Вирусная реклама: вспышка заболевания привлекла внимание к корейской секте

©ТАСС/AP Photo/Ahn Young-joon

Поначалу интерес к вспышке коронавируса (COVID-19) в Китае фокусировался на эпидемиологических вопросах. Потом – на экономических. А очень скоро стало очевидно, что еще больше вопросов социальных. Около 30 лет назад пионер социологических исследований в области распространения болезней Филип Стронг отмечал, что за биологической эпидемией всегда следует социальная, обычно идущая тремя волнами: страх, морализаторство, а затем социальный и политический акционизм.
Вот, например, Южная Корея. К понедельнику 24 февраля число зараженных достигло 833 человек, что уже вывело страну по этому показателю на второе место после Китая. Даже для корейцев, которые обожают всевозможные рейтинги, достижение сомнительное. Очагом корейской эпидемии стал город Тэгу, мэр которого охарактеризовал ситуацию как беспрецедентный кризис. Оказалось, все дело в некой секте, среди последователей которой только за одни предыдущие сутки было выявлено еще 129 случаев COVID-19.
Не так даже важно, что именно происходило с «Пациентом №31», как южнокорейские СМИ называют 61-летнюю женщину, у которой 18 февраля был выявлен коронавирус, с которого все и началось. Сообщалось, что симптомы у нее появились еще 10 февраля, но она дважды отказывалась пройти обследование под предлогом, что в последнее время не выезжала за границу. Известно, что в конце января она посещала массовое мероприятие в Сеуле, в начале февраля ездила в соседнюю провинцию (в Корее всё рядом), где, возможно, принимала участие в церемонии прощания с братом основателя секты, а 9 и 16 февраля присутствовала на службах в самом Тэгу, на которых собралось до 9 тысяч человек. Власти тщательно восстанавливают детали событий, а СМИ по несколько раз на дню обновляют информацию. Но, оказывается, даже с отказом от обследования все не так просто: члены секты не признают современную медицину и считают, что если кто-то заболел и умер, то это только потому, что вера его была слаба.
Сама секта обычно фигурирует под названием «Синчхончжи», которое надо понимать как «Земля нового (Царства) небесного», хотя с намеком на некоторые китайско-корейские концепции это просто «новые Небо и Земля». Полное наименование «Церковь Иисуса Синчхончжи Скинии Завета». В английском наименовании слова «Синчхончжи» не переводят, а так и оставляют по-корейски, часто в виде аббревиатуры SCJ. Основатель – некий Ли Ман Хи, которому скоро исполнится 90 лет. Какое-то время Ли подвизался в синкретической секте Пака Тэ Сона «Оливковая ветвь». Изначально это было «Корейское объединение возрождения проповеди Христовой», позднее «Церковь Отца Небесного». В начале 1980-х Пак стал учить, что Библия полностью фальсифицирована, Иисус вовсе не Христос, а «князь тьмы», а истинный помазанник божий – он сам, причем пребывать ему извечно и во плоти. Даже для не слишком щепетильных сторонников это оказалось чересчур. Плоть тоже подвела: у Пака диагностировали туберкулез, диабет, а также шизофрению. Секта быстро пришла в упадок, а сам он в 1990-м умер.


Вот в 1984 году Ли Ман Хи и основал собственную церковь. В Корее это не сложнее, чем зарегистрировать бизнес. И стоит не слишком дорого: по нынешнему курсу около $250 тысяч. Ли не стал отрицать Христа и Библию. Он скромно объявил себя мессией, который единственный на всем белом свете знает, как надлежит правильно понимать Писание. Желающих приобщиться к знанию хватает: в Корее у него 12 отделений по всей стране и около 120 тысяч последователей (по некоторым данным, более 200 тысяч). Есть также быстро растущая сеть «студентов», пока, в основном, из Китая. Как анонимно сообщил один из прихожан: «Наше руководство пояснило, что вся эта ситуация – происки дьявола, который взревновал к расширению нашей церкви». Сейчас отделения закрыты. Любопытно, что на сайте организации объявление о приостановке богослужений «в связи с беспокойством о здоровье и безопасности» прихожан появилось в аккурат 18 февраля. С церковными службами тоже оказалось не все так просто. Обычно верующие в церкви по западной традиции сидят на скамьях. Но в Синчхончжи они располагаются на полу на циновках (для нас это, скорее, жесткие маты), причем в очень тесном контакте. Настолько тесном, что люди буквально прижаты друг к другу. Сама служба продолжается около полутора часов, что много больше, чем обычная католическая или протестантская месса.
Многие даже не подозревают, что Корея, в общем, довольно христианская страна. По данным переписи 2016 года, верующими считают себя почти половина южнокорейцев, причем буддистов из них только треть. По одному проценту приходится на последователей шаманизма и мусульман. Остальные – христиане. Православных очень мало. Около четверти католики. Корея, кстати, один из лидеров по числу католических мучеников. Римские папы при случае беатифицируют их целыми списками. Почин положил еще в 1925 году Пий XI, причисливший к лику блаженных сразу 79 человек. В 1984-м Иоанн Павел II по случаю своего визита в Южную Корею канонизировал 103 человек, что вывело страну на почетное четвертое место в мире после таких грандов европейского католичества как Франция, Испания и Италия. В августе 2014-го папа Франциск добавил еще 123 мученика. Но почти половина всех верующих в стране – протестанты. Правда, нужно иметь в виду, что корейская статистика относит к протестантам также иеговистов, мормонов, адвентистов, а также любые синкретические секты, в названии которых есть слово «церковь».
Таких сект в Корее насчитывается около сотни. Некоторые совсем маленькие. А некоторые представляют собой целые бизнес-империи и очень тесно связаны с политикой, причем не только с корейской.
Самая известная, конечно, Церковь объединения, полностью называемая «Ассоциация Святого Духа за объединение мирового христианства», основанная в 1954-м Мун Сон Мёном. Случилось это всего через год после окончания Корейской войны и лишь на год позже основания Церкви саентологии Рона Хаббарда. Последователей культа часто называют «мунитами», хотя сам Мун умер в 2012-м, и сейчас делами заправляет его дочь Мун Сон Джин. Про Муна и его организацию написаны целые книги, в том числе, серьезные научные исследования. Его деловые и политические интересы и связи простирались по всему миру. Он был хорошо знаком с Ричардом Никсоном и Джеральдом Фордом. Во время Уотергейта Мун даже устраивал голодовку на ступенях Капитолия и утверждал, что именно его молитвами Никсон избежал импичмента (тому, впрочем, все равно скоро пришлось подать в отставку). Мун и дальше работал, в основном, с республиканцами. Особенно удачно дела шли при Рейгане, когда он сотрудничал с амнистированными японскими военными преступниками и руководителями якудза. Правда, ему пришлось и самому немного посидеть в американской тюрьме за налоговые махинации. Но это не помешало Муну наладить отношения с кланом Бушей. В длинном списке политических друзей Муна нашлось место и Маргарет Тэтчер, и канадскому премьеру Брайану Мальруни, и многим другим. Очень жаловали Муна военные: от министров обороны разных стран до генсека НАТО Александра Хейга – в общем, умел человек дружить. Позднее Мун и сам собирался заняться публичной политикой и планировал создание партии.
Другая хорошо известная, в том числе в России, корейская секта – Церковь благодати. У нас её называют «евангельской» и обычно на английский манер «Грейс». Примечательно, что английское название кокетливо используют и в самой Корее. В 2010-м скандал разгорелся в Хабаровске, где насчитывали от 15 до чуть ли не 200 тысяч человек, пострадавших от ее деятельности (это при населении города около 600 тысяч).
У «Грейс» много отпочкований и клонов. Вот, например, славная история «Церкви Пути Грейс» (головная «Грейс» от нее формально открестилась). Её основательница Син Ок Чжу проповедовала, что скоро на Земле настанет великий голод, после чего грядет второе пришествие Иисуса. Но прежде надлежит исполнить библейское (!) пророчество: остров Фиджи должен стать центром Мира. В общем, сотни людей потянулись за благодатью на прекрасный тропический архипелаг со среднегодовой температурой +25 градусов. Там их встречали, отбирали паспорта, проводили обряд экзорцизма – попросту жестоко избивали – и отправляли на принудительные работы, которыми заправляли менеджеры компании GR Group, являющейся бизнес-филиалом секты. Для недовольных и просто желающих уехать проводили повторное изгнанием бесов, а для особо упертых имелись и более продвинутые способы физического и психологического воздействия. Закончилось все судебным разбирательством, тюремным сроком для Син, и признанием самой секты еретической – редкий случай в корейской практике. Не последнюю роль сыграло то, что одна из потерпевших, кому все-таки посчастливилось бежать, училась в Америке. Она поделилась рассказом о своих приключениях с Би-би-си, и американская публика получила возможность сравнить лагеря южнокорейских сектантов с северокорейскими трудовыми лагерями, быт в которых им живописуют перебежчики. А вот на Фиджи власти даже наградили компанию GR Group за вклад в развитие экономики страны и дотацию в размере $5 млн местному университету на работы по развитию экологически чистого сельского хозяйства.
Ничего по-настоящему выдающегося во всех этих историях нет. Практически все корейские секты тоталитарны и различаются лишь степенью деструктивности. В Корее регулярно случаются сектантские скандалы. Но тригером для них служат какие-то совсем из ряда вон выходящие события, вроде массовых самоубийств. Таким было, например, в начале 1990-х дело компании «Семо», что значит «треугольник» – тот самый масонский. Там очень запутанная история, связанная с культом «троицы» некой Ким Ги Сун, которая, как водится, заявила о своей божественной сущности. Троицу она понимала не столько в христианском смысле, хотя и называла свой культ «церковью», но, как триаду пения, танцев и смеха. В общем, нужно быть непосредственным, как ребенок, по-корейски – «ага». Она и себя называла «Ага». Через секту коммерческие компании (там засветилась не только «Семо») организовывали коммуны. Коммунары отписывали свое имущество секте, чье руководство эти пожертвования продавало, а деньги крутило в бизнесе (например, лично Аге принадлежали известный лейбл звукозаписи «Синнара» и фирменный магазин в Сеуле). А во избежание вопросов и для недопущения эксцессов, последователям периодически объясняли, что близок-близок миг расплаты, и единственный способ избежать кары небесной – покончить жизнь самоубийством. Обычно практиковалось самосожжение, часто массовое, имеющее глубокие, в том числе буддийские корни в корейской традиции. Впрочем, даже случай с 32 человеками, спалившими себя заживо, почти сошел секте с рук. В1996-м выяснилось, что «церковь» занималась не только доведением до самоубийства, но и убийствами отступников. Но даже здесь суд счел, что доказательств недостаточно. Руководство и бизнесменов сажали долго и все по хозяйственным делам: налоговые махинации, неправомерное отчуждение имущества, злоупотребление доверием клиентов и тому подобное. Казалось бы, столько лет прошло, все должно было забыться. Но нет. В апреле 2014-го затонул паром «Севоль», в результате чего погибли 304 человека, в основном школьники. Выяснилось, что эксплуатировавшая его компания была напрямую связана с Евангельской баптистской церковью Кореи, а через них с самоубийствами конца 80-х и начала 90-х годов и с их бизнес-структурами того времени.
Корейские секты прочно окопались не только в бизнесе, где тоталитарный стиль вообще считается, или во всяком случае до самого недавнего времени считался, не просто нормальным, но и правильным корейским. Он проник и на все уровни политики. Проиллюстрируем одной историей, некоторых героев которой многие, наверное, еще помнят. Хотя имя Чхве Тхэ Мина вряд ли кому хорошо знакомо. Начинал он еще до войны как буддийский монах. Потом стал пресвитерианским пастором. Был близок с генералом Пак Чон Хи; некоторые утверждали, что он чуть ли не его духовник. В 1970-х, после того как в результате покушения на генерала погибла его жена, он стал наставником его дочери Пак Кын Хе и оставался им до самой своей смерти в 1994-м. В 1970-х он создал так называемую «Церковь Вечной Жизни». Раз церковь – значит христианская, хотя сам Чхве говорил, что его учение синкретическое, объединяет и христианство, и буддизм, и шаманизм. Ну а самого себя провозгласил бодхисатвой Майтреей. В 2012-м Пак Кын Хе стала президентом страны. А в 2016 году погорела из-за скандала со своей подругой Чхве Сун Силь, дочерью Чхве Тхэ Мина. В результате импичмент и тюремный срок. Есть в Корее такая традиция: президентов сажать. Правда раньше дожидались окончания срока полномочий, а кто-то даже успевал сам свести счеты с жизнью. Но время неумолимо бежит вперед, и все быстрее.
Вот уже на волне коронавирусного ажиотажа на сайте Голубого дома, как поэтично называется резиденция и заодно администрация президента Южной Кореи, 22 февраля появляется петиция с требованием запретить секту Синчхончжи. К петиции приложены документы, любезно напоминающие о том, что в отношении секты уже выносились судебные определения. Пока ничего серьезного: подозрительные культовые практики, семейные проблемы у верующих, насилие (но никого не убили), нарушение прав человека, самоубийства и попытки (ничего не доказали).
За сутки петиция набрала 236 с лишним тысяч подписей. А по закону, если больше 200 тысяч, администрация должна дать ответ. А ответ непростой. Формально привлекать их не за что. А ворошить это осиное гнездо очень не хочется. У Мун Чжэ Ина и так хватает проблем. И изнутри заклюют, и снаружи добавят, особенно сейчас, когда американцы так активизировались на религиозном поле. Религиозные свободы – это святое. Формально в Корее с этим неплохо. Даже наконец, вроде, начали разбираться с альтернативной армейской службой. А то некоторые сектанты даже пальцы себе рубили, лишь бы не брать в руки автомат. Правда, более популярны были способы быстрого потолстения. Кое-кто умудрялся набрать десятки килограммов буквально за несколько месяцев.
Замять историю вряд ли получится. Скорее всего, Синчхончжи станет сакральной жертвой: найдут налоговые махинации и какие-нибудь хозяйственные нарушения. Что-то подсказывает, что искать будет не слишком сложно. А такие организации плохо переживают посадки лидеров.
Но проблем у южнокорейского президента точно прибавилось. Впрочем, это его проблемы. А у нас свои. И как бы ни был страшен китайский коронавирус, корейские секты, свободно работающие у нас под вывесками различных благотворительных организаций, кружков всего и вся корейского, клубов по интересам и прочих организаций добрых дел, уже причинили много больше вреда. Да и потенциально гораздо опаснее, чем очередной РНК-содержащий вирус. И, возможно, самое страшное, что очень часто этим занимаются действительно милые и симпатичные люди, искренне верящие в то, что они делают.

Ссылка