Порошенко попал в капкан НКВД.

Так случилось, что зажатый в тиски между неприступным Донбассом и беснующимся националистическим сообществом, на фоне падающей экономики и разочарования населения, Порошенко стал заложником тотального пиара. 

Пиаром на Украине является всё, и в первую очередь то, что им являться не должно, а именно - действия армии. У армейских операций свои законы и главный из них гласит - начав мобилизацию, надо переходить к войне. Нельзя использовать мобилизацию не ради войны, а ради пропаганды: сконцентрировать армию - и не ударить. Неминуемо наступает развал армии, за которым начинается развал государства. 

Для Порошенко мобилизация - не военная необходимость, а средство удержания власти и скрывания слабости. Средство пиара, решение проблем личного имиджа, нагнетания патриотической истерии ради отвлечения населения от проблем системы и, по сути, политика большого блефа. Только не средство успешной войны. Но отмобилизованная армия, стоящая без войны, разлагается и начинает превращаться в криминальное сообщество. Особенно быстро разлагается армия, понесшая поражения и не добившаяся реванша. Карательные меры против мирного населения всегда ещё больше разлагают армию - даже немцы старались не допускать Вермахт к карательным акциям, используя для этого СС, жандармерию и коллаборационистские структуры с привлечением местных. 

Процесс организации развала отмобилизованных военизированных формирований давно отработан и блестяще исполнен советским НКВД во времена борьбы с ОУН - УПА в Западной Украине после войны. Действия НКВД вобрали в себя весь мировой опыт и до сих пор считаются непревзойдённой классикой, к которой даже Вьетнамская война США смогла не многое добавить. И вот сейчас Порошенко попал в тот старый капкан, в который НКВД успешно поймал бандеровское движение на Украине и разгромил его. 

НКВД работал с ОУН по антипартизанским методикам. Эти методики основаны на нескольких незыблемых правилах.
1. Любое партизанское движение как движение вооружённой оппозиции против власти есть война лесная. А это значит, что в неё втянуто преимущественно крестьянское население. 
Именно такая ситуация сейчас в зоне так называемого АТО. По сути добробаты и ВСУ не стали спецназом, перестали быть армией, а превратились в тяжеловооружённых партизан. Ведь они действуют против населения, которое поддерживает "сепаратистов" и их власти. В их составе много западенских селян или жителей маленьких городов, где у населения сельское сознание. Территория АТО - такие же сёла или малые провинциальные города или районы. То есть психология участников АТО и их жертв - крестьянские. Наличие в конфликте шахтёров Горловки и жителей Львова, Киева или Днепропетровска не меняют в целом хуторского сознания тех и других. Даже экзальтированные городские интеллигенты, попав в деградирующую армию, превращаются в носителей крестьянского сознания. 

2. Крестьянин есть опора всякого партизанства. Население сёл - резерв партизан и источник (часто единственный) продовольствия, это отдых в тепле, это баня, госпиталь для раненых, горячая пища, агентура - глаза и уши партизан, наконец, это женщины. Здоровые молодые мужики, воюющие в партизанах, пока обет воздержания не давали.
Отвратительное снабжениие и обеспечение АТО общеизвестно, что превращает армию в полубандитские полупартизанские формирования. Все, кто участвует в АТО, рассматривают местных именно как ресурс для решения всех этих проблем. 

3. Всякий крестьянин по своей психологии - существо заскорузлое и жадное. Он обидчив, злопамятен и мелочен. Ещё он завистлив. Поэтому способен сделать любую пакость.Оперативники антипартизанских сил легко определяют таких крестьян и вербуют их в информаторы. Руководствуется крестьянин только соображениями выгоды. Успешные антипартизанские акции спецназа властей меняют отношение крестьянина к партизанству.  Когда ему невыгодно поддерживать партизан, он начинает их массово сдавать властям. Если партизаны начинают обижать местных, притеснять их, бесчинствовать с женщинами, крестьяне не только перестают поддерживать партизан, но и при поддержке властей организуют вооружённые группы самообороны. Так партизаны из революционеров и патриотов превращаются в насильников и грабителей. Этот метод работал и против ОУН на Украине, и против лесных братьев в Прибалтике, и против чеченских ваххабитов на Кавказе, и против ИГИЛ в Сирии. 
О притеснениях местных АТОшниками известно широко. Это не только признак разложения их солдат, но и катализатор ответной ненависти по отношению к ним. Контрразведка ЛДНР полностью использует эту ситуацию в своих интересах. 

4. Как только достигнут перелом в сознании населения и местные начинают страдать от партизан и искать защиты у власти, партизаны попадают в изоляцию. От голода они ещё сильнее начинают грабить местных. В итоге партизаны отрезаются от баз снабжения, а для крестьян, воюющих в составе партизан, наступают невыносимые условия. Война становится для крестьянина не развлечением и способом безнаказанно пограбить, но тяжёлым и смертельно опасным трудом. Нет продовольствия и курева, война идёт вдали от дома, реальных побед нет, впереди неизвестность. Грязь, завшивленность, голод. Психика крестьянина всего этого не выносит.  Порог терпения крестьянина - в отличие от подготовленного спецназовца - очень невысок. После всплеска истеричных эмоций, наступает психологический перелом - начинается депрессия, дезертирство и боевики разбредаются по сёлам. А те, кто остался, заблокированные, вшивые, без патронов и еды уходят в труднодоступные районы. Крестьяне сами начинают добивать их как бешеных собак. Или наводить на них авиацию, артиллерию и спецназ. 
Известно, что АТОшников уже просто бьют. Их ненавидят и до открытого вооружённого сопротивления местных пока удерживает понимание превосходства в силах у ВСУ и СБУ. Но едва власть качнётся, местные начнут убивать АТОшников массово.  

5. В этих условиях начинается следующий процесс - главари боевиков, убедившись в неотвратимости хода событий, задумываются, как жить дальше. И единственный выход для себя видят в том, чтобы стать агентурой власти в обмен на жизнь и свободу. Зарабатывающие прощение от властей, перевербованные лидеры боевиков сотнями убивают своих коллег. Многие получают амнистию. Оставшиеся без социальной базы главари подполья ищут контактов с миром уголовных бандитов. Криминал - это сила, и в такие минуты ослабленные боевики стараются использовать потенциал уголовников для решения своих задач. Повстанческое движение переводится в разряд полууголовного.

Готовность Порошенко уже сейчас стать двойным агентом  - кроме Трампа, служить ещё и Путину - продемонстрирована им после встречи Путина и Трампа в Гамбурге и визита Тиллерсона в Киев. Порошенко, поняв неотвратимость краха бандеровского проекта, который оказался вновь не нужен Западу (от открытой враждебности Польши до глухого молчания Европы и США) заявил, что он сильнее всех хочет снятия санкций с России. 

И это только начало. 

Запад продолжит русофобский курс, но уже без его бандеровской начинки. Просто она не дала нужного результата. Идут поиски идеологической замены этого курса. Перспектива сделки Путина с Трампом ставит Порошенко перед той же задачей, которая стоялаперед каждым ОУНовским главарём, когда на окраине его села из леса возникала группа спецназа НКВД.  



Это задача выжить любой ценой.

Чем ярче харизматик, тем сильнее он хочет жить. Элита бандеровской Украины состоит их сплошных харизматиков - там харизматик на харизматике и харизматиком погоняет. Именно поэтому они все потенциальные предатели, все очень хотят жить и внимательно следят друг за другом - кто предаст первым, тот выиграет больше. Главное - не опоздать с моментом. 

Но Путин не спешит. Время для предложения украинским харизматикам, от которого им будет невозможно отказаться, ещё не пришло. Хотя с каждым днём оно всё ближе.