За что мы пойдем на войну с Китаем?

За что мы пойдем на войну с Китаем?
Patrick J. Buchanan 
30 июля 2021 г.

В своем заключительном обращении к нации в понедельник президент Филиппин Родриго Дутерте защитил свой отказ противостоять Китаю по поводу захвата Пекином и укрепления островков его страны в Южно-Китайском море.
«Это будет настоящая бойня, если я пойду и начну войну сейчас», - сказал Дутерте. «Мы еще не являемся компетентным и способным противником другой стороны».
Дутерте - реалист. Он не будет бросать вызов Китаю, чтобы вернуть свои утраченные территории, поскольку его страна будет раздавлена. Но у Дутерте есть скрытая карта: гарантия США сражаться с Китаем, если он вступит в войну с Китаем.
Ранее в этом месяце госсекретарь Энтони Блинкен заверил Манилу, что мы (прим. США) применим пакт о взаимной безопасности между США и Филиппинами в случае военных действий Китая против филиппинских активов.
«Мы также подтверждаем, - сказал Блинкен, - что вооруженное нападение на филиппинские вооруженные силы, общественные суда или самолеты в Южно-Китайском море приведет к вызову обязательств США по взаимной обороне в соответствии со статьей IV Договора о взаимной обороне между США и Филиппинами 1951 года».
Является ли это американской войной гарантией борьбы с Китайской Народной Республикой, если Филиппины столкнутся с китайским военным кораблем над одним из полдюжины спорных скал и рифов в Южно-Китайском море? Так могло показаться.
Почему мы этим угрожаем?
Является ли тот, кто контролирует риф Озорства или отмель Скарборо, проблемой, представляющей такой жизненно важный интерес для США, чтобы оправдать войну между нами и Китаем?
Во вторник, в Сингапуре, министр обороны Ллойд Остин подтвердил американское обязательство начать войну от имени Филиппин, если Манила попытается вернуть украденное имущество военным путем.
Остин сказал: «Претензии Пекина на подавляющую часть Южно-Китайского моря не имеют оснований в международном праве ... Мы по-прежнему привержены договорным обязательствам, которые мы имеем перед Японией на островах Сэнкаку и перед Филиппинами в Южно-Китайском море».
Остин продолжил: «Нежелание Пекина… уважать верховенство закона проявляется не только на воде. Мы также видели агрессию против Индии… дестабилизирующую военную деятельность и другие формы принуждения против народа Тайваня… а также геноцид и преступления против человечество против уйгурских мусульман в Синьцзяне ».
Министр обороны публично обвиняет Китай в преступлениях против уйгурского населения в Синьцзяне, сопоставимых с теми, за которые нацистов повесили в Нюрнберге.
Остин также снова проинформировал Пекин, что согласно договору 70-летней давности США обязаны начать войну, чтобы защитить претензии Японии на Сэнкаку, полдюжины скал, которые сейчас занимает Токио, а Пекин утверждает, что исторически принадлежат Китаю.
Секретарь также представил вопрос о Тайване, с которым президент Джимми Картер разорвал отношения и позволил расторгнуть договор о взаимной безопасности в 1979 году.
Однако остается неясность относительно того, что США готовы сделать, если Китай двинется на Тайвань. Будем ли мы бороться с Китаем за независимость Тайваня, острова, который как  заявили в 1972 году президент Ричард Никсон и Генри Киссинджер, был «частью Китая»?
И если Китай проигнорирует наши протесты против своего «геноцида» и «преступлений против человечности» против уйгуров, нарушений прав человека в Тибете и подавления демократии в Гонконге, что мы готовы сделать?
Санкции? Развязка наших экономик? Противостояние? Война?
Это аргумент не в пользу угрозы войны, а во избежание войны за счет большей ясности и уверенности в том, каким будет ответ США, если Китай проигнорирует наши протесты и останется на своем нынешнем курсе.
Некоторые из нас все еще могут вспомнить, как президент Дуайт Эйзенхауэр отказался вмешаться, когда Никита Хрущев приказал российским танкам войти в Будапешт, чтобы утопить в крови венгерскую революцию 1956 года. Вместо этого мы приветствовали венгерских беженцев.
Когда в 1961 году поднялась Берлинская стена, президент Джон Ф. Кеннеди призвал резервы и поехал в Берлин, чтобы произнести знаменитую речь, но ничего не сделал.
"Меньше профиля, больше смелости!" был ответ ястребов холодной войны.
Но Кеннеди говорил, как Эйзенхауэр сказал своим бездействием в Венгрии, что Америка не вступает в войну с великой ядерной державой, такой как Советский Союз, из-за права восточных немцев бежать в Западный Берлин.
Это возвращает нас на Тайвань.
В Шанхайском коммюнике, подписанном Никсоном, Тайвань признавался «частью Китая». Собираемся ли мы теперь вести войну, чтобы помешать Пекину вернуть остров в «объятия родины»?
И если мы готовы к борьбе, Пекин не должен оставаться в неведении. Китай должен знать, на какой риск он пойдет.
Куба - остров через Флоридский пролив, исторически связанный с США. Тайвань - это остров на расстоянии 7000 миль, по другую сторону Тихого океана.
В этом месяце кубинцы восстали против 62-летнего коммунистического режима, навязанного им Фиделем и Раулем Кастро.
По каким критериям мы будем угрожать войной за независимость Тайваня, но продолжаем мириться с 60-летними тоталитарными репрессиями на Кубе, находящейся в 90 милях от нас?