Большой передел мира

Валерий Володин
«Моя семья живёт в Севастополе со времён крымской войны. Отец — участник обороны Севастополя. Деды погибли при защите города, — говорит Валерий Володин, капитан 1-го ранга, инициатор создания, а сейчас директор Музейного комплекса «35-я береговая батарея». — Вопрос о том, что произошло после развала Советского Союза, очень болезненный. Когда начались процессы, связанные с определением суверенитета союзных республик, мало кто понимал, что из этого выйдет. Говорили, что мы сохраняем армию, общие стратегические силы, будет одинаковая рублёвая система, просто государства будут более эффективно распоряжаться своим имуществом и своей экономикой. Это казалось вполне логичным и справедливым. Но затем в СССР начался «парад суверенитетов», каждая республика стремилась доказать свою исключительность. Украина устремилась к «незалежности» — полной независимости от России. Тогда мы и стали прозревать».
«Мы активно сопротивлялись. Жителям Севастополя удалось за эти 23 года сохранить свой менталитет. Хоть и факультативно, но в школах у нас начали преподавать Севастополеведение, детям рассказывали про великий город и его историю. Родители занимались дома с детьми. Мы построили комплекс «35-я береговая батарея», — рассказывает Володин. По его словам, деньги на этот комплекс выделил Алексей Чалый.
Зимой 2014 года митинг в Севастополе был организован мгновенно. «И это заслуга Алексея Михайловича Чалого и его команды. В нашем комплексе «35-я береговая батарея» мы печатали листовки. По городу ходили машины, как во время войны, с рупором: «Приходите на митинг! Приходите на митинг!» Мы печатали листовки у себя, в музейном комплексе, разбились на группы, ходили по районам. Каждый подъезд посетили», — делится капитан 1-го ранга.
«Этого единения, которое мы увидели тогда на площади, не ожидал никто. Мы представить себе не могли, насколько возбуждён народ. Стоило лишь предложить собраться, бросить клич — и все примчались на площадь решать свою судьбу и судьбу города. Тут же стали записываться в отряды самообороны. Беркут наш, вернувшийся в Севастополь, первый выступил на стороне временного координационного совета. Они взяли на себя смелость организовать кордоны на въезде в Севастополь. Многие с работы увольнялись, чтоб вступить в отряды. Тогда это было самым важным», — говорит Володин.
По его словам, Украина в это время «бесновалась». «Бесновалась в Одессе, бесновалась на Крещатике. Мы вздохнули с облегчением, что не допустили этого. Конечно, смена одного государственного строя имеет свои недостатки. Город погрузился в очереди. Про них даже анекдоты сочиняли. Нужна страховка, паспорта, пенсия, заявления в банки, ГАИ. Ну, что тут поделаешь? Конечно, много было непонятно и сложно. Старикам особенно, попробуй всё это переоформи. Ассимиляция людей в Россию произошла быстро, а вот экономики — нет. Проблемы со светом, с водой, с доставкой продуктов, товаров. Надо было налаживать доставку продуктов из России. Это и сейчас проблематично. Доставляется всё на пароме, а он зависит от погоды. В общем, пока не появится мост, будут проблемы, конечно. Но всё это — ерунда. Мы в России — и это главное. Понимаешь, мы дома», — делится воспоминаниями собеседник RT.

Фото: Дмитрий Осипенко
Александр Караваев
«Я всегда был уверен, что Россия вернёт Севастополь. Но я не знал, когда это случится. В мире должна была сложиться определённая ситуация для этого. Но я не сомневался, что так и будет, — рассказывает Александр Караваев, председатель Народного фронта «Отстоим Севастополь!». — В начала 90-х почти каждое воскресенье люди на митинги собирались, ждали этого. А потом начали сомневаться, конечно, говорили, что России мы не нужны. Но я понимал, что по-другому просто не может быть».
«А потом начался «украинский проект», «украинизация» и попытки переформатирования сознания, — признаётся Александр. — В СБУ организовали выставку про голодомор. Мы тогда отправили письма в ООН в знак протеста, поскольку фотографии там были не только с Украины, но и из России и даже США, сделанные в годы Великой депрессии. Ложь на каждом шагу: история Украины, которая преподавалась в школах, была антироссийской и антирусской направленности. Нашим детям вместо истории, рассказывали про «хату с краю», вечно обижаемую Украину. Из бандеровцев делали героев. И конечно это было страшно.
Начали появляться патриотические общества. С искажением истории мы боролись, как могли. Например, в Севастополе дважды пытались установить табличку на Графской пристани «в честь 90-летия со дня поднятия кораблями Черноморского флота флага Центральной рады». Это было сделано в годы Великой Отечественной по приказу командующего Черноморским флотом Саблина, чтобы убедить немцев, что флот украинизирован, и больше нет причин для продвижения войск к Севастополю. Таким образом он хотел спасти флот. Но поднимать флаг большая часть кораблей отказалась. Подняли их только два корабля, но провисели флаги совсем недолго. Впоследствии сам Саблин назвал это позором. И устанавливать в честь такого события табличку в Севастополе — плевок нам в душу. Её сорвали и утопили. За это на меня и моих товарищей возбудили уголовное дело. А в октябре 2007 году мы основали общество «Севастопольский ритуал» и каждое воскресенье с Андреевскими флагами люди проходили по Севастополю, приклоняя колени у памятных мест славы».
undefined
Вячеслав Горелов
Вячеслав Горелов, депутат ЗСК Севастополя, а год назад — один из организаторов «Митинга народной воли», соучредитель Народного фронта «Отстоим Севастополь!». Он говорит, что город в 1993 году был предан тогдашней российской властью, которая была в те годы или слаба, или неумна, или и то, и другое вместе.
«Тогда Севастополю помогали многие города и регионы России. Но основной вклад внесла Москва. По инициативе Лужкова была создана школа для детей моряков Черноморского флота, обучение в которой полностью велось по российским программам. На базе отремонтированных корпусов Лазаревских казарм был создан Черноморский филиал МГУ. Эти и другие мероприятия помогали черноморцам чувствовать свою незримую связь с Россией», — делится он воспоминаниями.
По словам севастопольского активиста, первый «майдан» в 2004 привёл к власти Ющенко с его русофобской политикой. «Несколько месяцев второго «майдана» показали, что его результаты будут ещё страшнее, ибо в Киеве рвались к власти откровенные нацисты», — говорит он.
Вячеслав Горелов, автор книги про «русскую весну» «Че Гевара прилетает утром» (Че Геварой называли тогда Алексея Чалого. — RT), убежден: единственным городом, способным стать детонатором пророссийского выступления на Украине, мог стать только Севастополь. И он им стал.

Борис Колесников
«Мы одинаково презираем и Януковича, и Яценюка с его подельниками. Но эти майдановские события не могли оставить нас равнодушными. Ведь уже начали звучать призывы о сносе памятников, запрете празднования Дня Победы, героизация УНА УНСО и так далее. И мы небольшой группой создали движение, которое я назвал «Республика». В феврале стало ясно, что ситуация близится к развязке. Мы начали готовить план обороны города», — вспоминает депутат Борис Колесников.
«Мы же своё будущее связывали только с Россией, в глубине души надеясь, но всё же опасаясь, сомневались в том, что мы ей нужны. В то время многие из нас, читая российские издания и слушая политиков, научились читать между строк и слышать то, что не было сказано. Вот эти недосказанности, подтекст подсказывали нам, что Россия ждёт Севастополь, это будет возвращение домой», — говорит он.
Когда-то Борис Колесников работал в уголовном розыске, но после того, как Севастополь стал украинским, принимать присягу другой стране отказался. «22 февраля нами принято решение о создании отрядов самообороны, распустили городской Совет, блокировали госадминистрацию, взяли под охрану магистральную ЛЭП, по которой поставляется электричество в Севастополь, водохранилище, выставили на дорогах блокпосты, чтобы пресечь вывоз продуктов из города. Но утром план изменился. Дело в том, что в Севастополе не было выборов мэра, нам его всё время назначали из Киева. Выборы мэра — это была мечта севастопольцев, которые наивно полагали, что, выбрав своего, мы и жить начнём по-другому, не по указке из Киева. Придя за пару часов до начала митинга, мы предложили Чалому возглавить городскую власть. Почему именно Чалый? Потому что патриот, не был связан с политикой, человек не бедный, кстати, он за свои деньги в первые дни революции закупил для города инсулин, на всякие первоочередные нужды выделил из своих денег 10 миллионов евро. Как ни крути, человек с незапятнанной репутацией. Такому город должен был поверить» — рассказывает он.
Сергей Кажанов, один из организаторов митинга, вспоминал, как спросил Чалого, — что, если ничего не произойдёт? На это он изменился в лица и сказал: «Как ничего не произойдёт? Я всю жизнь к этому шёл. Я всё отдам, весь бизнес отдам, жизнь отдам. Не может ничего не произойти. Мы не можем упустить этот момент. Как мы сможем смотреть в глаза детям?». Когда Алексею Чалому предложили стать народным мэром, он тоже возмутился. Брать на себя такую ответственность он не хотел. Потом ему говорили: «Если не Вы, то кто? Это единственный шанс. Нет других вариантов».
undefined
Колесников вспоминает: когда он шёл на площадь, не рассчитывал вернуться домой. По его словам, он думал — повяжут и срок дадут. Но когда увидел столько людей, в голове всплыли строчки из известной песни Окуджавы «Сомнения прочь». Над площадью развивались флаги России и виднелся плакат — «Россия, мы брошены, возьми нас обратно!».
Игорь Соловьёв
«Националисты, которые раньше рядились в патриотические тоги, захватили власть, и нам стало понятно, что российский флот они здесь не оставят и не дадут спокойно жить русским. В городе начали происходить какие-то странные вещи. По всей Украине в это время шли захваты административных зданий бандеровцами. И на этом фоне у нас поползли слухи, что националисты захватили или собираются захватить то или иное здание. В город начали проникать провокаторы, поэтому на въезде в город появились блокпосты. В Севастополе с начала «майдана» проходили митинги. И вначале там были и с российскими, и с украинскими флагами. Но это было не то. Нужно было что-то масштабное во главе с настоящими лидерами. Решение о «митинге народной воли» приняли дня за два. Начали печатать листовка на принтерах. Размещали их в магазинах, раздавали прохожим. Сколько выйдет на площадь, было непонятно», — рассказывает один из активных участников «русской весны» Игорь Соловьев. Он принимал участие в подготовке митинга, был его ведущим, а потом ежедневно информировал население о решениях народного мэра. Можно сказать, он был голосом «русской весны».
«План разработали часа за два до митинга. Не очень понятно было, что делать. Тогда же Чалому предложили стать народным мэром. Надо было решать быстро. «Мне нужно полчаса», — сказал он, сел перед компьютером и стал что-то читать. Помню, я ещё с кем-то пошутил: «Пошёл читать «Руководство городами для чайников», — рассказывает Соловьев. — Мы же продумали сценарий митинга и поехали на площадь Нахимова, где должна была решиться судьба Севастополя и, как потом выяснилось, всего Крыма».
«Говорили, что когда беркутовцы увидели на площади множество людей, по инерции взяли в руки щиты и спрятались за ними. Им казалось, что сейчас на них набросятся с коктейлями Молотова, как в Киеве. Они не ожидали, что Севастополь их встретит как героев. Крепкие мужики не могли сдержать слёз, — вспоминает активист. — До начала митинга на сцену внезапно поднялись представители тогдашней власти — Владимир Яцуба (председатель Севастопольской городской государственной администрации. — RT), глава горсовета Юрий Дойников, депутаты из Партии регионов. И вот я понял, что если они начнут говорить, то народ может разойтись. Мне стало страшно, что наше дело может так бесславно закончиться, поэтому я решил никого из них к микрофону не пускать. В голове закрутилось только: «Где Чалый?». А Чалого всё не было. Я очень волновался — что же делать?».
Где был Алексей Чалый, видел журналист издания «Форпост Севастополь» Дмитрий Осипенко. Чалый ходил рядом с ним целый час и думал. «Когда он поставил ногу на ступеньку, ведущую на сцену 23 февраля, наступил переломный момент в новейшей истории. Не решись он тогда на этот шаг, — неизвестно, что случилось бы дальше. Это был самый сложный период в моей жизни. Я осознал всё только в тот момент, когда стоял на крыше городской администрации и смотрел, как Алексей Михайлович разворачивает с древка огромный триколор», — говорит Осипенко.
«Нас загоняют в рамки, как людей второго сорта, которым будет запрещено иметь то самое право на историю и русский язык», — сказал Чалый с трибуны.
Его объявили народным мэром и мэр официальный, стоящий на площади, этот выбор поддержал.
undefined
«Желание, чтобы Россия вернула себе Севастополь, было у всех. Но никаких таких пунктов в резолюции не было, потому что мы не знали, как Россия на это отреагирует. Мы вообще не знали, что будет дальше. Могли остаться один на один со всей Украиной или может Крым тоже поднимется, или восточная Украина к нам присоединится, и мы вместе будем отстаивать свои права. Задача стояла очень сложная. И ожидать, что российская власть вернёт Крым, мы не могли. Страну, где 140 миллионов человек живёт, и живёт хорошо, ставить на грань войны, потому что мы хотим домой, тоже не совсем правильно. Надеялись, но, конечно же, не было никакой уверенности в этом. Поэтому в резолюции после митинга про это не было ни слова. Было другое: мы не подчиняемся властям Киева, мы избираем своего мэра. Но на площади люди говорили, что мы с Россией. Непонятно было, в какой форме, но все этого очень хотели», — рассказал спустя год после этих событий ведущий митинга Игорь Соловьёв.
На «митинге народной воли» также была принята резолюция, в которой говорилось, что Севастополь не признаёт последние решения Верховной рады Украины, а происходящее в стране считает государственным переворотом. Протестующие приняли решение не перечислять налоги, собранные в Севастополе, в столицу Украины и организовать на территории города отряды самообороны, в которые стали записываться тут же.
«В какой-то момент я, стоя на сцене, огляделся по сторонам и увидел такую картину: надо мной ясное синее небо, по нему плывут облака, до горизонта всё заполнено людьми и вокруг развеваются российские флаги. В этот момент невольно подумалось: «Вот это сказка! Ради этого дня стоило жить. Неважно, что будет завтра, но сегодня я абсолютно счастлив», — говорит активист «русской весны».
На следующий день мэр Севастополя официально подал в отставку, городской совет на внеочередном заседании принял решение о создании управления по обеспечению жизнедеятельности города и его руководителем стал Алексей Чалый. Киев же назначил нового мэра и завёл уголовное дело на Чалого, но арестовать его не удалось. Вход в администрацию охраняли несколько тысяч человек. Представителей СБУ вместе с прокурором заставили покинуть здание и порвать ордер на арест нового мэра города. А потом вся многотысячная площадь пела «Севастополь — город русских моряков».

В Севастополе за его долгую историю было много мятежей. Много раз народ поднимал бунт против властей. Произошедший в феврале 2014 года — был самый мирным и успешным. Не было арестов и город не остался один на один против Украины, как опасались многие. В итоге к нему присоединился и весь Крым. 

- Пока в экстренных мерах нет необходимости, потому что минские договоренности остались не только документом, который выработан четырьмя участниками минского процесса, я имею ввиду Украину, Россию, Францию и Германию, они же закреплены в резолюции Совета безопасности ООН и приобрели форму международно-правового акта, поддержанного фактически всем международным сообществом. Это уже совсем другая история. А я очень рассчитываю на то, что это будет исполняться. Если это будет исполняться, это верный путь к нормализации ситуации в этом регионе страны.