С Днем Рождения, глобальное потепление: изменению климата - 33 года часть 2

«В цели ограничения потепления до 1,5 ° C заложена возможность преднамеренного преобразования общества», - говорит МГЭИК  в своей научной оценке целевого показателя 1,5 ° C. Все идеологии стремятся к власти. В этом свете глобальное потепление дало энвайронментализму возможность завоевать Запад и стать доминирующей идеологией нашего времени. Отношение энвайронментализма к ядерной энергии служит проверкой для этого предположения. Если бы первоочередной заботой экологов было сокращение выбросов углекислого газа и замедление изменения климата, они бы начали кампанию за сохранение существующих атомных электростанций и строительство новых. Тем не менее, жизнеспособные атомные электростанции преждевременно закрываются в Калифорнии, Нью-Йорке, Германии и Бельгии. Почему?
В глазах защитников окружающей среды атомная энергия - это прометеевское преступление, заключающееся в краже человечеством самых глубоких секретов природы с целью высвобождения неограниченного количества энергии - преступление, намного худшее, чем глобальное потепление. Вместо этого человечество должно жить в ритмах и ограничениях, установленных природой; отсюда мнение экологов, что электростанции следует заменить неэффективными, зависимыми от погоды ветряными и солнечными фермами.
Рост ветровой и солнечной генерации не является рыночным феноменом, когда превосходящая технология вытесняет устаревшую. Это то, что происходит, когда правительства сильно субсидируют производство с нулевыми предельными издержками, наводняя оптовые рынки ненужной электроэнергией, когда слишком много солнца и ветра, и рискуя перебоями в подаче электроэнергии, когда ее слишком мало. Повсеместное распространение ветра и солнца символизирует экологизм, обращающий вспять логику промышленной революции в превращении преимущественно аграрных обществ, зависящих от климата, в устойчивые к погодным условиям, и помогает объяснить противоположные судьбы экологизма и марксизма. Экологизм преуспел на Западе и стал частью политического мейнстрима в той мере, в какой он определяет политически приемлемое мнение. Марксизм проиграл на Западе, но процветал в доиндустриальных обществах, потому что политическим приоритетом остается экономическое развитие. С практической точки зрения это синоним
Результатом стало смещение баланса влияния климата с Запада на остальной мир и, в частности, на крупные развивающиеся экономики. Тем не менее, однобокая арифметика Запада по сравнению с остальными выбросами не снизила эффективности глобального потепления как идеологического оружия, потому что оно не основано на каких-либо рациональных расчетах, а проистекает из угрозы планетарной катастрофы. Будущее, как это было в марксизме, снова становится «великой категорией шантажа», как пишет французский философ Паскаль Брукнер в « Фанатизме апокалипсиса ».
Изменение климата действительно представляет собой экзистенциальную угрозу западной цивилизации, хотя и не так, как говорят экологи. Политика чистого нуля в отношении климата угрожает подорвать внутреннюю сплоченность западных обществ и лишить их экономической жизнеспособности. Внешне они ускорят перераспределение власти от Запада к тем странам, которые решат не декарбонизировать, особенно Китаю. Декарбонизация приведет к постепенному упразднению высокооплачиваемых и высокопроизводительных рабочих мест, таких как добыча угля, нефть и газ, производство стали и энергоемкое производство. Рабочая аристократия станет вымершим социальным классом; Вместо этого, по мере того как социальная мобильность стагнирует и классовое расслоение укрепляется, социальный географ Джоэл Коткин предвидит  приход неофеодализма .
Этому регрессивному социальному развитию сопутствует атрофия демократической политики. Политика «чистого нуля» в области климата требует реорганизации общества на основе принципа декарбонизации - не в течение нескольких избирательных циклов, а в течение следующих трех десятилетий. Таким образом, нулевое значение должно быть поставлено за пределы досягаемости демократической политики, чтобы избиратели не могли отменить решение, которое было принято за них. Это лучше подходит для постдемократического государства, такого как Европейский Союз. В Великобритании есть статутный  комитет  по изменению климата, который требует от правительства ответственности за выполнение задач по декарбонизации.
Хотя администрация Байдена  приняла  цель достичь нуля к 2050 году и сократить вдвое выбросы парниковых газов к 2030 году, Конгресс не принял - и вряд ли примет - климатическое законодательство, предписывающее эти цели. Тем не менее, американские корпорации в массовом порядке берут на себя обязательства по достижению цели нулевого уровня. Уолл-стрит и ESG (экологические, социальные и управленческие) инвестирование и раскрытие информации о климате, которое SEC намеревается поручить, открыли альтернативный путь на основе того, что измеряется и управляется.
Ларри Финк, генеральный директор BlackRock, крупнейшего в мире управляющего активами, откровенно  признает,  что принуждение компаний к раскрытию информации о выбросах - это не прозрачность ради прозрачности: «раскрытие информации должно быть средством достижения более устойчивого и инклюзивного капитализма». Этот сговор между административным государством и климатическими активистами с целью обойти Конгресс был осужден республиканцами в Банковском комитете Сената. «Активисты, не имеющие фидуциарных обязательств перед компанией или ее акционерами, пытаются навязать свои прогрессивные политические взгляды публично торгуемым компаниям и стране в целом, не сумев добиться изменений через избранное правительство», - написали сенатор Туми и его коллеги в своем письме.  письмо  председателю SEC Гэри Генслеру в начале этого месяца.
В дополнение к этой узурпации политических прерогатив демократического правительства, принуждение бизнеса к тому, чтобы взять на себя правительственные функции для решения социальных проблем, со временем приведет к тому, что они со временем приобретут режимы и культуру правительственной бюрократии. Это вычитает из основной экономической функции бизнес-корпорации в капиталистической экономике. «Капиталистическая экономика»,  говоря словами экономиста Уильяма Баумоля, «можно с пользой рассматривать как машину, основным продуктом которой является экономический рост». Что наиболее резко отличает ее от всех других экономических систем, так это давление свободного рынка, которое вынуждает фирмы участвовать в непрерывном конкурентном процессе инноваций. «Это происходит не случайно, - пишет Баумоль, - а происходит, когда структура выплат в экономике такова, что непродуктивная деятельность, такая как получение ренты (или что еще хуже), становится более прибыльной, чем деятельность, которая является производительной».
Если вознаграждение генерального директора согласовано с целями ESG и целями декарбонизации и если директора рискуют быть исключенными из совета директоров за их отсутствие, предприятия будут все больше сосредотачивать свои усилия на достижении этих некоммерческих целей. Поскольку это влечет за собой расходы и снижает эффективность бизнеса, предприятия будут обращаться к политикам, чтобы искать защиты от своих антиобщественных конкурентов, которые воздерживаются от выполнения работы правительства. Легитимность капитализма основана на его послужном списке повышения уровня жизни за счет его огромной способности генерировать производительное богатство. Если это замедлится до тонкой струйки, капитализм станет трудно оправдать, даже если объяснение состоит в том, что система больше не является капиталистической, рыночной.
Глобальное потепление процветало в период, когда мир отдыхал от геополитики. Оно появилось в мире в период ослабления геополитической напряженности. Спустя шесть месяцев после того, как в декабре 1987 года, Рональд Рейган и Михаил Горбачев подписали договор о РСМД, предусматривающий ликвидацию ракет средней и меньшей дальности. Ко времени саммита Земли в Рио-де-Жанейро Советского Союза уже не было. Геополитика теперь вернулась. В Вашингтоне существует широкий консенсус в отношении того, что Китай президента Си является стратегическим соперником США, однако новый стратегический реализм исчезает, когда речь заходит об изменении климата.
Согласно  МГЭИК , нетто-ноль требует «преобразовательных системных изменений», которые включают «беспрецедентные политические и геополитические проблемы». Международное энергетическое агентство  называет  декарбонизацию энергетического сектора «возможно, величайшей проблемой, с которой столкнулось человечество». Запад вступает в этот процесс, когда Китай не делает этого, все равно что подписывать договор о контроле над стратегическими вооружениями, имеющий обязательную силу только с одной стороны: это может быть только для стратегического преимущества Китая. Пока что охватившая западных политиков охрана окружающей среды убаюкивает их убеждением, что глобальное потепление происходит в стратегическом вакууме, изолированном от факторов, составляющих геополитический вес и амбиции. Именно в этом смысле изменение климата представляет собой экзистенциальную угрозу для Запада.