Большой передел мира

БТР Berliet VXB-170 был разработан компанией Societe des Automobiles Berliet под маркой BL-12. В 1969 году был изготовлен первый прототип броневика, а первые серийные машины в количестве 155 штук с некоторыми изменениями были поставлены во Французскую жандармерию в 1973 году. В 1975 году Berliet вошла в состав Renault Group, включавшую также компанию Saviem, производство VXB-170 завершено после выполнения существовавших заказов.

Машины по заказу французской жандармерии были выкрашены в синий цвет, оснащены были носовым бульдозерным отвалом, и установленными в башне 7,62 миллиметра пулеметом и 40 миллиметровым гранатометом. Башня устанавливалась полноповоротная, угол возвышения основного вооружения составлял от 15 до 60 градусов.

Машина могла плавать по водным преградам, и в плавь она приводилась колесами. БТР выпускался в двухосном полноприводном исполнение, длинна его достигала шести метрам а ширина два с половиной метра, а высота два метра пять сантиметров. Снаряженная масса составляла 9800, а боевая масса 12700 килограмм. двигатель на БТР VXB-170 устанавливался дизельный мощностью 170 лошадиных сил, максимальную скорость по дороге он развивал 85 километров а на воде четыре километра в час. 

На днях бывший канцлер Германии Герхард Шредер заявил в интервью, что Крым рано или поздно придется признать российским. Он также подчеркнул, что Европе необходимо восстановить сотрудничество с Москвой, добавив, что Россия — ее ближайший сосед и без нее на континенте не будет долгосрочного мира.
Из России высказанное Шредером мнение выглядит просто здравомыслием и прагматизмом опытного политика, руководствующегося не высосанными из пальца идеями, а совершенно конкретными экономическими реалиями и политическими интересами своей страны, для которой сотрудничать с Россией куда выгоднее, чем скандалить или тем паче воевать.
Но очевидно, что для многих в Европе и тем более за океаном его заявления дадут повод в очередной раз обвинить бывшего канцлера в работе на Кремль. В очередной раз — потому что это уже стало общим местом, к тому же есть повод куда более весомый, чем просто его высказывания: Герхард Шредер ныне занимает посты председателя Совета директоров "Роснефти" и главы комитета акционеров "Северного потока".
И вот в данном контексте разговор о влиянии России на Западе принимает куда более осмысленный и содержательный характер, нежели все истерики про русских хакеров или про то, что половина российских экспатов в Великобритании — осведомители и агенты Кремля.
Так чем же занимается Москва?
Ничем особенным или противозаконным. Она использует стандартные, освященные традицией, обкатанные десятилетиями, а то и веками механизмы. Она просто налаживает связи на дипломатическом, культурном, экономическом и всех прочих уровнях. Например, приглашение ушедших в отставку государственных деятелей на высокие корпоративные посты — самая обыденная практика во всем мире. Так же как и разнообразные форматы взаимодействия посольств с элитами соответствующих стран.
Несколько лет назад активнейшая работа американских дипломатов с российскими политиками и чиновниками вызывала выраженное общественное недовольство в России. Но это раздражение и близко нельзя поставить с тем припадком, что разразился в Штатах, когда стала достоянием общественности информация о похожей активности российских дипломатов в США и о том, что предыдущий российский посол Сергей Кисляк был весьма вхож в Белый дом при Бараке Обаме.
Таким образом, казалось бы, нет ничего из ряда вон выходящего.
Действительно, на Западе (в первую очередь в Европе) часть элит занимает даже не пророссийскую, а просто прагматичную по отношению к России позицию, очищенную от идеологической мишуры и основывающуюся на строго рациональных принципах. Среди них есть некоторое количество известных фигур — как отставных, так и действующих государственных деятелей и политиков: Сильвио Берлускони, президент Чехии Милош Земан, министр внутренних дел Италии Маттео Сальвини, тот же Герхард Шредер…
Но это не объясняет, почему вполне обыденная деятельность Москвы по налаживанию связей и сотрудничества с партнерами на Западе стала вызывать настолько резкую реакцию, которая ныне, похоже, перешла в неконтролируемый истерически-параноидальный "штопор".
Самая простая версия: Запад считает работу России эффективнее собственной и в связи с этим испытывает тревогу. Она выглядит вполне логичной, но не объясняет, почему и как Москва оказалась эффективнее западных столиц в этой теме.
Представляется, что ответ стоит искать в дихотомии "идеология — прагматизм".
Значительная часть глобального противостояния 20 века шла именно на поле идеологии. Более того, именно в этой сфере СССР в итоге потерпел сокрушительное поражение от Запада. Это привело к тому, что и в США, и в Европе в значительной степени оказались закреплены доказавшие в тот период свою эффективность и успешность практики.
Именно поэтому какие бы темы ни отрабатывали западные страны с "туземцами", — будь то свержение неугодной власти или добыча "скважинной жидкости", — они всегда шли в обрамлении привычной риторики про свободы, демократию, права человека и так далее.
Проблема в том, что к настоящему времени эти схемы подверглись коррозии сразу с двух сторон. Во-первых, стали слишком заметны даже для рядовых граждан откровенно хищнические цели и интересы, прикрываемые этими привлекательными идеями. А во-вторых, сама западная идеология претерпела изменения, вызывающие неприятие у все большего числа людей, особенно в обществах с доминированием традиционных ценностей. Речь обо всех новомодных аспектах политкорректности, вроде прав сексуальных меньшинств, либерального гендерного воспитания детей, расширения общественной толерантности до утраты всякого чувства самосохранения и так далее, и тому подобное.
Ничего удивительного, что в последние годы Запад столкнулся с проблемами при продвижении своих интересов в других странах, включая Россию. Мало того, что его неоколониальные практики становятся очевидны все большему числу землян. Так и маскируются эти практики теперь идеями, которые сами по себе в значительной части вызывают просто отвращение у людей, которых надо ими обработать.
На этом фоне Россия, которой было всегда заведомо сложнее работать на том же поле на Западе, неожиданно оказалась в выигрышном положении.
Во-первых, потому что она принципиально отказалась от навязывания каких бы то ни было идеологических догм другим. Да, Россия — традиционное консервативное общество, но каких установок и правил придерживаетесь вы — это только ваше дело. Женитесь на ком хотите, своих детей воспитывайте, как считаете нужным, государством своим управляйте по собственному разумению.
А во-вторых, потому что Россия предлагает строить отношения на строго прагматичных и взаимовыгодных основаниях. Европа, безусловно, вправе выбирать, пользоваться ей российским трубопроводным газом или американским СПГ, но, с точки зрения Москвы, главным аргументом при выборе все-таки является цена (и, как следствие, социально-экономические интересы соответствующих стран), а не установка в пользу американского газа, поскольку он свободный и демократический, а не кроваворежимный и авторитарный.
Вполне логично, что при такой постановке вопроса у России даже в нынешних, крайне непростых для нее международных обстоятельствах нет особых трудностей с тем, чтобы найти себе единомышленников на Западе, причем даже в самых влиятельных кругах тамошнего общества. Причем ситуация усугубляется, поскольку все больше людей в той же Европе начинают склоняться к аналогичной точке зрения. Как принято говорить о подобных ситуациях в российской политической тусовке: холодильник побеждает телевизор.
Ничего удивительного, что западный "телевизор" — в лице и политиков, и мейнстримных СМИ — все больше впадает в исступление по данному поводу.