РВСН и прочие СЯС, а также ТЯО

Тяжелые военно-транспортные самолеты ВВС США C-17A "Глоубмастер-3" прошли сертификацию на перевозку новой ядерной авиабомбы B61-12. Об этом сообщает Интерфакс со ссылкой на Федерацию американских ученых.
По данным американских экспертов, еще в ноябре 2022 года ВВС США внесли поправки в правила безопасности при транспортировке ядерного оружия по воздуху, чтобы разрешить самолетам C-17A перевозить новую ядерную бомбу B61-12.

Согласно новой инструкции, которую публикует федерация, с учетом соответствующей сертификации самолетов и подготовки экипажей C-17A могут перевозить новейшее ядерное оружие на базы в США и Европе.

Самолеты C-17A из состава 62-го авиакрыла на базе Льюис-Маккорд служат в качестве основы ядерных авиаперевозок ВВС США.

При этом указывается, что обновленная инструкция ВВС не подтверждает, что перевозки оружия начались уже в декабре прошлого года, как сообщали некоторые американские СМИ. Но в нем задокументированы некоторые приготовления, необходимые для этого, отмечают американские эксперты.

В октябре прошлого года Национальное управление по ядерной безопасности США (NNSA) подтвердило экспертам Федерации американских ученых начало полномасштабного производства ядерных авиабомб B61-12. При этом высокопоставленный представитель Пентагона опроверг сообщение издания Politico, что производство этих ядерных авиабомб ускорилось в связи с событиями на Украине.

"В графике ничего не изменилось. Никакого ускорения из-за украинского кризиса нет, производство B61-12 идет по запланированному графику", – отметил он. Между тем чиновник не отрицал, что транспортировка могла начаться уже в декабре.

Новая тактическая ядерная авиабомба B61-12 поступает на замену устаревшим вариантам В61-3 и В61-4. По открытым данным, бо́льшую часть произведенных B61-12 разместят на континентальной части США. Поставки на авиабазы в Европе планировали начать в 2023–2024 годах.

Авиабомбы B61-12 (с мощностью от 0,3 до 50 килотонн), в частности, разместят в подземных складах на авиабазах в Германии, Бельгии, Нидерландах, Италии и Турции, которые находятся под контролем американских военных.

Источник: Mil.Press

"Два стратегических ракетоносца Ту-160 выполнили плановый полет в воздушном пространстве над нейтральными водами акватории Северного Ледовитого океана продолжительностью более 10 часов", - сообщили в военном ведомстве.В Минобороны подчеркнули, что все полеты самолетов ВКС России выполняются в строгом соответствии с международными правилами использования воздушного пространства.

«В США прекрасно понимают, каких шагов по деэскалации мы от них ждем»
Замглавы МИД РФ Сергей Рябков — о контроле над вооружениями в условиях конфликта вокруг Украины
102K11 мин....
Диалог между Россией и США по контролю над вооружениями и стратегической стабильности и до военной операции РФ на Украине развивался непросто, ну а после оказался, по сути, замороженным. Заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков в интервью корреспонденту “Ъ” Елене Черненко рассказал, отвечает ли еще контроль над вооружениями национальным интересам России и что будет, если развалится последний российско-американский договор в этой сфере.

— 2022 год начинался с неплохих перспектив для контроля над вооружениями. США впервые согласились обсуждать с Россией некоторые вопросы (например, режим «пост-ДРСМД», то есть некие договоренности на смену Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности), которые она ранее сама неоднократно поднимала. Закончился же 2022 год полным замораживанием как диалога по стратстабильности, так и даже технических, в общем-то, контактов по Договору о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). Можно ли сказать, что контроль над вооружениями стал заложником конфликта вокруг Украины?
— Давайте для удобства разобьем ваш многоплановый вопрос на части. Действительно, в конце 2021 года США были вынуждены реагировать на положенные нами на бумагу конкретные предложения по гарантиям безопасности и, как показалось, несколько сдвинулись с мертвой точки, но только в плане готовности обсуждать ряд практических вопросов из области контроля над вооружениями.
К таковым относилась и проблематика «пост-ДРСМД». Однако здесь необходимо сделать несколько оговорок. Во-первых, не стоит переоценивать добрую волю США, которые обозначили возможность обсуждения тематики наземных ракет средней и меньшей дальности и некоторых других вопросов только после демонстрации Россией решимости обеспечивать свою безопасность военными и военно-техническими средствами. А во-вторых, сама по себе открытость Вашингтона к разговору вовсе не гарантировала конечного взаимоприемлемого результата.
— Тем не менее Россия позитивно оценила этот шаг США, в том числе публично.
— Да, но главное заключалось в другом. Российские инициативы носили «пакетный» характер, и вопрос о наземных ракетах средней и меньшей дальности хотя и имел для нас важное значение, но являлся скорее частным. Во главу угла нами были поставлены фундаментальные и требующие немедленного разрешения вопросы высшего порядка, которые напрямую затрагивают коренные интересы нашей национальной безопасности и определяющим образом влияют на геостратегическую обстановку в Евро-Атлантике.
Речь шла прежде всего о том, чтобы США и НАТО отказались от деструктивного курса на безудержное и вредоносное для нас военно-политическое освоение постсоветского пространства вразрез с принципом неделимости безопасности. И, в частности, от целенаправленного и планомерного превращения Украины в антироссийский форпост, что со многих точек зрения представляло для нас прямую угрозу. На эти требования, как известно, мы получили безапелляционное «нет».
С учетом развернувшейся в мире борьбы за новый, более справедливый и полицентричный порядок Россия, являющаяся одним из цивилизационных мировых центров, тем более не могла допустить ущемления своего суверенного права на «красные линии» и надежный внешний контур безопасности.
Согласитесь, что на фоне подобных судьбоносных материй значение частных вопросов несколько меркнет.
Столкнувшись с решительным отпором, оказанным нами Западу на Украине, США «заморозили» двусторонний стратдиалог. Сделали они это, по всей видимости, в попытке оказать дополнительное политическое давление на нашу страну. Поэтому да, можно говорить о том, что в результате действий Вашингтона контроль над вооружениями стал заложником общей глубокой деградации наших двусторонних отношений.
Как контроль над вооружениями стал заложником конфликта вокруг Украины
В части упомянутого вами ДСНВ политические увязки изначально также начали делать именно американцы. Сигнализировали нам о том, что полноформатное функционирование двусторонней консультативной комиссии по договору «в нынешних обстоятельствах», дескать, вызывает у них определенные политические сложности. Вместо этого предлагали свести дело к работе на пониженном экспертном уровне по одному-единственному и приоритетному для США вопросу об инспекциях, что нас, разумеется, не устроило. Но даже когда американцы все-таки формально согласились на проведение сессии двусторонней консультативной комиссии, они продолжили попытки сконцентрировать ее на своих приоритетах.
Похоже, что в глазах американцев продолжение стратдиалога и проведение полноценной сессии двусторонней консультативной комиссии подсекало бы их отчаянные усилия по дискредитации России на международной арене. В таком случае налицо пример безответственной политизации Вашингтоном контроля над вооружениями.
Со своей стороны констатируем, что зашкаливающая агрессивность США, сделавших ставку на нанесение России «стратегического поражения» в развязанной против нас тотальной гибридной войне, сделала в принципе практически невозможным конструктивное и плодотворное ведение дел с Вашингтоном по контролю над вооружениями в режиме «как обычно». Это, конечно же, не означает, что мы отказываемся от контроля над вооружениями как такового. Но эта сфера не может существовать в отрыве от военно-политических и геостратегических реалий. Для обеспечения долгосрочных и по-настоящему жизнеспособных решений в этой области потребуется выход на понимания с Западом о параметрах и принципах сосуществования, которые обеспечивали бы минимизацию конфликтного потенциала.
— Но почему Москве и Вашингтону удавалось договариваться в этой сфере в период холодной войны, несмотря на острые конфликты в других областях, а сейчас нет?
— И в период холодной войны у контроля над вооружениями были свои взлеты и свои падения. И в этом, опять же, можно проследить прямую корреляцию с общеполитической ситуацией и состоянием дел в отношениях сторон. Как правило, наиболее успешные решения в области контроля над вооружениями совпадали или были связаны с периодами разрядки либо конкретными политическими проектами.
Кроме того, для периода холодной войны после Карибского кризиса (1962 года.— “Ъ”) на определенных отрезках было характерно достаточно взвешенное отношение сторон к очевидным «красным линиям» друг друга в области безопасности. Сказать то же о политике тех, кто сегодня у руля в Вашингтоне, не получается. Это не может не влиять на перспективы возобновления диалога по стратегической тематике.
— Вы сказали, что Россия не отказывается от контроля над вооружениями, но в какой мере он сегодня отвечает ее национальным интересам (включая тот же ДСНВ)?
— Ответ вытекает из вышесказанного. Безусловно, нас способны заинтересовать такие гипотетические договоренности с США по контролю над вооружениями, которые были бы органично и жизнеспособно вписаны в более «здоровый», чем сейчас, общеполитический и военно-стратегический контекст. При этом, разумеется, любые подобные договоренности должны быть основаны на принципах равноправия и строгого паритета, работать на укрепление нашей национальной безопасности. Никакие односторонние уступки здесь не допустимы.
Что касается ДСНВ, то он, к слову, также заключался в принципиально иных, более благоприятных политических условиях. Достаточно посмотреть на цели, которые сформулированы в его преамбуле.
Тем не менее Россия сохраняет приверженность этому договору, который и в нынешних обстоятельствах продолжает обеспечивать предсказуемость и сдержанность сторон в ракетно-ядерной сфере.
Однако с сожалением приходится констатировать, что и здесь не избежать негативного влияния сопутствующих факторов, о которых я уже говорил.

"В Барнаульском ракетном соединении на маршруты боевого патрулирования выведены автономные пусковые установки подвижных грунтовых ракетных комплексов (ПГРК) "Ярс"", - говорится в сообщении.Расчеты ПГРК "Ярс" совершат марш протяженностью до 100 километров, выполнят задачи по рассредоточению агрегатов со сменой полевых позиций, их инженерному оборудованию, организации маскировки и боевого охранения."Плановые мероприятия позволяют проверить готовность личного состава, а также вооружения и военной техники к длительному несению дежурства на маршрутах боевого патрулирования", - пояснил командир ракетного дивизиона Петр Маевский.