Смерть Европы ("
Expresso",
Португалия)
Антониу Тейшейра (António José Teixeira)
Гибель человечности, нашедшая свое выражение в теле того ребенка, которого, как отбросы, прибило к берегу, заставляет содрогнуться. Но недостаточно. Полицейский взял его на руки, как будто укачивая. Этот ребенок, без сомнения, тяжким грузом лег на его совесть и на совесть многих других людей. Но этого недостаточно. Этот мальчик вместе с другими детьми бежал из Сирии через Турцию, чтобы оказаться в Греции. Они бежали из сирийского ада, от разбушевавшегося варварства и голода. Никто их не замечал и не слушал. Никто не хотел о них знать. Никто не позаботился. Трудно смотреть на эти лежащие бездыханные тела. Но и этого недостаточно.
Некоторым удается перебраться через колючую проволоку. Некоторые продолжают дышать, хоть и с трудом. Другие, как скот, толпятся у железной дороги. Медицинские обследования, штампы на руках, грузовики, где десятки людей умирают от удушья. Бесконечная агония, непрерывная, повторяющаяся. Недостаточная для того, чтобы потеснить диктаторов, которые с большой легкостью перемещаются по так называемому Европейскому Союзу. На отчаяние этих людей они отвечают сотнями миллионов евро, потраченных на строительство сотен километров стен. Лишенные всякого чувства реальности, проявляющие халатность и дискредитирующие европейскую власть, они ищут убежища в собственной трусости. Боятся ответственности, забывают историю 70-летней давности, пускают по ветру идеалы, ставшие основой для европейского строительства. Самое удивительное - наблюдать, как те страны, которые сами совсем недавно освободились от советского ига и были должным образом приняты в ЕС, демонстрируют явную ксенофобию. Это столь же удивительно, сколь и терпимость их партнеров. Даже те, кто направо и налево кричит про солидарность и этику, торгуются самым бесстыдным образом. Испанское правительство, к примеру, в ответ на просьбу Европейской комиссии предоставить убежище 5849 беженцам, заявляет, что готово принять только 2749...
Фотография ребенка, прибитого к побережью Средиземного моря, по сути, есть образчик европейского кораблекрушения. Европа, которая оставляет на произвол судьбы тех, кто хочет отдать ей жизнь, умирает. Умираем — мы.
Столько свидетельств боли и жестокости у наших дверей, на наших улицах — и столько безразличия. Эгоизма, мелочности и отвращения. Кажется, что этих трупов недостаточно, что никакое отчаяние не способно поднять наши глаза, что нет ответа для тех, кто просто хочет жить. Жить.
На фоне этой сбитой с толку, испуганной, старой, декадентской, но все-таки привилегированной Европы канцлер Германии демонстрирует здравый смысл и ответственность, достойные уважения. Германия, несмотря на многих своих непокоренных демонов, является хорошим примером приема беженцев. Не только благодаря солидарности и щедрости, не только благодаря памяти об истории ХХ века, но и ввиду собственных интересов и видения будущего. Европа состарилась, она нуждается в людях, в рабочих руках, в будущем. За последние годы Германия приняла более 800 тысяч иммигрантов.
Европейская лодка, как любит говорить Эдуарду Лоренсу, нагружена событиями прошлого, встречами и невстречами многих самых разных людей, знаниями и цивилизационным прогрессом. Европа распространилась на значительную часть мира, перекроила его и возглавила. Империи распались, но она не успокоилась. Оказалась способной создать индустрию смерти. А сегодня блуждает как своего рода мировой музей, не понимая, что вот-вот потеряет под собой почву, потеряет мир и будущее, на которое опирается. Слепота ее стен - не более чем результат отречения от истории, от своей роли по другую сторону морей, от привилегированных связей, которые создавались на протяжении веков, от ответственности бескомпромиссного борца за мир, свободу и прогресс народов.
Образ этого ребенка, прибитого волной к побережью Средиземного моря, это и есть европейское кораблекрушение. Европа, бросающая тех, кто хочет дать ей жизнь, умирает. Умираем мы. Стены — наш приговор. И наш позор.
Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали, Ворчали старики: "Что ж мы? на зимние квартиры? Не смеют, что ли, командиры Чужие изорвать мундиры О русские штыки?"