Большой передел мира

Такая трудность возникает из характера самого Евросоюза, который зиждется на отказе от применения силы при урегулировании межгосударственных отношений. Весь процесс европейской интеграции связан с поиском ответов на общие вызовы и с урегулированием разногласий посредством общих правил, переговоров и компромиссов. Иными словами, в нем отвергается силовая политика, приводившая к катастрофам в истории XIX и XX веков. Во внешнем плане возникший из данного процесса Евросоюз также полагается на отказ от силы как инструмента политики. Для некоторых стран-членов это является продолжением их собственных стратегических традиций по оказанию влияния и отстаиванию интересов мирными средствами. Для других это новый с исторической точки зрения метод взаимодействия в международных отношениях, приведший к упорядочению процесса их ослабления как держав. Даже при решении дипломатических проблем и вопросов безопасности ЕС делает это такими способами, которые не укладываются в классические представления о силовой политике.

Несмотря на разработку общей внешней политики, скажем, в вопросах торговли, сотрудничества и развития, а в последнее время общего курса в сфере внешней политики и безопасности (CFSP), а также общего курса в сфере безопасности и обороны (CSDP), создание европейской сверхдержавы противоречит логике интеграции Европы.

В дебатах на тему долгосрочных перспектив европейского влияния за рубежом необходимо также принимать во внимание обратимый характер политической интеграции. С этой точки зрения уроки последнего кризиса оказались парадоксальными.

С одной стороны, страны-члены ЕС продемонстрировали значительную политическую волю и способность к сохранению таких достижений европейской интеграции, как экономический и валютный союз, хотя их солидарность и жизнеспособность ЕС подверглась суровым испытаниям. Спасая хрупкую и плохо продуманную еврозону, эти страны продемонстрировали такую спаянность, которая в некоторых случаях действовала в ущерб их рациональным экономическим и финансовым узким интересам. С самого начала в основе схемы экономического и валютного союза лежала скорее политическая, а не монетарная логика. Сейчас страны-члены продемонстрировали свою преданность этой политической концепции, спасая экономический и валютный союз, несмотря на большие экономические издержки. Были также предприняты новые шаги в направлении дальнейшей интеграции по таким ключевым вопросам, как мониторинг национальных бюджетов и создание банковского союза.

С другой стороны, усиление во время кризиса взаимного недоверия среди некоторых стран-членов (и их граждан), а также отказ других стран от дальнейшего сплочения и объединения их экономик подает весьма неоднозначные сигналы. Это напоминает нам о том, что европейскую солидарность и сплоченность нельзя воспринимать как данность. Кроме того, сомнению подвергаются некоторые давние основы политической интеграции на фоне опасностей повторной национализации. Это касается, например, общего курса в сфере безопасности и обороны и общей политики в вопросах предоставления убежища и миграции.

В итоге реальность складывается таким образом, что будущее Европы сегодня может быть очень разным. Сплочение союза было единственным конечным вариантом, который рассматривался всерьез; но сегодня в действие вступают и другие тенденции, указывающие на дезинтеграцию – как в результате внутреннего ослабления, так и в силу внешнего давления.

Предоставляя странам-членам правовой способ для выхода из ЕС, участники переговоров по Лиссабонскому договору в принципе признали, что европейская интеграция может оказаться обратимой. То, что прежде казалось немыслимым, внезапно превратилось в четкую юридическую возможность. Вопреки сложившейся за шесть десятков лет организационной, бюрократической и юридической системе, это стало напоминанием о том, что ЕС выживает только благодаря тому, что этого хотят составляющие его члены. Входящие в его состав государства последовательно показывают, что они поддерживают Евросоюз лишь в силу того, что считают его более эффективным, чем имеющиеся альтернативы.

В то же время, страны-члены согласятся на дальнейшую интеграцию, если она поможет им продвигать и отстаивать свои интересы в мире – например, за счет снижения рисков и неопределенностей для их экономик и обществ, которые создаются глобальной взаимозависимостью. Европейцы будут поддерживать союз, если он даст им возможность не просто справляться с международными проблемами и страдать от них, но и формировать международную среду. Иными словами, они будут готовы взять на себя обязательства по дальнейшей интеграции, если ЕС сможет выступить в качестве единой силы. Конечно, парадокс заключается в том, что Евросоюз сможет стать такой силой лишь в том случае, если его члены и их граждане позволят ему это сделать, согласившись на дальнейшую интеграцию.

Когда после падения талибов в Афганистан устремились американские солдаты и гражданские лица, их не устрашили советские провалы и неудачи в развитии южного Афганистана, после которых опустели поля, и на их месте стали появляться солончаки. Они тоже начали щедро вкладывать деньги в эту страну, уверенные в том, что сумеют сделать современное государство из Афганистана, разрушенного войной, страдающего от бедности и неграмотности, и от того, что лишь каждая пятая его женщина и лишь половина мужчин умеет читать и написать свое имя. За эти годы Соединенные Штаты  потратили на восстановление и помощь Афганистану более 90 миллиардов долларов. Даже с учетом инфляции это гораздо больше того, что получила любая из стран в рамках плана Маршалла по восстановлению Европы после Второй мировой войны, что подтверждает специальный генеральный инспектор по Афганистану из американского правительства.

Эти деньги привели к драматическим переменам. Теперь миллионы детей записаны в школы (хотя непонятно, сколько из них на самом деле ходят на занятия). Существенно сократилось число женщин, умирающих во время родов, а также количество детей, гибнущих от легко предотвращаемых заболеваний. Начала устойчиво развиваться экономика страны, правда, на очень слабом фундаменте.

Но непонятно, насколько долговечны и основательны эти усилия. Не сойдут ли они на нет, как и многочисленные советские планы, разрушенные гражданской войной? Советы тоже потратили на Афганистан огромные средства, и на пике их влияния в 1980-е годы советские проекты давали стране более половины ее электроэнергии, три четверти ее промышленного производства и почти все налоговые поступления в государственную казну. Об этом говорится в книге Aiding Afghanistan («Помогая Афганистану»), которая повествует об истории помощи заклятого врага Запада этой стране в попытке ее преобразования.

Москва в 1992 году прекратила финансировать афганские силы безопасности, и вскоре после этого пало правительство Афганистана, и началась ожесточенная война.

Бомбы и боевики разгромили Шарак настолько основательно, что теперь этот поселок почти ничем не отличается от других афганских деревень. Кварталы традиционных афганских домов из самана перемежаются там с более зажиточными кварталами многоквартирных домов.

В разгар сражений жители поселка бежали из своих домов и были вынуждены ютиться в грязных помещениях обширного комплекса ГЭС. «Мы три месяца жили в тоннеле», - говорит Дарвиш, вспоминая пик обстрелов в начале 1990, когда шла ожесточенная гражданская война.

Он стал свидетелем того, как сменилось несколько правительств. Но самые резкие слова Дарвиш приберег для моджахеддинов, которые сражались за власть над этим районом, методично и безжалостно грабя местное население.

«Они откапывали водопроводные трубы, привязывали их веревками к автомашинам, а потом вытягивали все наружу. Они не оставили никакого металла, забрав даже вентильные краны в туалетах», - рассказывает механик.

В этом году натовские войска отправляются по домам, и многие афганцы опасаются, что произошедшее в Шараке может повториться в других частях страны. Нападения учащаются, и количество гражданских лиц, обращающихся за медицинской помощью в результате  полученных ран, за первые 10 месяцев 2013 года выросло более чем наполовину. А количество погибших по сравнению с предыдущим годом увеличилось на 14%.
«Положение очень опасное, причем даже в нескольких километрах от Кабула, - говорит один бывший командир отряда моджахеддинов, воевавший двадцать лет тому назад неподалеку от ГЭС в восточном Афганистане. – Раньше война у нас была сезонная, и зимой мужчины уходили в Пакистан. А теперь у них есть постоянные базы, и даже когда становится холодно, у нас все равно действуют смертники, взрывающие бомбы, а также подрывники, устанавливающие самодельные взрывные устройства на дорогах». Этот человек попросил не называть его имя, поскольку в его родной деревне сегодня властвуют талибы.

Боевые действия расширяются, власть государства слабеет, а дорогостоящие и полученные с огромным трудом улучшения качества жизни с тревожной быстротой сходят на нет.

«Количество людей, не имеющих доступа к услугам здравоохранения, увеличилось с 3,3 до 5,4 миллиона человек. Это указывает на ухудшение в предоставлении основных услуг власти населению», - говорится в гуманитарном информационном бюллетене ООН по Афганистану, который был опубликован в этом месяце. Там также отмечается, что из-за конфликта более полумиллиона человек покинули свои дома. Сейчас Афганистан - это самое опасное место на земле для работников по оказанию помощи, и будущее у него безрадостное.

«Наиболее вероятный сценарий на 2014 год - это устойчивое ухудшение обстановки, которое приведет к непрерывному росту гуманитарных потребностей, а также к сужению гуманитарного пространства», - предупреждает бюллетень ООН.

Солдатам правительственных войск, которые удерживают страну от сползания к полномасштабной гражданской войне, как и двадцать лет тому назад платит богатая сверхдержава. Вашингтон пообещал финансирование и обучение на многие годы вперед, однако были надежды, что это будет сопровождаться  сохранением военных баз на афганской земле еще лет на десять, что позволило бы при помощи беспилотников и коммандос преследовать иностранных и местных боевиков вдоль не знающей закона границы с Пакистаном.

Однако Карзай поссорился с США из-за этой сделки, требуя все новых уступок и, видимо, делая ставку на то, что Вашингтону базы нужнее, чем ему поддержка.

Американские дипломаты и аналитики предупреждают, что США могут полностью уйти из Афганистана, как они поступили в Ираке. И даже те, кто недоволен грубым и многолетним вмешательством Америки в дела своей страны, с тревогой говорят о том, к чему может привести такой тотальный уход. В Шараке, где дети обстреливают иностранных визитеров шишками и маленькими камнями, у всех на устах двустороннее соглашение о безопасности. «Карзай должен подписать двустороннее соглашение о безопасности», - заявляет юноша с наметками куцей бороды на подбородке по имени Навид Гранага, хотя его об этом никто не спрашивает.

Хотя в поселке Шарак разрушения огромные, ГЭС Наглу до сих пор стоит, оставаясь самой крупной в стране электростанцией. Вырабатываемая там электроэнергия освещает Кабул, хотя критики называют ее иллюстрацией самого крупного с 2001 года провала международных попыток перестроить Афганистан. За это время было очень мало успехов в создании базовых элементов инфраструктуры, начиная с дорог и заканчивая электричеством.

Хотя в Афганистане множество ущелий и быстрых горных рек, после 2001 года самым большим достижением в сфере электроэнергетики стали несколько работающих на солярке генераторов, которые установили на юге Кандагара. Они настолько дороги в эксплуатации, что, как говорят местные руководители, работать эти генераторы будут лишь до тех пор, пока американцы платят за топливо.

Сосредоточившись на «мягком» прогрессе, на сражении «за умы и сердца», на образовании для населения, США осуществляли лишь небольшие проекты, которые можно легко и просто бросить либо перепрофилировать. Некачественно построенные дороги разбили за несколько  месяцев. Выделялись деньги на современные больницы, но их эксплуатация стоит намного дороже, чем это допустимо для бюджета страны. Школы в подконтрольных талибам районах стоят пустые, поскольку боевики их просто закрыли. «Больница без врачей и без текущего бюджета - это просто пустое здание», - говорит Ашраф Гани (Ashraf Ghani), ставший кандидатом на пост президента на нынешних выборах. Гани резко критикует Запад за его расточительные усилия по оказанию помощи.

И напротив, любой командир, контролирующий районы, где расположена ГЭС Наглу и другие плотины ниже по течению стремящейся к пакистанской границе бурной реки, высоко ценит эти сооружения и щадит их, даже когда разносит в клочья деревни и административные здания.

«Электричество нужно всем, - заявляет Сахиб Гул Африди (Sahib Gul Afridi), руководящий всеми тремя электростанциями и неизменно работающий в национальной электроэнергетической компании, несмотря на многочисленные смены власти. – Мне не приходилось уходить с работы при смене режимов. Я афганец, я изучал инженерное дело, а инженеры нужны каждому режиму, который приходит к власти».

Российские инженеры вернулись, чтобы помочь с ремонтом и заменой устаревшего оборудования, а также установить компьютерную систему управления. Хотя влияние талибов в этом районе усиливается, Африди уверен в том, что его турбины и его людей они оставят в покое.

«Благодаря своей работе я знаю, что занимаю важное место среди этих людей и в их сердцах. Если бы не занимал, то боялся бы собственной тени, а я никогда не боюсь».
Ссылка