Ловушка сложности часть 1

Ловушка сложности
1 неделю назад  

Давайте поговорим о “ценности”. Ценность, в самом простом виде, - это просто последствия воздействия на мир таким образом, который “улучшает” (некоторые могут сказать, что разрушает) какую-то его часть. Если, например, кто-то берет кучу древесины, пилу, немного клея и гвоздей, а затем превращает ее в стол, у них есть добавленная стоимость. То же самое можно сказать и о товарах и услугах по всей экономике. Везде, где люди действуют, чтобы улучшить товары и услуги, которые мы коллективно потребляем, добавляется стоимость ... правительства даже пытаются обложить эту дополнительную стоимость налогом на добавленную стоимость.
Ценность также имеет четкую связь с другим ключевым фактором в том, как работает экономика - производительностью. Мы все были воспитаны, чтобы понять, что самый простой способ роста экономики - это повышение производительности. По сути, сделать больше за меньшее, или, другими словами, сделать добавление стоимости более эффективным.
В ближайшие месяцы, когда западные экономики рухнут из-за глупостей своих элит, мы услышим множество голосов сирен, призывающих нас повысить нашу коллективную производительность, чтобы вытащить наши стагнирующие экономики из депрессии и положить конец кризису стоимости жизни. И все же среди самых больших ошибок, совершаемых почти всеми нами, - ложное приписывание ценности и производительности.
Для многих политических левых и, по крайней мере, для некоторых правых труд является источником стоимости – точка зрения, которую можно проследить до классических либеральных экономистов, таких как Адам Смит и Дэвид Рикардо. В классическом марксистском мышлении капитализм использует выплату заработной платы за рабочее время как средство преобразования прибавочной стоимости, которую они создают, в прибыль. Тогда политика в капиталистической экономике становится постоянной борьбой за соответствующие доли прибавочной стоимости, делящиеся на заработную плату рабочих и прибыль капиталистов. По словам Рикардо:
“Стоимость товара или количество любого другого товара, на который он будет обмениваться, зависит от относительного количества труда, необходимого для его производства ...”
Смит квалифицировал это, утверждая, что имело значение рабочее время, а не количество:
“Если, например, среди нации охотников убить бобра обычно затрачивается вдвое больше труда, чем убить оленя, один бобр, естественно, должен обмениваться или стоить двух оленей. Естественно, что то, что обычно является продуктом двухдневного или двухчасового труда, должно стоить вдвое больше того, что обычно является продуктом однодневного или часового труда ”.
Эта линия мышления была ошибочной, поскольку она допускала, что продукт плохого или медленного работника будет иметь большую ценность, чем продукт хорошего и быстрого работника. Маркс должен был привести в порядок мышление, настаивая на том, что важно “общественно необходимое рабочее время”. Ценность нашего деревянного стола заключалась не в том времени, которое потребовалось нашему рабочему, чтобы построить его, а в среднем времени, которое потребовалось бы квалифицированному плотнику, чтобы построить деревянный стол. Другая полезная линия мысли, предложенная Марксом, заключалась в том, что существует разница между меновой и потребительной стоимостью. Это, например, помогает нам понять, почему стол Чиппендейла может продаваться за гораздо большую сумму, чем простой утилитарный стол. В денежном выражении ценность предмета - это просто то, что кто-то готов за него заплатить. Тем не менее, в общественно необходимом рабочем времени было что-то, что устанавливало минимальную стоимость, ниже которой предмет не стоит ни продавать, ни даже строить.
Однако труд в его обнаженной форме является невероятно слабым источником стоимости. И как Маркс начал видеть позже в своей жизни – когда индустриализация Великобритании значительно повзрослела - промышленное оборудование явно добавляло гораздо больше стоимости, чем один только труд. (Хотя Маркс отказался довести это наблюдение до логического завершения, поскольку оно противоречило его классовой политике). В любом случае Маркс ошибался. Источником ценности были не сами машины, а энергия угля, которая ими двигала. Лауреат Нобелевской премии химик и противоположный экономист Фредерик Содди пришел к реальным источникам ценности в начале 1930-х годов:
“И все же, казалось, не хватало одного момента, чтобы объяснить феноменальный всплеск активности, последовавший в западном мире за изобретением паровой машины, поскольку его нельзя было приписать простой замене животного труда неживой энергией. Древние использовали ветер в навигации и черпали энергию воды примитивными способами. Глубокие изменения, которые тогда произошли, по-видимому, были скорее вызваны тем фактом, что впервые в истории люди начали использовать большие запасы энергии и перестали полностью зависеть от доходов от солнечного света. Все потребности донаучных людей удовлетворялись за счет солнечной энергии их собственного времени. Пищу, которую они ели, одежду, которую они носили, и дрова, которые они сжигали, можно было рассматривать с точки зрения содержания энергии, которая придает им потребительскую ценность, как запасы солнечного света. Но при сжигании угля высвобождается запас солнечного света, который достиг земли миллионы лет назад. В той мере, в какой это может быть использовано для жизненных целей, масштаб жизни может быть, почти в любой необходимой степени, увеличен, несмотря на приверженность примитивным идеям народов Киркколди [т.е. Адама Смита и его последователей] и Иудеи [т.е. экономика - это больше религия, чем наука].
(прим. Kirkcaldy - это "сообщество" точно так же, как тюремный остров для душевнобольных преступников также является "сообществом", не говоря уже о том, что это также место последнего упокоения сатаны.

Он расположен вдоль ржавого побережья графства Файф в постапокалиптической пустоши Шотландии.

Местные прошлые времена включают героин, алкоголизм, беременность, попрошайничество и агрессивную гомофобию и расизм, торговые вечеринки STD (или, как местные жители любят называть это "goin oot clubbin lod".

Эти ценные традиции яростно защищаются его основным сообществом, точно так же, как 2 бездомных будут сражаться до смерти за картонную коробку с мочой.

По большей части люди Kirkcaldy - искаженные и врожденные психопаты, которые звучат как пираты и пахнут сигарами и влажными носками.

Возможно, единственное, что объединяет всех жителей Киркколди, - это их полное отвращение к Гленроту. Который является ближайшим городом и лучше всего может быть описан как "Kirkcaldy, но с большим количеством раундов")
Затем пришла странная мысль о топливе, рассматриваемом как запас капитала, на потреблении которого построена вся наша цивилизация, насколько она современна. Вы не можете сжечь его и все еще иметь его, и  нет никакого термодинамического способа извлечь из однажды сожженного постоянный интерес. Такие тайны относятся к числу неумолимых законов экономики, а не физики. С учением об эволюции настоящий Адам оказывается животным, а с учением об энергии настоящий капиталист оказывается растением. Яркая эпоха, через которую мы прошли, объясняется не нашими собственными заслугами, а тем, что мы унаследовали накопления солнечной энергии от каменноугольной эпохи, так что жизнь на этот раз смогла жить за пределами своего дохода. Если бы он только знал это, это был бы более веселый век!”
Поскольку физиократы, жившие во времена расцвета доиндустриальных землевладений, рассматривали землю как источник ценности, это связано с тем, что растения, растущие на земле, способны фотосинтезировать солнечную энергию и преобразовывать ее в углеводороды, которые могут непосредственно кормить людей или животных, потребляемых людьми для жира и белка. Точно так же не столько промышленное оборудование – еще меньше массовая армия промышленных рабочих – обеспечивали экономику восемнадцатого и девятнадцатого веков огромными количествами прибавочной стоимости, сколько окаменелая солнечная энергия, заключенная в форме угля, обеспечивала энергию, лежащую в основе промышленной экономики.
Содди также указал на то, что тогда было будущим затруднительным положением истощения ископаемого топлива. Мы не только прожигали наш путь через когда-то и законченный “капитал” доступного угля, но с начала двадцатого века мы также приступили к быстрому истощению нефти и газа. Именно избыточная полезная энергия (иногда называемая эксергией) – количество, оставшееся после того, как мы получили энергию для начала, – является источником прибавочной стоимости, генерируемой в промышленной экономике. И огромные количества, связанные с этим, объясняют, почему значительная часть населения западных государств наслаждалась уровнем жизни, которому позавидовали бы короли, и, действительно, почему нами правит горстка годзиллионеров (прим. Годзиллионер - это человек, у которого есть чистая стоимость по крайней мере одной годзиллионной единицы валюты, обычно доллара США, евро или фунта стерлингов.
-годзиллионер покупает пентхаусы по всему миру
-годзиллионер носит наряды за 400 000 долларов
-годзиллионер ездит на автомобилях за 600 000 долларов
-годзиллионер делает годзиллионерш), чьи богатства настолько огромны, что заставляют завидовать богов Олимпа… что является проблемой, потому что мир недавно прошел пик эксергии.