Совершенно отвлеченные рассуждения на экономическую тему

Задумался над вопросом, как может выглядеть пророссийская политика Украины и будет ли она иметь смысл? Вопрос очень умозрительный. Предполагается что-то вроде того, что завтра вдруг проходят президентские выборы, на которых побеждает Бойко или Медведчук (в свете последнего КМИСовского опроса [1] это уже не представляется полным бредом), а на парламентских выборах 50% набирают ОПЗЖ с каким-нибудь Шарием. Вопрос состоит в следующем. В чем может заключаться политика такой «пророссийской» команды? Какой экономический эффект эта политика может дать? Будет ли положительный эффект такой политики способствовать удержанию новой «пророссийской» командой власти? Иными словами: а есть ли шанс какой-либо «пророссийской» команде удержаться у власти, продемонстрировав украинцам видимые преимущества своей политики? Эпитет «пророссийский» всего лишь обозначает некую гипотетическую политику, отличающуюся от нынешней, очевидно, антироссийской.

В голову пришло четыре крупных мероприятия в области экономической политики. Я решил «взвесить» их возможный экономический эффект. ВВП 2020 г. – 4079 млрд грн. В качестве порога значимости возьмем 40 млрд грн (1% ВВП). Политическая осуществимость самих мероприятий и сколько-нибудь детальное содержание их здесь не рассматривается.

1. Сокращение военных расходов

Консолидированный бюджет в 2020 г. по расходам – 1595 млрд грн. Расходы на оборону – 120 млрд грн. В принципе, я могу представить сокращение военных расходов на 40-50 млрд грн и даже на 70-80 млрд грн. В последнем случае придется сократить армию до состояния 2013 г., когда боеготовыми оказались восемь батальонов. При менее радикальном сокращении, по моим представлениям, ВСУ могут поддерживаться на вполне приличном уровне, сопоставимом с уровнем вооруженных сил Польши.

Сокращение военных расходов, таким образом, возможно в пределах 1-2% ВВП, что вполне значимо. Высвободившиеся средства могут быть перераспределены в пользу разделов «Социальное обеспечение» или «Экономическая деятельность», где принесут точно не меньшую пользу.

2. Прямые закупки газа у «Газпрома»

По данным Газпрома за 9 мес. 2020 г. средняя цена газа в Европу у него получилась $130 за тыс. куб. м, а по данным Укрстата цена импортированного газа за тот же период – $134. Тут, пожалуй, говорить не о чем.

Предложения Медведчука и фракции ОПЗЖ [2], касающиеся механизма ценообразования на коммунальные услуги, как я понимаю, обещают снижения коммунальных платежей на 22 млрд грн за счет отмены формулы «Дюссельдорф +» [$38,5-42,5 × 20 млрд куб. м × 28 грн/ долл. США] и еще на 19 млрд грн за счет учета себестоимости внутренней добычи [($134 - $100) × 20 млрд куб. м × 28 грн/ долл. США]. Все вместе это 1% ВВП, т. е. весьма значимая величина.

Вопрос, как к ней относиться. Формально, это перераспределение средств внутри Украины и к нашей проблематике не относится. Однако некоторые (Джангиров) считают, что деньги, которые выжимают из украинцев в виде коммунальных платежей, просто выводятся с Украины в пользу иностранных трейдеров. Люди, которые осуществляют эту редкую по наглости операцию (типа Коболева и Витренко) являются иностранными агентами в прямом и точном смысле этого слова, поскольку работают буквально за зарплату. Соответственно, наведение порядка в газовой отрасли Украины даст эффект в виде прекращения оттока средств с Украины в размере до 1% ВВП, что, повторюсь, весьма значимая величина.

3. Прекращение блокады Донбасса

Минимальный эффект для Украины в прекращении блокады Донбасса я вижу в восстановлении там добычи угля. В 2019 г. Украина импортировала 21 млн тонн угля на сумму $2,8 млрд. В первую очередь, разумеется от этого выиграют шахтеры Донбасса и ЛДНР в целом. Однако в выигрыше будет и Украина, и украинский бюджет. Более дешевый уголь для украинской энергетики и промышленности – это дополнительная прибыль украинских предприятий и, соответственно, дополнительные налоговые поступления в украинский бюджет. Эффект от возобновления поставок угля Донбасса на Украину я бы осторожно оценил в единицы процентов от его стоимости, т. е. в 80 млрд грн минимум (=2% ВВП). Это неожиданно много.

Можно, разумеется, возразить, что Донбасс вряд способен увеличить добычу на 20 млн тонн (сейчас, по моим представлениям в ДНР добывается 7-8 млн. тонн, в ЛНР, возможно, 4-6 млн. тонн). Однако помимо угля Донбасс может дать металл, пусть не в довоенных объемах. Снятие блокады Донбасса вернет к жизни, пусть только частично, массу предприятий по всей Украине. Да и 1% от объема реализации, возможно – очень консервативная оценка. Поэтому я считаю, что «2% ВВП» – цифра, от которой можно отталкиваться.

4. Дефолт по внешним долгам

В 2020 г. обслуживание долга составило 122 млрд грн (3,0% ВВП). Вроде бы дефолт мог бы стать серьезным облегчением. Но чистое привлечение кредитов для финансирования дефицита бюджета составило 251 млрд грн (6,2% ВВП)! И без этих денег Украина бы просто легла и не встала.

Конечно, 2020 год был крайне неудачный и не вполне показательный. В 2019 г. обслуживание долга составило 121 млрд грн (3,0%), чистое привлечение 84 млрд грн (2,1% ВВП). При таком раскладе идея дефолта выглядит уже вполне осмысленно.

Надо, конечно, оговориться, что эти цифры невозможно разделить на внешний и внутренний долг, на долг перед резидентами и нерезидентами, невозможно выделить долг перед аффилированными лицами (перед госбанками). Это не позволяет сделать окончательный вывод относительно целесообразности для Украины дефолта по обязательствам перед западными кредиторами.

В целом, я бы сказал, что вопрос дефолта нужно рассматривать не с точки зрения: дает или не дает какой-то экономический эффект, а с точки зрения: а как конфликт с западными кредиторами отразится на внешней торговле Украины? Может ли она, Украина, себе его позволить?

РЕЗЮМЕ.

В принципе, вывод – положительный. Экономическая политика альтернативная нынешней обещает дать экономический эффект от 3-4% ВВП и больше. Это означает, что «пророссийская» команда, если каким-то чудом вдруг придет к власти, имеет шансы продемонстрировать украинцам преимущества нового курса и, таким образом, удержит власть.

Пункт четвертый, т.е. ситуация с внешним долгом, одновременно раскрывает проблему, делающую смену курса крайне сложной с экономической точки зрения. В случае радикальной смены курса нынешние источники рефинансирования закроются и новое украинское правительство столкнется с необходимостью изымать из экономики 350-390 млрд грн (9,5% ВВП), что, скорее всего, сведет на нет и даже перекроет положительный эффект от нового курса. Или нужно будет прибегнуть к дефолту по обязательствам перед западными кредиторами. Тогда возвращаемся к вопросу: а как конфликт с западными кредиторами отразится на внешней торговле Украины? Может ли она, Украина, себе его позволить?

В принципе, ответ необязательно «нет». Учитывая, что Китай и Россия – крупнейшие торговые партнеры Украины и по экспорту, и по импорту, можно поприкидывать, что произойдет с несчастной украинской экономикой после второго за десятилетие геополитического разворота на 180 градусов. Может быть, в свете очевидно мрачных перспектив нынешнего курса, оно того даже стоит.