Интересен взгляд человека - лично его знаю. Одессит.

\Я работал на Сороса и Ходорковского
Признание без раскаяния

Михаил Кордонский

В начале 1992 года я впервые получил грант Сороса - около 5000 долларов, по тем временам - огромные деньги. Я был в первой десятке получателей грантов в Одессе, а Одесса - третьим по количеству грантов городом в бывшем СССР. Некоммерческие организации, в которых я был руководителем или членом правления, получали гранты и других фондов, например Irex, Charities Aid Foundation. "Объединение детских клубов "Версия" за несколько лет в первой половине 90-х получила грантов на суммы, исчисляющиеся десятками тысяч долларов.
Тогда от некоммерческой организации еще не требовали своего расчетного счета, законодательство позволяло регистрацию без него. Счета организаций вела централизованная бухгалтерия главного грантодателя - одесского отделения фонда "Вiдродження" (украинский филиал Сороса).
В том, что мне за эти гранты сейчас не стыдно, нужно благодарить в первую очередь фондовских чиновников. В конце 1995 года счета "Версии" были заморожены без объяснения причин. Уже начатое финансирование утвержденных ранее всеми инстанциями, со всеми подписями и печатями, грантов было прекращено. Чиновники фонда Сороса говорили нам "приходите завтра", "приходите через неделю" - и так в течение года, после чего и мы уж прекратили ходить и спрашивать.
Никаких политических статей я еще в те годы не писал и никакой, кроме педагогической, общественной деятельностью не занимался. Журналистом я стал только после того, как потерял возможность быть педагогом. Соросовские гранты на несколько лет после разрухи Великой криминальной революции продлили агонию внешкольного образования. Какое-то время нам с ними было по пути. Мы не отвергаем огульно все западное, а пользуемся тем, что для нас практично. Обучение детей информационным технологиям - да! На это и деньги получали.
Счета заморозили не всем. К тому времени у меня образовались достаточно обширные связи в НКО-шных кругах, тем более, что основной темой моих грантов был Интернет, так что знакомые были по всему б.СССР. Оказалось, что "перекрыли кран" примерно в тот же период многим. Я долго расспрашивал и тех и этих в поисках какой-то закономерности. Что-то стало проясняться, но окончательно стало ясно лишь через несколько лет, когда удалось набрать статистически достаточное (для моей совести) число фактов о новой политике западных фондов. Тогда и появилась моя статья "Как получить грант", сначала на самиздатском педагогическом сайте "Технология альтруизма", потом ее опубликовал "Русский журнал", а за ним еще множество изданий, в том числе "Компромат.ру".
В области образования фонды перешли от "прикармливания" наиболее способных и влиятельных учителей к финансированию только тех, кто явно нес детям определенные ценности, определенную идеологию. Я знаю многих, очень многих из этих людей и в подавляющем большинстве случаев категорически отказываюсь считать их "купленными". Они действительно, сами по себе, своим мировоззрением являлись носителями этих ценностей. Произошел ОТБОР, а не купля-продажа.
Откуда у людей появились эти ценности, это другая педагогическая тема. Из жизни, конечно, из нашей с вами. Я не верю во всемирные заговоры, в том числе во всесилие вашингтонского обкома, но не собираюсь и ударяться в противоположную крайность: "не замечать" очевидного - наличия пропаганды политических конкурентов в своих целях. До революции объем советского радиовещания на зарубежье был самым большим в мире. Сейчас мы знаем, что именно в зарубежной редакции работали многие "прорабы перестройки": Познер, Листьев, Киселев, Любимов. Только я не верю, что гринго их "перекупили"! Материализовали для них возможность реализовать себя, говорить искренне - да. В результате качество пропаганды повысилось, ведь человек, провозглашающий то, во что он не верит, неубедителен. Для журналистики еще можно найти несколько редчайших талантов - исключений из этого правила. В педагогике "несколько" ничего не сделают. Учитель - массовая профессия, а дети (особенно до 13-14 лет) еще не утратили природного интуитивного умения чувствовать ложь.
Были и есть у нас и другие журналисты, и другие учителя. Но если в течение 15 лет одних подкармливать, а других нет, то мы придем... собственно, давно уже пришли. Слушатели сытых журналистов и выпускники окормленных учителей во многом определяют общественное мнение. И если политические взгляды значительной части населения в последние 5-7 лет сдвинулись, получив некоторый (зыбкий) иммунитет против пропаганды деградации, то в области педагогики ничего не изменилось.
Самый болезненный для меня пример - отношение общества к социальной реабилитации. Кратко и жестко его можно сформулировать так: инвалид должен оставаться инвалидом, а беспризорный должен жить в приюте.
Западная ли это идеология? Нет! Точнее, не совсем. Западные страны по-разному, но решают для себя эти проблемы с максимально возможной прагматичностью. Но есть такое понятие (и в СССР было, а теперь в Китае) "экспортный товар" - не для своего населения. Иждивенчество и психологический комфорт, когда в иждивенцах с помощью психотерапии поддерживается состояние полноценности своего иждивенчества, это экспортный вариант идеологии, специально для слаборазвитых стран. Грантоедство уходит в прошлое, но теперь уже наши (и российские, и украинские) психологи-бюджетники бережно охраняют в инвалидном состоянии огромные трудовые ресурсы.
Я потратил много труда и дискового пространства на исследование этой проблемы, но легкий тест доступен каждому читателю при наличии предмета: психолога, социального педагога или воспитателя приюта. Спросите, сколько процентов его выпускников социализированы, - живут самостоятельной жизнью, имеют свою семью, трудятся и зарабатывают себе на пропитание. Если вы услышите ответ, опровергающий написанное выше... буду очень благодарен за такую информацию, скудная коллекция артефактов пополнится.
Не откажу себе в удовольствии добавить ложку дегтя в бочку мальвазии, изящно высосанную для Ходорковского либеральными СМИ из игры слов "Закрытие "Открытой России". Ссылки не даю, поисковики по этой ключевой фразе завалят вас либерализмами. "Работал на Ходорковского" я в этом самом проекте, в одном из его подразделений - журнале "Вопросы интернет-образования" в качестве постоянного автора. Хоть поверьте на слово, хоть прочитайте мои статьи (только они очень специализированные, как и весь журнал), мне не в чем каяться. Да я уж и держал ушки топориком, ждал, когда начнется левый поворот. Не дождался. Бывший главный редактор "ВИО" Екатерина Алексеева - прекрасный журналист и человек, теперь создала свой проект с той же аббревиатурой - "Вопросы информатизации образования", туда я и теперь пишу.
В многолетних поисках союзников по идеологии антииждивенчества в педагогике мне удалось найти самый яркий и четкий случай - небольшой детский дом в Красноярском крае и помогающую ему группу психологов из Красноярского университета. (Конечно же, те, соросовские психологи, считают этих психологов "неправильными"). О том, как сироты и беспризорные становятся нормальными людьми, я очень, очень подробно написал и опубликовал материалы и документы. А здесь уместен только маленький штрих.
Один из важнейших факторов успеха директора Железногорского детского дома Светланы Катаргиной сотоварищи состоит в том, что Железногорск - закрытый город, остаток российского ВПК. Въезд только по специальным пропускам, право на их оформление имеет узкий круг городской номенклатуры, в том числе и директор детдома. Формально-юридически Катаргина, как Макаренко, могла просто не пустить в свой детдом комиссию Наркомпросса (в книгах классика тактично не написано, кому он отдавал приказы не пускать). Катаргина этим правом никогда не пользовалась, но его наличие действовало психологически, как потенциал сдерживания. Для ставшей притчей во языцех российской бюрократии вокруг Железногорска выстроен барьер. А внутри бюрократия оказалась нестандартной.

Маленький кусочек закрытой России.
07.05.06 7:21\