Наши элиты должны признать, что "однополярный момент" Америки закончился

Наши элиты должны признать, что "однополярный момент" Америки закончился
Фрэнсис П. Семпа
24 марта 2022 года

Запись Энн Пирс в текущем Washington Examiner предполагает, что Соединенные Штаты сегодня сталкиваются с новой “осью зла”, состоящей из России, Китая и Ирана, которая представляет экзистенциальную угрозу безопасности США. Пирс утверждает, что американские политики ошибочно повернулись к Азии, когда их внимание должно было быть сосредоточено на России и Европе. Она призывает администрацию Байдена вести экономическую войну против России, предоставляя Украине любые военные материалы, которые запрашивают ее лидеры, и каталогизировать российские зверства “с целью преследования России за военные преступления”. Отказаться от этого, пишет она, было бы “моральным, стратегическим и военным провалом исторических масштабов”.
Можно было бы простить за мысль, что Пирс, который является автором опасного пути: ошибочная внешняя политика Барака Обамы, Хиллари Клинтон и Джона Керри, считает, что мы все еще работаем в "однополярном мире "Америки. Ее статья предполагает, что Соединенные Штаты могут и должны противостоять России, Китаю и Ирану одновременно и что Россия в настоящее время представляет наибольшую угрозу нашей безопасности. И хотя она права, называя Россию, Китай и Иран осью зла, в ее статье нет понимания пределов могущества Америки; нет признания того, что, возможно, наши ресурсы будут слишком тонкими, если мы не сможем расставить приоритеты угроз среди этих трех противников; нет осознания того, что однополярный мир Америки закончился.
В конце холодной войны в 1991 году обозреватель Чарльз Краутхаммер, пишущий в Foreign Affairs, заявил, что Соединенные Штаты были неоспоримой сверхдержавой и наслаждались "однополярным миром". Фрэнсис Фукуяма (проводник идей  Гегеля) предвидел "конец истории", когда демократия будет универсальной. Другие предсказывали, что больше не будет "войн великих держав". И администрация Джорджа Буша-старшего в своем руководстве по планированию обороны в 1992 году (в основном написанном Полом Вулфовицем) предположила, что основная цель США политики национальной безопасности заключалась в том, чтобы "предотвратить повторное появление нового соперника", что означает "предотвратить доминирование любой враждебной державы в регионе, ресурсы которой под консолидированным контролем были бы достаточными для создания глобальной мощи". Как мы должны были достичь этого, не было полностью объяснено.
Это было время празднования - 45-летняя холодная война закончилась. Запад во главе с Соединенными Штатами победил. Советская империя рухнула. Китай, наш фактический союзник в конце холодной войны, похоже, отказался от коммунистической идеологии в пользу экономического роста, вызванного ослаблением государственного контроля над экономикой. Был элемент высокомерия, связанный с провозглашением конца многополярного мира или предположением, что история закончилась. Победа иногда порождает высокомерие. И высокомерие может быть опасным.
После нападений исламских террористов 11 сентября 2001 года высокомерие Америки проявилось в попытке распространить демократию на весь мир, но в первую очередь на Афганистан и Ирак. Это привело к двум долгим войнам, которые подорвали сокровища Америки и пролили кровь американских солдат в тщетной попытке установить демократические правительства в регионах, где почва для насаждения демократии была в лучшем случае тонкой, а в худшем - отсутствовала.  Администрация Джорджа У.  Буша справедливо ответила на нападения на нашу страну, выслеживая ответственных террористов и нанося ответные удары по некоторым режимам, которые поддерживали террористов. Но затем он увлекся и начал вильсоновский крестовый поход за демократию (прим. В 1917 году президент Вудро Вильсон обратился к Конгрессу с призывом объявить войну Имперской Германии и произнес свою знаменитую фразу "мир должен быть безопасен для демократии". Вильсон был убежден, что демократизировать иностранные нации можно только силой).
Тем временем момент однополярности подходил к концу, и две долгие войны с неравными конкурентами отвлекали нас от подъема Китая, который рос в экономическом и военном отношении — с помощью Уолл-Стрит и других жителей Запада, извлекавших экономические выгоды от "взаимодействия" с Коммунистической партией Китая. В то же время наша гордыня ослепила нас от существенной истины о победе в холодной войне — она была достигнута за счет использования раскола между Советской Россией и Китаем (точно так же, как наша местническая история иногда ослепляет нас в отношении того факта, что наша победа в Вторая мировая война была достигнута за счет использования разделения между Германией и Советской Россией). Поэтому мы почти не обратили внимания, когда китайско-российское сближение трансформировалось в китайско-российское стратегическое объединение против мирового порядка, возглавляемого США.
Как посол и доверенный советник президента Рейгана в ООН, Джин Киркпатрик была одним из интеллектуальных архитекторов нашей победы в холодной войне. Но Киркпатрик не была ослеплена высокомерием, когда пала Берлинская стена. Осенью 1990 года она написала статью в National Interest предполагая, что Соединенные Штаты должны стать “нормальной страной” в мире после холодной войны. Она предостерегла политиков США после холодной войны от преследования "мистической миссии", которая выходит за рамки конституционного требования защищать жизненно важные интересы национальной безопасности страны. В частности, она написала, что Соединенные Штаты не должны посвящать себя установлению демократии во всем мире. Она высмеяла идею о том, что проведение внешней политики США должно быть "особой провинцией" элит, которые слишком часто не оплачивают ее расходы или несут ее последствия. Такие элиты, предупредила Киркпатрик, часто развивают "незаинтересованные глобалистские" отношения, сформулированные в высоких терминах, таких как "интернационализм", вместо того, чтобы сосредоточиться на конкретных интересах национальной безопасности США.
Это не означало, что Соединенные Штаты не должны поощрять рост демократических институтов там, где это разумно возможно, но Киркпатрик прямо предупредила, что “не во власти Соединенных Штатов демократизировать мир”. Вместо этого Соединенные Штаты, писала она, должны быть нормальной страной - “независимой нацией в мире независимых наций”.
Администрация Обамы преследовала, и администрация Байдена продолжает преследовать, глобалистскую повестку дня, которая ставит во главу угла многосторонние усилия по борьбе с изменением климата; способствует ядерному разоружению; и стремится превратить наши вооруженные силы в “проснувшиеся” вооруженные силы, больше озабоченные расой, полом и “белым национализмом”, чем подготовкой и оснащением для победы в войнах. Администрация Байдена укомплектована (как и Обама) элитами, которые, похоже, привержены “незаинтересованной глобалистской” или “интернационалистской” повестке дня. Похоже, они считают, что они такие же “граждане мира”, как и граждане Соединенных Штатов.
Но что еще более важно, есть слишком много членов американского внешнеполитического ведомства, которые ведут себя так, будто однополярный мир США никогда не заканчивался; которые действуют так, как будто мы можем повлиять на исход или навязать нашу волю на международных соревнованиях, и политику другим народам; и которые отказываются признать, что мы живем и действуем в многополярном мире, подобном 19 веку, когда благоразумные государственные деятели стремились к миру, стабильности и балансу сил вместо того, чтобы продвигать демократические идеалы.
Краутхаммер признал, что однополярный мир не будет длиться вечно - вот почему он использовал термин "момент".  На самом деле, сомнительно, что он когда-либо существовал. Да, в течение нескольких коротких лет мы были единственной сверхдержавой в мире. Но даже у сверхдержав есть пределы - просто подумайте об Афганистане и Ираке, или до этого, Вьетнаме и Корее.
В книге «Внешняя политика США: щит республики» Уолтер Липпманн написал известное высказывание о том, что Соединенным Штатам необходимо выполнять свои международные обязательства в соответствии с ограничениями своих ресурсов. Когда мы этого не делаем, возникает разрыв между обязательствами и ресурсами, который некоторые позже назвали «разрывом Липпмана». После того, как Джордж Кеннан предложил доктрину сдерживания в своей статье «X» в журнале Foreign Affairs в 1947 году, Липпманн ответил серией колонок, которые позже были собраны в книге под названием «Холодная война». Липпман раскритиковал версию сдерживания Кеннана, потому что она требовала, чтобы Соединенные Штаты реагировали на советскую агрессию повсюду, а не только в тех географических регионах, которые были жизненно важны для интересов безопасности Америки. (Позже Кеннан сказал, что критика Липпмана была хорошо воспринята). Липпман понимал пределы американской власти. Так же поступила Джин Киркпатрик. Энн Пирс и многие другие этого не делают.