Из ТГК Головнин из Токио

Киссинджер и Чжоу Эньлай в Пекине

Пятьдесят лет назад (а если точнее, то 9 июля 1971 года) помощник президента США по национальной безопасности Генри Киссинджер прибыл в Пекин с миссией высшей степени секретности – о ней не сообщили даже ближайшим союзникам. О поездке не знали, как теперь утверждается, и в американском Государственном департаменте – настолько боялись утечек. Визит Киссинджера положил начало тектоническим переменам в расстановке сил на мировой арене - из числа самых кардинальных в истории человечества. Именно поэтому 50-летний юбилей тайных переговоров в Пекине одни вспоминают сейчас с чувством глубокого удовлетворения, а другие – с горьким ощущением непоправимой стратегической ошибки. 
Секретный визит был организован под прикрытием нарочито долгой скучноватой поездки Киссинджера по странам Азиатско-Тихоокеанского региона, в завершении которой он прибыл в Пакистан, сыгравший важную роль в этой операции. В Исламабаде было объявлено, что помощник президента США предельно устал и пару-тройку дней отдохнет на горным курорте, где чины британской колониальной администрации в свое время спасались от летней жары. Однако автомобиль с Киссинджером вместо этого скрытно прибыл на военный аэродром, откуда пакистанский самолет взял курс на Пекин. Киссинджер настолько нервничал, что забыл чемодан с вещами и все последующие дни был вынужден ходить в рубашках своего помощника, который был на несколько размеров выше и крупнее. 
Полету с пакистанского аэродрома предшествовали тянувшиеся с 1970 года тайные контакты – через посольство КНР в Париже, через тот же Исламабад и путем т.н. пинг-понговой дипломатии. Команда Китая по настольному теннису была с этой целью допущена на турнир в Японию, а американская в апреле посетила соревнования в Пекине, что сопровождалось секретными консультациями. 
В Пекине Киссинджер три дня проводил переговоры с человеком номер два в КНР, премьером Госсовета Чжоу Эньлаем, очень настроенным на осторожное примирение с американцами. Речь шла о налаживании стабильных связей и даже возможном сближении. 
США и КНР с момента ее провозглашения в 1949 году находились в состоянии крутой конфронтации, не имели дипломатических отношений, а в начале 1950-х годов сцепились в кровавой ожесточенной войне в Корее, во время которой обе стороны понесли немалые для себя потери. Однако к 70-м годам Пекин уже куда более злобно враждовал с СССР, две коммунистические страны после непримиримых идеологических споров вступили в прямые пограничные столкновения и оказались на грани крупномасштабного лобового столкновения с очень возможным применением ядерного оружия. 
Наличие общего врага сближает: США надеялись на сотрудничество с Пекином в том, чтобы взять СССР в клещи с востока и запада. Были надежды и на сотрудничество с КНР в каком-то выходе из войны во Вьетнаме. Ну, а Китай получал могучего партнера в конфликте с Москвой, косвенные гарантии безопасности, выходил из дипломатической изоляции. 
Короче, после трех дней успешных переговоров Киссинджер тайно покинул Пекин. Материалы этих бесед полностью не рассекречены, говорят, по сей день. Однако ясно, что Чжоу Эньлай четко очертил: нормализация возможна только на основе признания КНР единственным законным представителем Китая. А ведь в то время США считали таковым Тайвань и поддерживали с ним дипломатические отношения как с Китайской республикой. Но Киссинджер четко дал понять, что США готовы в этом пойти на кардинальную уступку. И через несколько дней после его возвращения из КНР президент США, ярый антикоммунист Ричард Никсон потряс мир объявлением – я еду с визитом в Пекин.
Визит состоялся в феврале 1972 года, что дало старт неуклонному, набиравшему скорость сближению США и КНР, которая вскоре получила место постоянного члена Совета безопасности ООН в качестве единственного законного представителя Китая. Тайвань был с санкции Вашингтона лишен этого статуса. Однако дипломатические отношения с Пекином США из-за сопротивления антикитайского лобби в Конгрессе установили только в 1979 году, разорвав их с Тайванем. Вашингтон окончательно сделал ставку на КНР, ставку на «вовлечение и втягивание» ее в свою стратегию. 
Этой политике не помешала даже кровавая расправа над студентами в Пекине в июне 1989 года, требовавшими демократизации по западным образцам. Ставкой на «вовлечение» необычайно умело воспользовался Дэн Сяопин, сделавший с благословления США главным мотором экономического преображения Китая легкий и неограниченный доступ к западным инвестициям и технологиям. 
Ставка на Китай набирала обороты и после краха СССР, наличие которого вроде было главным фактором сближения Вашингтона и Пекина. Все застилали гигантские экономические выгоды от инвестирования и торговли с КНР, от жадной эксплуатации бедности и трудолюбия этой гигантской страны. Американцы и их союзники закрывали глаза на невероятную по масштабам кражу их технологических секретов (потери от присвоения интеллектуальной собственности, по нынешним вашингтонским подсчетам, составляют от 225 до 600 миллиардов долларов в год). Никто не собирался и думать о том, что нарастающие экономические успехи Китая вопреки благодушным раскладам политологов вовсе не приводят там к ослаблению беспощадной однопартийной диктатуры. И не отменяют стратегические планы пекинского руководства, противоречащие коренным интересам Вашингтона. 
Короче, через пятьдесят лет после приезда Киссинджера в Пекин Китай стал первым в мире крупным государством, которое вроде бы опровергает казавшиеся аксиомой представления о том, что только при прозападной либеральной демократии возможно серьезное экономическое и технологическое развитие. КНР, а не СССР, на деле выполняет завет Ленина – добиться экономического превосходства на основе мудрого руководства со стороны коммунистической партии. Задача близка к выполнению – Китай в обозримой перспективе должен обойти США по размерам ВВП. 
До американцев что-то доходить стало только при Обаме, его линию на противодействие Китаю, как бык с налитыми кровью глазами, продолжил Трамп. Теперь уже бывший госсекретарь Майк Помпео с горечью признал, что вся политика США в отношении Пекина была в основном цепью ошибок. Байден пытается создать некую глобальную коалицию демократий против тирании и авторитаризма. И провозглашает Китай главным вызовом и соперником США. Но, похоже, пекинские товарищи уже не выпустят из рук свой стратегический выигрыш, впервые завоеванный при самоуверенном махинаторе Киссинджере