Тред №1041832

Кстати, благостная нарисованная «монархистствующими» картина (под хруст «французской булки») роста экономики России представляет собой типичную картину экономического развития колонии и почти полностью совпадает с описанием состояния государственного хозяйства современной России. Почти сто лет назад русский мыслитель, экономист и публицист Сергей Фёдорович Шарапов, как бы предвидя появление статей на данную тему, ответил на них, показав, как за картиной кажущего роста скрывалось движение страны к катастрофе.


Шарапов показал, что дело вовсе не в устойчивости курса российского рубля, а в его качестве. Самая замечательная золотая мировая валюта, - писал он, - может обогащать одну страну и разорять, уничтожать другую. Страна с сильной экономикой заинтересована в экспансии своей валюты, в проникновении в страну со слабой экономикой. Это позволяет более развитой державе подчинить себе слаборазвитую страну и поставить себе на службы её ресурсы. Именно этого настойчиво добивался западный финансовый капитал, втягивая дореволюционную Россию в зону золотой валюты, точно так же втянули современную Россию в зону доллара, а теперь, в дополнение к долларовой петле и в Всемирную торговую организацию.

Ему вторил и Нечволодов: все государства мира, имеющие золотое денежное обращение, должны (банкирам-ростовщикам) сумму вдвое большую суммы золота, находящегося на земном шаре… как бы ни увеличивались в будущем производительные силы наций, каким бы тяжелым трудом ни были подавлены народы, они никогда не уплатят золотом своего золотого долга, который будет все нарастать в золоте же, даже и после того, когда эксплуатация всех их «естественных богатств» попадет … во власть торговцев этим «золотом». Спасение от этой напасти только одно: если будет выработано правильное понимание сущности золотых денег и произойдет отказ от золотой валюты. Надо перейти на неразменные (на золото) бумажные деньги, оставив расчет на золото только для международной торговли и для платежей по нашим внешним займам. . . по количеству задолженности мы (Россия) уже первая держава в мире; при этом мы единственная из держав, у которой большая половина этой задолженности внешняя мы уплачиваем иностранцам в каждые шесть с половиной лет дань, равную по величине колоссальной контрибуции, уплаченной Францией своей победительнице Германии» (в войне 1870–71).


Если мы возьмем для иллюстрации царскую Россию в качестве одной из важнейших областей, куда экспортировался капитал из Англии, Франции, Бельгии и т. д., мы увидим, что до октябрьская Россия была как бы колонией иностранного финансового капитала. Иностранный капитал господствовал в наиболее важных отраслях русской промышленности: металлургической, горной, каменноугольной, машиностроительной, нефтяной и в области кредита. Книга П. В. ОЛЬ. «Иностранные капиталы в России» дает обстоятельную картину проникновения данного капитала в Россию.

Россия в царский период при содействии царского и далее Временного правительства все больше и больше превращалась в объект приложения иностранного капитала, извлекавшего из этого неслыханные барыши. Вместо 4—5% дивиденда, получаемого у себя на родине, иностранные капиталисты получали в России от 20 до 30% . За время с 1887 по 1913 г. чистая прибыль иностранных капиталистов на вложенный в России капитал составила 2 326 млн. руб., или на 30% больше инвестируемого капитала (1783 млн. руб.). Это была, по существу, безэквивалентная дань, которую выплачивала Россия иностранному капиталу, осуществлявшему в отношении нее политику диктата и дискриминации, политику подрыва ее производительных сил за счет хищнической эксплуатации ее природных богатств и человеческой энергии, политику превращения ее в сферу своего влияния, в свой аграрно-сырьевой придаток.




Царское правительство Российской империи село на иглу иностранных займов, особенно в 1906 и 1909 гг. В результате стали накапливаться долги, на оплату процентов по которым за 10 лет (1904-1913 гг.) было выплачено 1,7 млрд рублей, причем получено немногим более одного млрд . Еще один результат. Государственный долг России с 8,8 млрд руб. в 1913 г. увеличился до 50 млрд в 1917 г..

Другими словами, Россия, с одной стороны, увязла в долгах как в шелках перед Европой, с другой, она, пустив “козла в огород”, стала терять контроль над своей экономикой и внешней политикой. (не напоминает ли это уже наши дни?) Весьма убедительно эту зависимость описал Георг Хальгартен в своей фундаментальной работе “Империализм до 1914 года” (М., 1961), кстати, переведенной на русский язык. Он пишет: “Французский финансовый империализм, который до войны в основном контролировал южнорусскую тяжелую промышленность, в это время не только вел борьбу против германского участия в русских железнодорожных обществах, но даже размещение новых русских займов в Париже ставил в зависимость от строительства русских стратегических железных дорог и значительного увеличения армии” .

Наконец, можно вспомнить и о русском промышленнике А. И. Путилове. Оказывается, на Путиловском заводе “из 32 директоров 21 директор, а из общего числа рабочих и монтажеров 60% принадлежали немецкой национальности” . В финансовом же отношении контроль осуществлялся банком “Унион паризъен” . Само собой разумеется, все эти “Виккерсы”, “Крезо” и прочие имели своих людей на любом уровне власти и в любой сфере: будь то Дума, царский двор или правительство. Что также в деталях описано у Хальгартена.
“Из-за этих гигантских сделок происходила драка между концернами военной промышленности всей Западной Европы, особенно, конечно, Антанты; ее концерны не только снабжали Россию извне, но контролировали также многие мнимо русские предприятия и таким образом закрепляли за странами Западной Европы монополию поставок для русской армии, а это, согласно мнению тогдашнего русского военного министра Сухомлинова, препятствовало созданию достаточно сильной национальной военной промышленности и тем самым обусловило русскую катастрофу 1915 года, которая, несомненно, была вызвана в первую очередь недостатком боеприпасов” (с. 631).

Отсюда становится понятным, почему Россия, имевшая более высокий уровень торговых связей с Германией (не говоря уже о дружбе между Вилли и Ники) тем не менее, (Ничего личного! Только бизнес!), выступила на стороне Антанты.

А теперь внимание:

Причина единственная: совокупный англо-французский капитал контролировал более обширные и масштабные экономические сферы, чем капитал германский.( Сумма парижских займов России увеличилась с 3 млрд франков в 1890 г. до 12,4 млрд в 1914 г., что составляло 3/4 всех французских займов за рубежом. - J.A.C. Grenville. A History…, p. 28. ) Понятно, чей капитал должна была обслуживать Россия, втягиваясь в войну против Германии.