Большой передел мира

Во-первых, Соединенные Штаты могут нанести «сбивающий удар» перед стартом северокорейской ракеты или в первые секунды ее полета. Этот удар может быть как кинетическим, так и кибератакой, хотя неизвестно, есть ли уже в Соединенных Штатах технологические возможности для таких кибератак.

Режим Ким Чен Ына провел в этом году 18 ракетных испытаний. Южная Корея сообщила на этой неделе, что в ближайшие дни Пхеньян, возможно, будет испытывать очередную межконтинентальную баллистическую ракету.

Если администрация Трампа решит сорвать эти испытания — сейчас или когда-нибудь в будущем, Северная Корея, вероятно, ответит на это, переведя конфликт в открытую фазу и использовав оружие, которое Пхеньян будет опасаться в любом случае потерять в результате американских авиаударов, считают генералы и военные аналитики.


Во-вторых, Северная Корея может сама начать военную операцию из опасения, что Соединенные Штаты захотят вскоре нанести удар — или из-за сигналов соответствующего рода. Такими сигналами могут стать как мелочи вроде вывоза семей американских дипломатов из Южной Кореи, так и важные шаги — например, направление на Юг дополнительной авиации, военной техники и солдат или даже размещение там ядерного оружия. Опасаясь предстоящего полномасштабного вторжения, Пхеньян вполне способен атаковать превентивно.

В последний месяц напряженность усилилась из-за чрезмерного риторического накала с обеих сторон. В августе президент Трамп заявил: «Северной Корее лучше воздержаться от новых угроз в адрес Соединенных Штатов. Иначе она столкнется с такими огнем и такой яростью, каких мир никогда не видел».

Через несколько часов Стратегические силы северокорейской Народной армии ответили на это: «США не стоит считать свою территорию неуязвимым Небесным царством». Эта обоюдная агрессивная риторика подрывает дипломатические усилия — хотя Южная Корея, Китай, Россия, Япония и Европа по-прежнему определенно предпочитают дипломатический путь урегулирования. В результате достижение компромисса по вопросу о ядерном оружии Пхеньяна еще сильнее отдалилось, — особенно с учетом стремительных, превышающих все прогнозы темпов, которыми КНДР разрабатывает оружие и средства доставки. Скорее всего, Ким сейчас будет готов пойти, максимум, на приостановку программы — и только в том случае, если Запад пообещает дорого за это заплатить. Однако Белый дом, по-видимому, не готов вести переговоры об этом — и даже не хочет называть альтернативные варианты, которые он счел бы приемлемыми.

Если начнется война, первая фаза займет не меньше месяца — в возможно, и намного дольше. «Неядерные вооруженные силы Северной Кореи со временем деградировали. Они почти не модернизировались, — утверждает отставной генерал Гэри Лак (General Gary E. Luck), бывший командующий силами США и силами ООН в Корее. — Однако они по-прежнему многочисленны — такова уж особенность этого режима. Поэтому возможности Пхеньяна в области конвенциональной войны не сильно изменились с прошлого раза». К тому же теперь у него есть ядерная бомба.

По данным доклада «Военный баланс- 2017», выпущенного Международным институтом стратегических исследований, совокупная численность различных родов войск Северной Кореи насчитывает почти 1,2 миллиона человек. Еще 600 000 состоят в резерве, и почти шесть миллионов — в резерве военизированных организаций,. Южнокорейские вооруженные силы примерно наполовину уступают северокорейским по размеру, но их резерв насчитывает 4,5 миллиона человек, плюс еще три миллиона числятся в военизированном резерве. Отчасти в связи с тем, что прошлая Корейская война официально завершилась не миром, а всего лишь перемирием, Соединенные Штаты также держат в Южной Корее 28 000 своих солдат. Еще десятки тысяч солдат находятся в распоряжении Тихоокеанского командования США.

В конечном итоге Северная Корея потерпит поражение, полагают генералы и военные аналитики. Режим Ким Чен Ына, скорее всего, рухнет.

Однако Вторая корейская война может оказаться крайне кровавой. В одном Сеуле могут погибнуть десятки тысяч человек, а во всей Южной Корее — до миллиона. По мнению экспертов, военный конфликт почти наверняка будет означать физическое опустошение и севера, и юга.

«Опустошение полуострова будет катастрофическим, просто чудовищным», — заявил мне отставной генерал-майор Джеймс «Паук» Маркс (James (Spider) Marks), служивший в Корее и в Ираке. За время Корейской войны 1950-1953 годов Соединенные штаты потеряли в боях более 30 000 человек. Южная Корея потеряла почти четверть миллиона солдат и миллион мирных жителей. В Северной Корее, предположительно, погибли немногим больше миллиона военных и гражданских лиц.

Лак, получивший «Пурпурное сердце» во Вьетнаме и участвовавший в первой войне с Ираком, сообщил мне, что «это будет очень трудная война». По его словам, «в конечном счете мы победим, но заплатить за это придется чертовски дорого. Погибнет множество людей. В Южной Корее в пределах досягаемости для северокорейской артиллерии живут 25 миллионов человек». Между тем Северная Корея держит в горах над разделяющей Корейский полуостров демилитаризованной зоной тысячи орудий.

Вдобавок, по словам Лака, скандалы вокруг северокорейской ядерной программы заслонили вопрос о химическом и биологическом оружии КНДР. «Между тем там есть, о чем беспокоиться», — добавил он.

Как бы скверно ни выглядел сценарий первой фазы войны, вторая фаза может оказаться еще хуже. «После того, как северокорейские силы потерпят поражение, война закончится не сразу, — заявил мне исполнительный директор вашингтонского отделения Международного института стратегических исследований Марк Фицпатрик (Mark Fitzpatrick). — Моментально усмирить Северную Корею не получится».

Конвенциональный конфликт может перерасти в повстанческое движение хорошо знакомого нам типа — одно из тех, с которыми США уже сталкивались в Южной Азии и продолжают сталкиваться на Ближнем Востоке. Сторонники режима Кима организуют тайные ячейки и будут предпринимать дорого обходящиеся противнику партизанские вылазки.

«Северная Корея не рухнет так же быстро, как режим Саддама (меньше чем за месяц с момента американского вторжения) или талибов (за два месяца), однако последствия ее падения будут схожими — и даже, вероятно, более масштабными, — считает Фицпатрик. — У северокорейцев серьезно промыты мозги. Они обожествляют династию Кимов и считают американцев источником мирового зла».

В ходе военных игр часто рассматривается вопрос о том, что необходимо, чтобы свергнуть режим и нейтрализовать его вооружения, однако возможные последствия этого почти не изучались, подчеркнул он. Та же проблема была связана с военными операциями в Ираке и Афганистане — они достигли своих первоначальных целей, после чего увязли в бесконечной трясине.

Маркс в свою очередь, говоря об уязвимости США во второй фазе конфликта, вспомнил о планах, которые строила НАТО на случай войны с Советским Союзом. «Ни один из них не затрагивал фазу конфликта после войны, в ходе которой, чтобы остановить продвижение советских наземных сил, могло быть применено ядерное оружие, — рассказал он мне. — - Неконвенциональная война не вписывается ни в одну схему, бросает вызов воображению стратегов-и сама по себе может послужить весомым аргументом против применения силы».

Одно из главных неизвестных: что будет делать Китай, если по соседству с ним, на Корейском полуострове, разгорится война. Пекин не хочет, чтобы у Северной Кореи было ядерное оружие. Последняя резолюция ООН, накладывавшая на режим Кима новые санкции, стала примером редкого единодушия среди 15 членов Совета безопасности. Однако при этом Китай остается главным экономическим партнером Северной Кореи. Его южные провинции активно торгуют с Пхеньяном. Пекин рассматривает КНДР как буфер, прикрывающий китайскую границу от западного влияния. Объединения полуострова он не хочет. По мнению военных аналитиков, его также пугает перспектива коллапса Северной Кореи и будущей нестабильности на границе.

Американские авиаудары по некоторым северокорейским целям могут потребовать полетов недалеко от китайской границы, предупреждает Маркс. И Китай это встревожит не меньше, чем Америку встревожили бы подобные действия у ее границ. «Северная Корея — часть наших отношений с Китаем, — объяснял мне Маркс. — Что произойдет в случае войны? Гибель Сеула и распад мирового порядка. Вдобавок Китай окажется по другую сторону фронта со статусом "врага". А если США будут воевать с Китаем, может произойти все что угодно».

Мрачные прогнозы относительно возможных перспектив войны с Северной Кореей — одна из причин, по которым высокопоставленные военные — как отставные, так и действующие, — явно предпочитают дипломатическое решение проблемы, что бы ни говорил президент Трамп.

На прошлой неделе Трамп написал в «Твиттере»: «США 25 лет уговаривали Северную Корею и платили этим вымогателям. Слова не помогли!» Уже через несколько часов министр обороны Джеймс Мэттис (James Mattis), бывший морской пехотинец, публично возразил президенту. «Мы никогда не отказываемся от дипломатических решений», — заявил он журналистам в Пентагоне, стоя рядом с министром обороны Южной Кореи Сон Ен Му (Song Young-moo).

По мнению Маркса, слова Мэттиса отражают позицию верхушки американского командования. «Радикальный вариант действий в отношении Северной Кореи, конечно, существует, — заметил он, — но в Пентагоне нет ни одной фракции, которая бы его отстаивала. Еще одной войны в Корее никто не хочет».