Сеул не хочет следовать курсу Вашингтона в отношении Ирана и КНДР

Несколько министров и даже президент Южной Кореи сделали за последние дни заявления, в которых дали понять, что Сеул хочет играть более самостоятельную роль во внешней политике и не желает слепо следовать курсу Вашингтона.
Смелые высказывания представителей Республики Корея прозвучали в отношении крайне важных для американцев тем - иранской и северокорейской. Официальные лица США самого разного уровня напомнили союзнику о "необходимости координации совместных усилий", но это пока не остановило корейцев. Эксперты же теперь гадают, как далеко может зайти Сеул в своей самостоятельности.
Проблемы Северной Кореи и Ирана являются важными не только для США, но и для Южной Кореи. На развитие отношений и сотрудничество с Пхеньяном нынешний президент РК Мун Чжэ Ин сделал особую ставку, проведя четыре личных встречи с Ким Чен Ыном и съездив в Пхеньян. Однако дальнейшее развитие "межкорейской оттепели" остановил застой в диалоге между США и КНДР, когда Сеул во многом под давлением Вашингтона согласился (к большому неудовольствию Пхеньяна) "не бежать впереди американского паровоза" и решил не форсировать развитие связей с КНДР, пока американцы не смогут добиться того, чего хотят от Страны чучхе.
Иран хотя дальше от Сеула, чем Пхеньян, но тоже весьма важен для Южной Кореи. РК долгое время несмотря на статус союзника США умудрялась умело выстраивать отношения и сотрудничество с обеими сторонами, развивая выгодные отношения с Ираном, что ценили в той стране. Однако недавнее обострение американо-иранских отношений привело к тому, что Сеул оказался в неудобном положении. США требуют от Кореи примкнуть к международной коалиции в Ормузском проливе, которую Вашингтон формирует "для обеспечения безопасности судоходства" у берегов Ирана. Если ранее Сеул склонен был согласиться направить в коалицию свой спецназ и боевые корабли, то обострившийся в начале января конфликт и угроза быть втянутой в прямой конфликт между США и Ираном заставила корейцев задуматься.
Следует сказать, что недовольство по поводу необходимости согласовывать любой "чих" с США, когда дело касается КНДР, назревало в высших эшелонах правительства, а также политических и экспертных кругах Южной Кореи уже давно. Похоже, что иранская дилемма стала тем катализатором, который привел к тому, что "прорвало" на обеих направлениях, когда Сеул прямо стал говорить, что его интересы могут расходиться с американскими и пора прекращать "брать под козырек", когда Вашингтон с кем-то сцепился в очередной раз, втягивая туда еще всех своих союзников. Один за другим высшие чиновники РК как по северокорейской, так и иранской темам сделали заявления, от которых в США явно стали морщиться.
"Застрельщиком" серии "крамольных заявлений" выступил министр объединения РК Ким Ён Чхоль, который по месту работы, пожалуй, больше всех чувствует, как у его страны связаны руки в плане развития сотрудничества с Пхеньяном. В течение последних трех-четырех недель Ким неоднократно говорил, что Сеул намерен активизировать контакты с Пхеньяном.
Вчера в ходе встречи с представителями глав общественных и религиозных организаций страны он это сказал ещё более прямо: "С этого года наше правительство намерено не сидеть и ждать, когда начнется прогресс по линии американо-северокорейского диалога, а собирается предпринять самостоятельные шаги с целью улучшения межкорейских отношений".

Одновременно минобъединения РК заявило, что индивидуальные поездки южнокорейцев в КНДР не нарушают санкций ООН, а потому Сеул намерен обсудить это направление сотрудничества с Пхеньяном. Таким образом ведомство дало понять, что намерено пусть и в ограниченных масштабах, но развивать межкорейский туризм и обмены.
Очевидно, что эти слова Кима и позиция ведомства не были личной инициативой министра, так как подобный настрой прямо поддержал и президента РК Мун Чжэ Ин. В ходе обращения к нации 7 января в связи с Новым годом, а также вчера, в ходе пресс-конференции с журналистами, Мун заявил, что они не должны "просто наблюдать за тем, как идут переговоры между США и КНДР, а должны самостоятельно развивать межкорейские отношения". Южнокорейский президент при этом пошел еще дальше, отметив, что для стимулирования сближения Юга и Севера "можно рассмотреть вопрос об ослаблении санкций в отношении КНДР".
Учитывая, что США до сих пор запрещали Южной Корее делать даже то, что не нарушает санкции ООН, но противоречит линии Вашингтона в отношении Пхеньяна, то становится очевидно, что у Сеула "накипело". Муна можно понять: он сделал ставку на сотрудничество с КНДР, добился больших успехов, но затем вмешались США и остановили всю прыть южнокорейского президента и его окружения, где хватает тех, кто искренне желает улучшить отношения с КНДР. Северная Корея же пока старательно игнорирует любые инициативы южан, которые носят символический характер. КНДР требует от Сеула развития экономического сотрудничества и большей самостоятельности хотя бы в вопросах межкорейского сближения. Судя по всему, в правительстве Южной Кореи тоже считают, что пора "что-то делать".
Схожую "строптивость" Южная Корея стала проявлять и на иранском направлении. В Сеуле в целом согласны с тем, что танкеры через Ормузский пролив должны ходить беспрепятственно, но не считают, что это необходимо обеспечивать путем сколачивания явно антииранской коалиции. Южная Корея откровенно не хочет участвовать в "драке", которая может развернуться между США и Ираном, хотя Вашингтон требует от Сеула "примкнуть к рядам", направив в коалицию войска и боевые корабли.
Если на межкорейском направлении "застрельщиком" выступает в первую очередь министр объединения, то по Ирану эту роль на себя взяла глава внешнеполитического ведомства РК Кан Гён Хва. Несколько дней назад в ходе слушаний в парламенте, когда обсуждался вопрос, как отреагировать Сеулу на "настоятельные запросы" Вашингтона пополнить ряды коалиции в Ормузском проливе, Кан сказала, что "интересы РК и США не обязательно должны полностью совпадать".
Этот тезис нашел широкий отклик в рядах многих экспертов и политиков Кореи, которые считают, что Сеулу нет необходимости ввязываться в "чужие разборки", а если США так уж настаивают, то можно отреагировать символическими мерами, направив в состав группировки, допустим, вместо несколько сотен бойцов спецназа и пары эсминцев просто одного офицера - "для связи и координации позиций".
Однако Вашингтон требует именно реального участия войск Южной Кореи. Эти разногласия стали очевидны во время прошедших вчера в Вашингтоне переговоров между главой Госдепартамента США Майком Помпео и министром иностранных дел РК Кан Гён Хва. Если американский министр заявил о необходимости активного участия всех в кампании, то Кан сказала, что вопрос "будет рассматриваться с разных точек зрения", явно указав, что Сеул видит ситуацию иначе.
Кан также нашлось, что сказать и по поводу более самостоятельной позиции Сеула в вопросах связей с Пхеньяном. Она заявила, что их стране нет необходимости точно следовать тому уровню, который есть в отношениях между США и КНДР, а "межкорейские отношения могут опережать тот прогресс, который достигнут на американо-северокорейском направлении". "Если говорить о межкорейских проектах, то конечно есть те сферы, где необходимы предварительные консультации с США, однако есть и те направления, где обе Кореи могут сотрудничать полностью самостоятельно", - отметила министр Кан Гён Хва.
Понятно, что все это не очень понравилось Соединенным Штатам. "Ответные выстрелы" прозвучали в виде высказываний госсекретаря Майка Помпео, посла США в Южной Корее Гарри Харриса и представителя Госдепартамента США. Тональность и точные формулировки были разные, но суть была везде одна: в отношении сотрудничества с КНДР Южная Корея должна "координировать" свои действия с Вашингтоном, а снимать санкции в отношении Пхеньяном "пока рано"; в отношении Ирана Сеул должен "участвовать в коалиции самым активным образом", то есть с "реальными" войсками и боевыми кораблями, а что это может спровоцировать сильное осложнение Сеула с Тегераном - это Вашингтон не волнует. Даже скорее наоборот - для США будет еще лучше, если РК и Иран поссорятся.
Таким образом, расхождения по поводу Ирана и КНДР между Сеулом и Вашингтоном сейчас стали особенно сильно заметны и нашли отражение в заявлениях самых высокопоставленных лиц. Понятно, что США пока не задействовали "тяжелую артиллерию" воздействия на южан и лишь ограничиваются попытками на словах "осадить прыть" союзника. Потому остается открытым вопрос, насколько хватит нынешнего "запала" правительства Южной Кореи и сможет ли оно действительно пойти наперекор США хотя бы по некоторым вопросам.
Все покажет ближайшее будущее, когда Сеулу надо будет переходить от слов к действиям. Вполне может быть, что эти заявления министров и президента РК окажутся лишь "холостыми выстрелами", а Сеул в итоге вновь согласится "координировать позицию" с США. Однако в южнокорейской столице в среде высшего руководства сейчас сильны настроения в стиле "надо делать, пока не оказалось поздно" и "или сейчас или никогда".
Дело в том, что у Мун Чжэ Ина уже идет вторая половина президентского срока, в апреле к тому же в стране пройдут выборы в парламент. В этой связи и правительству и правящему лагерю надо доказывать, что их они не зря поставили все на карту развития сотрудничества с КНДР и большей самостоятельности. А доказать можно лишь конкретными действиями как в отношении Северной Кореи, так и Ирана, а также, возможно, и по другим направлениям внешней политики, где Сеул до сих пор образцово следовал в фарватере Вашингтона.
Ссылка