100-летие красного террора. Красный террор в Прикамье

Чтобы удержать власть, большевикам приходилось широко применять насилие, принуждение, террор. Большевистские теоретики, прежде всего В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий и др., попытались обосновать необходимость устрашающего террора. Они выдвигают положения о «массовидности террора», призывают быть «образцово беспощадными»: «устрашение является могущественным средством политики», «расстреливать, никого не спрашивая и не допуская волокиты» и т. д.

7(20) декабря 1917 г. создается Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). В середине марта 1918 г. была организована Пермская окружная чрезвычайная комиссия, позднее преобразованная в губернскую. В мае 1918 г. создается Уральская областная ЧК, организуются уездные ЧК. Формируется разветвленный и мощный аппарат насилия, массовых репрессий и террора. «Карающим мечом революции» называли ЧК. За годы гражданской войны у подавляющего большинства населения представление о ЧК сложилось крайне негативное. Эта аббревиатура вызывала порой не просто страх, а ужас.

Конечно, в период революции не приходится говорить о законности или незаконности тех или иных действий, все определялось «интересами революции», «революционной целесообразностью». Однако толковали ее по-разному, отсюда полнейший произвол тех, кто был облечен властью. Один из руководителей ВЧК М.Я. Лацис четко сформулировал правила, которыми должны руководствоваться чекисты: «Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого».

II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов отменил смертную казнь. Но практика борьбы большевиков за власть показала, что без смертной казни они обойтись не могут, и 21 февраля 1918 г. декретом-воззванием «Социалистическое Отечество в опасности» смертная казнь была фактически восстановлена.

Первые массовые репрессии большевиков были направлены против служащих, – «саботажников», или, говоря другим языком, забастовщиков. Как в центре, так и на местах, в том числе в Прикамье, в конце 1917-го – начале 1918 гг. в ответ на забастовку служащих различных учреждений, учителей власти объявили массовый локаут, арестовав руководителей забастовки и объявив о приеме обратно на работу лишь при условии признания власти большевиков.

Красный террор начался задолго до знаменитого декрета «О красном терроре» от 5 сентября 1918 г. Поэтому говорить о красном терроре как об ответе на белый террор нет оснований. Вероятно, можно согласиться с утверждением эмигрантского историка С. Мельгунова о том, что в гражданской войне красный террор принял форму планомерного уничтожения противников (т. е. «буржуазии»), в то время как белый террор носил характер эксцессов на почве разнузданности и мести, не имея под собой никакой «теоретической» базы.

Большевики жестоко расправлялись с участниками крестьянских выступлений. Масштабы большевистского террора были явно не адекватны действиям крестьян. Так, в феврале 1918 г. ряд сельских обществ Острожской и Дубровской волостей Оханского уезда приняли резолюции в поддержку Учредительного собрания, против произвола красногвардейских отрядов. 2 марта из Очера в Острожку был направлен карательный отряд «для ареста контрреволюционеров и отобрания оружия». Действия отряда вызвали недовольство крестьян, и красногвардейцы вынуждены были отступить. По пути в Дуброво крестьяне устроили засаду, разоружили отряд, один красногвардеец при попытке бежать был убит. Карательным отрядам, направленным для подавления «Дубровско-Острожского восстания», крестьяне не оказали никакого сопротивления. Тем не менее в Острожке было убито 4 человека и 8 человек расстреляно в Дуброво, хотя, как отмечалось в отчете, руководители «восстания» сумели скрыться. Расправа с крестьянами в Оханском уезде была одним из первых эпизодов красного террора в Прикамье.

Действия крестьян против продотрядов и красногвардейцев носили характер защиты от произвола последних. Именно поведение продотрядов спровоцировало большинство крестьянских выступлений летом 1918 г. Показательно в этом отношении так называемое шлыковское восстание, вспыхнувшее в конце июня 1918 г. в Шлыковской, Частинской и соседних волостях Оханского уезда. Большинство продотряда, направленного туда, составляли интернационалисты из бывших австрийских военнопленных. 8 продармейцев были жестоко убиты. Тогда из Оханска выступил отряд во главе с председателем ЧК С. Болотовым. Основу отряда составляли также интернационалисты. В ходе карательной экспедиции они выдавали себя за казаков, выявляли таким образом противников Советской власти, участников контрреволюционного выступления и расстреливали их на месте. По крайней мере в четырех деревнях поступили именно так. В своем отчете об этом деле председатель Оханской ЧК следующим образом обосновывал жестокость расправы: «Я и мои товарищи, находившиеся там, должны были превратиться в зверей и расстреливать всех поименованных преступников и предателей революции, которые утратили признаки человека. ...Если зверски убивают наших товарищей при исполнении ими революционного долга, то мы должны представлять из себя не что иное, как бронированный автомобиль, и уничтожать на своем пути всех гадов, препятствующих нам идти честно к царству труда и равенству народов. Всякое поднимание головы и карканье против трудящихся понесет с собою свою гибель».

Пермская окружная ЧК с момента своего создания начала активную борьбу с «контрреволюцией, спекуляцией и саботажем». Председателем ЧК стал Ф.Н. Лукоянов (партийная кличка Маратов). С середины марта по 1 мая 1918 г. окружная ЧК арестовала 73 человека, наложила штраф на 72 человека, из них на четверых «за оскорбление Советской власти», заведено 117 дел по реквизиции и конфискации имущества, проведено 209 обысков.

В середине мая имели место волнения на почве перебоев в снабжении продовольствием на Мотовилихинском заводе и в Главных железнодорожных мастерских. Реакция властей была быстрой и решительной: Пермский округ объявлен на военном положении, в ночь с 17 на 18 мая произведены массовые обыски и аресты среди правых эсеров и меньшевиков. Было арестовано 23 человека. Большинство из арестованных через неделю освободили под подписку о невыезде из г. Перми и обязательство не выступать на собраниях и митингах с агитацией против Советской власти. 4–5 июня в ЧК составили список лиц, обвиняемых в агитации (выступлениях) против Советской власти. В список было включено 38 человек, в основном меньшевики и правые эсеры.

Репрессии и расстрелы на местах приобрели настолько большой размах, что юридический отдел Пермского губернского Совета направил циркуляр всем Советам губернии. В циркуляре отмечалось: «За последнее время бывает много случаев расстрела частных граждан местными исполкомами Советов без достаточных оснований». Юридический отдел разъяснял, в каких случаях возможно применение расстрела: «1) Расстреляны могут быть лица, совершающие вооруженный грабеж, разбой, если эти лица задержаны с поличным на месте преступления. 2) Лица, открыто, публично призывающие к свержению Советской власти с оружием в руках». В циркуляре подчеркивалось: «Непризнание Советской власти не есть уголовное преступление, караемое революционными законами». Но в то же время отмечалось, что если кто-то из критиков Советской власти «говорит явную ложь или же тенденциозно освещает факты с целью натравить часть населения на другую или же население на советские органы власти, то таковых необходимо предавать суду Революционного Трибунала». Не считаясь с циркуляром, Пермская окружная ЧК предупреждала, что «все, кто будет вести агитацию против Советской власти и распространять ложные, нелепые слухи, будут преследоваться ЧК путем самых суровых мер и в случае поимки на месте преступления будут беспощадно расстреливаться». Если юридический отдел стремился подвести под расстрелы какую-то законодательную базу, хотя бы частично их ограничить и поставить под контроль, то «карающий меч» революции по-своему толковал принцип «революционной целесообразности».

Пермским большевикам принадлежит сомнительная честь: именно они положили начало физическому истреблению царской семьи. 12 июня 1918 г., почти за месяц до убийства Николая II в Екатеринбурге, в Перми был убит великий князь Михаил Александрович Романов. Убийство Михаила Романова было инициативой местных большевиков, прежде всего Г.И. Мясникова, но этот акт вполне соответствовал настроениям центра, той политике, которую проводило большевистское руководство в Москве. Позднее Я.М. Свердлов и В.И. Ленин, по утверждению Г.И. Мясникова, одобрили убийство Михаила Александровича.

Через несколько дней после этого убийства в Перми было совершено очередное преступление: изуверская расправа над архиепископом Пермским и Кунгурским Андроником.

18 июля в городском театре Перми, где проходил митинг, была брошена бомба. Большевики обвинили в этом левых эсеров и произвели массовые аресты среди членов ПЛСР как в губернском центре, так и в уездах. В Перми арестовали 81 человека не только из числа левых эсеров, но и известных общественных деятелей, предпринимателей. Среди арестованных были Л.В. Барбатенко – директор гимназии, И.Ю. Петровский – владелец книжного магазина, О.М. Варфоломеева – известный педагог, председатель общества «Светлая юность» и заведующая педагогическими Фребелевскими курсами, В.М. Здравосмыслов – директор бактериологического института и др. Правда, большинство арестованных вскоре освободили с подпиской о невыезде и под поручительство. Акция, имевшая место в городском театре, послужила предлогом для большевиков к удалению представителей левых эсеров из Советов.

Лица, попавшие в список ЧК, арестовывались периодически, они стали потенциальными заложниками.

Действовал запрет на службу в советских органах некоторых категорий лиц по политическим мотивам. Так, 1 августа окружная ЧК направила письмо председателю отдела управления губисполкома, в котором предлагала немедленно уволить со службы 6 человек «как ярых защитников Учредительного собрания». Предписание было исполнено, причем все 6 служащих были женщинами.

Подобные чистки проводились и на местах. Так, в Очере в ответ на телеграмму штаба Восточного фронта 13 июля о замене почтово-телеграфных служащих лицами, принадлежащими к левым партиям, был составлен список служащих с указанием их принадлежности или сочувствия к тем или иным политическим партиям и направлен в областную ЧК. Очерский исполком ходатайствовал об удалении с занимаемой должности начальника почтово-телеграфной конторы А.С. Шафранова как «противодействующего Советской власти и распространяющего провокационные слухи»¹². 26 июля Очерский исполком принял решение «снять телефонные аппараты, чтобы не могло произойти каких-либо провокационных сообщений, находящиеся на квартирах частных лиц (перечислены фамилии 7 человек) и аппараты объявить национализированными». Решением от 2 августа отделы Очерского исполкома были «очищены» от левых эсеров.

В августе ЧК подготовила список лиц (по улицам губернского города), подлежащих аресту. По Екатерининской (ныне Большевистская) намечено для ареста 45 человек, по Большой Ямской (Пушкина) – 21 человек, по Сибирской – 15 человек и т. д. В общей сложности арестовали 144 человека.