Дистанция в 40 лет: от Мюнхена – к Беловежской пуще…

Об одном незамеченном юбилее
70 лет назад, 6 декабря 1950 года, в ФРГ был зарегистрирован устав-программа Мюнхенского «Института по изучению истории и культуры СССР» (1950-1972 гг.) – важнейшего информационно-аналитического центра в сфере комплексной подрывной работы против СССР. В соответствии с этим документом, институт ставил перед собой следующие главные цели:
«…Исследовать теорию и практику государственного и социального порядка в СССР, а также различных исторических, культурных, социальных, экономических, национальных и политических проблем народов СССР;
наладить и поддерживать научные связи с немецкими (в ФРГ и Западном Берлине – прим. авт.) и иностранными научными организациями и отдельными учеными;
способствовать взаимному пониманию в среде антикоммунистической эмиграции народов СССР, её взаимопониманию с демократическими странами».
Последний из этих постулатов был в деятельности этого института ключевым. А решение упомянутых задач, согласно тому же документу, предусматривалось, прежде всего, через организацию обширной библиотеки, регулярную информационную связь института с советскими визави, всевозможные картотеки, научные исследования. А также посредством проведения «…публичных докладов, обмена информацией с западногерманскими, другими заграничными научными организациями и учеными».
Стать сотрудниками института и/или его (их) партнерами могли «…только эмигранты из стран, находящихся под советским владычеством, равно как члены их семей и их потомки». Формально же не допускались в Институт лица, «…осужденные судом и члены или приверженцы каких-либо коммунистических или фашистских партий, или подчиненных им засекреченных организаций».
Между тем, решение о создании рассматриваемого центра психологической войны, по целому ряду источников, было принято в преддверии провозглашения (23 мая 1949 г.) ФРГ, а именно – на совещании в ноябре 1948 года в Пуллахе представителей ЦРУ США и уже сформированной с помощью Лэнгли западногерманской разведки («BND»). Кстати, Пуллах – место вблизи Мюнхена. Нелишне отметить, в этой связи, что не меньше 70% совокупной картотеки агентуры ВND / ЦРУ в СССР и Восточной Европе в конце 1940-х – начале 1960-х гг. составляли реальные и потенциальные агенты «Абвера» (разведки нацистской Германии) и 12-го отдела (разведотдела) вермахта «Иностранные армии Востока».


Главный штаб разведки ФРГ (BND) поныне в Пуллахе (вблизи Мюнхена)


Сам же «Институт по изучению СССР» был открыт 8 июля 1950 г. в Мюнхене совместными усилиями разведки ФРГ и в недавнем прошлом пронацистского «Антибольшевистского блока народов России» (АБНР), переподчинённого разведывательным структурам США с начала мая 1945 г., а затем и ФРГ (в 1951 г.). Штаб-квартира блока с 1946 г. располагалась в том же Мюнхене – к этой организации мы ещё вернёмся…
Всевозможные способы воздействия на ситуацию в СССР разрабатывались различными «профильными» зарубежными центрами. Они использовались, в том числе, и для подготовки спецагентуры, забрасываемой в СССР или внедряемой спецслужбами в партгосструктуры и в другие советские сферы. Сформированы эти центры были, в большинстве своем, в период разгоравшейся «холодной войны» под эгидой спецслужб Запада. Свыше половины сотрудников таких центров составляли эмигранты из СССР, хотя бы со средним образованием (техническим, гуманитарным) и/или радикальные антисоветчики. Однако важнейшим в реестре тех центров был как раз Мюнхенский «институт».
Чтобы пояснить влияние этой работы на «перестройку», финалом которой стал распад СССР, обратимся к книге американского историка и публициста Пита Эрли «Признания шпиона» (1), посвящённой высокопоставленному сотруднику ЦРУ Олдричу Эймсу, в 1980-х годах работавшему на КГБ СССР. Здесь содержится такая информация: «…Эймс постепенно осознал, что уже в начале 1980-х в СССР работало больше шпионов ЦРУ, чем за всю его историю». А степень «доступа ЦРУ к советским секретам была поистине ошеломляющей: где только «кроты» не прорыли свои ходы. Из-за этого советская система напоминала кусок «дырочного» швейцарского сыра. Агенты проникли во все участки советской системы: в КГБ, ГРУ, Кремль, научно-исследовательские институты. Буквально шпион сидел на шпионе». Отмечается также, что «высказывания бывших руководящих работников КГБ тоже свидетельствуют о значительных успехах агентурного внедрения ЦРУ, особенно в те годы, в важнейшие структуры советской страны».
Даже если здесь и имеется некоторое преувеличение, но тенденция отмечена верно.  К такой ситуации привела системная работа западных и «прозападных» разведок и связанных с ними структур влияния (включая Мюнхенский «институт») по продвижению на должности, имеющие отношение к принятию решений, «проверенных» кадров. Согласно многим данным, не исключая прежде «закрытые» источники, это процесс ускорился после 1953 года.
По мнению небезызвестного Зб. Бжезинского и других зарубежных советологов, «уход» Сталина и особенно антисталинские решения XX съезда КПСС деморализовали партию, государство, общественность СССР. Это, в свою очередь, облегчало восприятие антикоммунистических воззрений, одновременно, усиливая тяготение населения СССР к «альтернативной» трактовке событий и тенденций внутри страны и за рубежом. А дальнейшее ослабление централизованной административно-управленческой системы в стране ещё более способствовало вышеупомянутым тенденциям.
Согласно исследованиям того же Мюнхенского института и курирующих его разведок Запада, важной вехой на пути «десталинизации» стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Большинство реабилитированных по этому указу (в частности, «бандеровцы») и многие зарубежные репатрианты придали импульс антисоветским настроениям, особенно – в национальных республиках. Свою негативную роль сыграли и небезызвестные эксцессы хрущевской политики. Прежде всего, это, по «мюнхенским» исследованиям, это последствия целинной и кукурузной «кампаний»; заявленный «обгон Америки по мясу и молоку»; рост цен и тарифов; отмена погашения займов (1946-57 годов); масштабный секвестр сухопутных войск и ВМФ СССР; антиправославная истерия; разрыв с КНР и со многими зарубежными компартиями-оппонентами хрущевского антисталинизма и т. п. «ошибки».
С учетом обозначенных факторов, не удивительно, что на Западе с 1950-х годов повышался спрос не только на профильные исследовательские кадры, но также и на «персонал», максимально подготовленный для работы и в СССР, и против СССР в других странах.
Тем временем, вышеупомянутый АБНР («Антибольшевистский блок народов России») с 1951 года переименованный в «Американский комитет освобождения народов России» (АКОНР), был передислоцирован из Мюнхена в Нью-Йорк, оставшись при этом партнёром Мюнхенского института. Под его эгидой в 1952 г., в Мюнхене основывается радиостанция «Освобождение», в первом своём эфире на русском 1 марта 1953 г. сообщила, что «…СССР на пороге кардинальных изменений: Сталин находится при смерти, или уже скончался». Опровержений со стороны советского руководства не было, ибо официальную дату кончины Сталина оно «определило», 5 марта…
Вскоре после кончины Сталина АБНР/АКОНР становится «Американским комитетом освобождения от большевизма» (АКОБ, 1953 г.). Наконец, в 1962 г. радиостанция «Освобождение» переименовывается в «Радио Свобода», а АКОБ – в якобы «нейтральный» «Комитет Радио Свобода».
По архивным данным института, он был создан при финансовом и аналитическом содействии также Гарвардского университета (шт. Массачусетс). «Гарвардская «экспедиция» впервые побывала в Западной Германии во второй половине 1950 года и «ставила целью исследование психологии советского человека, его отношения к политическому и социальному устройству СССР. Это не противоречило целям Института, а в результате – должно было приоткрыть глаза западного общества на реальную картину жизни за «железным занавесом». …Институт объединяет активно выступающих против системы насилия, борющихся за свободу своего народа, своей страны. Институт занимает внепартийную позицию, объединяя представителей различных мировоззрений и взглядов, отвечающих духу демократии и непримиримых по отношению к тоталитарным системам, независимо от их характера».
Официальный штат сотрудников института вырос с 50 чел. в 1950 г. до 74 в 1953 г.  и до более чем 300 к концу 1960-х годов. По национальному признаку они делились к указанному периоду так: русских – 23%, украинцев – 28%; других национальностей – 49%.



Институт выпускал ежемесячные или ежеквартальные журнальные бюллетени, ежегодные тематические сборники на большинстве языков СССР, проводил (не реже одного раза за квартал) конференции и коллоквиумы. И, естественно, «производил» для своих партнёров-спонсоров растущий объем справочно-информационной продукции. Так, к концу мая 1963 г. институт заполнил почти 170 тыс. персональных карточек о лицах, занимавших ответственные посты в разных сферах СССР. В отчете дирекции за период с 1 июля 1963 г. по 30 июня 1965 г. указано о подготовке 7910 кратких биографий и 4348 адресных карточек для «Комитета Радио Свобода». А к 1972 г. число таковых, соответственно, превысило 8700 и достигло примерно 7 тыс. В столь весомой картотеке были, разумеется, проверенные личности…
Институт располагал огромным массивом реальных статданных, скрываемых советской статистикой; использовал записи прослушки разведками Запада центральных и местных советских ведомств. По ряду данных, институт сотрудничал со спецшколами (в Баварии и на базах США в Турции, Норвегии, ФРГ) по аналитической подготовке потенциальной агентуры в СССР. Со второй половины 1960-х гг. Институт сотрудничал с исследовательскими центрами спецслужб КНР, Израиля, Турции, Великобритании, Тайваня, Южной Кореи. Тогда же в руководстве института и его тематических отделов начали привлекаться эмигрировавшие нелегально из СССР чиновники первичного и среднего звеньев отраслевых советских ведомств.
По имеющей информации, в 1969-70 гг. сотрудничать с институтом разведслужбы США, ФРГ и Великобритании предложили спецслужбам оппозиционной Москве «сталинской» Албании («Сигурими»), а также чаушесковской Румынии («Секуритате») и Югославии. Албанцы отказались, в то время как «Секуритате» и югославы решились на обмен информацией с «коллегами» из Мюнхена. Как указывают некоторые профильные источники, Н. Чаушеску с помощью «Секуритате» и зарубежных спецслужб «собрал целое досье, содержащее свидетельства деятельность Брежнева в Молдавии в 1950-1952 годах, в бытность первым секретарем ЦК компартии этой республики. Этим досье «кондукатор» поделился с профильными службами КНР, КНДР, Албании, с некоторыми сталинско-маоцзэдуновскими зарубежными 
компартиями.


Одно из изданий института

Небезынтересно и следующее: в материалах Института после 1959 г. неоднократно и небезосновательно утверждалось, что устранение в 1959 г. в Мюнхене Степана Бандеры сделало невозможным его вывоз в СССР с последующим открытым судом. Так или иначе, следствием этого убийства стала нелегальная героизация Бандеры и, в целом, ОУН (запрещена в РФ) сперва в Западной Украине, а затем по всей УССР. Более того: исполнителя теракта, Богдана Сташинского (агентурная кличка «Тарас»), вскоре переправили к границе ГДР с Западным Берлином, откуда в 1961 г. его переправили для работы в западногерманской разведке. На судебном процессе над «Тарасом» в ФРГ в 1962 г. он изобличал руководство КГБ и СССР в планировании терактов против влиятельных деятелей антисоветской эмиграции. Будучи приговорённым к 8 годам, он был освобожден через 4 года, а с 1968 г. стал консультантом той же ВND. В начале 1970-х гг. Сташинский переехал в расистскую ЮАР, где консультировал уже её разведку. С середины 1980-х гг. он проживает в США и даже вполне легально побывал на Украине в 2002 году. При этом КГБ никогда не предпринимал никаких акций по его «нейтрализации».
Подтверждаются в материалах института (как и в сборнике Службы госбезопасности Албании 1972 г.) и ставшие уже общеизвестными факты беспрепятственной эмиграции прозападных диссидентов на Запад, в то время как «просталинские» и русофильские группы подвергались давлению. Таким образом, «пятая колонна» в СССР формировалась полным ходом, так что не было смысла даже перебарщивать с её численностью – тем более что лица, обозначенные в упомянутой «личностной» картотеке, успешно продвигались по советским служебным лестницам. По-видимому, помимо политики «разрядки международной напряжённости», это и привело к официальному закрытию Института в июне 1972 года. В СССР на это событие публично откликнулся только еженедельник «Неделя» («Институт» меняет вывеску»/«Неделя», Москва 1970 г., 19 июля): «…Это шпионско-пропагандистское гнездо, всё же, закрывается. Закрывается потому, что «институт-шпион» не сумел сохранить в тайне свою связь с ЦРУ, и вывеска «исследовательского учреждения» перестала быть приманкой даже для наивных людей. А заказчиков его «исследований» она стала просто компрометировать».
В контексте происшедшего с СССР на рубеже 1980-х/1990-х гг., колоссальные объемы архивов и информации института наверняка не остались невостребованными, доставшись его партнерам-разведслужбам, чем они вскоре воспользовались. До «Беловежской пущи» оставалось почти два десятка лет…

Основные источники
(1) «Confessions of A Spy: The Real Story of Aldrich Ames», New York, 1997.(2) см. например, В. Шевелев В., «Диктаторы и Боги: исторические силуэты», Ростов-на-Дону, «Феникс», 1999 г.
А. Панфилов, «За кулисами Радио Свобода», М., «Международные отношения», 1974;
«Толстой-бюллетень», Мюнхен, N168/169, март 2016 (здесь сосредоточен крупный объем данных о Мюнхенском институте);
Christopher Simpson, «Blowback: The first full account of America’s recruitment of nazis, and its disastrous effect on our foreign policy», New York, «Collier Books», 1989; «Staschynskiifall», ВRD, 1962;
«Советские ревизионисты потворствуют предателям», Тирана, Служба государственной безопасности НРА (рус. яз.), 1972.
Ссылка