Большой передел мира

Как можно выделить миллиарды долларов на «демократию» и обойти Майдан, который и есть мотор «демократии»? Это все равно что, заправляя машину, лить бензин в салон, в багажник, в бардачок, но не в мотор. Как деньги (большие или малые) способствуют «свободным, честным и мирным выборам»?

Это невозможно по определению – позиция по кандидатам либо есть в голове, либо нет, и если она возникает, меняется или исчезает благодаря деньгам, это лучший признак рабских, лживых и необъективных выборов. Но они этого не понимают и, похоже, действительно верят в то, что где больше денег – там больше демократии.

Не говоря уже о том, что давно и открыто говорится о роли США в организации Майдана. Американский политолог Стивен Уайсман в своем исследовании в подробностях описал механизмы раскрутки Майдана со стороны Госдепа.

Схема проста. Сначала через некоего Рыбачука, руководившего в 2004 году предвыборной кампанией Ющенко, а затем бывшего вице-премьером по вопросам евроинтеграции в правительстве Тимошенко (две марионетки) создается группа из нескольких десятков общественных организаций оппозиционного толка.

Эти организации получают средства от Фонда Сороса и организации Pact Inc. – одного из подрядчиков Агентства международного развития (АМР) США.

Через эти структуры с 2008 года в оппозицию на Украине вливаются миллионы долларов в рамках программы «Украинские национальные инициативы по продвижению реформ» (только в 2013 году выделено свыше 7 миллионов долларов).

Именно эти организации «в рамках свободного волеизъявления» проводят акции протеста против Януковича по схемам и технологиям американских пиарщиков. А координатором от Госдепа по этим всем делам становятся ... та самая Нуланд и посол США в Киеве Пайетт.

«При всей храбрости украинских меньшинств на баррикадах Пайетт и его команда пришпоривали акции протеста в Киеве и пытались их контролировать, хотя это им и не удавалось в полной мере», – пишет автор.

Он отмечает, что в августе прошлого года Пайетт выделил около 50 тысяч долларов для создававшегося оппозиционного украинского интернет-телеканала «Громадське ТВ», команду которого, включая главного редактора Романа Скрыпина, набрали из ранее работавших на финансируемые американцами СМИ.

Еще около 30 тысяч долларов при протекции Пайетта указанному телеканалу должен был выделить Фонд Сороса. А больше всего денег – около 95 тысяч долларов – «Громадське ТВ» получило от посольства Нидерландов. Как отмечает «Российская газета», «Уайсман уверен, «демократия, коррупция и другие декларируемые проблемы» украинского общества американских чиновников на деле особо не интересовали.

Об этом, по его мнению, свидетельствует и то, что вся созданная американцами сеть, включая НПО Рыбачука и «Громадське ТВ», действовала скорее в профилактическом режиме, до тех пор, пока Янукович собирался подписать соглашение об ассоциации с ЕС – это было для США куда важнее проблем рядовых украинцев.

Выразить полную солидарность с США в крымском вопросе Турции мешает опасение, что в этом случае США могут использовать проливы как средство давления на Россию, создав на ротационной основе постоянную группировку ВМС НАТО в Черноморском регионе. В этом смысле показательно демонстративное продление сроков пребывания в Черном море ракетного эсминца «Тракстан», прибывшего в начале марта 2014 г. для однодневных учений с военными кораблями Болгарии и Румынии. Согласно заявлению командира «Тракстана», продление визита было обусловлено обстановкой, сложившейся в Крыму. 10 апреля в Черное море вошел ракетный эсминец США «Дональд Кук», 11 апреля Босфор и Дарданеллы прошло судно ВМС Франции «Дюпюи-де-Лом». С конца марта до середины апреля в Черном море находилось французское спасательное судно «Ализе», в ближайшее время ожидается заход в Черное море противолодочного корабля «Дюплекс». Таким образом, можно говорить о факте политического давления на Россию, однако, вряд ли Турция в этом вопросе будет полностью поддерживать своих союзников по Альянсу, поскольку это втягивает ее в ненужную конфронтацию с Россией и снижает значение Анкары как регионального военного лидера.

В самой Турции отношение к политике России в Крыму неоднозначно. Во-первых, присоединение Крыма к России не рассматривается в турецких СМИ как аннексия. Турецкие газеты призывают свое правительство правильно соразмерять возможности страны при определении своей политики по отношению к России, указывая на необходимость выйти в первую очередь из системного кризиса. Зарубежные наблюдатели также отмечают, что коррупционные скандалы и неудачи Турции на сирийском направлении диктуют турецкой дипломатии проявлять осторожность во взаимоотношениях с Россией.

Во-вторых (и это самое главное),турецкие экономисты в случае присоединения их страны к санкциям против Москвы прогнозируют серьезный ущерб национальной экономике, тесно привязанной к поставкам российских углеводородов. Да и кроме энергоносителей экономике Турции есть что терять. Российско-турецкий товарооборот превышает 33 млрд. долларов, ежегодно Турцию посещают почти 4 млн. россиян, оставляющих там не менее 4 млрд. долларов. Есть в турецких СМИ и прямые указания на то, что значение Украины и России для внешней политики Турции несопоставимо.

В-третьих, прагматики в турецком руководстве предостерегли МИД Турции от необдуманных действий и заявлений в адрес Москвы. Министр по делам ЕС М.Чавушоглу назвал подход европейцев к Украине неправильным, а постановку перед украинцами вопроса о выборе между Европой и Россией – политической ошибкой. Сразу после визита А.Давутоглу в Киев (28.02.-1.03.) первый заместитель главы МИД Турции Ф.Синирлиоглу информировал своего российского коллегу Г. Карасина об итогах киевских переговоров. Стороны подчеркнули, что «будут продолжать совместные усилия, направленные на нормализацию общественно-политической обстановки на Украине».

Есть основания полагать, что турецкая диагностика украинских событий близка российской. Это следует из слов М. Чавушоглу, обвинившего Брюссель в провоцировании гражданского конфликта на Украине. Таким образом, не исключено, что Турция, сама склонная обвинять внешние силы во вмешательстве в свои внутренние дела, опасается повторения киевского сценария на собственной территории.

Обеспокоенность США российско-иранским соглашением, с одной стороны, и противостояние Вашингтона с Москвой по Украине, с другой, совпали по времени с периодом, когда Соединенные Штаты стараются ограничить рост влияния Тегерана на региональной и международной арене. А это вовсе не отвечает интересам РФ, которая все больше опирается на Иран, Сирию и Ирак, то есть государства так называемой «шиитской дуги», в продвижении своих позиций в регионе, постепенно выталкивая из него США. И чем больше Вашингтон втягивается в украинские события, тем меньше становится его влияние на Ближнем и Среднем Востоке, где сосредоточены 2/3 мировых запасов нефти и значительные запасы газа.

Сотрудничество с Тегераном является выгодным для Москвы в экономическом, прежде всего энергетическом, а также военно-техническом плане. Одним из главных направлений такого партнерства является ядерная сфера, а также весьма перспективная область добычи нефти и газа. Причем газовая отрасль имеет стратегическое значение. Ведь РФ и ИРИ могут проложить магистральный газопровод в Индию, которая является наиболее быстро растущим потребителем газа в мире, тем самым ограничив поставки газа в Европу, которая по вопросу Украины идет на поводу у США. И тогда ЕС пусть обращается за «голубым топливом» к Америке, которая блефует своим сланцевым газом как заменителем российского газа.

Но пока что на первом месте стоит обеспокоенность Вашингтона российско-иранским сотрудничеством в ядерной сфере. Именно поэтому сообщения о заключении между Москвой и Тегераном нефтяного соглашения вызвали огромную тревогу у Соединенных Штатов, которых всегда беспокоила российская позиция в ходе переговоров по иранской ядерной программе. Если учитывать рост напряженности в российско-американских отношениях из-за воссоединения Крыма с РФ, заключение двадцатимиллиардного соглашения по принципу «нефть в обмен на готовую продукцию» с Ираном еще больше обострит конфронтацию между Москвой и Вашингтоном. К этому можно добавить, что Запад старается мотивировать свой конфликт с Россией из-за Крыма ее поддержкой Ирана на ядерных переговорах, а не теплыми отношениями между Москвой и Тегераном. Поэтому почти сразу же из Вашингтона стали раздаваться очередные угрозы ввести санкции против Москвы и Тегерана из-за 20-миллиардного соглашения между двумя странами. Такое впечатление, что кроме слова «санкции» американские деятели уже других слов из внешнеполитического словаря просто не знают. Вашингтон явно ослаб, раз грозит тем, что уже не работает, тем более если речь идет о крупных государствах.

Тут можно напомнить, что еще когда против Ирана были введены первые санкции, США опасались, что осуществлению американских целей помешает экономическое партнерство Ирана с другими странами и вся антииранская политика потерпит поражение. А ведь санкции против ИРИ начались еще в 1980 году, когда в этой стране победила исламская революция, и на протяжении всех этих лет к ним добавлялись все новые ограничения. Но многие государства не смогли отказаться от иранской нефти, и тем самым они фактически проигнорировали американские угрозы. Однако в течение последних трех лет Соединенные Штаты приложили максимум усилий для того, чтобы склонить своих потенциальных конкурентов на мировом и региональном уровнях к признанию санкций против Ирана, иногда применяя против них даже политику шантажа. Одной из этих стран стала и Россия, которая частично присоединилась к санкционному режиму Запада. Но сейчас начался пересмотр этой линии, учитывая враждебность США и ЕС к Москве из-за Украины. Вашингтон сам подтолкнул Россию к этому. Доверие к США и их политике полностью утрачено. А санкции окончательно стали в глазах РФ ничем иным как американским инструментом навязывания другим странам своей позиции в условиях утраты военного и политического господства Вашингтона во многих регионах.

Но из-за своей твердолобости и близорукости Соединенные Штаты намереваются использовать конфронтацию, возникшую с Россией из-за Крыма, а также оказать давление на Москву, связывая ее позицию по Украине с якобы поддержкой Ирана в ходе ядерных переговоров. В Белом Доме явно игнорируют тот факт, что отношения Ирана с Россией строятся на законной основе и быстро перерастают в стратегическое сотрудничество, пусть Запад и особенно США и пытаются позиционировать их как временное взаимодействие.

Относительно же вышеупомянутого соглашения между Ираном и Россией, можно сказать, что США не просто боятся обхода санкций и резкого снижения внешнего давления на ИРИ. В Вашингтоне реально паникуют по поводу заключения договора о продаже нефти и укреплении связей с Москвой, поскольку в результате данного соглашения будут созданы благоприятные условия для снятия санкций с Ирана.

Надо отметить, что в ключевых моментах переговоров по ядерной проблеме Россия в конечном счете поддерживала Запад в плане оказания давления на Иран. Учитывая этот факт, не секрет, что на данный момент этот вопрос тесно связан с наиболее остро стоящей для Запада проблемой Украины. США и страны ЕС обеспокоены тем, что Россия в целях оказания со своей стороны большего давления на Запад создаст на ядерных переговорах более благоприятные условия для Ирана, чтобы таким образом повысить шансы выгодного для себя решения украинской проблемы. Но тут уж все претензии к вашингтонским стратегам. Как говорится: «За что боролись, на то и напоролись». Нельзя думать, что ссорясь с Москвой по одному международному вопросу, можно рассчитывать на ее поддержку в других. Тем более если речь идет о стратегических интересах России. А постсоветское пространство и Ближний Восток – это приоритетные зоны для Москвы. Поэтому вполне естественно, что в случае заключения двадцатимиллиардного нефтяного соглашения между Россией и Ираном санкции, используемые Соединенными Штатами как рычаг давления на Иран, сразу же потеряют свою силу , а эффект проводимой американцами антииранской политики постепенно сойдет на нет.

Начнем с того, что можно сказать в защиту женевских переговоров.

Для начала, Москва стала по-новому относиться к находящемуся в процессе формирования украинскому правительству, которое она ранее называла незаконной, сформированной в результате переворота кликой, состоящей из неофашистов. Это несмотря на то, что украинские правые составляют незначительное меньшинство в кабинете и являются пограничным элементом в общественном мнении. Приняв такую повествовательную концепцию, Россия отказалась вести переговоры с украинскими лидерами. Однако украинский министр иностранных дел Андрей Дещица был полноправным участником женевских переговоров, сидя вместе с госсекретарем Джоном Керри, главой внешнеполитического ведомства ЕС Кэтрин Эштон и российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым. Если бы Владимир Путин хотел еще больше обострить ситуацию, он бы настаивал на своем и держался в стороне от украинских властей.

Со своей стороны, украинское руководство согласилось амнистировать российские националистические группировки, которые захватили здания как минимум в десяти городах Донецкой области и начали требовать проведения референдума на манер крымского, а также проявляют деятельную активность в Луганской области. Киев также подтвердил свое намерение провести конституционную реформу, нацеленную на передачу части властных полномочий местным советам (но в то же время продолжает отвергать российское требование о федерализации Украины на уровне областей), и придать русскому языку статус официального.

Женевские переговорщики договорились, что «незаконные вооруженные формирования» должны разоружиться и покинуть захваченные здания. Неопределенность данной формулировки уже позволила России выступить с заявлением о том, что Украина должна показать в этом пример, разоружив крайние правые организации, такие, как «Правый сектор». Положительно то, что такие формулировки явно распространяются на российские националистические группировки Донбасса. Даже если эти группировки и не являются обычными российскими марионетками, они явно приободряются от того, что Москва поддерживает их требования.

А теперь к противоположной оценке того, что произошло в Женеве.

Некоторые хорошо осведомленные западные критики осудили женевскую сделку, назвав ее предательством. Негодующие комментарии в украинской прессе указывают на то, что на Украине ее восприняли тоже не самым лучшим образом. Негативные оценки не ограничиваются статьями в энергичной украинской прессе и блогосфере. Один мой знакомый, который намного больше меня сведущ в украинских делах, недавно поговорил с высокопоставленным украинским чиновником и узнал, что тот возмущен уступками в Женеве и особенно негодует по поводу того, что никто не осудил захват Россией Крыма.

Уважаемый российский экономист Андрей Илларионов, работавший в 2000-2005 годах старшим экономическим советником у Путина, но ушедший в отставку в знак протеста против ползучего авторитаризма в России, также выступил с яростными нападками на достигнутое соглашение.

Илларионов недоволен тем, что в Женеве не осудили захват Россией Крыма; что Россия не подтвердила свои обязательства по Будапештскому меморандуму от 1994 года, касающиеся территориальной целостности Украины; что не было выдвинуто требование о выводе с востока Украины просочившихся туда агентов российской разведки и сил специального назначения. Илларионов также пожаловался на то, что в женевском соглашении заложена основа для федерализации Украины, хотя из текста документа трудно сделать такое заключение.

По мнению Илларионова, Россия и Соединенные Штаты решили судьбу суверенного государства. Женева-2014, заключает он, оказалась хуже Мюнхена-1938, потому что в отличие от чехов, сами украинцы способствовали достижению этого постыдного результата.

Так что же такое Женева: оправданная сделка или акт наглого предательства?

Давайте в интересах этого спора предположим, что требования критиков справедливы. Давайте также согласимся с тем, что захват Россией Крыма был основан на результатах поддельного и антиконституционного референдума, подкрепленного мощной пиар-кампанией, авторы которой исходили из явно ложной посылки о том, что Украину захватили фашисты, что там осуществляются необоснованные и масштабные нападения на русских, и что в стране начинается нечто похожее на этнические чистки.

Пусть так, но переговоры, направленные на предотвращение перерастания кризиса в войну (что было вполне возможно), имеют целью не исполнение желаний, не признание виновными своих грехов и не искупление вины. Переговоры имеют целью добиться того, что реально возможно при существующем раскладе сил и арифметике многообразных интересов.

С такой точки зрения у России есть несколько способов для наращивания напряженности в восточной Украине и для создания там новых проблем. У нее также имеются необходимые силы для оккупации части ее территории. Если такое случится, воевать с Россией не будет никто — ни Соединенные Штаты, ни НАТО. Грозить таким участием — значит прибегать к словоблудию, которое породит у украинцев надежды (весьма опасные), а затем уничтожит их (что совершенно бессовестно). Как это ни трудно, украинцы должны смириться с тем, что даже у максимально сочувствующих им государств имеются пределы возможностей и готовности помогать.

Беды Украины — это классическая конкретизация ситуации, описанной Фукидидом в «Мелосском диалоге». Могущественные афиняне заявили незадачливым мелосцам, которых они решили покорить: «Вы, как и мы, знаете, что право в нашем мире — это лишь вопрос между равными по силе. Сильные делают то, что могут, а слабые страдают так, как должны». Никто не пришел Мелосу на выручку, и прежде всего, спартанцы, на которых мелосцы очень рассчитывали. Украина — это не первое государство, страдающее таким образом, а Россия не первая страна, причиняющая такие страдания.

В ответ можно заявить, что необходимо изменить соотношение сил, чтобы Украина смогла избежать участи Мелоса.

Давайте взглянем на варианты того, как можно суровее и жестче обойтись с Россией, исключая вариант войны, чего не рекомендуют даже злейшие враги Путина.

Один вариант — это ужесточение уже введенных против России санкций, чтобы Москва дорогой ценой заплатила за свои злодеяния. Критики женевских соглашений выступают за такое ужесточение. Но здесь есть один момент: если Путин захватит часть восточной Украины в ответ на такие санкции, у него будет контрдовод, и он воспользуется им так и тогда, как ему захочется.

Более того, чем суровее рассматриваемые санкции, тем больше разногласий между Европой и США, и между европейскими странами. Диссонанс внутри атлантического альянса очевиден даже сейчас. Все дело в том, что европейцы, особенно населяющие восточное крыло НАТО, не защищены от российской военной силы в той мере, как американцы. (Хотя и в США мало кто поддерживает идею войны с Россией.)

И дело не только в мощи и близости России, хотя 40 000 военнослужащих, сосредоточившихся неподалеку от восточных и северо-восточных границ Украины, это отнюдь не мелочь.

Объем торговли Европы с Россией составляет приблизительно половину триллиона долларов. Страны ЕС в среднем импортируют четверть потребляемого ими газа из России. Некоторые из них, такие как прибалтийские государства, Румыния и Болгария, зависят от российских поставок гораздо больше. ЕС является самым крупным иностранным инвестором в России. Следовательно, экономический ущерб будет не односторонним. И это отнюдь не мелочи, учитывая бедственное состояние европейской экономики.

Кроме того, самая важная страна ЕС Германия заметно опасается дополнительных мер экономического наказания, таких как санкции против целых отраслей российской экономики, особенно против добычи углеводородов. Немцы опасаются, что это усилит напряженность и усугубит кризис. Путин вряд ли популярен среди немцев, но в равной мере непопулярна и идея ссоры с Россией из-за Украины.

Неуверенность в отношении расширения санкций демонстрируют не только европейцы. Нет единства и в администрации Обамы, а работающие в России американские компании заметно нервничают.

Настроение в Европе может измениться, если путинские войска войдут в Донбасс. Но похоже, что в планы Путина это не входит. Он хочет воспользоваться влиянием, обретенным по причине волнений на востоке, которые Кремль помог организовать, и теперь намерен выбить из Украины как можно больше уступок, таких как нейтралитет и федерализация.

Оппоненты женевского соглашения возмущены тем, что участники переговоров не обсудили вопрос Крыма. Но реальность на сегодня такова, что Украина Крым потеряла. Страны могут не признавать факт присоединения Крыма Россией, но это никак не изменит ситуацию на местах. Никто не готов применять в этих целях силу, и вряд ли кто-то верит в то, что этого можно добиться при помощи санкций.

Вот почему Керри сказал, что приехал в Женеву не для того, чтобы «говорить про Крым». Это его высказывание вызвало недовольство у многих украинцев. Вполне понятно, что украинцам трудно примириться с потерей Крыма. С ними поступили несправедливо, и они хотят, чтобы справедливость восторжествовала. Но если торжество справедливости состоит в возврате Крыма, суровая реальность такова, что ни одна страна не готова за него бороться.

Короче говоря, те результаты, которых хочется критикам женевских переговоров, просто недостижимы. Лавров ни в коем случае не согласился бы на формулировки, в которых звучит осуждение России. Если бы участники переговоров осудили захват Крыма, эти переговоры могли деградировать до уровня взаимного охаивания и риторических залпов. Конечно, из этого могла получиться хорошая театральная постановка и сочные заголовки, а критики женевского соглашения обрели бы хорошее настроения благодаря тому, что плохих парней разнесли в пух и прах.

Возмущение дает выход эмоциям, но оно никак не помогает урегулировать кризисы, подобные украинскому. А кризис этот вполне может перерасти в масштабное межэтническое насилие и даже в войну. Лучше сосредоточиться на главном: сохранить единство Украины и предотвратить кровопролитные столкновения в Донбассе, по причине которых российские войска могут перейти украинскую границу.

Когда закончится перемирие, объявленное на время православной Пасхи, мы узнаем, работают ли женевские договоренности, и могут ли они привести к новым достижениям.

Вот вопросы, на которые мы скоро найдем ответы. Заставит ли Россия, пусть скрытно, разойтись по домам агитаторов за референдум? Являются ли эти группировки просто инструментами Москвы? Или же они (как можно понять из заявления главы «Донецкой Народной Республики» о том, что его организация не согласится с женевскими решениями) тот хвост, который виляет российской собакой? Откажется ли Владимир Путин от заявлений, в которых он ставит под вопрос сам факт украинской государственности и выдвигает реваншистские формулировки типа «Великороссии»? Прибегнет ли Россия к силе, если на Украине произойдет эскалация насилия?

О том, что Standard & Poor’s, Moody’s и Fitch стали одними из главных виновников прошлого мирового финансового кризиса, на Западе не говорил только ленивый. Не раз звучали призывы реформировать систему присвоения рейтингов, но дальше криков дело не пошло. Но как только после введения санкций в отношении РФ были понижены кредитные оценки ряда отечественных компаний, власти задумались о создании собственного рейтингового агентства.

Этот вопрос уже до конца недели могут обсудить у первого вице-премьера Игоря Шувалова. Тему намеревались поднять еще в прошлую пятницу, но позже обсуждение перенесли. По всей вероятности, на нем будут решать, станет ли агентство полностью самостоятельным или вес ему будут придавать зарубежные партнеры.

Свою позицию в отношении мировых агентств Игорь Шувалов озвучил еще в начале апреля: «Существуют крайние мнения, например, что рейтинговые агентства находятся под влиянием западных правительств и они в любом случае уже получили определенные сигналы о том, чтобы понизить рейтинг России». «Я не хочу это комментировать. Отмечу, что после 2008 года в мире началось движение по созданию системы независимых от западного мира рейтинговых агентств. В Китае создается целая система, привлекаются рейтинговые бюро из других стран. Они предлагают России работать вместе, чтобы рейтинги невозможно было бы включать и выключать по решению правительств. Они составлялись бы по методике существующих рейтинговых агентств, но были бы выведены из-под влияния западного мира», – добавил чиновник.

И даже несмотря на то, что создание собственного агентства для многих стран – это пока только мечта, по словам Шувалова, «бывает мечта, а бывает крайняя необходимость. Когда вы поставлены в крайнюю необходимость, это становится реальностью. Этот проект в любом случае нужен, чтобы не было спекуляций о том, что кто-то зависит от восточных стран, а кто-то – от западных. Система не должна быть монополизирована».

Похоже, для российских компаний «крайняя необходимость» уже наступила. Еще в начале года Fitch снизило долгосрочный рейтинг дефолта для ВТБ и его дочерних компаний, что, естественно, отразилось на котировках бумаг банка на мировых рынках. После этого ВТБ и связанные с ним структуры прекратили отношения с агентством. Как тогда заявил президент – председатель правления группы ВТБ Андрей Костин: «Нужно подумать о создании международных рейтинговых агентств, но базирующихся на многостороннем участии. Это можно было бы сделать в рамках стран БРИКС».

Он напомнил, что, в принципе, уже существует институт, который может служить прецедентом. Это Международный инвестиционный банк. «Он до сих пор работает. И он не только носит наднациональный статус, но и обладает дипломатическим иммунитетом, и устав его зарегистрирован в ООН. То есть имеются прецеденты создания наднациональных структур, на которые не могли бы распространяться действия одного или нескольких конкретных государств», – отметил банкир.

Вместе с тем, считает Костин, России немедленно надо отказаться от сотрудничества со всеми американскими рейтинговыми агентствами. И хотя Fitch «просто непрофессионально в своей деятельности и некорректно вело себя по отношению к банку», с другими агентствами «мы взаимодействуем нормально и планируем продолжать сотрудничество с агентствами Moody’s, Standard & Poor’s».

Напомню, что любая рейтинговая оценка – это прежде всего субъективное мнение частных компаний, основанное как на открытых макроэкономических параметрах, так и на новостном потоке, сопровождающем государство, считает старший аналитик «Альпари» Анна Бодрова. Экономическая ситуация в России далека от стабильной, после стагнации финала прошлого года в экономику пришел спад, и насколько значительным он окажется, пока сложно сказать. Если рейтинговые агентства опираются на конкретные цифры, то понижение рейтингов РФ вполне обоснованно. Если речь идет о вероятных теоретических ухудшениях на фоне политической подоплеки, то это – в чистом виде заказ. Не исключено, что по итогам текущего года ВВП России вырастет только на 0,5-0,6%, и это – действительно повод для снижения рейтинговых оценок.

Впрочем, рост ростом, а проблему с рейтингами решать нужно, тем более что варианты для его создания уже имеются. В качестве одного из них рассматривается создание международного агентства на базе объединенного рейтингового проекта Universal Credit Ratings Group (UCRG), куда вошли китайское агентство Dagong Global Credit Rating Co, американское Egan Jones Rating и российское «Рус-Рейтинг». В начале года предложения UCRG уже рассматривались российскими министерствами (в том числе Минэкономики и Минфином), которые пришли к выводу о необходимости их дальнейшей проработки.

Также возможен вариант присоединения России к международному рейтинговому агентству ARC Ratings. В 2013 году оно объединило пять национальных рейтинговых агентств Португалии, Индии, ЮАР, Малайзии и Бразилии. Еще одна возможность – создать национальное рейтинговое агентство на базе ЦБ. Однако это госструктура, и ей вряд ли станут доверять частные инвесторы, рассуждают эксперты.

Вообще задача создания своего агентства актуальна уже давно, полагает председатель правления платежной системы «Лидер» Сергей Блудов. Российские рейтинговые агентства работают достаточно эффективно, но они позволяют сравнивать кредитные риски внутри страны, а для обслуживания международного рынка капитала необходимо рейтинговать иностранных участников рынка от уровня страны до уровня частного эмитента. При этом самое главное – это доверие к оценкам рейтинговой компании, что достигается двумя факторами: профессионализмом и объективностью. И лучше всего такое агентство действительно создать при Международном институте развития с возможностью со временем передачи частным акционерам из круга заинтересованных в его объективной деятельности лиц, уверен эксперт.

Но все же нельзя говорить о том, что российское рейтинговое агентство сможет в значительной мере заменить существующие мировые даже в рамках российского рынка, считает аналитик «Инвесткафе» Михаил Кузьмин. Главный вопрос, который возникает при создании национального рейтингового агентства: насколько оно будет независимым. «Я считаю, что если подобная организация будет создана государством или в той или иной мере аффилированными с ним структурами, то его рейтинги, конечно же, не будут восприниматься участниками рынка как релевантные. Причем такое отношение можно ожидать, даже если рейтинги не станут присваиваться явно завышенными по отношению к каким-либо российским компаниям или регионам. Также важно отметить спрос на рейтинги подобного агентства среди иностранных инвесторов. На мой взгляд, он будет достаточно невелик, так как они привыкли использовать в своих моделях оценки активов предоставляемые нынешней «большой тройкой» (S&P, Fitch и Moody’s) рейтинговых агентств данные», – говорит эксперт.

Тем не менее, справедливости ради Михаил Кузьмин отмечает, что создание национального рейтингового агентства важно с точки зрения государственной безопасности: на американскую «большую тройку» приходится около 95% соответствующего мирового рынка. Также нельзя забывать о том, что это будет способствовать приходу на российский рынок рейтинговых агентств, оцениваемых примерно в 2-3 миллиарда рублей, российских игроков.

В целом над вопросом создания рейтингового агентства, не привязанного к «большой тройке», думает не только РФ. Другое дело, что Россия находится в такой ситуации, когда решать его придется ускоренными темпами. Другой вопрос, насколько быстро инвесторы – в первую очередь иностранные – начнут ему доверять. Впрочем, здесь власти могут действовать и принудительными способами...

И пока «Грузинская мечта» посредством правоохранительных органов разбирается с «Единым национальным движением» (ЕНД), бывшие партийцы Саакашвили ударили по власти с тыла.

Расколоть «Грузинскую мечту»

Казавшаяся монолитной «Грузинская мечта» после ухода Бидзины Иванишвили из политики начала раскалываться. Так, кошка пробежала между президентом с урезанными полномочиями Георгием Маргвелашвили и сменщиком Иванишвили на посту главы правительства Ираклием Гарибашвили.

Впервые президент начал проявлять недовольство необходимостью переезда в отстроенную Саакашвили президентскую резиденцию, именуемую в народе «Дворцом Калигулы». В итоге въехать в неё всё же пришлось.

Затем возник конфликт на почве разделения полномочий: депутаты решили лишить Маргвелашвили права предоставлять гражданство. Дальнейший отъём полномочий у президента рискует превратить его в сугубо церемониального главу государства.

Но на этом проблемы не окончились: Иванишвили публично выразил недовольство кадровым назначением Маргвелашвили. Дело в том, что советником президента по политическим вопросам стал Вано Мачавариани (брат бывшего вице-спикера Михаила Мачавариани, одного из лидеров оппозиционного ЕНД). Иванишвили посетовал: «Суть не в родстве, а в том, что этот советник является носителем идеологии «националов», и это проявилось достаточно давно».

В итоге Бидзина Иванишвили в эфире грузинского ТВ констатировал бесперспективность отношений с президентом: «Маргвелашвили очень изменился. Это не тот человек, которого я знал до президентских выборов. Я разочарован. Мы с ним часто спорили, не соглашались друг с другом, но теперь лучшее, что я мог сделать — прекратить общение».

Таким образом, партийцы из ЕНД нашли подход к грузинскому президенту и, сыграв на его недовольстве, усугубили внутривластный конфликт. Тем временем экономика Грузии похожа на пациента, находящегося при смерти.

Пациент пока жив, но…

Со времён Саакашвили Грузия плотно «села» на кредитную иглу, и теперь общий объём задолженности перед международными кредиторами равен ВВП страны. Республика совокупно должна выплатить кредиторам свыше 13,6 миллиардов долларов. Пока Грузия в состоянии расплатиться по долгам, а вот после августа (на август запланировано подписание соглашения об ассоциации с ЕС) гасить долги станет проблематично. И это притом, что 70% населения Грузии ещё в 2012 году назвали себя не трудоустроенными.

Пока же РФ дала экономике республики сделать несколько глубоких вдохов, разрешив поставки вин, фруктов и минеральных вод. Понятно, что Москва капитуляцию Грузии перед европейским товаропроизводителем воспримет без воодушевления и товарооборот стран вновь упадёт, что станет дополнительным ударом по «Грузинской мечте».

Тень украинского майдана

Над Грузией, похоже, нависла тень украинского евромайдана. Грузинским политтехнологам и революционерам больше нечем заняться в Киеве, и теперь они возвращаются в Грузию, но уже не одни, а в компании своих украинских коллег по революционному цеху.

Глава МВД Грузии Александр Чикаидзе заявил, что представители партии бывшего президента Михаила Саакашвили «Единое национальное движение» и активисты украинского евромайдана планируют дестабилизировать ситуацию в стране с целью смены власти. «Наши оппоненты привезли в Грузию активистов украинского евромайдана, вместе с которыми проводятся тренинги и подготовительные работы к акции. Они (ЕНД) также прикрываются несколькими неправительственными организациями, которые активно работают над тем, чтобы вывести людей на улицы и провести переворот», — утверждает Чикаидзе.

ЕНД, естественно, свою причастность к вышеописанному отрицает, а премьер-министр заявляет о том, что не позволит дестабилизировать ситуацию в республике. Впрочем для дестабилизации обстановки вполне хватит действий функционеров от «Грузинской мечты», вознамерившейся подписать ассоциацию с ЕС.

Грузия на скамье запасных НАТО

Провал у новых грузинских властей и на внешнеполитическом поле. Внезапно для грузинских политиков оказалось, что Грузия НАТО не нужна и республику в данной организации никто не ждёт. Впрочем, руководство НАТО поблагодарило Тбилиси за поставки солдат в горячие точки альянса, назвав Грузию «экспортёром безопасности» и «образцовой моделью для постсоветских государств». И правда же: Грузия, действительно, образцовая модель абсолютно подконтрольного Западу государства.

Что дальше?