Цитата: В. Вилежаня от 28.03.2020 17:56:47Хотелось бы поговорить о факторах, которые действуют на изменение парадигмы или на укрепление парадигмы.Даже не о самих факторах, а как они внедряются в сознание людей. Это, основном, очень долгосрочные и малозаметные для большинства людей факторы. На примерах нашего общества.
Произошла великая битва, изменившая ход Второй мировой войны. Происходила она на берегах Волги в городе Сталинграде. Она так и названа Сталинградская битва и известна под таким названием всему миру. А городу Сталинград было присвоено звание Город-герой. Прошло менее 20 лет. В Советском Союзе сменилось политическое руководство начало борьбу с предыдущим руководством. Эта борьба получила своё название - борьба с культом личности Сталина. В пылу борьбы кто-то незаметный и серенький подал мысль своему начальству переименовать город Сталинград. Далее эта мысль пошла в верха,оформленная, как просьба трудящихся, и получила одобрение на самом верху. Сталинград был переименован в Волгоград. Народ поговорил об этом переименовании да и забыл. Тогда другие были проблемы у народа. Прошло еще 30 лет. Наступило время смуты. В городе-герое Ленинграде "говорил, ломая руки краснобай и баламут" (В.С.В.) по фамилии Собчак, что нужно переименовать город Ленинград в Санкт-Петербург. Скорее всего, ему эту мысль подсказал кто-то серенький и незаметный. Это было оформлено, как просьба жителе и город был переименован. Народ немного поговорил и забыл об этом. У народа были тогда другие проблемы. Наша страна лишилась двух мировых исторических пунктов. Нет названия - нет истории. В результате мальчик Коля из Уренгоя в Германии извиняется за условия содержания немецких военнопленных а другие, в том числе, и в нашей стране, обвиняют Советский Союз в начале Второй мировой войны.
Два момента.
Первый. Я просматривал предлагаемые изменения в Конституцию, и не заметил отмены (изменений) положений «священной коровы» - 13-й статьи о многообразии идеологий. Если это сохраняется, то остаются разные взгляды на историю. Не только на неё — на литературу, экономику, географию, устройство государства и общества, да что там, даже математика (хотя Р. Фейнман утверждает, что это не наука, и я с ним согласен) подвержена идеологическим воззрениям, об этом можно прочитать у Ф, Пуанкаре, который говорил различии европейской и российской математических школ.
Но если это остается, единая программа обучения невозможна. Во-первых, это очень хорошая кормушка для разработчиков новых учебников — взгляните на цену и тираж. Во-вторых, тем самым исключается возможность сделать хотя бы в этой части образование (пусть школьное) бесплатным для всех и, как следствие, образование делится по имущественному признаку — грубо говоря, для элиты и для прочих. Это и социология, и идеология.
Второй. Про мальчика Колю из Уренгоя. Мне крайне жаль парнишку. Он, я верю в это, обладает великим качеством ркссого народа — милостью к падшим, состраданием к людям, лишенным свободы. Выразить это, причем с трибуны, в его возрасте, с его жизненным опытом — никто не сможет откровенно, застесняется. Поэтому ему подсказали те слова, которые он принял за правильные, произнес - и тут на него набросились...
Лично я пленных немцев помню. Они в конце сороковых и даже начале пятидесятых работали на разных стройках. Охраняли их, видимо, не шибко строго и они ходили побираться — другого слова не подберу - по соседним дворам. В наш двор ходили двое, одна и та же пара, пожилой, который для меня выглядел как старик и молодой, очень худой. Точно знаю, что иногда хлеб им давали, может что-то другое не скажу, не видел: меня да и других детей к ним не подпускали, думаю, из санитарных соображений: ТБЦ, насекомые... Я не понимал тогда, как это: они наши враги, а им хлеб дают. Вспомните: 1949 год — самый голодный послевоенный. Мне пытались объяснить, но вряд ли я что тогда понимал.
У нас не только пленным немцам милостыню ( точное слово - «милостыня») подавали. В это же время наш переулок мостили булыжником. Приезжала телега, на ней горка булыжников, трое -четверо заключенных, в ножных кандалах (пусть не говорят, что кандалы тогда уже были запрещены: а как их сторожить, если в руках у них короткие молотки вроде кувалды, да и другой шанцевый инструмент под рукой). Охранник присутствовал, с винтовкой, но как помнится один, а может пара. Подходить, конечно, было нельзя, но ведь отворачивался... тогда кидали. Тот же хлеб, курево. Почти как у Горького, в «Детстве». Перечитайте.
У русского народа есть две меры, которыми можно измерить право на его дальнейшее существование. Это бескорыстное милосердие и готовность к самопожертвованию за наш народ и нашу Родину.