Достоевский 140 лет назад писал: «Трудно представить, до какой степени Европа нас боится»

Спустя 140 лет записи Достоевского читаются так, словно написаны сегодня.

«Одним словом, в этот раз началось наше окончательное столкновение с Европой и... разве оно могло начаться иначе как с недоумения? Для Европы Россия - недоумение, и всякое действие ее - недоумение, и так будет до самого конца. Да, давно уже не заявляла себя так земля русская, так сознательно и согласно. И, кроме того, мы действительно ведь родных и братьев нашли, и уж это не высокий лишь слог».
Ф. М. Достоевский, «Дневник писателя»

Господи. Почему все в мире ходит по кругу?


140 лет тому забунтовали на юге Европы болгары - захотели прав. Османская империя по старой привычке прописала им прав от уха до уха: на болгарские земли в конец просвещенного XIX века пошли карательные отряды. Болгар резали сотнями тысяч, кривые ножи тупились, снова становился актуальным писанный Тургеневым пятнадцатью годами ранее роман «Накануне». Россия снарядила в сербскую армию, готовую пресечь беспредел, но слабую и милиционную, тысячи офицеров-добровольцев. Во главе корпуса стал генерал Черняев, чья популярность в России взлетела до небес (ничего не напоминает?).
«Армия, с которой он выступил, состояла из милиции, из новобранцев, никогда не видавших ружья, из мирных граждан - прямо от сохи. (...) В последнее время он должен был отступить перед напором втрое сильнейшего неприятеля. Но он отступил, сохранив армию, не разбитый, сильный, вовремя, и занял крепкую позицию, которую не осмелились атаковать «победители».
И что ж тут началось. На больших форумах лидеры господствовавшей тогда над миром Великобритании принялись уверять, что никакого турецкого геноцида на Балканах нет. Что российское присутствие там много объемней добровольческого. Что до спасения болгар русским дела нет, а надобно им урвать территорий и усилить влияние в подбрюшье старой Европы. Что русский дик, злокознен и надобно его сдерживать.
Словом, все то, что мы слышим о себе 140 лет спустя восемь месяцев кряду.
Достоевский взъярился, отложил художества и полтора года без роздыху гвоздил славянофобов наотмашь - так, что довольно заменить в его очерках Турцию на Украину, Англию на США, а Болгарию - на Новороссию, и покажется, что все было писано летом 2014 года.
«Все эти полтора века после Петра мы только и делали, что выживали общение со всеми цивилизациями человеческими. Мы учились и приучали себя любить французов и немцев и всех, как будто те были нашими братьями, и несмотря на то, что те никогда не любили нас, да и решили нас не любить никогда. (...) И не будет такой клеветы, какую не пустила бы в ход против нас Европа».
Черт побери. Все это датировано летом-1876. В России еще в помине нет большевизма, который весь последующий век станет пугать просвещенную Европу до судорог - напротив, царит архиконсервативное правление, тогда как оплотом радикального социализма слывет Франция, а его теоретической кузницей - Германия. Нам совершенно нечего инкриминировать - и все равно мы хуже всех, порочней всех, экспансивней всех.
«Трудно представить себе, до какой степени Европа нас боится. (...) Вот потому-то она очень любит утешать себя иногда мыслию, что Россия будто бы «пока бессильна».
И это хорошо. Я убежден, что самая страшная беда сразила бы Россию, если б мы победили, например, в Крымскую кампанию! Увидав, что мы так сильны, все в Европе восстали бы на нас тогда тотчас же, с фанатическою ненавистью.
(...) Нас точно так же спасла уже раз судьба, в начале столетия, когда мы свергли с Европы иго Наполеона I, - спасла именно тем, что дала нам тогда в союзники Пруссию и Австрию. Если б мы тогда одни победили, то Европа, чуть только бы оправилась после Наполеона, тотчас бросилась бы опять на нас. Но, слава Богу, случилось иначе: Пруссия и Австрия, которых мы же освободили, немедленно приписали себе всю честь побед, а впоследствии, теперь то есть, уже прямо утверждают, что тогда победили они одни, а Россия только мешала».
Что значит глаз гения. Через 60 лет после смерти Ф. М. мы выиграли еще одну войну, в которой оттеснить страну от победы оказалось уже невозможно. И сколько понадобилось союзникам, чтоб развернуть оружие вспять? Полгода - если считать до Фултонской речи с высокомерным названием «Мускулы мира». Нисколько - если за точку отсчета принимать бомбардировку Хиросимы, явно направленную на устрашение СССР. И войну-то они, как прежде, выиграли сами, т. е. вовсе без нас.
«Россия хоть и не простячок, но честный человек, а потому всех чаще, кажется, верила в ненарушимость истин и законов этого равновесия, и служила им охранительницей. Зато из остальных равновесящих, кажется, никто не думал об этих равновесных законах серьезно, хотя до времени и исполнял формалистику, но лишь до времени: когда, по его расчетам, выдавался успех - всякий нарушал это равновесие, ни об чем не заботясь. Когда же случалось и России - не нарушить что-нибудь, а лишь чуть-чуть подумать о своем интересе - то тотчас же все остальные равновесия соединялись в одно и двигались на Россию: нарушаешь!»
Кстати. Через два года после этих строк и произошедшей следом русско-турецкой войны Болгария получила независимость. Сербия, пользовавшаяся ограниченным суверенитетом, в тот же год обрела полный. 36 лет спустя из-за прямого наезда на нее Австрии (также предсказанного Достоевским!) началась Великая война, больше известная под именем Первой мировой. Кто способен разглядеть параллели с Новороссией - пусть разглядит их быстрее. Обратный отсчет уже тикает.
«С славянами только возня и хлопоты; особенно теперь, когда они еще не наши. Из-за них на нас косится Европа, а теперь и не косится только, а - при малейшем нашем шевелении - тотчас же выхватывает меч и наводит на нас пушку. Просто - бросить их, да и навсегда, чтоб успокоить раз навсегда Европу. Да и не просто бросить их: Европа-то, пожалуй, и не поверит теперь, что мы бросили, стало быть, бросить надо с доказательствами: надо нам же самим наброситься на славян и передавить их по-братски, чтоб поддержать Турцию».
Досталось и отечественным благомыслам. Удивительно - слово «либерал» было в России ругательным еще в 1876 году, да еще в устах самого Достоевского. Видимо, это не слишком здорово, но, похоже, иной трактовки либерализма здесь не будет. Отчего-то русский либерал всегда, без исключений, оказывается в чужом окопе. А может быть, в русском языке этому слову уже сопутствует привкус национальной измены? Если человек либеральных убеждений остается патриотом - его в России зовут по-другому. Человечней как-то.
«Вывод тот, что русскому, ставшему действительно европейцем, нельзя не сделаться в то же время естественным врагом России. (...) Прежде они считались демократами, теперь же нельзя себе представить более брезгливых аристократов в отношении к народу».
И резюме:
«Вновь на русских смотрят в Европе недоверчиво. Но, однако, что нам гоняться за доверчивостью Европы?».
Да и с кем она связалась в защите иллюзорного, сильными похеренного международного права? Первую холодную войну вел Кремль и сотня прикормленных журналистов-международников. Население не питало враждебности к США и не верило в коммунизм. Сегодня дыбом встала вся страна от Лимонова до Горбачева. И с нею - самый великий из русских зеков и самый злющий из богов русской словесности.
Федор Михайлович Достоевский.