРУ и Пентагона Президенту США Б.Обаме, в котором события 21 августа и других дней охарактеризованы как инсценировка.
Мы хотим, чтобы события (21 августа) были расследованы беспристрастно, объективно и профессионально. У нас есть серьезнейшие основания предполагать, что была совершена провокация. Некоторые наши партнеры безапелляционно заявили, что только режим мог применить химическое оружие - как это сейчас прозвучало и в Вашем вопросе. Но истина должна быть установлена. Для дальнейшей работы СБ ООН это будет лакмусовым тестом: либо мы будем хвататься за Главу VII Устава ООН, когда кто-нибудь заявит, что режим или оппозиция применили химическое оружие, и подыгрывать эмоциям, совершенно не допустимым в принятии серьезных решений; либо мы будем полагаться на профессионалов, которые должны каждый эпизод и каждое сообщение такого рода изучить тщательно и беспристрастно и доложить Совбезу ООН уже окончательную картину.
Вопрос: Каковы перспективы и судьба «Женевы-2» при расхождениях в позициях России и Франции?
С.В.Лавров (отвечает после Л.Фабиуса): Сначала, конечно, скажу, что Сирия не уникальна в том, что долгое время не отвечала на вопросы о наличии у себя оружия массового уничтожения. Главное, что в конечном итоге Дамаск признал это и, что еще важнее, безоговорочно присоединился к Конвенции о запрещении химического оружия. Даже более чем безоговорочно. В соответствии с нормальной процедурой, применительно к САР, как к новому члену, Конвенция вступила бы в силу через 30 дней после подачи заявки. Сирия же попросила немедленно начать применять Конвенцию и выразила готовность выполнять все обязательства по ней. Мы это приветствуем.
Как я уже сказал, это надо рассматривать в том числе в контексте реализации задачи по созданию на Ближнем Востоке зоны, свободного от ОМУ, которая была поставлена три года назад всем международным сообществом. Убежден, что нынешняя динамика, возникшая в результате той договоренности, позволит улучшить атмосферу для того, чтобы реализовать инициативу созыва Женевской конференции с целью полного выполнения договоренностей, содержащихся в Женевском коммюнике от 30 июня 2012 г.
13 сентября в Женеве мы провели встречу с Госсекретарем США Дж.Керри и спецредставителем ООН/ЛАГ по Сирии Л.Брахими. У нас есть общее понимание и с Францией по вопросу о созыве такой конференции. Скажу больше, в июне нынешнего года на саммите «восьмерки» в Лох-Эрне при обсуждении сирийской темы, Президент Французской Республики Ф.Олланд предложил, чтобы «Группа восьми» выступила с инициативой объявления конкретной даты созыва конференции с целью оказать давление на всех потенциальных участников, чтобы они перестали уходить в сторону от этого мероприятия. Президент Российской Федерации В.В.Путин поддержал такое предложение Ф.Олланда, но некоторые другие участники «восьмерки» сочли это нецелесообразным.
Российская сторона готова объявить дату хоть сегодня или завтра, т.к. мы уверены, что сирийское правительство уже заявило о своей готовности направить делегацию. Эта делегация объявлена. Главное сейчас, чтобы оппозиция поступила бы таким же образом.
Ценим усилия, которые предпринимают наши американские партнеры, коллеги в Европе и в регионе, имеющие решающее влияние на «Национальную коалицию», которую они считают главным и единственным оппозиционным движением. Но пока эти усилия не приносят результатов. Коалиция в штыки восприняла российско-американское предложение о ликвидации химического оружия в Сирии через механизмы Конвенции, поскольку они очень рассчитывали, что проблема будет решаться путем военной интервенции. Они были разочарованы тем, что интервенция не состоялась, и вопрос перешел сугубо в политико-правовую плоскость.
Подобная позиция, на наш взгляд, является контпродуктивной. Те, кто влияют на коалицию, кто ее создавал и продолжает укреплять, конечно, несут за это ответственность – как, собственно, и за обеспечение участия оппозиционеров в Женевской конференции. Мы обсуждали эту задачу с Л.Фабиусом. У нас совпадение позиций о необходимости сделать это как можно скорее, чтобы подтолкнуть всех сирийцев к достижению общего согласия по созданию переходного управляющего органа со всей полнотой исполнительной власти, как и записано в Женевском коммюнике.
Встает проблема персоналий, о чем не раз заявляла оппозиция. Но договариваться, конечно, должны сами сирийцы. Чем чаще и громче из различных столиц, в том числе европейских, стран региона, Вашингтона звучат заявления о том, что Президент Сирийской Республики Б.Асад «преступник», что «ему нет места на этой земле», а «его место в Международном трибунале в Гааге», тем непримиримее становится коалиция, претендующая на то, чтобы представлять интересы всего сирийского народа. Тем сложнее становится задача заставить коалицию выполнять Женевское коммюнике через созыв новой конференции уже с участием сирийских сторон. Повторю – цели у нас общие, но в отношении методов мы пока не достигли совершенства. Надо работать дальше.
Вопрос: Готова ли Россия проголосовать за принудительную резолюцию Совета Безопасности по Главе VI или VII Устава ООН?
С.В.Лавров: Это абстрактный вопрос. Мы должны вести речь не о каких-то резолюциях по VI, VII или какой-либо еще Главе, а задаче, которая сейчас стоит перед международным сообществом. Как мы уже сказали с Л.Фабиусом, это – проведение конференции «Женева-2». Ключевой задачей является также реализация плана ликвидации сирийского химического оружия.
Мы, по понятным причинам, выступаем за выполнение российско-американской инициативы. Понимаем, что другие страны в этой договоренности не участвовали, но мы с Госсекретарем США Дж.Керри договорились активно продвигать согласованные 12-14 сентября с.г. в Женеве подходы. Об этом мы тоже говорили сегодня с Л.Фабиусом. Как я почувствовал, Франция, как и многие другие страны (о чем сообщают наши коллеги из-за рубежа), готова поддержать такие подходы. Предложение заключается, прежде всего, в том, что в качестве приоритетного шага Россия и США подготовят проект решения Исполнительного совета ОЗХО, в котором будут прописаны процедуры, методы, сроки осуществления мероприятий по ликвидации химоружия в САР. ОЗХО – профессиональная организация. Соображения российских и американских экспертов о нашем видении такого решения в общих чертах изложены в одобренном в Женеве документе. Конечно, эти соображения предстоит перевести на понятный, четкий, выполнимый юридический язык. Соответствующий проект российские и американские эксперты, специалисты ОЗХО подготовят и внесут в ближайшие дни.
Вторая часть российско-американских договоренностей заключается в том, чтобы после принятия этого решения Исполнительным советом ОЗХО Совбез ООН его бы поддержал, а также одобрил бы дополнительные меры по вопросам, выходящим за компетенцию ОЗХО, прежде всего в части обеспечения безопасности работы экспертов.
Безусловно, в соответствии с общепринятой практикой страна-хозяйка (принимающая сторона, правительство соответствующего государства) обеспечивает безопасность работы инспекторов. Кстати, в нашем с Дж.Керри заявлении мы упомянули, что и другие сирийские стороны – то есть оппозиция – несут ответственность за безопасную работу тех, кто приедут заниматься ликвидацией химического оружия. Ясно также, что необходимы дополнительные шаги, поскольку места хранения, которые будут определены в итоге первого этапа работы экспертов, потребуют определенного международного присутствия. Уверен в этом. Россия готова участвовать в мероприятиях по обеспечению такой безопасности по периметрам районов, где эксперты будут проводить соответствующие работы.
Вот, собственно, и все. Резолюция СБ ООН, призванная одобрять решение Исполнительного совета ОЗХО, не будет по Главе VII. Об этом мы четко сказали в Женеве, и в согласованном нами документе об этом нет ни слова. Но в резолюции действительно будет содержаться обязательство Совета Безопасности на регулярной основе контролировать ход выполнения решения Исполнительного совета Организации по запрещению химического оружия. Если поступят сообщения о случаях отказа от сотрудничества, препятствиях работе инспекторов, которые будет чинить та или другая сторона, сообщения (не приведи Господь!) о применении кем бы то ни было химоружия, то СБ ООН, конечно, будет рассматривать такую ситуацию, чтобы самым срочным образом установить истину, понять, не является ли эта информация простой провокацией, которых за последнее время было немало. Подобные сообщения как раз и направлены на то, чтобы спровоцировать внешнюю интервенцию. Но при наличии убедительных данных Совбез должен принимать меры к нарушителям – и такие действия, конечно, будут осуществляться.
Упомяну, что в российско-американском документе особо выделено, что мы хотим акцентировать возможности, заложенные в Конвенции по запрещению химического оружия, в частности, в статье VIII. Она предполагает, что в случаях, когда ОЗХО наталкивается на трудности в своей работе по ликвидации химоружия в той или иной стране, эта Организация имеет право обратиться в СБ ООН. Поэтому связка профессиональной работы инспекторов, которые «на земле» будут чувствовать, как идут дела, и Совета Безопасности, который будет контролировать ход их работы и получать от них регулярную и срочную (при возникновении каких-то проблем) информацию о текущем положении, гарантирует достаточно надежный правовой механизм отслеживания всего процесса.
Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать информацию, согласно которой во вчерашнем докладе экспертов ООН содержится пассаж, что выпущенный 21 августа с.г. по Гуте боеприпас с химоружием был доставлен ракетой советского производства?
С.В.Лавров: Я видел фотографию, где на боеприпасе просматривается часть надписи на кириллице.
По этому региону «гуляет» столько всякого оружия как с советских, так и недавних времен. Оружие, которое поставлялось во время конфликта в Ливию, вопреки единогласно одобренному СБ ООН эмбарго на поставки вооружения в эту страну, сейчас «расползлось» по всей Северной Африке, а может быть и за ее пределами. Судя по всему, оно есть и в Мали, и в ЦАР, и в Чаде, и в Мавритании.
Мы выступаем за самый строгий контроль оружейной торговли. Добиваемся того, чтобы продолжающееся во многих странах незаконное, нелицензированное производство вооружений советских образцов было прекращено. Это дается с большим трудом, поскольку целый ряд стран, включая некоторых членов ЕС и НАТО, видимо, усматривают в этом прибыльный бизнес и не хотят договариваться о прекращении нелицензионного производства бывших советских вооружений. Будем этого добиваться.
В том, что касается конкретного случая, о котором Вы спросили, то, как я уже сказал, нужно изучить всю совокупность факторов, в том числе имеющиеся свидетельства непосредственно посещавших район, где все произошло.

Вопрос: Представитель Специальной комиссии ООН по правам человека Карла дель Понте заявляет, что мятежники могли применить химоружие. Об этом же написали ветераны ЦРУ, ряд независимых экспертов и даже те, кто, разочаровавшись, покинул отряды мятежников, – все подтверждают, что оружие могло быть применено боевиками. Почему на Западе не хотят слышать эти вполне трезвые и вменяемые голоса? Представим, что Б.Асад ушел в отставку, но тогда к власти придут мятежники. По последним данным это – исламские радикалы. Кому это надо?
С.В.Лавров: Наши партнеры сейчас ослеплены своей идеологизированной задачей сменить режим, потому что пару лет назад они заявили, что Президенту Б.Асаду нет больше места на этой земле и он должен уйти. Теперь они не могут признать, что в очередной раз ошиблись: как они ошиблись с Ливией, разбомбив страну и поставив ее на грань развала; как они ошиблись с Ираком, сделав там то же самое, еще и проведя наземную операцию и оставив страну в тяжелейшем положении, где каждый день десятки людей гибнут от терактов. Об этом уже никто не вспоминает. Все говорят только о том, что Б.Асад должен уйти. А о том, что целый ряд действий привел к катастрофе в регионе, об этом им, естественно, говорить не с руки.
Я убежден, что западные страны это сделали для того, чтобы доказать, что они будут «заказывать музыку» на Ближнем Востоке. Это сугубо политизированный подход. Их, прежде всего, интересует доказательство собственного превосходства. А совсем не та задача, которая движет нами, – решить проблему химического оружия в Сирии. Если бы они руководствовались именно этим, то не вели бы себя так, как позиционируют, например, в Совете Безопасности ООН. Даже не желая дождаться выполнения первого пункта нашего с Госсекретарем США Дж.Керри плана, а именно – принятия решения Исполнительным советом Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Независимо от этого решения они хотят в Совете Безопасности ООН принимать резолюцию обязательно по Главе VII Устава. Это их больше всего беспокоит. Им нужна Глава VII, которая предполагает применение мер давления на нарушителей международного права, включая санкции и возможность применения силы. Вот, что им нужно, поскольку, если бы их волновало химическое оружие, то надо было делать то, о чем мы договорились – готовить решение ОЗХО.
Американские партнеры начинают нас шантажировать: если Россия в Совбезе ООН не примет резолюцию по Главе VII, то мы свернем работу в ОЗХО в Гааге. Это абсолютный отход от того, о чем мы договорились с Дж.Керри – сначала решение ОЗХО и только потом поддерживающая это решение резолюция Совбеза ООН, но не по Главе VII.
Вопрос: Ваши договоренности с Дж.Керри, как комментирует западная пресса, подняли роль России в урегулировании ситуации на Ближнем Востоке на высокий уровень, на котором она была в 1970-е годы. И сейчас понятно, что Запад пытается переиграть ситуацию под себя, растащить эту российскую победу. Как должна действовать Москва, если Совбез ООН примет жесткую резолюцию по Сирии?
С.В.Лавров: Совбез ООН жесткую резолюцию принять может в поддержку решения ОЗХО, но она не будет по Главе VII, а соответственно, ее нельзя будет использовать для реализации замышляемых односторонних военных действий против Сирии.
Мне трудно судить о том, что Запад испытывает в данный момент. Я искренне удивлен, как беспечно относятся наши западные партнеры к уникальной возможности решить проблему химического оружия в Сирии, когда правительство Б.Асада официально присоединилось к Конвенции о запрещении химического оружия и готово выполнять все обязательства немедленно, не дожидаясь отведенного самой Конвенцией месячного срока. Оно также готово – как подтвердили сирийские власти в ходе пребывания в Дамаске моего заместителя С.А.Рябкова – раскрыть все данные о местах хранения, количестве, типах боеприпасов и т.д. Считаю, что в этой ситуации не ухватиться за возможность профессиональной работы, а сконцентрировать основные усилия на попытке протащить в Совете Безопасности какие-то идеологизированные тексты, – это безответственно и непрофессионально. Они хотят, чтобы Совет Безопасности не просто поддержал решение ОЗХО, а включил туда вопросы, касающиеся защиты прав человека, Международного уголовного суда и др. Видят в российско-американской договоренности не шанс избавить планету от существенного количества химического оружия, имеющегося в Сирии, а шанс для себя сделать то, что Россия и Китай им не позволяли, а именно – продавить «силовую» резолюцию, направленную против режима и выгораживающую оппозицию, во всем обвинить Б.Асада и тем самым развязать себе руки для силовых сценариев. А их исход, как Вы заметили, будет в пользу боевиков, которые придут к власти, и никакого светского государства там не останется. От двух третей до трех четвертей этих ребят – джихадисты. Есть самые радикальные, такие как группировки «Джабхат ан-Нусра», «Исламское государство Ирак и Леванта» и целый ряд других, которые провозглашают цель создать в Сирии и на сопредельных территориях исламский халифат. Если наши западные партнеры хотя бы на пару шагов просчитывают свои действия, то они не могут этого не понимать.
Вопрос: У нас уже есть «ливийский джамаат», крайне нестабильный Египет, турбулентный исламизировавшийся Тунис. Зачем это нужно Западу? Они же видят, к чему приводят такие вещи.
С.В.Лавров: Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Президент России В.В.Путин, общаясь со своими партнерами из США и ведущих европейских государств, постоянно задает этот вопрос, но внятного ответа мы пока не слышали. Звучат «мантры» о том, что надо продвигать демократию, защищать права человека, но ответственные политики должны руководствоваться не только этим. Обеспечивать права и свободы граждан – важно, но не заботиться о стабильности в ключевом для мира регионе – это безответственно. Серьезные люди так себя не ведут.
Аналитики пытались разобраться, в чем же дело. Были подозрения, что кто-то пытается создать управляемый хаос и «наловить полезной для себя рыбки». Я не вижу никакой выгоды, которую могли бы получать западные страны, если бы они стояли за всем этим. Здесь имеет место попытка «уцепиться за соломинку», закрыть глаза на то, что мир меняется, становится полицентричным. Сейчас не нужно диктовать всем свои порядки, как это было несколько столетий назад, – надо принимать коллективные решения. Не зря же в Уставе ООН сказано, что эта Организация – центр коллективных действий всех государств. Давайте поступать именно так, а не диктовать другим цивилизациям свои порядки, далеко не всеми воспринимаемые как идеальные.
Вопрос: Вернемся к проблеме химического оружия. Дамаск заявил, что нужен один миллиард долларов США, один год и химическое оружие будет уничтожено. Была также подтверждена готовность отдать химоружие любой стране, которая рискнет его взять и на своей территории утилизировать. Существует ли «дорожная карта» такой утилизации? Как это будет происходить технологически?
С.В.Лавров: Когда мы находились в Женеве на переговорах с делегацией, возглавляемой Госсекретарем США Дж.Керри, с нами были эксперты в области безопасности, военные эксперты, химики. Предложения, которые были согласованы и которые сейчас рассматриваются в ОЗХО, профессионально указывают базовые параметры дальнейшей работы. Естественно, доводить их до кондиции, конкретизировать в юридическую форму должна ОЗХО, чем она сейчас и занимается. Мы с американскими коллегами готовим проект решения (ОЗХО). Некоторые вопросы пока необходимо досогласовать, чтобы они соответствовали Конвенции по запрещению химического оружия. В частности, порядок немедленного и беспрепятственного посещения районов, которые зафиксированы как места хранения химического оружия, а также ряд других вопросов. Я думаю, что это несложно согласовать, и вот-вот решение будет принято, если, конечно, не возобладает аррогантная позиция некоторых западных партнеров, что, мол, если в Совете Безопасности ООН не пригрозить Сирии по главе VII Устава ООН, то мы свернем работу в ОЗХО. Если подобная идея материализуется, то это раскроет их «карты», что им на самом деле надо в этой жизни в связи с сирийским кризисом.
Я слышал про оценку, которую высказали сирийцы относительно одного миллиарда долларов США. В Женеве мы говорили с американскими коллегами о возможной стоимости этой программы. Цифры были гораздо менее существенные, поэтому оценивать должны профессионалы. Это станет ясно, когда эксперты ОЗХО посетят Сирию, посмотрят на места хранения химического оружия, поймут, что можно уничтожить на месте (а такая возможность тоже допускается) с использованием передвижных средств, которые есть у ряда стран, а для чего нужно построить специальные заводы, как мы это делаем, уничтожая советские запасы химического оружия. Но для того, чтобы вывести из страны часть отравляющих веществ, потребуется специальное решение, потому что Конвенция предусматривает необходимость уничтожения на территории того государства, которое обладает химическим оружием. Здесь мы должны поискать правовые развязки. Но, если с этим все будут в принципе согласны, то оформить договоренность юридически труда не составит.
Вопрос: Войдет ли в связи с этим на территорию САР некий международный военный контингент?
С.В.Лавров: Об этом речи нет. Есть понимание, что эксперты ОЗХО – при необходимости дополненные еще группой экспертов, не являющихся сотрудниками этой Организации, но имеющих соответствующую экспертизу – возьмут арсеналы под контроль и будут работать в местах хранения, которые согласуют и верифицируют с сирийскими властями. Сирийские и международные эксперты будут осуществлять необходимые процедуры для того, чтобы подготовить к уничтожению отравляющие вещества, запасы химического оружия.
Конечно, возникает вопрос, как обеспечить их безопасность. Мы предложили подумать о том, что потребуется международное присутствие по периметру тех районов, где будут работать эксперты. Готовы выделить своих военнослужащих, военных полицейских, чтобы они участвовали в таких усилиях. Я не думаю, что есть необходимость вводить крупные контингенты. Мне кажется, достаточно будет военных наблюдателей. Нужно сделать так, чтобы наблюдатели были из всех стран-постоянных членов Совета Безопасности ООН, арабских государств, Турции, – чтобы все противостоящие друг другу стороны в Сирии понимали, что подобный контингент представляет все внешние силы, сотрудничающие с одной либо другой противоборствующей стороной в САР. Чтобы неповадно было прибегать к провокациям. Отмечу также, что согласно российско-американским договоренностям, Сирия – как государство–хозяин своей территории – несет в принципе основную ответственность за обеспечение безопасности, в том числе и относительно будущей работы инспекторов по химическому оружию. Во время встречи (в Женеве) было также подчеркнуто, что и другие сирийские стороны, т.е. оппозиция, несут ответственность за то, чтобы не создавать риски безопасности международных инспекторов. И те, кто эту оппозицию выпестовал, кто ее продолжает поощрять и покрывать, должны ощущать свою ответственность за то, чтобы не допускать провокаций со стороны этих групп в отношении международного персонала.
Вопрос: По данным израильских экспертов, мятежники, как минимум, дважды захватывали районы, в которых находились склады с химическим оружием, и оно может быть у них в руках. Источник зарина может быть и внешним, т.е. не сирийским. Мы помним, что летом два члена группировки «Джабхат ан-Нусра» пытались провезти через Турцию некие болванки с зарином. Каким образом мировое сообщество может проконтролировать наличие отравляющих веществ у разрозненных отрядов боевиков?
С.В.Лавров: Решения, которые сейчас разрабатываются в ОЗХО, предполагают, что все запасы сирийского химического оружия должны быть поставлены под контроль и, в конечном счете, уничтожены. Когда наши западные партнеры заученно твердят, что оружие есть только у режима, поэтому только он мог его применить, а у оппозиции никого химического оружия нет, – они лукавят. Данные, которые привели израильтяне, на которые Вы, в частности, сейчас сослались, тому подтверждение. По нашим оценкам, высока вероятность, что помимо доморощенных лабораторий, в которых боевики пытаются «сварить» вредоносные и смертоносные «отвары», данные, которые предоставляют израильтяне, – правда. При работе инспекторов ОЗХО по подготовке к взятию под контроль мест хранения химического оружия необходимо, чтобы те, кто финансируют и спонсируют оппозиционные группы, в том числе и экстремистские, нашли способ потребовать от них сдать то, что было захвачено и подлежит уничтожению, – в соответствии с Конвенцией о запрещении химического оружия.
Вопрос: Нет ли у Вас опасений, что взятые Россией и Дамаском темпы химического разоружения немного завышены, как говорят западные эксперты? Ведь Москва практически стала гарантом разоружения, а западники в один голос уверяют, что темпы нереалистичны.
С.В.Лавров: Знаете, темпы были согласованы с американскими коллегами в Женеве. Подавляющее большинство цифровых показателей, касающихся времени, продолжительности, начала и завершения операции, предложены американцами. Я хочу уточнить, что мы не являемся гарантом химического разоружения в Сирии. Мы обеспечили присоединение Сирии к Конвенции о запрещении химического оружия без всяких оговорок – в отличие от американцев, которые присоединились к Конвенции с оговорками. Теперь Сирия является стороной этого юридически обязывающего документа. Поэтому гарантом выполнения Сирией своих обязательств по Конвенции является все мировое сообщество. В данном случае – ОЗХО.
Вопрос: Когда Вы ехали в Женеву, было ли ощущение, что Вашингтон Вас услышит или хочет услышать то, что Вы хотите сказать?
С.В.Лавров: Я об этом как-то не думал. Знал, что у нас есть позиция, в рамках которой можно многое согласовать, но за рамки которой выйти мы не сможем никогда. Мне профессионально было приятно, что мы так и не сдали своих позиций. Сделали это не грубо, не за счет игнорирования позиции американцев, а за счет поиска – в пределах возможностей, которые допускаются нашей позицией, – согласованных компромиссных подходов, опирающихся на положения Конвенции о запрещении химического оружия и не выходящих в идеологизированные, политизированные пространства.
Вопрос: По поводу чего спорили больше в Женеве и тяжелее всего оказалось договориться? Я понимаю, была система «сдержек и противовесов».
С.В.Лавров: Сложно сказать. Если одним словом, то американцы очень хотели, чтобы мы в Женеве взяли на себя обязательства принять, прежде всего – независимо от решения ОЗХО – резолюцию СБ ООН по Главе VII, то есть поставить «телегу впереди лошади». Наконец, возобладал не политизированный, а профессиональный подход: сначала эксперты составляют решение (ОЗХО), которое прописывает все процедуры, необходимые для постановки под контроль химического оружия в Сирии и его последующего уничтожения, а затем СБ ООН поддерживает это решение, принимает дополнительные меры (например, если нужно выделить дополнительных экспертов, которых нету ОЗХО, обеспечить периметр безопасности). Вот это все должен сделать СБ ООН на основе рекомендаций, которые мы ожидаем от Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна.
Сейчас западные партнеры пытаются нахрапом протащить резолюцию по Главе VII, не дожидаясь рекомендаций Генсекретаря ООН. Они нервничают, т.к. понимают: если будет упомянута Глава VII, то это шанс попытаться получить хоть какое-то обоснование в СБ ООН для своих односторонних действий. Мы им советуем беречь нервы и быть приверженными международному праву – Конвенции по запрещению химического оружия, – а не сочинять резолюции, которые эту Конвенцию, по сути дела, отодвигают на задний план, а вперед выставляют свои личные, персональные или геополитические, государственные амбиции.
Вопрос: Химическое разоружение Сирии - не конец сирийского конфликта. Есть ли уже набор мер, которые последуют за химическим разоружением, потому что война должна когда-нибудь закончиться?
С.В.Лавров: Главное – обеспечить политическое урегулирование. Для этого есть база – Женевское коммюнике от 30 июня 2012 г., под которым подписались все постоянные члены СБ ООН, ЛАГ, Турция, ЕС, ООН и которое сейчас всеми рассматривается как единственная возможная основа урегулирования. Когда согласовывалось Женевское коммюнике, западные партнеры пытались внести в этот документ обязательства всех участников принять резолюцию по Главе VII, потребовать от Президента САР Б.Асада уйти из власти. В итоге эти требования были отведены. Россия, Китай и ряд других стран понимали абсолютную нереалистичность и одностороннюю зацикленность подобных идей. Коммюнике содержит призыв к Правительству и оппозиции на основе общего согласия договориться о составе переходного управляющего органа, которому перейдет вся полнота исполнительной власти на период до подготовки новой Конституции, выборов и т.д.
Но сделать это необходимо на основе общего согласия. Когда летом прошлого года мы внесли Женевское коммюнике в СБ ООН и предложили одобрить его в том виде, в котором оно было согласовано консенсусом, американские партнеры сказали: можно, но только надо добавить, что мы по Главе VII требуем от Б.Асада «исчезнуть». История повторяется. Сейчас, в Женеве опять согласован документ, в котором ничего не говорится про Главу VII. Но в СБ ООН хотят переделать все по-своему и подвести документ под эту Главу.
Понимаете, мы – люди договороспособные, по крайней мере, стараемся быть таковыми. Нас трудно обвинить в том, что мы отходим от своих обязательств. Да, где-то мы упрямые, но упираемся только там, где видим явные попытки нарушить международное право. Но, если уж мы о чем-то договорились, то никогда не обманываем. Печально, что порой наши партнеры не отвечают нам взаимностью.

Российская инициатива о передаче под международный контроль сирийского химического оружия с последующим его уничтожением, а также присоединение Сирии к международной конвенции о запрещении химического оружия отодвинули на время военный удар по Сирии. Однако никаких иллюзий по поводу политики администрации Обамы в отношении Сирии нет. Её целью было и остаётся свержение президента Асада любыми способами и устранение Сирии как союзника Ирана и регионального центра силы. Альтернатива этому одна - политическое урегулирование сирийского кризиса.

Созыва международной конференции по Сирии «Женева-2» необходимо добиться уже в ближайшее время. С сирийской стороны в ней должны участвовать как официальные представители сирийского руководства, так и оппозиции. Однако что такое сирийская оппозиция? В Вашингтоне предлагают считать таковой Национальную коалицию оппозиционных и революционных сил (НКОРС) с заграничной штаб-квартирой в Дохе (Катар), которую США объявили «единственным законным представителем сирийского народа», и Свободную сирийскую армию (ССА), сеющую террор на земле Сирии.

НКОРС была создана на съезде оппозиционных сирийских группировок в 2012 г. в Дохе. Съезд патронировался представителями Госдепа США, министром иностранных дел Турции, премьер-министром Катара. По указаниям и были назначены руководители НКОРС, которых потом не раз меняли. Одновременно теми же внешними силами было создано «сирийское правительство в изгнании», руководить которым поручили гражданину США сирийского происхождения, ряд лет проживающему в Америке.

Главную роль в НКОРС играют представители суннитских исламистских группировок. Никакой программы у НКОРС нет. Всё, с чем выступает эта разношерстная коалиция, сводится к лозунгу свержения Асада. Между НКОРС и ССА идёт борьба. В случае гипотетического прихода НКОРС к власти уже на следующий день составляющие её группировки сцепятся в схватке за власть.

Что касается ССА, то она состоит из двух категорий боевиков - дезертиров из сирийской армии (как правило, суннитов) и иностранных наемников.

Наряду с ССА против правительственных войск в Сирии воюет целый ряд исламистских группировок, состоящих преимущественно из наемников-арабов, завербованных в разных странах, и просто уголовников. Наиболее известны «Джабхат ан-Нусра» (Фронт победы) и «Аль-Каида Леванта и Ирака», ставящие целью создание в Сирии «исламского государства». Причем «Фронт победы» внесён в США в список террористических организаций.

Сброд из дезертиров, наёмников и уголовников составляет главную ударную силу той «сирийской оппозиции», которую администрация Обамы хотела бы видеть на переговорах в «Женеве-2». На боевом счету у этой «оппозиции» - массовые убийства не только алавитов, христиан, курдов, но и мусульман-суннитов; разрезание животов беременным женщинам; насилование пятилетних девочек; отрезание голов пленным и поедание их внутренних органов.

ССА и исламистские бандформирования, с одной стороны, противостоят друг другу с оружием в руках, с другой - часто действуют совместно.

Вместе с тем в Сирии существует другая – внутренняя, патриотическая оппозиция, предъявляющая властям свои требования, но готовая к конструктивному диалогу с режимом… Автор этих строк дважды со времени начала сирийского конфликта встречался в Дамаске с представителями внутренней патриотической оппозиции. Она включает более десятка политических партий, часть которых возникла после принятия в 2012 г. на общенациональном референдуме новой Конституции Сирии, провозгласившей многопартийность.

Партии сирийской патриотической оппозиции имеют различную политическую окраску – социал-демократическую, националистическую. Есть партии, выражающие интересы курдов. Многие из них объединены в народный фронт «Преобразование и освобождение». В него входят такие партии, как старейшая Сирийская национально-социальная партия и партия «Народная воля», генеральным секретарем которой является известный экономист профессор Дамасского университета Кадри Джамиль, занимающий пост вице-премьера, курирующего экономический блок в правительстве.

В другом крыле внутренней сирийской оппозиции наиболее влиятельным является Национальный координационный комитет за демократические перемены, в который входит 13 партий, в основном левой ориентации, а также молодежные организации и три курдские партии. Руководитель Национального координационного комитета за демократические перемены – известный в Сирии общественно-политический деятель Хасан Абдель Азим. Он же является председателем партии Демократический арабский социалистический союз.

Национальный координационный комитет действует также за пределами Сирии, где его представляет Хейсам Манаа, возглавляющий Арабский комитет по правам человека, базирующийся в Париже.

Среди организаций сирийских курдов, большинство которых влилось в патриотическую оппозицию, следует также назвать Курдский национальный совет. В курдских районах созданы отряды самообороны, которые вместе с сирийской армией сражаются против бандформирований, совершающих налёты на курдские селения.

На конференции «Женева-2» необходимо самое широкое представительство различных слоев сирийского общества и, прежде всего, представителей внутренней оппозиции. Как подчеркнул российский министр иностранных дел Сергей Лавров, это записано и в резолюции первой Женевской конференции, состоявшейся 30 июня 2012 г.

Необходимо также заставить сесть за стол переговоров и представителей «зарубежной оппозиции». В случае их отказа от переговоров и продолжения вооруженного противостояния с правительством правомерно требовать признания их Организацией Объединённых Наций террористическими организациями со всеми вытекающими отсюда последствиями.