«Разрабатывать Яковлева запретил Горбачёв»

Идеолог перестройки был агентом ЦРУ?

---

«Наша Версия» продолжает публиковать сохранившиеся в архивах не выходившие в свет интервью с ветеранами советской разведки. В августе 2017 года не стало полковника КГБ в отставке Александра Соколова, с 1966 по 1978 год прослужившего в вашингтонской резидентуре советской разведки. При жизни полковник Соколов рассказал Игорю Латунскому о работе КГБ против ЦРУ, а также о том, кто выдал суперагента Олдрича Эймса и почему руководство госбезопасности закрывало глаза на высокопоставленных предателей.

– Александр Александрович, период, когда Первым главным управлением КГБ руководил Владимир Крючков, часто называют «золотым временем советской разведки». Почему родилось такое определение?
– Потому что при Владимире Александровиче Крючкове ПГУ стало работать гораздо эффективнее, чем до него. Во главе управления он встал в 1974 году и руководил им до 1988-го, пока не занял пост председателя КГБ СССР. В своё время в США вышел доклад, составленный исследовательским центром, действующим при их министерстве обороны. Он назывался «Шпионаж против США американскими гражданами с 1957 по 2001 год». В этом документе приводились такие сведения: если в начале 70-х годов разведкой КГБ было завербовано 26 американцев, то в 80-е – уже 64. Понятно, что эта статистика весьма условна, поскольку реальные данные об агентуре никто никогда не раскроет. Однако вот ещё одна цифра из того же доклада: с 1975 по 2000 год спецслужбами контрразведки США было арестовано 445 агентов из числа американцев, работавших на СССР. При этом 41% из них сами вышли с предложением поставлять информацию.
– Неужели среди американцев возникла такая горячая симпатия к коммунистическим идеям, что они дружно отправились шпионить на Советский Союз?
– Идейные агенты были, но их немного. Тут секрет заключался в другом: Владимир Александрович провёл специальную операцию, в рамках которой через зарубежные информационные агентства была запущена информация: мол, разведка КГБ платит своим агентам очень хорошие деньги. В результате представители разведывательных и политических кругов США начали сами изъявлять желание стать агентами советской разведки. Всего таким образом пришли 94 «добровольца», 54 из которых были отобраны нашим ведомством как пригодные для агентурной работы. В числе этих «добровольцев» был в том числе и наш будущий суперагент, начальник контрразведывательного отдела ЦРУ Олдрич Эймс.

«О существовании Эймса Крючков не говорил никому»
– Эймса недаром называют самым ценным приобретением советской и российской разведки за всю её историю. Правда ли, что секретность вокруг него была такая, что о существовании Эймса в СССР знал всего один человек?
– Нет, это преувеличение, на самом деле об Эймсе знали два человека. И вторым был вовсе не Генеральный секретарь, как можно было бы предположить. О том, что главный в ЦРУ охотник на советских шпионов на самом деле является тайным агентом КГБ, в СССР знали оперативник, который его завербовал, и сам Крючков. Всё. Даже первый заместитель Владимира Александровича Вадим Кирпиченко не знал, что есть такой агент. Такая секретность была вполне оправданна. Эймс, имея доступ к архиву ЦРУ, выдал нам списки всех советских разведчиков, которые были завербованы спецслужбами США начиная ещё с 30-х годов. Благодаря этому КГБ смог разоблачить американских агентов в своих рядах. Так что совершенно понятно, что Крючков стремился обеспечить максимальную секретность работы с Эймсом. Вся информация от него поступала в обезличенном виде непосредственно на имя Крючкова. Он её обрабатывал лично, после чего в такой же обезличенной форме передавал в контрразведку. Именно благодаря этому, я считаю, удалось в течение долгих лет сохранять Эймса как агента.
– Олдрич Эймс был, пожалуй, самым ценным приобретением КГБ, но далеко не единственным. Можете назвать кого-то из других «добровольцев»?
– Естественно, только тех, кто был впоследствии разоблачён и о ком стало известно. Например, представитель ФБР в Государственном департаменте Роберт Ханссен передавал весьма ценную информацию о том, что намерены предпринимать спецслужбы США против советской разведки. А завербованный мной лично офицер штаба командующего подводным флотом в Атлантическом регионе Джон Уокер сообщал о местах размещения американских подводных лодок, несущих ракеты с ядерными боеголовками. Насколько важна была эта информация, можно судить по заявлениям американской контрразведки, которая прямо утверждала: начнись между США и СССР ядерная война, Америка вышла бы из неё проигравшей, поскольку Советы точными ударами сразу уничтожили бы наши субмарины!
– Вряд ли люди, владеющие настолько секретной информацией, открыто приходили в советское посольство в Вашингтоне и предлагали свои услуги КГБ. Как удавалось выходить на них?
– Это может показаться забавным, но Эймс как раз именно так и поступил – пришёл в наше посольство и передал конверт, в котором лежала написанная им записка с информацией о себе и предложение о сотрудничестве. Хотя, конечно, своему начальству он представил этот визит как попытку встретиться с советским дипломатом, которого он наметил в качестве объекта вербовки. «Легенда» сработала, и Эймс не попал под подозрение.
– Всё же несколько странно выглядит ситуация, когда сотрудник спецслужбы такого ранга сам отправляется в «логово врага» и это воспринимается как обыденная история. Насколько я знаю, нашим разведчикам категорически запрещалось заходить в иностранные посольства, каждый такой случай сразу становился предметом тщательного разбирательства.
– Методы работы американских спецслужб действительно отличаются от наших. К примеру, они совсем по-другому работают с агентурой. У нас сотрудник взаимодействует только с тем агентом, которого он завербовал лично. А в ЦРУ принята иная система: оперативные сотрудники резидентуры знают всех агентов и могут общаться сегодня с одним, а завтра с другим. Хотя следует отметить, что такая система сложилась не от хорошей жизни.
Дело в том, что в Москве американские разведчики, работавшие под крышей посольства, находились под плотным присмотром со стороны нашей контрразведки. Из-за этого у них возникали огромные сложности для встреч со своими агентами и проведения тайниковых операций. Поэтому, идя на связь, они выпускали из посольства три машины и смотрели, за какой из них нет пристального наблюдения.
Та машина в итоге становилась главной, а другие её прикрывали, отвлекая внимание контрразведки. Таким образом американцам удавалось работать, но эта система привела в итоге к снижению уровня секретности. Потому, когда Эдвард Ли Говард, которого готовили к работе в Москве, решил предложить свои услуги КГБ, он смог назвать имя одного из самых ценных для американцев агентов в СССР – Адольфа Толкачёва.
– Выходит, традиционная советская бдительность вновь себя оправдала?
– Получается, что так, потому что когда в рядах КГБ находились предатели, то они могли поведать американцам лишь о том, что входило в сферу их ответственности. Так, сбежавшие в США Валерий Мартынов из Управления технической разведки и Сергей Моторин из Управления активных мероприятий хотя и рассказали всё о своих агентах, о работе всей агентурной сети они не знали, а потому она смогла действовать и дальше.

«Чебриков говорил: с нас за такие доклады погоны снимут!»
– У американцев ведь тоже имелись свои суперагенты в СССР, не так ли? Взять хотя бы Олега Калугина, который дослужился до генерала. В 2002 году он был осуждён за государственную измену, но для него это уже ничего не значило, поскольку ещё в середине 90-х Калугин уехал в США. Что же помешало разоблачить его раньше, когда Калугин работал в КГБ?
– На самом деле в разработку контрразведки Калугин попал ещё в 1979 году. Но тогда не было доказательств, что он агент ЦРУ, имелись только предположения. Позже его перевели работать в Ленинград. Тогда генеральным консулом США в Ленинграде работал некто Майкл Гривский, с которым у Калугина был зафиксирован контакт. Через агентуру в США было установлено, что Гривский является кадровым сотрудником ЦРУ. После чего Первое главное управление КГБ, которое отвечало за разведку, послало соответствующее сообщение во Второе главное управление, в ведении которого находилась контрразведка. Но этот материал почему-то не дошёл до руководства второго главка. Я лично разговаривал с начальником отдела Второго главного управления, который мне сказал, что Гривский не может быть сотрудником ЦРУ, поскольку-де американская разведка не стала бы использовать для прикрытия пост дипломата такого ранга. В итоге его и разрабатывали как дипломата, а не как разведчика, то есть не так серьёзно.
Через зарубежные информационные агентства была запущена информация: мол, разведка КГБ платит своим агентам очень хорошие деньги. В результате представители разведывательных и политических кругов США начали сами изъявлять желание стать агентами советской разведки. Всего таким образом пришли 94 «добровольца»
– Может быть, руководство КГБ просто не сильно хотело, чтобы правда о Калугине стала известна? Ведь это ударило бы и по их личным позициям. Как же, генерал, начальник внешней контрразведки оказывается американским шпионом!
– Что касается Владимира Александровича Крючкова, то он ничего подобного не боялся. Так, во время одной своей встречи в Париже с ценным агентом Крючков получил от него информацию о том, что ЦРУ уже давно смогло заполучить себе агента в Главном разведывательном управлении и сейчас он занимает высокий пост. По всем признакам выходило, что речь идёт о генерале Дмитрии Полякове. Крючков доложил об этом руководству, однако первый заместитель председателя КГБ генерал Цинёв в ответ заявил, что это всё чушь и что генерал не может быть предателем. В результате разработка Полякова была прекращена, и только спустя пять лет стало известно, что он уже много лет являлся американским агентом. Кстати, председатель КГБ Виктор Чебриков, когда Владимир Александрович делал ему доклады о вскрытых разведкой агентах ЦРУ в рядах госбезопасности, говорил ему: мол, что ты делаешь, с нас за такие доклады погоны снимут, перестань мне таскать такие донесения!
– Есть версия, что в числе возможных агентов ЦРУ Крючков называл одного из идеологов перестройки и секретаря ЦК Александра Яковлева. Это так?
– Да, Крючков доложил об этом Горбачёву. Тот спросил: это что, опять следы нью-йоркской поездки Яковлева (с 1958 по 1959 год Яковлев стажировался в Колумбийском университете. – Ред.)? Крючков ответил, что нет, теперь получены новые данные, и попросил у Горбачёва санкцию не перепроверку этой информации. Однако Горбачёв запретил это, приказав Крючкову самому встретиться с Яковлевым и переговорить. Тот встретился, хотя сам Яковлев незадолго до своей смерти говорил в интервью, что никакой встречи не было. А вот Черняев, который в те годы работал помощником Горбачёва, в своей книге подтверждает: разговор у Яковлева с Крючковым был.
Если бы Горбачёв дал добро на проведение проверки по линии разведки, то результат этого мог бы оказаться каким угодно. В обычных случаях если проверка подтверждала ранее полученную информацию, то за этим следовал арест и дальнейший допрос. Да, Яковлев был членом ЦК и обладал неприкосновенностью. Но, повторю, конечное решение оставалось в любом случае за Горбачёвым. А без его санкции проверка оказывалась невозможной.

Последним убили Бандеру
– Александр Александрович, насколько верно мнение, что провалы агентуры возможны исключительно по причине того, что в рядах спецслужбы находится предатель?
– Давайте посмотрим на факты. Если говорить о провалах нашей агентуры в США, то до 1986 года причиной этого становилось именно предательство. После КГБ благодаря тому, что у него в ЦРУ появились свои агенты, смог почистить свои ряды и существенно ослабить американскую агентурную сеть в СССР. И что же – провалы прекратились! Вновь они стали происходить уже после развала Советского Союза.
– Одним из самых громких провалов стал арест в феврале 1994 года Олдрича Эймса. Это тоже стало следствием предательства?
– Эймса выдал полковник Александр Запорожский, который впоследствии был разоблачён, осуждён, а после передан американцам в обмен на наших нелегалов. Но здесь есть ещё один момент – я говорил, как бережно относился к работе с секретной информацией Владимир Крючков. Очевидно, что после 1991 года дисциплина в Службе внешней разведки существенно снизилась. Ведь откуда Запорожский мог узнать о нём, тем более что он работал по Южной Америке? Однако он всё-таки узнал и смог выдать ЦРУ агентуру резидентуры СВР в Вашингтоне.
– Запорожский нынче живёт в США, там же живёт Калугин. Периодически звучат призывы наказать предателей. Кстати, тот же самый Калугин в своей книге прямо писал, что КГБ искал перебежчиков, чтобы затем дать «восторжествовать справедливости». Врёт, поди?
– Врёт, конечно. Калугин писал, что наша разведка обнаружила в США бывшего резидента НКВД Александра Орлова, который ещё в 30-е годы испугался репрессий и отказался возвращаться в СССР. После этого Калугин, по его словам, доложил об обнаружении Орлова Андропову, но тот сказал: дескать, зачем он нам нужен, ты лучше найди Носенко, вот тогда я дам тебе санкцию на его убийство. Однако дело в том, что лично я в 1969 году установил местонахождение бывшего полковника Второго главного управления КГБ Юрия Носенко. А до этого я же установил адрес сбежавшего в 1961 году из Хельсинки к американцам майора контрразведки Анатолия Голицына. Для поиска Носенко пришлось даже подключать нашего агента-нелегала. Всё потому, что в Арлингтоне, где жил Носенко, было опасно появляться на машине с дипломатическими номерами. Тем более что за мной тогда плотно ходили машины наружного наблюдения ФБР, потому и было принято решение подключить нелегала. Только вскоре из Центра пришло указание: никакой работы по Носенко не проводить, использовать только агентурное наблюдение. Потому все байки Калугина о якобы имевших место акциях ликвидации – это ложь. Последний акт возмездия наша служба провела в Мюнхене в 1959 году, когда «убрала» главу украинских националистов Степана Бандеру.

Ссылка