Тред №1089233

Наткнулся на интересную статейку немецкую в Frankfurter Allgemeine Zeitun, написанную сразу же по мотивам крымских событий, когда еще пытались смотреть трезво и не глушили голоса, идущие вразрез в вашингтонскими излучателями правды, сейчас таких не найти. В статейку можно (и нужно) тыкать носом любого, апеллирующего к международному праву, особенно, если он делает это с видом знатока, коим он не является. Автор статьи - профессор Гамбургского университета Райнхард Меркель (не не, однофамилец просто ) разбирает произошедшие в Крыму события и дает им правовую оценку с точки зрения юриста и норм международного права (реального, а не то, как его трактуют популисты).

Собственно, сама статья, ключевые моменты выделил.


Аннексировала ли Россия Крым? Нет. Нарушил ли референдум в Крыму и последовавшее за ним отделение от Украины нормы международного права? Нет. Так они были законными? Нет: они нарушили украинскую конституцию — но это не вопрос международного права.

Разве Россия не должна была отклонить присоединение из-за такого нарушения? Нет: действие украинской конституции на Россию не распространяется.

То есть, действия России не нарушали международное право? Нет, нарушали: факт присутствия российских военных за пределами арендованной ими территории был незаконным. Разве это не означает, что отделение Крыма от Украины, ставшее возможным только благодаря присутствию российских военных, недействительно, а его последующее присоединение к России является ни чем иным, как скрытой аннексией? Нет, не означает.

Абстракция понятия «аннексия» дает поле для терминологических злоупотреблений и вводящих в заблуждение кривотолков. От одного из них, похоже, и пошла та международно-правовая стигма, которой Запад определяет российские действия в Крыму и пытается узаконить собственный гнев. Но эта стигма не более чем пропаганда.

То, что произошло в Крыму, было не аннексией, а сецессией — отделением. То есть провозглашением государственной независимости, подкрепленным референдумом, который постановил отделение от Украины. За ним последовало заявление на вступление в состав Российской Федерации, принятое Москвой. 

Отделение, референдум и присоединение исключают аннексию — причем, даже в том случае, если бы все они по отдельности нарушали международное право.

Даже если дающий (в данном случае де-факто правительство Крыма) поступает противоправно, это еще не делает взявшего (Россию) отобравшим. Да, эту транзакцию можно считать недействительной с юридической точки зрения. Но это еще не делает ее аннексией — варварским присвоением чужих земель насильственным путем (то есть, поводом для войны, как это определяет международное право).

Но была ли эта транзакция недействительной? Нарушали ли международное право три ее элемента — референдум, отделение и декларация о присоединении? Не нарушали.

Утверждения правительства США, что референдум противоречил международному праву, выглядели изначально нелепыми. Референдум, организованный для граждан частью населения страны, не делает эту часть субъектом международного права. И потому нормы международного права не могут быть нарушены Крымом в принципе.

Такой вывод распространяется и на другие элементы транзакции. Например, Декларация об отделении тоже не нарушает нормы международного права, так как конфликты на этой почве являются предметом внутригосударственного, а не международного права. Этот статус-кво Международный суд зафиксировал в своем юридическом заключении для Генеральной ассамблеи ООН по отделению Косово.

В брюссельский и вашингтонский лексиконы прочно вошли штампы: «У Крыма нет права на отделение!» «Референдум нарушает международное право и потому недействителен!» «Присоединение к России — ни что иное, как аннексия!» Все эти выводы звучат красиво, но они неверны.

Принудительный эффект российского военного присутствия не был направлен ни на декларацию независимости, ни на последующий референдум: военные лишь обеспечили возможность реализации данных событий, но не предопределили их исход. Адресатами угрозы насилия были не граждане и не парламент Крыма, а солдаты украинской армии.

Была пресечена возможность военного вмешательства правительства Украины с целью подавления отделения. Именно по этой причине российские военные блокировали украинские казармы, а не избирательные участки.

Разумеется, Путин знал, что желаемый результат предрешен и фальсификаций не потребуется. Даже в Германии никто всерьез не сомневался в том, что результат референдума отражает подлинную волю большинства населения Крыма.

Тем не менее, российское военное присутствие международное право нарушило: пусть оно и предотвратило кровавое применение силы в Крыму, запрет на неприменение силы оно попрало. Это не делает ничтожным отделение, но дает право другим государствам на ответные меры — например, санкции. Однако они должны быть пропорциональны реальному поводу, а не надуманному призраку — то есть, исходить из вооруженного принуждения на территории чужого государства, а не из насильственной аннексии.

Такое понимание, похоже, все-таки присутствует у западных правительств: режим санкций терпеть придется сравнительно недолго.

Возмущенные западные страны должны в первую очередь пенять на себя. 17 февраля 2008 года, временная администрация Косово провозгласила независимость от Сербии. И это нарушило — как бы Международный суд это ни отрицал через два года — нормы международного публичного права: июньская резолюция 1244 Совбеза ООН 1999 года, принятая после интервенции НАТО, подчинила Косово суверенитету Объединенных Наций и одновременно гарантировала Сербии незыблемость ее границ. Но Англия, Франция и Соединенные Штаты признали Косово независимым государством через день после отделения, а спустя три дня его признала и Германия.

Это тоже были опрометчивые акты признания территории, и они, тем самым, нарушили международное право — право Сербии на незыблемость границ. Тогда Россия жестко критиковала Запад, сейчас она сыграла в ту же игру. И то, что игроки поменялись ролями, можно расценивать как отрезвляющую иронию мировой истории, следующей, скорее, максимам политической власти, а не нормам международного права.

В долгосрочной перспективе нынешний статус Крыма, похоже, был неизбежен для него самого. А форма, в которой он был достигнут, при всей ее правовой неблагоприятности, предотвратила, вероятно, более тяжелые конфликты.

Досадно, но ничего не поделать. Тем не менее, возможно, это еще один повод оставить преувеличения в прошлом и обезвредить собственную риторику: да, Россия действовала с нарушениями международного права, но в гораздо менее драматичном ключе и политически далеко не так, как это преподносят на Западе, — словно бандит, идущий ва-банк.

Аннексии государств — это реальный повод для войны. И тот, кто утверждает, что в Крыму произошла именно аннексия, не только подменяет понятия международного права, но и мобилизует легитимирующий потенциал такого повода самым опасным образом. По всем признакам Запад просто получил счет в виде всемирного исторического позора за свою провалившуюся внешнюю политику. Но не стоит переводить сопутствующий ущерб этого провала еще и в плоскость международного права.
Оригинал на дойче.