Понемножку обо всем
238,068
4,060
|
Хранитель Храма ( Слушатель ) |
| 22 июн 2022 10:07:26 |
Однополярная антиутопия Юваля Харари против Большого Евразийского партнерства: столкновение двух технологических парадигм часть 2
новая дискуссия Статья 157
Ибо, знали вы это или нет, формы правления и системы политической экономии на самом деле являются формами технологии с различными конструкциями и моделями, созданными с объективными целями, которые достигаются или не достигаются в зависимости от мудрости или глупости разработчиков законов и конституций. В отличие от обычных машинных конструкций, которые будут работать в соответствии с чистой детерминированной механикой физики, независимой от свободной воли, механизм управления формируется и, в свою очередь, формируется преднамеренным применением человеческих мыслей в танце субъективных и объективных явлений.
Какие стандарты существуют, чтобы судить о “лучших” или “худших” формах государственных технологий? Чтобы ответить на этот вопрос, полезно прислушаться к мудрым словам великого немецкого "поэта свободы" Фридриха Шиллера, который написал в своих "Законах Ликурга" 1791 года "Спарта против Афин Солона’:
“В целом, мы можем установить правило для оценки политических институтов, что они хороши и достойны похвалы только в той мере, в какой они способствуют процветанию всех сил, присущих людям, в той мере, в какой они способствуют прогрессу культуры или, по крайней мере, не препятствуют ему. Это правило применимо как к религиозным законам, так и к политическим: и те, и другие достойны презрения, если они ограничивают силу человеческого разума, если они навязывают разуму какой-либо застой. Например, закон, который в определенное время казался наиболее подходящим, такой закон был нападением на человечество, и похвальные намерения любого рода были тогда неспособны его оправдать. Это было немедленно направлено против высшего блага, против высшей цели общества ”.
В своих многочисленных эссе великий ученый, изобретатель и государственный деятель Бенджамин Франклин объяснил миру, что правительство не является “наукой контроля” или “наукой стабильности”, как многие из элиты как его, так и наших дней хотят считать. Франклин и другие ведущие ученые-государственные деятели на протяжении всей истории считали, что само правительство лучше понимать как прикладную технологию, которая продвигает “науку о счастье”, практическое выражение которой, как и любое технологическое выражение научных концепций, несет в себе семена собственного самосовершенствования, заложенные в дизайн. Отсюда блестящая концепция американских основополагающих документов 1776 и 1787 годов, которые установили принцип действия, основанный на понятии постоянного самосовершенствования, кажущаяся противоречивой формулировка “более совершенный союз” (логик посетовал бы, что эта конструкция абсурдна, поскольку что-то либо совершенно / статично, либо более лучше /меняется, но не может быть одновременно).
Франклин и его союзники, к счастью, были учеными, а не логиками, и поэтому знали лучше.
Эта новая форма правления “от народа и для народа” никогда не предназначалась для того, чтобы стать неподвижной, застывшей или статичной машиной в какой-либо момент, поскольку в те дни было лучше понятно, что если такой застой будет навязан, формальные структуры задушат творческий дух, который привел к появлению указанного закона,тогда это глупое общество было обречено на упадок, одурение и абсолютную тиранию.
Конечно, общество было обречено, если бы такая коррупция сохранялась слишком долго, вот почему Франклин и другие авторы Декларации независимости писали, что “всякий раз, когда какая-либо форма правления становится разрушительной для этих целей, народ имеет право изменить или отменить ее и учредить новое правительство, основывающаяся на таких принципах и организующая свои силы в такой форме, которая, по их мнению, с наибольшей вероятностью повлияет на их безопасность и счастье ”.
Этот принцип самосовершенствования как в науке, технологии, так и в управлении государством был блестяще сформулирован экономическим советником Авраама Линкольна Генри К. Кэри (1793-1879), который опроверг мрачную науку экономистов Британской Ост-Индской компании Дж. С. Милля и Дэвида Рикардо, выдвинувших псевдонаучный “закон убывающей отдачи”. Этот предполагаемый "закон" предполагал детерминированную девальвацию земли с течением времени по мере увеличения арендной платы в соответствии с “законом эксплуатации” непригодных “более приспособленными”.
Эти теории закрытых систем, выдвинутые всеми британскими имперскими экономистами, были не только основой, на которой Маркс и Энгельс создали свою теорию “классовой борьбы” (полностью игнорируя существование антиимперской экономической школы, действовавшей в то время в США), но и основой Римского клуба 1968 года возродившего неомальтузианство, в котором компьютерные модели использовались для обоснования якобы “установленных пределов роста человечества”. Эти модели были включены во Всемирный экономический форум во время События 1973 года, в ходе которого был разработан "Давосский манифест", излагающий концепции Шваба о “капитализме заинтересованных сторон”.
В своей книге "Единство закона" (опубликованной в 1872 году) [2] Генри К. Кэри продемонстрировал не только то, что технический прогресс привел к тому, что непродуктивные земли со временем стали более продуктивными, но и доказал, что способность поддерживать жизнь увеличилась, а не уменьшилась с увеличением отдачи для всех сторон в системе ненулевой суммы доходов при взаимном сотрудничестве.
Кэри сосредоточился на простом соотношении человеческого мышления и силы природы как взаимного взаимодействия с течением времени. В этом взаимодействии так называемых “субъективных” сил разума и “объективных” сил законов природы была прочно установлена согласованность между человечеством и открытыми законами творения. Кэри говорит об этом взаимодействии:
“Чем совершеннее, что сила [самонаправления], тем больше тенденция к повышению контроля над разумом над материей; Удовлетворенный раб на природу, постепенно уступающий месту мастеру природы, в котором чувство ответственности перед его семьей, его страной, его создателем и самого самого растет с ростом власти, чтобы направлять и направлять огромные и различные силы, помещенные в его команда”.
С 1787 года до убийства Джона Ф. Кеннеди в 1963 году общая тенденция республики США в частности и западного мира в целом, по общему признанию, была неспокойной и часто саморазрушительной, в значительной степени из-за подрывной деятельности базирующихся в Лондоне операций глубинных государств, действующих по всему миру.
Но, несмотря на эту турбулентность, общая этика, основанная на любви к технологическому прогрессу, Богу, нации, истине и семье, возобладала, и по большей части тенденция каждого поколения жить в лучшем мире, чем тот, который оставили предыдущие поколения, была нормой. В рамках этой системы ценностей обычно понималось, что моральные, научные и политические цели вида были объединены в единый гобелен самосовершенствования и свободы.
Выступая перед Национальной академией наук 22 октября 1963 года, президент Кеннеди нацелился на гниение идеологов закрытой системы, которые тогда начали хвататься за рычаги политики и культуры, сказав: “Полтора века назад Мальтус утверждал, что человек, используя все свои доступные ресурсы, навсегда настаивал бы на пределах прожиточного минимума, таким образом осуждая человечество в неопределенное будущее страданий и бедности. Теперь мы можем начать надеяться и, я полагаю, знать, что Мальтус выражал не закон природы, а просто ограниченность тогдашней научной и социальной мудрости ”.
Столетием ранее Генри К. Кэри также атаковал Мальтуса по имени, сказав: “Из всех изобретений для подавления всех христианских чувств и развития самопоклонения, которые видел мир, ни одно не имело права претендовать на столь высокий ранг, как то, что было, и все же каждый день есть,приписывается мальтузианскому закону народонаселения ”.
Несмотря на громкие заявления мальтузианцев и евгеников об обратном, материальные факты взаимоотношений человека с природой за последние несколько тысяч лет подтверждают идеи Франклина, Кэри и Кеннеди.
Каждый раз, когда людям предоставлялись надлежащие политические свободы и экономические возможности, человечество не только увеличивало свои “несущие способности” так, как не смог бы ни один другой вид животных, увеличиваясь с одного миллиарда душ в 1800 году до почти 8 миллиардов сегодня, но и увеличивало ожидаемую продолжительность жизни в среднем до 40 лет в 1800 году(в США) сегодня 78 лет. Между тем производительность на душу населения имела тенденцию к росту вместе с политической эмансипацией (по крайней мере, до экономического финансового переворота 1971 года, что касалось трансатлантического общества).
В то время как согласованность с естественным законом (как научным, так и моральным) была вытеснена в западном мире за последние полвека, уступив место трансгуманистической, неоевгенической псевдорелигии, лежащей в основе однополярного порядка, основанного на правилах, факел был подхвачен ведущими государственными деятелями по всей Евразии, которые решили сопротивляться тенденции к неофеодальной антиутопии.
В своем программном выступлении 17 июля на XXV Петербургском международном экономическом форуме президент Путин описал свою концепцию технологического роста, промышленного совершенствования и многополярности в следующих терминах:
“Технологическое развитие - это сквозная область, которая определит текущее десятилетие и весь 21-й век. Мы подробно рассмотрим наши подходы к построению инновационной экономики, основанной на технологиях, - техноэкономики - на предстоящем заседании Совета по стратегическому развитию. Мы так много можем обсудить. Самое главное, что необходимо принять множество управленческих решений в сфере инженерного образования и переноса исследований в реальную экономику, а также предоставления финансовых ресурсов быстрорастущим высокотехнологичным компаниям.
Изменения в мировой экономике, финансах и международных отношениях разворачиваются со все возрастающими темпами и масштабами. Наблюдается все более выраженная тенденция в пользу многополярной модели роста вместо глобализации. Конечно, построение и формирование нового мирового порядка - непростая задача. Нам придется столкнуться со многими вызовами, рисками и факторами, которые мы вряд ли можем предсказать или предвидеть сегодня.
Тем не менее, очевидно, что устанавливать правила, регулирующие новый мировой порядок, должны сильные суверенные государства, те, которые не следуют траектории, навязанной другими. Только могущественные и суверенные государства могут сказать свое слово в этом формирующемся мировом порядке. В противном случае они обречены стать или остаться колониями, лишенными каких-либо прав ”.
Сравните эти концепции с мрачным взглядом Харари и его покровителей-трансгуманистов, которые искренне привержены однополярному порядку застоя и конца истории, когда Харари описывает роль технологий в создании нового “постреволюционного” глобального бесполезного класса, вечно находящегося под господством возникающей “высшей касты” золотых воротничков - Элиты Давоса:
“Высшая каста, которая доминирует в новых технологиях, не будет эксплуатировать бедных. Они просто не понадобятся. И восстать против ненужности гораздо сложнее, чем против эксплуатации ”.
Поскольку технология сделала большую часть человечества бесполезной, а возникающая новая форма технотронного однополярного управления сделает весь потенциал для революции устаревшим, у Харари возникает вопрос: что делать с чумой бесполезных едоков, распространившейся по всему миру? Здесь Харари следует по стопам своего более раннего единомышленника Олдоса Хаксли во время его печально известной лекции 1962 года "Конечная революция" в колледже Беркли, указывая на важную роль, которую должны играть наркотики и видеоигры:
“Я думаю, что самым большим вопросом в экономике и политике в ближайшие десятилетия будет "что делать со всеми этими бесполезными людьми?’ Я не думаю, что у нас есть экономическая модель для этого… проблема в большей скуке, и что с ними делать, и как они найдут какой-то смысл в жизни, когда они в основном бессмысленны, бесполезны? Мое лучшее предположение на данный момент - это сочетание наркотиков и компьютерных игр ”.
Глядя на две диаметрально противоположные парадигмы, сталкивающиеся из-за операционной системы, которая будет определять роль технологий, экономики, дипломатии, науки и промышленного прогресса в 21-м веке и далее, стоит спросить, какую из них вы бы предпочли в жизни своих детей?
Какие стандарты существуют, чтобы судить о “лучших” или “худших” формах государственных технологий? Чтобы ответить на этот вопрос, полезно прислушаться к мудрым словам великого немецкого "поэта свободы" Фридриха Шиллера, который написал в своих "Законах Ликурга" 1791 года "Спарта против Афин Солона’:
“В целом, мы можем установить правило для оценки политических институтов, что они хороши и достойны похвалы только в той мере, в какой они способствуют процветанию всех сил, присущих людям, в той мере, в какой они способствуют прогрессу культуры или, по крайней мере, не препятствуют ему. Это правило применимо как к религиозным законам, так и к политическим: и те, и другие достойны презрения, если они ограничивают силу человеческого разума, если они навязывают разуму какой-либо застой. Например, закон, который в определенное время казался наиболее подходящим, такой закон был нападением на человечество, и похвальные намерения любого рода были тогда неспособны его оправдать. Это было немедленно направлено против высшего блага, против высшей цели общества ”.
В своих многочисленных эссе великий ученый, изобретатель и государственный деятель Бенджамин Франклин объяснил миру, что правительство не является “наукой контроля” или “наукой стабильности”, как многие из элиты как его, так и наших дней хотят считать. Франклин и другие ведущие ученые-государственные деятели на протяжении всей истории считали, что само правительство лучше понимать как прикладную технологию, которая продвигает “науку о счастье”, практическое выражение которой, как и любое технологическое выражение научных концепций, несет в себе семена собственного самосовершенствования, заложенные в дизайн. Отсюда блестящая концепция американских основополагающих документов 1776 и 1787 годов, которые установили принцип действия, основанный на понятии постоянного самосовершенствования, кажущаяся противоречивой формулировка “более совершенный союз” (логик посетовал бы, что эта конструкция абсурдна, поскольку что-то либо совершенно / статично, либо более лучше /меняется, но не может быть одновременно).
Франклин и его союзники, к счастью, были учеными, а не логиками, и поэтому знали лучше.
Эта новая форма правления “от народа и для народа” никогда не предназначалась для того, чтобы стать неподвижной, застывшей или статичной машиной в какой-либо момент, поскольку в те дни было лучше понятно, что если такой застой будет навязан, формальные структуры задушат творческий дух, который привел к появлению указанного закона,тогда это глупое общество было обречено на упадок, одурение и абсолютную тиранию.
Конечно, общество было обречено, если бы такая коррупция сохранялась слишком долго, вот почему Франклин и другие авторы Декларации независимости писали, что “всякий раз, когда какая-либо форма правления становится разрушительной для этих целей, народ имеет право изменить или отменить ее и учредить новое правительство, основывающаяся на таких принципах и организующая свои силы в такой форме, которая, по их мнению, с наибольшей вероятностью повлияет на их безопасность и счастье ”.
Забытое антимальтузианское наследие Америки
Этот принцип самосовершенствования как в науке, технологии, так и в управлении государством был блестяще сформулирован экономическим советником Авраама Линкольна Генри К. Кэри (1793-1879), который опроверг мрачную науку экономистов Британской Ост-Индской компании Дж. С. Милля и Дэвида Рикардо, выдвинувших псевдонаучный “закон убывающей отдачи”. Этот предполагаемый "закон" предполагал детерминированную девальвацию земли с течением времени по мере увеличения арендной платы в соответствии с “законом эксплуатации” непригодных “более приспособленными”.
Эти теории закрытых систем, выдвинутые всеми британскими имперскими экономистами, были не только основой, на которой Маркс и Энгельс создали свою теорию “классовой борьбы” (полностью игнорируя существование антиимперской экономической школы, действовавшей в то время в США), но и основой Римского клуба 1968 года возродившего неомальтузианство, в котором компьютерные модели использовались для обоснования якобы “установленных пределов роста человечества”. Эти модели были включены во Всемирный экономический форум во время События 1973 года, в ходе которого был разработан "Давосский манифест", излагающий концепции Шваба о “капитализме заинтересованных сторон”.
В своей книге "Единство закона" (опубликованной в 1872 году) [2] Генри К. Кэри продемонстрировал не только то, что технический прогресс привел к тому, что непродуктивные земли со временем стали более продуктивными, но и доказал, что способность поддерживать жизнь увеличилась, а не уменьшилась с увеличением отдачи для всех сторон в системе ненулевой суммы доходов при взаимном сотрудничестве.
Кэри сосредоточился на простом соотношении человеческого мышления и силы природы как взаимного взаимодействия с течением времени. В этом взаимодействии так называемых “субъективных” сил разума и “объективных” сил законов природы была прочно установлена согласованность между человечеством и открытыми законами творения. Кэри говорит об этом взаимодействии:
“Чем совершеннее, что сила [самонаправления], тем больше тенденция к повышению контроля над разумом над материей; Удовлетворенный раб на природу, постепенно уступающий месту мастеру природы, в котором чувство ответственности перед его семьей, его страной, его создателем и самого самого растет с ростом власти, чтобы направлять и направлять огромные и различные силы, помещенные в его команда”.
С 1787 года до убийства Джона Ф. Кеннеди в 1963 году общая тенденция республики США в частности и западного мира в целом, по общему признанию, была неспокойной и часто саморазрушительной, в значительной степени из-за подрывной деятельности базирующихся в Лондоне операций глубинных государств, действующих по всему миру.
Но, несмотря на эту турбулентность, общая этика, основанная на любви к технологическому прогрессу, Богу, нации, истине и семье, возобладала, и по большей части тенденция каждого поколения жить в лучшем мире, чем тот, который оставили предыдущие поколения, была нормой. В рамках этой системы ценностей обычно понималось, что моральные, научные и политические цели вида были объединены в единый гобелен самосовершенствования и свободы.
Выступая перед Национальной академией наук 22 октября 1963 года, президент Кеннеди нацелился на гниение идеологов закрытой системы, которые тогда начали хвататься за рычаги политики и культуры, сказав: “Полтора века назад Мальтус утверждал, что человек, используя все свои доступные ресурсы, навсегда настаивал бы на пределах прожиточного минимума, таким образом осуждая человечество в неопределенное будущее страданий и бедности. Теперь мы можем начать надеяться и, я полагаю, знать, что Мальтус выражал не закон природы, а просто ограниченность тогдашней научной и социальной мудрости ”.
Столетием ранее Генри К. Кэри также атаковал Мальтуса по имени, сказав: “Из всех изобретений для подавления всех христианских чувств и развития самопоклонения, которые видел мир, ни одно не имело права претендовать на столь высокий ранг, как то, что было, и все же каждый день есть,приписывается мальтузианскому закону народонаселения ”.
Несмотря на громкие заявления мальтузианцев и евгеников об обратном, материальные факты взаимоотношений человека с природой за последние несколько тысяч лет подтверждают идеи Франклина, Кэри и Кеннеди.
Каждый раз, когда людям предоставлялись надлежащие политические свободы и экономические возможности, человечество не только увеличивало свои “несущие способности” так, как не смог бы ни один другой вид животных, увеличиваясь с одного миллиарда душ в 1800 году до почти 8 миллиардов сегодня, но и увеличивало ожидаемую продолжительность жизни в среднем до 40 лет в 1800 году(в США) сегодня 78 лет. Между тем производительность на душу населения имела тенденцию к росту вместе с политической эмансипацией (по крайней мере, до экономического финансового переворота 1971 года, что касалось трансатлантического общества).
Евразия и защита естественного права
В то время как согласованность с естественным законом (как научным, так и моральным) была вытеснена в западном мире за последние полвека, уступив место трансгуманистической, неоевгенической псевдорелигии, лежащей в основе однополярного порядка, основанного на правилах, факел был подхвачен ведущими государственными деятелями по всей Евразии, которые решили сопротивляться тенденции к неофеодальной антиутопии.
В своем программном выступлении 17 июля на XXV Петербургском международном экономическом форуме президент Путин описал свою концепцию технологического роста, промышленного совершенствования и многополярности в следующих терминах:
“Технологическое развитие - это сквозная область, которая определит текущее десятилетие и весь 21-й век. Мы подробно рассмотрим наши подходы к построению инновационной экономики, основанной на технологиях, - техноэкономики - на предстоящем заседании Совета по стратегическому развитию. Мы так много можем обсудить. Самое главное, что необходимо принять множество управленческих решений в сфере инженерного образования и переноса исследований в реальную экономику, а также предоставления финансовых ресурсов быстрорастущим высокотехнологичным компаниям.
Изменения в мировой экономике, финансах и международных отношениях разворачиваются со все возрастающими темпами и масштабами. Наблюдается все более выраженная тенденция в пользу многополярной модели роста вместо глобализации. Конечно, построение и формирование нового мирового порядка - непростая задача. Нам придется столкнуться со многими вызовами, рисками и факторами, которые мы вряд ли можем предсказать или предвидеть сегодня.
Тем не менее, очевидно, что устанавливать правила, регулирующие новый мировой порядок, должны сильные суверенные государства, те, которые не следуют траектории, навязанной другими. Только могущественные и суверенные государства могут сказать свое слово в этом формирующемся мировом порядке. В противном случае они обречены стать или остаться колониями, лишенными каких-либо прав ”.
Сравните эти концепции с мрачным взглядом Харари и его покровителей-трансгуманистов, которые искренне привержены однополярному порядку застоя и конца истории, когда Харари описывает роль технологий в создании нового “постреволюционного” глобального бесполезного класса, вечно находящегося под господством возникающей “высшей касты” золотых воротничков - Элиты Давоса:
“Высшая каста, которая доминирует в новых технологиях, не будет эксплуатировать бедных. Они просто не понадобятся. И восстать против ненужности гораздо сложнее, чем против эксплуатации ”.
Поскольку технология сделала большую часть человечества бесполезной, а возникающая новая форма технотронного однополярного управления сделает весь потенциал для революции устаревшим, у Харари возникает вопрос: что делать с чумой бесполезных едоков, распространившейся по всему миру? Здесь Харари следует по стопам своего более раннего единомышленника Олдоса Хаксли во время его печально известной лекции 1962 года "Конечная революция" в колледже Беркли, указывая на важную роль, которую должны играть наркотики и видеоигры:
“Я думаю, что самым большим вопросом в экономике и политике в ближайшие десятилетия будет "что делать со всеми этими бесполезными людьми?’ Я не думаю, что у нас есть экономическая модель для этого… проблема в большей скуке, и что с ними делать, и как они найдут какой-то смысл в жизни, когда они в основном бессмысленны, бесполезны? Мое лучшее предположение на данный момент - это сочетание наркотиков и компьютерных игр ”.
Глядя на две диаметрально противоположные парадигмы, сталкивающиеся из-за операционной системы, которая будет определять роль технологий, экономики, дипломатии, науки и промышленного прогресса в 21-м веке и далее, стоит спросить, какую из них вы бы предпочли в жизни своих детей?
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!