Россия и Японии лишь удаляются от Мирного договора

Главный итог прошедшего периода видится, прежде всего, в том, что стороны перешли от общих слов в пользу улучшения отношений и поиску путей решения пограничной проблемы к проработке конкретных наиболее сложных и болезненных тем. Прежде всего, это совместная хозяйственная деятельность на южных Курилах как шаг в процессе достижения взаимоприемлемых договоренностей по южным Курилам.

Важно отметить, что Россия в декабре прошлого года впервые предложила в качестве поля такого сотрудничества все четыре южно-курильских острова, в том числе Кунашир и Итуруп, на которые не распространяются договоренности Декларации 1956 года о передаче Хабомай и Шикотана после заключения Мирного договора. Это на первый взгляд небольшой, но весьма важный шаг, который должен продемонстрировать добрую волю Москвы.

Однако о том, как эта деятельности будет регулироваться юридически, до сих пор ничего не сообщается. Более того, апрельский визит Абэ в Москву дает основание утверждать, что вопрос этот пробуксовывает, и уж во всяком случае, не идет пока речь о некоем особом законодательном режиме для Японии на южных Курилах. Более того, МИД России твердо заявляет, что совместная деятельность должна проходить строго по российским законам.

Между двумя странами заключено и ныне действует Соглашение по японскому рыболовству у южных Курил от 21 февраля 1998 года, которое впервые в отечественной практике предоставляло японским рыбакам право вести промысел водных биоресурсов в наших территориальных водах. Объемы вылова небольшие, но соглашение носит прецедентный характер и, не нарушая позиции России по Курилам, тем не менее, дает японской стороне эксклюзивные преимущества.  Думаю, что если аналогичное соглашение, только по сотрудничеству по суше не ляжет на стол переговоров до конца нынешнего года, то это станет маркером очередного тупика в переговорах  по «территориальной проблеме». 

Другой, еще более сложной проблемой стали вопросы военной деятельности на южных Курилах.

Во-первых, совершенно очевидно, что в условиях дальнейшего укрепления японо-американского военного союза, которое мы наблюдаем сейчас, крайне сомнительно, что острова, в случае их передачи Японии, окажутся демилитаризованной зоной, свободной от размещения там американских или японских военных баз и объектов. Нет и намека на то, что Япония может это гарантировать. Да и нужно ли это России?

Южные Курилы, судя по размещению там ракетных систем «Бал» и «Бастион», рассматриваются ка элемент обороны российских стратегических ядерных сил – подводных атомных ракетоносцев, расположенных на базах на Камчатке и в акватории Охотского моря, и предназначенных для соблюдения стратегического баланса с США. По мере развития систем ПРО США и Японии на Дальнем Востоке стратегическое значение островов только увеличивается. Нужны серьезнейшие сдвиги в региональной и глобальной безопасности, в отношениях Москвы и Вашингтона, что бы ситуация изменилась. Но этого не предвидится. Напротив, деградация в российско-американских отношениях не остановлена, и не известно, произойдет ли это при нынешнем президенте США.

В конце прошлого года Путин осторожно намекнул, что возможна передача островов без передачи суверенитета. Можно лишь гадать, видит ли в этом Кремль развязку проблемы военных баз – российских или иностранных – на островах. Но нужна ли такая передача островов Японии?

Плохо обстоит дело и с сопряжением позиций России и Японии по главных международным проблемам. Япония -  вполне ожидаемо -  поддержала и ракетный обстрел сирийской авиабазы Шайрат, и антироссийскую резолюцию последней встречи министров иностранных дел «семерки» по Сирии.

Существенно расходятся позиции Москвы и Токио в подходах к отношениям с КНДР.  Япония поддерживает США, которые «держат на столе» все варианты решений, включая и военный. Россия против силового давления и за переговоры с Пхеньяном. Это не только принципиальная позиция Кремля, но и реакция на появление американской авианосной группы во главе с «Карлом Винсоном», усиленной японскими кораблями, прямо у границ России и вблизи военно-морской базы Владивостока. Похоже, приведение в боевую готовность ПВО России на Дальнем Востоке произошло  именно по этой причине, а не из-за ракетных испытаний КНДР.

Ну и наконец, Украина, которой Токио за время после Майдана направил экономическую помощь на сумму около 1,8 млрд . долларов.  Ситуация же этой сфере проясняет посол Японии в Украине Сигеки Суми в февральском интервью агентству Укринформ: «… после Майдана отношения между Токио и Киевом стали больше, чем дружба, вышли на уровень партнерства».  Взамен  «…мы надеемся, что украинская власть и народ будут больше обращать внимания на вопросы безопасности в Азии… С Россией у нас есть территориальные споры…Таким образом, в этих вопросах мы просим Украину поддержать японскую позицию».

Доверительной такую ситуацию в российско-японских отношениях назвать сложно. А именно доверие, с чем согласились лидеры двух стран, должно стать базой для заключения Мирного договора, к которому так стремится официальный Токио.

Ну и наконец, торгово-экономическое сотрудничество. В декабре прошлого года во время визита Путина в Японию было подписано около 70 рамочных соглашений, а общая сумма возможных проектов оценивалась в 2,3 млрд. долл. В то же время, в ходе январского визита в Вашингтон японский премьер обнародовал пакет инфраструктурных проектов в США на сумму 150 млрд. долл. Разумеется,  уровень японо-американского сотрудничества заметно  превосходит показатели российско-японских экономических связей. Но к сотрудничеству с США Токио подходит явно с куда большим – на два порядка – энтузиазмом.