Большой передел мира

Правда, когда Горбачев излагал свое "новое мышление", на глобальной арене еще существовал баланс – сверхдержавы выступали на равных. И теоретики перестройки видели будущее взаимодействие в духе модных тогда идей конвергенции – взять лучшее от двух систем и отказаться от худшего.

Быстрое осыпание Советского Союза поставило крест на мечтаниях о равноправном сближении и взаимном идейном обогащении. Право трактовать общечеловеческие ценности и правила международных отношений отошло к победившей стороне.

В России эти правила (в основном, кстати, неписаные, принятые по умолчанию) вызывали сомнения даже на раннем этапе революционно-демократической эйфории и крайней внешнеполитической слабости. Степень неприятия возрастала по мере восстановления возможностей. Однако главное наследие эпохи Горбачева сохранялось – конструктивные отношения с Западом считались самоценными, жизненно необходимыми для развития и безопасности страны, вообще ее перспектив. Конфликты были с самого начала и все более острые – Кавказ, Югославия, снова Югославия, Ирак, постсоветское пространство от "цветных революций" до войны в Южной Осетии, Ближний Восток…

Но необходимость минимизировать ущерб отношениям с Европой и США постоянно присутствовала в качестве фактора при принятии решений. Даже самое крупное до сих пор столкновение – "принуждение к миру" Грузии в августе 2008 года – сопровождалась политико-дипломатическими усилиями, чтобы снизить накал и добиться некоего соглашения.

Украинский кризис и особенно его крымская фаза перечеркнули привычные схемы. Обвал режима Януковича в Киеве, последовавший за "компромиссом" под давлением европейских министров, и дальнейшая правовая и политическая неразбериха послужили спусковым крючком для крайне жестких действий Москвы.

На Западе, кажется, не сразу поняли, если поняли вообще, что украинский вопрос для России – не просто красная линия, а "двойная сплошная".

И когда возник шанс на то, что при активном участии Европы и США соседняя страна превратится в нечто, построенное на иных принципах (в данном случае не важно – более либеральных и атлантических или, напротив, мракобесно-националистических), пространство для договоренностей исчезло. Москва больше не оглядывается на издержки, связанные с тем, что отношения с Западом в целом могут сильно пострадать и даже начать сворачиваться.

То, что повод для разворота – Украина, и случайно, и закономерно. Случайно, потому что почти 23 года назад, когда Украина провозгласила, а потом обрела независимость, невозможно было предположить, что именно эта страна, располагающая всем для успеха и процветания, будет до такой степени развращена и разворована бездарными управленцами.

Обладай Украина запасом прочности, такого обрушения ее политической системы, которое породило хаос внутри и соблазны извне, не случилось бы.

Закономерно, потому что Украина всегда рассматривалась как важнейший плацдарм, от которого зависит и расстановка сил в Европе, и физическая безопасность России. Но есть еще одна мотивация, немаловажная для понимания действий российского руководства.

Судьба Советского Союза окончательно решилась 1 декабря 1991 года, когда жители Украинской ССР проголосовали на референдуме за независимость — за 9 месяцев до этого большинство населения республики высказалось за сохранение СССР. Уход Киева лишил Союз ССР всякой перспективы, поскольку Украина была не зависимой периферией, а второй после РСФСР системообразующей опорой общего государства. Знаменательно, что в телефонном разговоре с одним из лидеров крымско-татарского движения Мустафой Джемилевым Владимир Путин, если верить словам его собеседника, парировал фразу о незаконности крымского плебисцита напоминанием о том, что Украина покинула союзное государство в нарушение действовавшего тогда законодательства.Это не означает, что цель Кремля теперь – восстановление страны, утраченной в декабре 1991 года. Немалая часть тогдашних территорий вообще не считается нужной. Речь о фактической переигровке финала "холодной войны". В России всегда существовало — сначала в узких, а потом и во все более широких кругах — представление о том, что СССР не столько проиграл, сколько капитулировал, покинул поле сражения. Отчасти по наивности, пойдя на поводу у иллюзий про "общечеловеческое", отчасти, как уверены множащиеся ряды конспирологов, из-за предательства.

Статус России как побежденной державы, нигде официально не зафиксированный, но общепризнанный, привел не просто к необходимости уступать вновь и вновь, но и к невозможности восстановить желаемые права в новой системе.

То есть договариваться на равных никто не собирается. Положение же "вечно поднимающейся" державы Россию не устраивает. На целенаправленную и кропотливую работу вдолгую, по китайской модели, Москва не способна, тем более что имеющиеся конкурентные преимущества в среднесрочной и тем более длительной перспективе убывают. Все, чего можно было добиться без резких движений, без инициативных шагов, получили к концу 2000-х – в плане и международного престижа, и восстановительного роста.

Какие риски вероятны? Шанс на серьезную мобилизацию Запада есть. С конца 1980-х такого очевидного отказа следовать в фарватере США не наблюдалось — крикливые одиночки, наподобие Уго Чавеса, не в счет, Иран не обладает достаточным потенциалом. Это способно послужить толчком к реальному ужесточению. Образ "русского экспансионизма" может быть использован для консолидации Запада, который после "холодной войны" все больше раздираем противоречиями. Тем более что именно сейчас идет процесс тяжелых переговоров о создании Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства, а откровения Сноудена немало отравили отношения двух берегов Атлантики.

Системная работа по экономическому давлению возможна, хотя пока никто – особенно в Европе – не хочет обсуждать настоящие санкции. Они достаточно болезненны и для стран, их вводящих, феномен глобальной взаимозависимости работает.

Провал украинской политики, если он по каким-то причинам случится, станет для России потрясением трудно предсказуемого масштаба. Прецедент, который создает Крым, может вернуться бумерангом. Россия полагает, что в условиях реально и совсем не вчера воцарившегося в международном праве "беспредела" ключевой является способность добиваться целей, юридическое оформление малосущественно. Практика подтверждает такой подход, но тем более заставляет адекватно оценивать собственные силы.

Есть очень старая известная фраза «Юпитер, ты сердишься, значит ты не прав». Я уже не помню, кому именно она принадлежит, но это выражение идеально подходит к нашей сегодняшней ситуации.

Уверенность в собственной правоте и очевидность ситуации позволяют нашей власти сохранять олимпийское спокойствие и не требуют каких-либо дополнительных словесных комментариев. На этом фоне реакция западных политиков все больше напоминает театр абсурда или сцены из сумасшедшего дома с буйнопомешанными «наполеонами» и «македонскими». Их реальность тает на глазах, причем это становится все очевиднее даже для их собственного электората.

— сообщает РИА Новости со ссылкой на слова Могерини.
По её словам, санкции будут включать в себя визовые и финансовые ограничения и не затронут представителей руководства РФ, журналистов и сотрудников различных неправительственных организаций.
Ранее глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер сообщил, что в санкционный список ЕС вошли восемь крымских политиков, десять депутатов Госдумы и членов Совета Федерации и трое высокопоставленных военных. Санкции могут вступить в силу уже 17 марта, сообщил журналистам европейский дипломат.
Глава МИД Литвы Линас Линкявичюс сообщил сегодня в Twitter, что Совет ЕС по иностранным делам в понедельник одобрил санкционный список. При этом он не исключил, что список может расшириться.
Президент России Владимир Путин ранее заявил, что ущерб от возможных санкций в связи с ситуацией вокруг Украины будет взаимным, поскольку в современном мире все взаимосвязано и все друг от друга зависят. МИД РФ также заявил, что Москве придется отвечать на возможные санкции, и не обязательно зеркально.
Эксперт центра политического анализа при ИТАР-ТАСС Максим Жаров высказал мнение в интервью RT, что западные страны не хотят ссориться с Россией, поэтому санкции достаточно мягкие.
«Санкции эти выглядят довольно смешно, показательны очень заявления через Twitter европейских чиновников, это означает, что они хотят сохранить хорошие отношения с Россией, в дальнейшем ситуация будет примерно такая же. Все в мире понимают, что именно от России зависит судьба Украины и никаких жёстких санкции й в ближайшее время мы не увидим».
Историк Российского института стратегических исследований Олег Неменский считает, что санкции могут коснуться только незначительных для Запада моментов в отношениях с Россией.
«Смысл санкций Запада в отношении России — принять хоть какие-то санкции, сохранить своё лицо и не затрагивать никакие жизненно важные интересы в отношениях с Россией», — считает политолог.

Западные лидеры пытаются найти способ наказать Россию за ее позицию по Украине, не нанося ущерба собственным экономикам. Корреспондент RT Марина Косарева объяснила, что это не так-то просто.
Например, Франция может заработать 1 миллиард долларов на продаже двух вертолётоносцев класса «Мистраль». Пожертвует ли она таким доходом ради ненадёжного правительства в Киеве?
Кроме того, Россия является крупнейшим клиентом европейского автомобильного рынка. И, конечно, не будем забывать о газе. У Европы есть другие варианты, но недостаточно времени и денег на их освоение.
А как же лондонский рынок недвижимости? Как мы видим, 9% элитного жилья в британской столице принадлежит россиянам. Кроме того, Лондон получает от граждан России 70 миллионов евро только в качестве платы за обучение. Готова ли Великобритания заполнить эту возможную прореху в бюджете страны?
Политики всегда хороши, когда дело касается слов. Но в нынешней ситуации не последнюю роль играют цифры. Как мы видим, если санкции действительно вступят в силу, европейские государства могут многое потерять. И несмотря на то, что их конечная цель – нанести ущерб России, возможные меры могут обернуться против них.

Если люди, проживающие на территории Крыма, такого права не имеют и должны оставаться в составе Республики Украина, значит люди, проживающие на территории 13 американских колоний, тоже такого права не имели и должны быть возвращены в состав Соединенного Королевства.

Их делегаты тогда провозгласили, что «история правления ныне царствующего короля Великобритании – это набор бесчисленных несправедливостей и насилий, непосредственной целью которых является установление неограниченного деспотизма».

Они выдвинули обвинение и никому на свете, никакой судебной инстанции не стали его доказывать. Они просто провозгласили, что это так, и перечислили свои обвинения.

Но население Крыма тоже считает историю правления националистических правительств нынешней Украины «набором бесчисленных несправедливостей и насилий, непосредственной целью которых является установление неограниченного деспотизма».

И тоже никому не обязаны ничего доказывать. Хотя готовы доказать. Но дело даже не в доказательствах – дело в том принципе, который в современном обществе принято называть принципом «суверенитета народа».

Народ, как признается в той же основополагающей для США Декларации их независимости, есть единственный источник власти. Право в этом смысле вообще не может быть выше воли народа, потому что народ создает право и закон своей волей.

Это обосновано в современном мире, с точки зрения современной политической философии, и это основа любого демократического политического устройства.

Но важнее другое – если закон противоречит воле народа, воля народа в любом случае окажется выше такого права и такого закона. Если народ не хочет жить в составе государства, тем более если в состав этого государства его зачислили помимо его воли, он все равно не станет жить в этом государстве. Потому что не хочет.

Крымский референдум легитимен по разным причинам: и по тщательности процедуры, и по прозрачности процесса, и по демократичности проведения.

Но самое важное иное – то, что он был бесспорным выражением воли народа. Потому что самое нелепое – это уверять, что жители Крыма не хотят того, за что они проголосовали – воссоединения с Россией. И это точно так же понятно тем, кто объявляет этот референдум незаконным, даже не посылая своих представителей наблюдать за тем, как он проходит.

Они объявляют его незаконным по одной причине, потому что он им невыгоден. И те, кому он невыгоден, договариваются между собой, что им выгодно считать его незаконным.

Россия в своей позиции по самоопределению Крыма опирается на право наций на самоопределение. Ее внешние и внутренние оппоненты апеллируют к принципу территориальной целостности. Здесь можно выделить несколько уровней несоразмерности этих двух принципов.

Первый уровень связан с тем, что сам по себе принцип территориальной целостности, с одной стороны, значительно более молодой по происхождению, с другой – исторически более ситуативный. По сути, он формулируется изначально с принятием Устава ООН, а относительно полное свое выражение получает лишь в 1975 году на Хельсинкском совещании и фиксируется в его Заключительном акте.

То есть этот принцип носит своего рода историко-конвенциональный характер, а не характер некоторого изначально принимаемого в качестве неотъемлемого исторического принципа.

То есть он не восходит к тем или иным базовым цивилизационным ценностям. Он есть лишь некое правило игры, о котором в определенных исторических обстоятельствах договорились некие участники в силу того, что это их на данном этапе устраивало, а еще больше в силу того, что это отражало некий имеющийся как факт баланс мировых сил.

Опять-таки, сложившийся в результате победы СССР и его союзников во Второй мировой войне.

До этого данный принцип как общепринятый не существовал, напротив, вся реальная история строилась на перманентном изменении границ существующих государств.

В отличие от этого, право народов на самоопределение есть отражение не ситуативного расклада, а фактического положения дел на протяжении всей истории: народы на определенном этапе своего развития на протяжении всей истории вступали в борьбу за ту или иную форму своего государственно-политического самоопределения.

Формулирование данного принципа на рубеже 19-20 веков в дискуссии социал-демократов означало лишь осознание этого факта и политико-философское его признание. Но, кстати, уже все объединительные войны последних пятисот лет, шедшие в общем русле создания национальных государств, тоже были отражением процесса осуществления самоопределения наций как в русле объединения заселяемых ими территорий, так и в русле выхода их из иных государственных образований, то есть войн за независимость.

Отсюда исторически и политико-философски получается, что принцип права на самоопределение изначально более приоритетен, чем принцип уважения территориальной целостности, который во многом стоит на его пути.

Второй уровень заключается в самом характере определения этих принципов. Принцип территориальной целостности в полном своем виде выглядит как «принцип уважения территориальной целостности».

Принцип права на самоопределение – как «право».

Уважение предполагает, что уважаемое есть важное, значимое, принимаемое во внимание, но не абсолютное, не безграничное. Уважение того или иного человека означает, что к его мнению прислушиваются и по отношению к нему соблюдают особые нормы этикета, но не означает, что ему подчиняются или его обожествляют или рассматривают его как неприкосновенный для критики объект.

Право означает, что оно есть изначально, приоритетно и может быть ограничено лишь либо другим правом, либо добровольным отказом от его использования в силу тех или иных причин.

Кстати, право народов на самоопределение также зафиксировано в Заключительном акте Хельсинкского совещания, причем с особой оговоркой, которая не применима к принципу территориальной целостности. Там отмечено, что «все народы всегда имеют право... определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус», а также указано на недопустимость «исключения любой формы нарушения этого принципа».

То есть территориальная целостность, с этой точки зрения, относительна и ситуативна, а право на самоопределение неотъемлемо и абсолютно.

Правда, наряду с этими двумя принципами в Заключительном акте содержится и принцип нерушимости границ, согласно которому «государства-участники рассматривают как нерушимые все границы друг друга», что в частности включает «признание существующих границ в качестве юридически установленных в соответствии с международным правом». Стоит обратить внимание: существующих, то есть границ 1975 года. Но тогда одно из двух.

Либо принцип нерушимости не может распространяться на иные границы, не существовавшие в 1975 году, и более того, данным документом освящены любые действия государств, направленные на защиту либо восстановление границ 1975 года (например, действия РФ как не выходившей из состава СССР, или любых народов СССР, направленные на восстановление территориальной целостности СССР).

Либо данный принцип приходится признать ныне не действующим просто в силу фактического положения вещей, поскольку эти границы уже были изменены волевым порядком на рубеже 1980-90-х гг. А на новые границы решение Хельсинки не распространяется.

Именно тогда следовало всеми силами мирового сообщества противиться нарушению территориальной целостности, а не спохватываться через почти двадцать лет, когда этот принцип оказался девальвирован.

Просто нужно уйти от идеологических шор и фобий и признать, что та или иная республика (Грузия, Украина или Молдавия) имела право на выход из его состава не больше и не меньше, чем ее составные части (то есть Осетия, Абхазия, Крым, Севастополь или Приднестровье).

И третий, пожалуй, самый важный уровень соотношения рассмотренных принципов.

Принцип территориальной целостности отражает то, на что имеют право государства. Принцип права на самоопределение фиксирует то, на что имеют право народы.

Если в некой конкретной ситуации они начинают противоречить друг другу, вопрос о признании того или иного из них приоритетным есть уже не только и не столько вопрос права. Это есть вопрос политической философии и политической идеологии, а отсюда и признания и принятия того или иного типа ценностей: приоритета воли государства над правами народа или приоритета воли народа над правами государства.