От Рассела и Гильберта до Винера и Харари: тревожные истоки кибернетики и трансгуманизма часть 2

В 1913 году, когда печатался третий и последний том Рассела «Principia Mathematica», молодой математик приехал в Кембридж из США на стипендию. Этого подростка звали Норберт Винер, и вскоре он оказался среди небольшой группы мальчиков, находящихся под пристальным вниманием Бертрана Рассела и Дэвида Гильберта. Под руководством Рассела Винера обучали логике и философии, а Гильберт обучал его дифференциальным уравнениям. Говоря о Расселе, Винер сказал: «Когда я приехал учиться у Бертрана Рассела в Англию, я понял, что пропустил почти все вопросы, имеющие истинное философское значение». Он назвал Гильберта «действительно универсальным гением математики».

На протяжении всей своей жизни Винер был одержим одержимостью практическим выражением логической замкнутой системы Рассела.

Несмотря на то, что молодой лейбницкий гений по имени Курт Гёдель бросил серьезный удар в программу Рассела «Начала» своей блестящей демонстрацией 1931 года, что никакая логическая система никогда не может быть по-настоящему согласованной сама с собой из-за саморефлексивной природы всех существующих систем, Рассел продвигался вперед. с полной силой проекта, и Винер был ведущим апостолом Рассела.

Другие руселиты, чьи теории машинного обучения включали такие имена, как Алан Тьюринг, Оскар Моргенштерн, Клод Шеннон и Джон фон Нейман. Хотя каждый математик предлагал свои собственные инновации, всех их объединяла непоколебимая вера в то, что человеческий разум представляет собой смесь звериных импульсов, управляемых машинной логикой замкнутой системы, и не более того. В компьютере целое - это всего лишь сумма частей, и то же самое должно быть во всех информационных системах, включая человеческий мозг, экосистемы и Вселенную в целом. «Метафизическим» принципам, таким как душа, цель, Бог, справедливость и свободная воля, не нашлось места в умах этих человеческих калькуляторов.

К концу Второй мировой войны работа Винера над петлями обратной связи в аэронавтике и радаре привела к тому, что математик разработал новый язык для управления сложными человеческими системами, который, как он вскоре обнаружил, нашел применение в бизнесе, военном деле и целых странах. Термин, который он дал этому новому инструменту контроля, был «кибернетика». Описывая свое изобретение, Вайнер заявил:

Опираясь на компьютерные машины с двоичной замкнутой системой в качестве модели человеческого разума, Вайнер потребовал, чтобы метафизические концепции не существовали, кроме чисто физических характеристик измеряемых электрохимических свойств мозга. Описывая этот аналог компьютерного разума, Вайнер заявил: «Нам стало ясно, что сверхбыстрая вычислительная машина, зависящая от последовательных переключающих устройств, должна представлять почти идеальную модель проблем, возникающих в нервной системе» и что « проблема интерпретации природы и разновидностей памяти животных имеет параллель с проблемой создания искусственных воспоминаний для машины ».

Прогнозируя неизбежность систем глобального информационного контроля (и, следовательно, тотального политического контроля со стороны правящего класса, подобного богу), а также искусственного интеллекта, Вайнер писал: «Куда идет слово человека и куда идет его сила восприятия, до этого момента его контроль и в некотором смысле его физическое существование расширено. Видеть и отдавать приказы всему миру - почти то же самое, что быть повсюду ».

Ключ к пониманию привлекательности кибернетики для научной диктатуры, стремящейся к полному всеведению и всемогуществу, заключается в следующем: в контексте большой лодки только рулевой должен иметь представление о целом. Всем остальным нужно только понимать свою локальную обособленную роль.

С применением кибернетики к организации экономических систем ( как это было осуществлено сэром Александром Кингом Организации экономического сотрудничества и развития и применялось в правительствах трансатлантических стран в 1960-х и 1970-х годах) возникла обширная сложная бюрократия с небольшими узлами. «рулевых», встроенных в недавно возникший комплекс глубинного государства, которые имели доступ к видению целого. Это была идеальная операционная система для наднациональной технократии, которую можно было использовать для управления рычагами Нового Мирового Порядка.

Одним из наиболее восторженных приверженцев этой новой системы в этот период трансформации был Пьер Эллиот Трюдо (недавно назначенный премьер-министр Канады), который сформировал огромную кибернетическую революцию в канадском правительстве в период с 1968 по 1972 год под контролем Тайного совета. . Во время конференции по кибернетике в правительстве в ноябре 1969 года Трюдо сказал: «Мы осознаем, что многие методы кибернетики, трансформируя функции управления и манипулирования информацией, изменят все наше общество. Обладая этим знанием, мы бодрствуем, бдительны, способны к действию; мы больше не слепые, инертные силы судьбы ».

Трюдо тесно сотрудничал с сэром Александром Кингом в создании новой организации, которая оказала глубокое влияние на глобальное управление с 1968 года по настоящее время, под названием «Римский клуб». Трюдо был преданным сторонником этой новой организации, которая стала центром неомальтузианского возрождения в начале 1970-х годов. Трюдо даже председательствовал в Канадском клубе в Риме и выделил деньги на финансирование исследования Римского клуба Массачусетского технологического института «Пределы роста», ставшего библией для современной экологической организации.

Александр Кинг и компьютерная модель, прославившаяся в 1972 году «Пределы роста», которые наложили новый раскол между желанием человечества развиваться и предполагаемым желанием природы покоиться в математическом равновесии.

В отличие от Рассела, который отрицал все случаи антиэнтропии, Вайнер допускал существование изолированных островков ограниченной антиэнтропии в случае биологии и человеческих систем, которые, как правило, действовали таким образом, что энтропия (она же: тенденция систем к коллапсу в равновесие) уменьшалась. Однако, как и Рассел, Винер полагал, что кибернетика и теория информации были полностью сформированы энтропией, говоря::

«Понятие количества информации очень естественно присоединяется к классическому понятию статистической механики: понятию энтропии». [иначе: второй закон термодинамики]

По мнению Винера, доминирующий закон Вселенной как распадающегося конечного места, сформированного смертью, которая неизбежно разрушит ограниченные состояния антиэнтропийной жизни, которые произошли чисто случайно в случайных частях “пространства” и “времени”, сказал в 1954 году:

«Весьма вероятно, что вся вселенная вокруг нас умрет тепловой смертью, в которой мир будет сведен к одному обширному температурному равновесию, в котором никогда не произойдет ничего нового. Не останется ничего, кроме серого единообразия ».

С 1943 по 1953 год кибернетика Винера и его следствие из теории информации стали объединяющей точкой для нового научного духовенства, которое объединит ведущих мыслителей всех областей знания в тех же усилиях, которые ранее предпринимались рулевым 19- ^го века Томасом Хаксли и его коллегами. Королевское общество X Club.

Эти конференции финансировались Фондом Джосайи Мэйси, который был создан генералом Мальборо Черчиллем (двоюродным братом Уинстона Черчилля) в 1930 году с основной целью выделения средств на исследования в области евгеники как в США, так и в Германии наряду с его дочерней организацией под названием Фонд Рокфеллера. Более поздняя операция будет финансировать ведущего нацистского евгеника Эрнста Рудина с 1928 года на протяжении всех 1930-х годов, спонсируя исследования, проводимые британским и американским евгеническими обществами.

Как отмечает Антон Чайткин в своей книге « Британская психиатрия от евгеники до убийства », основатель и контролер Macy Foundation генерал Мальборо ранее возглавлял Черную палату военной разведки с 1919 года до ее расформирования в 1929 году. Черная палата тесно взаимодействовала с британской разведкой и служила в качестве предшественника того, что позже стало Агентством национальной безопасности (АНБ).

Начиная с 1945 года и отчаянно нуждаясь в предотвращении распространения американской системы политической экономии и международного Нового курса, инициированного антиимперским президентом Франклином Д. Рузвельтом , конференции Мэйси по кибернетике начали проводиться каждые шесть месяцев, с участием  психиатров , биологов, неврологов, компьютерных инженеров, социологов, экономистов, математиков и даже теологов, связанными с Тавистоком . Винер описал эти конференции, которые сформировали курс на следующие 75 лет, говоря: «Что касается человеческой организации, мы обратились за помощью к докторам-антропологам [Грегори] Бейтсону и Маргарет Мид, в то время как доктор [Оскар] Моргенштерн из Института перспективных исследований был нашим советником в значительной области социальной организации, относящейся к экономической теории… Доктор [Курт] Левин представил новую работу, посвященную выборке мнений и практике формирования мнений ».

Для тех, кто, возможно, не знает, доктор Бейтсон был ведущим контролером программы ЦРУ "МК Ультра", которая проводилась в 1952-1973 годах как многомиллиардная секретная операция, предназначенная для изучения последствий депаттернирования как отдельных лиц, так и групп с использованием смесей электрошоковой терапии, пыток и наркотиков. Оскар Моргенштерн был новатором “Теории игр”, которая играла доминирующую роль как в военном планировании войны во Вьетнаме, так и в экономических системах в течение следующих 70 лет. Д-р. Курт Левин был ведущим психиатром из лондонской клиники Тавистока и членом Франкфуртской школы, которая организовала согласованную программу по искоренению болезни национального патриотизма, веры в истину и семейной любви на протяжении всего периода холодной войны.

Выдающимся членом конференции и планировщиком этой операции был сэр Джулиан Хаксли - ведущий евгеник и великий имперский стратег, тесно сотрудничавший с другим лидером Фабианского общества Бертраном Расселом. Хаксли разделял искреннюю веру Рассела и Винера в универсальную энтропию, сказав в 1953 году:

Когда он начал формулировать свою концепцию «трансгуманизма» и когда он организовывал конференции по кибернетике Мэйси, Джулиан нашел время для создания Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) в 1946 году, составив проект ее учредительного манифеста. Его энтропийный взгляд на биологию и физику был ясно выражен в его леденящих кровь политических взглядах, в которых он пишет:

Работая в тандеме с Всемирной организацией здравоохранения, созданной психиатром из Тавистока по имени Дж. Брок Крисхолмом и полностью финансируемой Фондом Мэйси, Хаксли организовал создание Всемирной федерации психического здоровья (WFMH) под надзором Монтегю из Банка Англии. Норманом, которым руководил глава лондонской клиники Тависток генерал-майор Джон Ролингс Рис, которого Монтегю назначил непосредственно.

Чайткин отмечает, что среди первых проектов, которые совместно организовали WFMH и Фонд Мэйси, были “Конференции по проблемам здоровья и человеческих отношений в Германии” в 1949-1950 годах, которые обеспечили, чтобы тезис об авторитарной личности Франкфуртской школы был вбит в умы всех немецких детей. Цель состояла в том, чтобы убедить немецкий народ в том, что вся вина прихода Гитлера к власти заключается не в поиске международных заговоров или манипуляций Лондонского сити/Уолл-стрит... а скорее в “авторитарном психолого-генетическом” характере самого немецкого народа. Эту программу курировал директор Тавистока Курт Левин, который к этому времени стал ведущей фигурой Франкфуртской школы и новатором новой техники промывания мозгов под названием “тренинг чувствительности”, которая в значительной степени опиралась на использование комплексов вины и группового давления, чтобы сломить волю целевой группы либо в классе, либо на рабочем месте и вовлечь любых оригинальных мыслителей в состояние группового мышления. Работа Левина с WFMH и Тавистоком также стала основой для современных доктрин Критической теории, которые угрожают подорвать весь масштаб западной цивилизации.

В той степени, в какой люди думают сами за себя и руководствуются внутренними факторами 1) творческого разума и 2) совести, системы группового мышления больше не ведут себя в соответствии со своего рода статистически предсказуемыми правилами энтропии и равновесия, которые контролируют голодных олигархов и технократы требуют. Устраняя этот фактор «непредсказуемости», аргументируя это тем, что все лидеры, исповедующие истину, являются просто «авторитарными личностями» и «новыми типами Гитлера», добродетель толпы была поставлена над достоинством индивидуального гения и инициативы, которые продолжают преследовать мир по сей день. (1)

Конференции по кибернетике развивались на протяжении 1960-1970-х годов, становясь все более интегрированными с международными организациями, такими как ООН, Всемирная организация здравоохранения, НАТО и ОЭСР. По мере того, как происходила эта интеграция, новые технократы становились все более влиятельными в установлении стандартов новой мировой операционной системы. Тем временем национальные правительства все больше очищались от националистических моральных лидеров, таких как Джон Ф. Кеннеди, Чарльз Де Голль, Энрико Маттеи и Джон Дифенбейкер, что привело к интеграции системного анализа и кибернетики в управляющую структуру нового международного глубинного государства.

В то время как Джулиан Хаксли ввел термин «трансгуманизм» в 1957 году, культ искусственного интеллекта, движимый верой в неизбежное слияние человека и машины, все больше рос такими крупными событиями, как тезис о симбиозе человека и компьютера, сформулированный Дж. К. Р. Ликлайдером в 1960 г., и его приложение. из этих систем в программы Министерства обороны, такие как командные системы военных игр, SAGE (полуавтоматическая наземная среда) и сети защиты беспилотных реактивных самолетов. Пары компьютер-солдат с расширенным познанием DARPA были еще одним выражением этой извращенной идеи, когда сотни миллионов долларов были потрачены на создание улучшенных солдат-киборгов.

На протяжении многих лет последователи этого нового культа вскоре оказались рулевыми на новом глобальном корабле земли, породившем новый глобальный элитный класс технократов и олигархов, лояльных только своей касте и идеологии, стремящихся еще больше приблизить свои умы к модели идеальных вычислительных машин, способных к логике, но не к любви или творчеству. Чем больше эти культовые технократы, такие как Юваль Харари, Рэй Курцвейл, Билл Гейтс или Клаус Шваб, могли думать как холодные компьютеры, в то же время заставляя массы земли делать то же самое, тем больше можно было поддерживать тезис о том, что “компьютеры, очевидно, должны заменить человеческое мышление”..