Япония

Советско-японская декларация и ошибка Абэ
 
На самом деле понятие «северные территории» появилось не сразу после Второй мировой войны. МИД распространил его в 1964 году. Парламент стал использовать фразу «одновременный возврат всех четырех островов» с 1975 года.


Люди начали требовать вернуть родину. В конце того же года мэр города Исифуми Андо (Ishifumi Ando) обратился с призывом к командующему оккупационными войсками в Японии Дугласу Макартуру (Douglas MacArthur) освободить острова от советских захватчиков, однако это движение не было всеяпонским.
В 1951 году Япония отказалась от южной части Сахалина и Курильских островов в соответствии с Сан-Францисским мирным договором, однако СССР не участвовал в этом договоре, поэтому принадлежность территорий определена не была. К сожалению, заведующий договорным департаментом МИД Японии Нисимура Кумао (Nishimura Kumao) признал отказ от Курильских островов, включая Кунашир и Итуруп, однако МИД Японии начинает использовать понятие «северные территории» в попытке не напоминать об этой оплошности.
Советско-японская декларация 1956 года постановила: «После подписания мирного договора СССР возвращает острова Шикотан и Хабомаи». Тем не менее госсекретарь США Джон Даллес (John Dulles) был обеспокоен сближением между Россией и Японией, поэтому он заявил, что если Токио подпишет мирный договор с возвратом двух островов, США не вернут Окинаву. В связи с этим правительство Японии меняет национальную политику, требуя вернуть все четыре острова сразу.
В совместной декларации ничего не сказано о Кунашире и Итурупе. В декларации применяется слово «передача», а не «возврат», значение которого близко к следующему: «это моя вещь, но я отдаю ее тебе». Таким образом, декларация не признает, что два острова являются японской территорией.
Профессор Центра славянских исследований при Университете Хоккайдо Акихиро Ивасита (Akihiro Iwashita) в интервью газете «Маинити» отметил: «Возможно, с учетом Советско-японской декларации премьер Абэ считал, что два острова находятся под японским суверенитетом и это не ограничено никакими условиями. Его ошибка заключается в том, что он исходил именно из этого».
 
Решение премьера Абэ — это не возврат
 
В мае 2016 года во время переговоров с Путиным в Сочи премьер Абэ предложил «новый подход». В сентябре того же года российско-японская встреча на высшем уровне прошла во Владивостоке. После нее Абэ с гордостью заявил, что появились перспективы для развития переговоров. Это вызвало серьезный резонанс в СМИ, которые подхватили эту новость и стали высказывать разнообразные оптимистичные мнения: от «возврат двух островов предопределен» до «возможен возврат трех островов, включая Кунашир».


Экс глава городского совета Нэмуро Такэси Хата (Takeshi Hata) поведал мне, что поскольку Путин приедет, правительство решило не требовать у него вернуть острова и не действовать в националистическом стиле. Слова Абэ о решимости урегулировать территориальную проблему в ближайшие годы пока живо его поколение, на самом деле, означают свернуть движение за возврат.
Предполагается, что министр экономики Хиросигэ Сэко (Hiroshige Seko) и секретарь премьера Такая Имаи (Takaya Imai), которые были убеждены в том, что им удастся вернуть острова, предоставили телеканалу NHK, который так нравится премьеру Абэ, подробную информацию о плане экономического сотрудничества из восьми пунктов. NHK распространил сенсационную новость, будто бы совместная хозяйственная деятельность означает подвижки по территориальной проблеме, и встал на защиту премьера Абэ, который даже не пообещал вернуть два острова.
Российско-японская совместная экономическая деятельность на островах при отсутствии договоренности об их возврате и подписание мирного договора — это отход от положений Советско-японской декларации.
Премьер Абэ вручил президенту Путину письмо от коренных жителей островов, с гордостью продемонстрировав то, что он стоит на их стороне.
Тем не менее урегулирование, о котором говорит глава Японии, — это не возврат территорий. Коренные жители остались в дураках.

Однако после окончания холодной войны в 1991 году, казалось, появилась новая возможность для разрешения этого вопроса. Несмотря на бурные события в мировых делах, позиции Японии и России по вопросу о Курилах не претерпели особого изменения по сравнению с 1956 годом, и причиной подобного положения были пять исторических факторов, находившихся за рамками холодной войны.

Первый фактор — демографический. Население Японии уже сокращается из-за низкого уровня рождаемости и старения, тогда как население России уменьшается с 1992 года из-за избыточного употребления алкоголя и по причине других социальных недугов. Этот сдвиг вместе с ослаблением международного влияния привел к появлению обращенных в прошлое тенденций, и обе нации, в основном, пытаются теперь разрешить этот вопрос, глядя назад, а не вперед. При наличии подобных установок можно сделать вывод о том, что стареющее население Японии и России лишают премьер-министра Синдзо Абэ и президента Владимира Путина возможности вести переговоры из-за прочно укоренившихся взглядов в отношении вопроса о Курилах.


Все это также на руку ментальности и восприятию внешнего мира, которые формируются на основании того, как преподается история, а в более широком смысле на основании того, как ее преподносят средства массовой информации и общественное мнение. Для России развал Советского Союза оказался сильным психологическим ударом, сопровождавшимся потерей статуса и власти, поскольку многие бывшие советские республики отделились. Это существенным образом изменило границы России и создало значительную неопределенность относительно будущего российской нации. Хорошо известно, что во времена кризисов граждане часто проявляют более сильные патриотические чувства и чувства защитного национализма. Спор о Курилах заполняет существующую в России пустоту, а также представляет собой повод выступить против воспринимаемой эмоционально исторической несправедливости, совершенной Японией.

Восприятие Японии в России во многом формировалось под воздействием вопроса о Курильских островах, и так продолжалось вплоть до окончания холодной войны. Антияпонская пропаганда стала обычным явлением после русско-японской войны 1904-1905 годов, и она была усилена в результате японской интервенции во время гражданской войны в России (1918-1922 гг.). Это заставило многих русских поверить в то, что в результате все заключенные ранее договоры были аннулированы. Однако победа России над Японией во Второй мировой войне покончила с предыдущим унижением и укрепила символическое значение Курильских островов, которые стали олицетворять (1) необратимость результатов Второй мировой войны и (2) статус России как великой державы. С этой точки зрения, передача территории рассматривается как пересмотр итогов войны. Поэтому контроль над Курилами сохраняет важное психологическое значение для русских.

Япония пытается определить свое место в мире в качестве «нормального» государства, расположенного рядом с набирающим все большую силу Китаем. Вопрос о возвращении Курильских островов непосредственно связан я национальной идентичностью Японии, а сами эти территории воспринимаются как последний символ поражения во Второй мировой войне. Российское наступление и захват «неотъемлемой территории» Японии способствовали укреплению ментальности жертвы, что стало преобладающим нарративом после окончания войны.

Подобное отношение усиливается японскими консервативными средствами массовой информации, которые часто поддерживают внешнюю политику правительства. Кроме того, националисты нередко используют средства массовой информации для ожесточенной атаки на представителей академического мира и политиков, которые намекают на возможность достижения компромисса по этому вопросу, и в результате остается мало пространства для маневра.

Это, в свою очередь, оказывает влияние на политические институты как Японии, так и России. В 1990-х годах позиции президента Бориса Ельцина были столь слабыми, что он опасался возможного импичмента в том случае, если Курильские острова были бы переданы Японии. Одновременно центральное российское правительство было ослаблено в результате усиления влияния региональных политиков, в том числе двух губернаторов Сахалинской области — Валентина Федорова (1990 — 1993 гг.) и Игоря Фахрутдинова (1995 — 2003 гг.), которые активно выступали против возможной продажи Курил Японии. Они делали ставку на националистические чувства, и этого оказалось достаточно для того, чтобы воспрепятствовать завершению работы над договором и его реализации в 1990-е годы.

После прихода к власти президента Путина Москва подчинила своему влиянию региональные правительства, однако другие институциональные факторы также способствовали сохранению патовой ситуации. Одним из примеров может служить идея о том, что ситуация должна созреть, и тогда какой-то вопрос или проблема могут быть решены. В первоначальный период своего правления президент Путин имел возможность, но не имел желания вести переговоры с Японией по поводу Курил. Вместо этого он решил потратить время и энергию на то, чтобы разрешить китайско-российский пограничный конфликт за счет вопроса о Курильских островах.

После возвращения на пост президента в 2013 году Путин стал все больше зависеть от поддержки националистических сил, и маловероятно, что он будет готов уступить Курилы в каком-то значимом смысле. Недавние события в Крыму и на Украине ясно демонстрируют то, как далеко готов Путин пойти для защиты национального статуса России.

Японские политические институты, хотя они и отличаются от российских, также поддерживают жесткий вариант поведения на переговорах в отношении Курил. В результате реформ, проведенных после окончания Второй мировой войны, доминирующее положение в Японии занимает Либерально-демократическая партия (ЛДП). За исключением периода с 1993 года по 1995 годы и с 2009 года по 2012 годы ЛДП имела и продолжает иметь большинство в национальном законодательном собрании, и по сути ее партийная платформа по поводу возвращения четырех южных островов Курильский гряды с 1956 года является составной частью национальной политики.

Кроме того, в результате краха рынка недвижимости в 1990-1991 годах Либерально-демократическая партия выдвинула лишь двух эффективных премьер-министров — Коидзуми Дзюнъитиро и Синдзо Абэ, и оба они для сохранения своих позиций опираются на поддержку националистов. И, наконец, региональная политика в Японии играет важную роль, а избранные политики на острове Хоккайдо подталкивают центральное правительство к тому, чтобы оно занимало напористую позицию в этом споре. Взятые вместе, все эти факторы не способствуют достижению такого компромисса, который предусматривал бы возвращения всех четырех островов.

Сахалин и Хоккайдо подчеркивают важность географии и региональных интересов в этом споре. География оказывает влияние на то, как люди видят мир, а также на то, как они наблюдают за формированием и реализацией политики. Наиболее важные российские интересы относятся к Европе, затем следуют Ближний Восток и Центральная Азия, и только после этого Япония. Вот один пример — значительную часть времени и усилий Россия посвящает вопросу о расширении НАТО на восток, в восточную часть Европы, а также негативным последствиям, связанным с событиями в Крыму и на Украине. Что касается Японии, то для нее альянс с Соединенными Штатами, Китай и Корейский полуостров имеют больший приоритет, чем отношения с Москвой. Японское правительство должно также учитывать давление общественности, которая требует решения вопросов с Северной Кореей относительно похищения людей и ядерного оружия, что Абэ несколько раз обещал сделать. В результате вопрос о Курилах часто отодвигается на второй план.

Вероятно, единственным фактором, способствующим возможному разрешению вопроса о Курилах, являются экономические интересы. После 1991 года и Япония, и Россия вступили в период длительного экономического кризиса. Российская экономика достигла самой низкой точки во время кризиса своей национальной валюты в 1997 году, а в настоящее время она сталкивается с серьезными трудностями из-за обвала цен на нефть и введенных экономических санкций. Однако разработка нефтяных и газовых месторождений в Сибири, в процессе которой происходит объединение японских капиталов и российских природных ресурсов, способствует сотрудничеству и возможному разрешению вопроса о Курилах. Несмотря да введенные санкции, 8% потребленной Японией нефти в 2014 году было импортировано из России, а увеличение потребления нефти и природного газа в значительной мере связано с последствиями катастрофы на атомной электростанции в Фукусиме.

В своей совокупности исторические факторы в значительной мере обусловливают продолжение застоя в решении вопроса о Курильских островах. Демография, география, политические институты и отношение граждан Японии и России — все это способствует формированию жесткой позиции на переговорах. Политика в области нефти предоставляет некоторые стимулы обеим нациям для разрешения спорных вопросов и нормализации отношений. Однако пока этого оказалось недостаточно для того, чтобы выйти из тупика. Несмотря на возможную смену лидеров во всем мире, основные факторы, загнавшие этот спор в тупик, вероятнее всего, останутся без изменений.

Как сообщает китайская газета South China Morning Post, недавно Народно-освободительная армия Китая (НОАК) опубликовала на своем сайте заявление, в котором свой взгляд на ситуацию высказал один из официальных представителей Центральной военной комиссии КНР.
"Война во время срока нынешнего президента… является практически реальностью", - цитирует заявление названная газета. При этом отмечается, что ввиду нынешней ситуации в сфере безопасности представитель военных кругов рекомендует "отправить китайские войска в Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря", а также советует США "заново обдумать свою стратегию в Азиатско-Тихоокеанском регионе".
Каким же может быть для США casus belli - формальный повод для объявления войны Китаю? В первую очередь обозреватели и аналитики по обе стороны Тихого океана называют ситуацию в Южно-Китайском море, где, по мнению Вашингтона, пекинские власти, укрепляя существующие и намывая новые острова, создают "крепости" на архипелагах Спратли и Парасельском, якобы предназначенные для блокирования морских торговых путей.
Известно, что особое значение эти пути имеют для поставок в Азиатско-Тихоокеанский регион ближневосточной нефти - через Южно-Китайское море проходят коммуникации, обеспечивающие 75 процентов таких поставок.
Заметим, что значительная часть этих поставок предназначена для нужд КНР, которая озабочена не организацией какой-то гипотетической блокады, а, наоборот, защитой судоходства, недопущением такой блокады со стороны других стран.
Важность региона для Китая объясняется и тем, что на шельфе побережья и островов Южно-Китайского моря разведаны богатые запасы углеводородов - нефти и природного газа.
Ситуация осложняется тем, что соседние с КНР страны выдвигают претензии на насчитывающие более сотни небольших островов, скал и рифов архипелаги Спратли и Парасельский, а также на омывающие их морские экономические зоны.
Вьетнам, Бруней, Малайзия, Тайвань и Филиппины считают, что значительная часть этих территорий занята китайцами незаконно и требуют признания на них своих прав. Поддерживая эти претензии, американцы под видом защиты интересов союзников, увеличивают свое военно-морское присутствие в регионе, требуют от Пекина согласия на "свободу навигации" в Южно-Китайском море.
Ссылки на союзнические отношения призваны легитимизировать постоянное присутствие американского флота, в том числе авианосного, у берегов Китая, а в случае обострения ситуации использование боевых кораблей и самолетов. При этом американское командование не останавливается перед провокационными разведывательными полетами над Южно-Китайским морем, что вызывает официальные протесты КНР.
Активность флота США в непосредственной близости от китайской территории, периодические публикации в прессе о способности американцев выполнить задачи по блокированию сил КНР заставляют Пекин принимать ответные меры, усиливать свой военно-морской флот.
В мае 2015 года была принята новая военная стратегия, расширяющая операционную зону действий ВМС Китая, распространение ее не только на прибрежные воды, но и на открытое море и океан. С этой целью страна намерена к 2020 году иметь в составе ВМС четыре современных авианосца, которые смогут "наносить по противнику превентивные локальные удары в случае угрозы обороне или рубежам страны".
В дополнение к существующему авианосцу "Ляонин" уже в 2017 году планируется завершить основные работы по возведению авианосца "Шаньдун", ввод которого в боевой состав ВМС НОАК намечен на 2019 год.
Оборонная активность КНР в Южно-Китайском море внимательно отслеживается и в Токио. В Японии также проявляют обеспокоенность способностью Китая в случае обострения обстановки затруднить японское торговое судоходство в этом районе Восточной Азии.
Эта озабоченность до последнего времени подогревалась американцами, которые в своих планах стратегического противостояния с Китаем отводят Японии существенную роль.
Если раньше США контролировали военное строительство страны-протектората, не позволяя переходить определенные Вашингтоном пределы, то сейчас от Японии требуют отбросить конституционные ограничения и, увеличивая военный бюджет, обзаводиться современнейшим вооружением, вновь крепить военную мощь Страны восходящего солнца, приводить ее в соответствие с экономическим и научно-техническим потенциалом.
Нельзя легкомысленно лишь в качестве предвыборной риторики воспринимать и призывы нового американского президента к ядерному вооружению Японии, ибо в этой стране существуют все условия для быстрой реализации "атомного проекта" и уже давно слышны подобные призывы.
Что касается участия японских вооруженных сил в совместном с США противостоянии с Китаем, то сегодня оно стало возможным и юридически.
В 2015 году в угоду Пентагону в японском парламенте вопреки "мирным" положениям действующей конституции страны и воле большинства народа был протащен закон, позволяющий применять вооруженные силы страны не только в близких к метрополии районах, но в любых "горячих точках" мира, проводя там совместные с США военные операции.
Другой "горячей точкой" американо-китайского противостояния является Тайваньский пролив, где в прошлом уже возникали весьма опасные, грозящие прямым военным столкновением инциденты. Иначе как провокационными нельзя назвать сделанные Трампом допущения отказаться от политики "одного Китая", то есть признания Тайваня самостоятельным государством.
Причем в американской прессе уже появились статьи о возможности размещения в "мятежной провинции", как именуют в Пекине Тайвань, нацеленных на КНР американских военных баз. Попытки реализации подобных провоцирующих войну планов должны быть вовремя остановлены мировой общественностью, заблокированы в ООН.
Вопреки мнению некоторых недальновидных российских комментаторов и аналитиков, обострение американо-китайского противоборства для нас вовсе не "пожар на другом берегу реки".
Следование призывам "мудрецов" из телевизионных ток-шоу воспользоваться противоречиями Вашингтона и Пекина и занять позицию "умной обезьяны на горе, наблюдающей схватку двух глупых тигров в долине", может нарушить достигнутые умелой дипломатией и политикой весьма ценные для нашей страны отношения особого стратегического партнерства с Китаем.
Не менее важно понимать, что демонстрируемое в последнее время Японией и США стремление к улучшению дипломатических и иных отношений с Россией имеют в своей основе цель - по возможности разобщить Москву и Пекин, обеспечить выгодный для Токио и Вашингтона баланс сил в Северо-Восточной и Восточной Азии в целом, проводить старый, как мир, империалистический принцип "разделяй и властвуй".
Едва ли следует напоминать, что при наличии в истории отношений России и Китая и печальных страниц, в целом наши страны и народы разделяли общие принципы равноправия и уважения интересов друг друга, борьбы за мир и безопасность. Да и мудрость народа подсказывает: "Старый друг лучше новых двух".

Наконец, есть еще и очевидный, хотя и количественно трудноопределимый экономический ущерб. Для японских промышленных, да и финансовых корпораций именно американский рынок является приоритетным в силу его объема (все-таки первая экономика мира, четверть мирового ВВП), и относительно свободный доступ на этот рынок был тем призом, который японские компании получали в случае вступления в силу соглашения о ТТП. Закрытие этого проекта означает как минимум необходимость новых переговоров — теперь уже, скорее всего, на двусторонней основе. И совсем не факт, что в новых условиях японскому правительству удастся сохранить достигнутый в многостороннем формате баланс между сделанными уступками и полученными преимуществами. Тем более что баланс торговых потоков между двумя странами складывается в пользу Японии, и эта тема послужит дополнительным поводом для торга и давления с американской стороны.
Теперь, когда концепция ТТП если и не похоронена окончательно, то во всяком случае отложена на весьма длительный срок, перед японским правительством встает вопрос об алгоритме дальнейших действий. Первое, что в этих условиях оказывается на повестке дня, — это двустороннее соглашение с Соединенными Штатами о свободной торговле и режиме взаимных инвестиций. Эта идея уже прозвучала из уст президента Д. Трампа и встретила согласие премьера С. Абэ. Скорее всего, решение о начале переговоров будет обнародовано после первой официальной встречи двух лидеров, запланированной на 10 февраля в Вашингтоне. Своего рода пропагандистской подготовкой к началу торга служат участившиеся заявления японских представителей о том, что японские компании вносят весомый вклад в создание рабочих мест в США, и звучащие со стороны США напоминания о несбалансированности взаимной торговли. На этом фоне очевидно, что будущие переговоры будут как минимум трудными и, скорее всего, долгими.
Ставки для Японии в этих переговорах будут чрезвычайно высоки. Если администрация займет жесткую позицию, увязав беспрепятственный доступ японских компаний на американский рынок (в том числе через дочерние компании и производства в странах-партнерах США по активно критикуемому Д. Трампом соглашению НАФТА) с открытием японского рынка сельхозпродукции, то и бизнес, и правительство в Японии окажутся в крайне некомфортной ситуации. Учитывая, что свобода действий на территории США — фактически необходимое условие долгожданного возобновления экономического роста в Японии, правительству, скорее всего, придется заплатить немалую политическую цену за то, чтобы предотвратить ухудшение условий работы японских компаний в Америке.
Одновременно японское правительство не сможет уйти от ответа на вопрос о том, какую позицию оно займет в отношении дальнейшей судьбы идеи многостороннего соглашения о либерализации международной торговли и инвестиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Здесь нет дефицита в вариантах возможных ответов на принятое США решение.
Наиболее простой и, представляется, наиболее вероятный курс — сосредоточиться на переговорах с США по выработке текста двустороннего экономического соглашения и, возможно, подключиться к ожидаемым переговорам о внесении изменений в договор НАФТА. Последнее прежде обсуждалось как один из вариантов, но с подключением Японии к переговорам о ТТП потеряло актуальность. Сегодня эта идея может вновь стать предметом серьезного рассмотрения.
Другой вариант — предложение, активно продвигаемое австралийским премьером Малкольмом Тернбуллом: попытаться найти вариант реализации уже достигнутых в рамках переговоров по ТТП договоренностей в ином варианте соглашения с иным составом участников — уже без США. Теоретически это, конечно, возможно, и даже было бы выигрышно с имиджевой точки зрения. Однако на практике это крайне маловероятно, поскольку практическая польза такого рода новой платформы — без США и Китая, который не проявляет интереса к достигнутым без него договоренностям, — выглядит достаточно сомнительной. К тому же репутация и влияние внутри японского политического класса, что для С. Абэ гораздо важнее, чем абстрактный международный авторитет, в большей степени завязана на защиту «национальных интересов», чем на имидж поборника идей свободы торговли и глобализации.
И третий вариант — перенос внимания на уже существующие альтернативы ТТП. В первую очередь это инициированная АСЕАН и активно поддержанная Китаем платформа в виде Регионального всестороннего экономического партнерства (РВЭП) в составе АСЕАН и тех стран, с которыми АСЕАН имеет соглашения о свободной торговле, то есть Японии, КНР, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии и Индии. Об этом варианте с энтузиазмом рассуждают заинтересованные эксперты, однако с таким составом участников и с соблюдением принципов консенсуса максимум, на который можно реально рассчитывать, — это объединение в более или менее единое целое уже существующих соглашений. Рассчитывать на ту степень наднационального регулирования широкого круга связанных с транснациональной деятельностью вопросов, которую обеспечивал проект ТТП, было бы нереально. Впрочем, позиция, которую продемонстрирует Япония во время очередного раунда переговоров по РВЭП, который должен состояться под ее руководством с 27 февраля по 3 марта в Кобэ, будет своего рода индикатором, насколько серьезно Токио воспринимает этот проект и готово ли японское правительство пытаться превратить его в нечто большее, чем он представляет собой сегодня.