Тред №1080891

В военном производстве Ленинграда и вообще в оборонной промышленности в 20 и 30-е годы приходилось бороться не с придуманными органами ОГПУ-НКВД вредителями, а с вполне реальной подрывной работой старых специалистов – или чисто идейных врагов Советского государства, или злобствующих обывателей, или оплаченных агентов Запада.

Впрочем, нередки были и комбинации трех этих мотивов.

Тем не менее репрессии не были настолько значащими, чтобы оставить военные заводы вовсе без грамотных и опытных специалистов. Безусловно, по тем временам потеря любого квалифицированного сотрудника не могла не сказаться на нормальной работе, однако ни одно предприятие в СССР – как оборонное, так и общепромышленное – после ареста тех или иных спецов не останавливалось. Нередко происходило обратное – работа по вполне понятным причинам улучшалась. К тому же часть арестов носила фактически предупредительный характер, и такая «профилактика» давала результат. Один из руководителей реально существовавшей Промпартии профессор Рамзин уже после осуждения разработал свой знаменитый прямоточный котел, стал орденоносцем, директором Теплотехнического института.

Современный читатель, особенно молодой, может решить, что власть в 30-е годы думала только об одном – как бы почувствительнее ослабить оборонную промышленность, изгоняя из нее опытных старых специалистов.

Увы, репрессии были вынужденными, их обусловливала не страсть к карательным мерам, а глухая враждебность к социализму части старой технической интеллигенции, особенно тех ее представителей, которые были при старом режиме не только инженерами на своих предприятиях, но и их акционерами, пайщиками.
. . .
Проблема саботажа и вредительства была, к сожалению, значимой даже перед самой войной. Извлечение из записки НКВД Берии от 17 января 1941 года Сталину, Молотову и Кагановичу: «На строительстве № 56 в западных областях Украины не выполнено ни одного задания правительства и НКПС… Начальник строительства Скрипкин в течение 1940 года, игнорируя указание НКПС, распылил средства и… не обеспечил окончание в срок наиболее решающих участков строительства. Между тем Скрипкин неоднократно информировал НКПС об успешном ходе строительства… В мобилизационном запасе дорог вместо требуемых по плану 30 700 вагонов имеется только 18 000. План размещения запаса вагонов по дорогам составлен таким образом, что районы сосредоточения порожняка не совпадают с районами массовых воинских погрузок…»

.     .    .   
А вот результаты инспекции НКО СССР в ВВС Московского военного округа в марте 1941-го – за три месяца до войны. Под носом у «жертвы Берии», командующего ВВС МВО генерала Пумпура, и еще двух «жертв», генералов Смушкевича и Рычагова, 23 процента летчиков вообще не сидели за штурвалом боевых самолетов. В 24-й дивизии ПВО не было объявлено ни одной тревоги с вылетом истребителей. Почти все части ВВС МВО были небоеспособны, пулеметы не пристреляны, бомбодержатели не отрегулированы, боевая готовность по тревогам не отработана.

.     .    .

3 марта 1941-го был снят нарком боеприпасов Сергеев (в 1942-м расстрелян). А 11 ноября 1940-го Политбюро ЦК ВКП(б) рассматривало результаты проверки его наркомата совместной комиссией НК Госконтроля и НКВД из 55 человек.
Лишь часть вскрытого: «За девять месяцев 1940 года НКБ недодал Красной армии и Военно-морскому флоту 4,2 миллиона комплектов выстрелов сухопутной артиллерии, 3 миллиона мин, 2 миллиона авиабомб и 205 тысяч выстрелов морской артиллерии». При неотработанном техпроцессе НКБ начал массовое изготовление железных гильз вместо латунных, в результате чего из одного миллиона 117 тысяч железных гильз 963 тысячи пошли в брак… Все это и многое другое должны были вскрыть сами военные, но выявили чекисты и штатские государственные контролеры. Зато при Сергееве в НКБ ежедневно поступало 1400 входящих писем и отправлялось 800. При нехватке инженеров наркомат за семь месяцев 1940-го уволил с заводов 1226 дипломированных специалистов.

.     .    .  

Относительно армейского генералитета мы такую статистику сегодня имеем – в свет вышли три солидных справочника: «Командармы», «Комкоры» и «Комдивы». В них приведены подробные биографии командующих всеми видами армий РККА, корпусами и дивизиями в период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945-го.
Восемь строго оформленных толстых книг дают нам вполне адекватный обобщенный портрет высшего генералитета военной поры, и надо сказать, типичные командарм, комкор и комдив Красной армии выглядят достойно. Даже в той их на удивление очень небольшой части, которая оказалась в разное время под трибуналом, большинство проштрафившихся сумели выдержать испытание. Многие не только вернули себе генеральские погоны, но даже были повышены. А кое-кто уже после судимости, которую обычно с генерала, продолжавшего воевать с понижением на одну-две ступени, через какой-то срок снимали, удостаивался и звания Героя Советского Союза. Под реальные сроки из военачальников попадали единицы.
И если уж уровень военных репрессий был крайне низок даже на фронте, вряд ли он был серьезно значимым для руководителей военного производства.

Сталин и Берия часто грозили, но лишь в случае злостного разгильдяйства наказывали провинившихся реально, отдавая под трибунал.

Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/30072