Перспективы развития России
25,633,474
131,773
|
iz_kirova. ( Специалист ) |
| Вчера в 13:07 |
Алексей Захаров: «Около трети производящего населения в России – мигранты»
новая дискуссия Статья 104
https://www.business-gazeta.ru/article/659106
Основатель Superjob о том, откуда брать рабочие руки и почему курьеры получают вдвое больше токарей и инженеров
«Путин говорил: надо создать 25 миллионов хороших рабочих мест. Создали. Но только в сфере услуг и для курьеров-мигрантов в первую очередь», — характеризует российский рынок труда основатель и президент рекрутингового портала Superjob Алексей Захаров. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, почему с гастарбайтеров государству нужно переключить внимание на их детей, рынок труда должен начинаться с садика, а профессий будущего не существует.
— Алексей Николаевич, чем отметился и запомнился на рынке труда 2024 год?
— По-прежнему нарастает тенденция с нехваткой кадров. Продолжают расти зарплаты в номинальном выражении, не значит, что в реальном. Безработица практически на нуле, и этот нуль становится все меньше. Официальные цифры по зарегистрированной безработице все уменьшаются и уменьшаются. На днях я видел цифру 2,3 процента. Это если говорить в целом. Количество самозанятых у нас превысило 10 миллионов человек, из которых 99 процентов, конечно, никакие не самозанятые.
— А кто это?
— Когда-то была поставлена задача — вывести из тени людей, которые работают на себя, чтобы они платили налоги и были в правовом поле. Это парикмахер на дому, гаражный автосервис, в котором какой-то Вася обслуживает свою небольшую клиентуру, живущую в окрестных домах, и так далее. Идея была сделать для всех этих людей льготное налогообложение, чтобы они хоть что-то платили в бюджет, поскольку сейчас они не платят вообще ничего. Через эти налоги мы хоть будем понимать, что у нас эти люди есть и они как-то включены в трудовую деятельность. Это был некий первоначальный посыл.
Дальше всех, кто получал статус самозанятых, начали называть малыми бизнесменами. Часть из них, в общем-то, такими и была. Потом где-то там во власти появился KPI (Key Performance Indicator — ключевые показатели деятельности или показатель эффективности — прим. ред.), что нам нужно больше малого бизнеса. Это хороший KPI, но, когда он совместился с режимом льготного налогообложения самозанятых, в налоговом законодательстве появилась определенная дыра, которая позволяет под видом самозанятых нанимать обычных людей. Я нанял бы человека в штат и платил бы за него все налоги, а наняв его как самозанятого, я плачу минимум на 40 процентов меньше налогов. При этом он работает как обычный полноценный сотрудник.
Сначала этой схемой воспользовались те, кто хотел экономить на налогах. Небольшие компании стали нанимать программистов как самозанятых, охранников как самозанятых, бухгалтеров как самозанятых и так далее. Это не было большой проблемой до тех пор, пока не начала развиваться так называемая платформенная занятость. Все эти такси, службы доставки, курьеры, склады.
В результате крупнейшие компании стали нанимать в виде самозанятых десятки и сотни тысяч людей по всей экономике. При этом у крупных компаний на сегодняшний день нет задачи экономить на зарплатных налогах, но есть задача конкурировать зарплатами. Соответственно, то, что я сэкономил, я могу отдать человеку в виде заплаты, а не класть себе в карман как работодатель. В результате мы имеем ситуацию, когда начинающий токарь на производстве у нас получает 70–80 тысяч рублей, учитель начальных классов — 30 тысяч, а курьер на велосипеде вообще без квалификации —150–200 тысяч. И в 2024 году рост такой псевдосамозанятости перевалил за 10 миллионов человек, а 10 миллионов — это примерно треть производящего что-то населения в стране. Много. Дальше идет отток кадров или неприход новых молодых специалистов в реальный сектор, на производство, в сельское хозяйство.
— Почему?
— Люди идут в сферу услуг. Работать там надо меньше, ответственности меньше, а платят больше. Государство теряет в год, грубо, примерно 3–4 триллиона рублей на налогах от этой истории. Зато у нас пицца приезжает за 15 минут, такси — за 3–5 минут, холодильник можно заказать в 3 часа ночи, а в 4 часа утра тебе его привезут и поставят. Если кому-то об этом рассказать в Нью-Йорке или Мюнхене, то люди в такие сказки не поверят, потому что подобного не бывает и быть не может. И это еще все бесплатно. То есть что ты в магазине холодильник купил, что на дом заказал — цена одна.
Это экономический абсурд для любого нормального человека, который умеет считать, но регуляторика сейчас построена таким образом, что сфера услуг в крупных городах у нас уже лучшая в мире, но при этом мы недосчитываемся огромного количества людей там, где они действительно нужны. В результате ракеты на Луну не садятся или делать их некому.
— В конце ноября на правительственном часе в Госдуме министр труда Котяков много говорил о дефиците кадров, спорил со спикером Володиным о том, как решать данную проблему, но этой темы ни один ни другой не коснулись. А почему, если она такая важная и государство действительно недополучает от 3 триллионов до 4 триллионов налоговых доходов?
— KPI того, что самозанятость — это хорошо, все они малые бизнесмены и чем их больше, тем лучше, двигался через то самое министерство труда, которое представляет уважаемый министр. Эту систему курировала в том числе госпожа Голикова, которая продолжает отвечать за социальную сферу. Теперь сказать, что это плохо? Как? Все ордена и медали получены и продолжают получаться. Никто не скажет, что ошибся. Поэтому я думаю, что минтруд будет говорить, что это хорошо.
— Но Володин же распекал Котякова на этом часе. Говорил, что они не занимаются кадрами, не уделяют должного внимания смычке образования, подготовке кадрового резерва и регулированию ситуации на рынке труда.
— Это все довольно странные претензии к министерству труда, поскольку это орган исполнительной власти. Они не занимаются стратегиями и политикой вообще. Что им сказали, то они и делают. Минтруд у нас никогда не занимался занятостью, рынком труда, и вообще такой функции у него не существует. Министерство труда у нас — это структура, которая, с одной стороны, была предназначена для борьбы с безработицей, которой практически нет, а министерство труда есть, с другой — через это ведомство осуществляются различные меры социальной поддержки совершенно неблагополучных слоев населения. На это все оно имеет огромные деньги, значительная часть которых уходит в песок. И плюс контрольные функции типа трудовой инспекции, которые осуществляются вполне себе хорошо. Но задач заниматься качественной занятостью, помимо безработицы, у министерства труда нет. Поэтому претензии Володина звучали в воздух.
— По словам Котякова, потребность рынка труда в кадрах до 2030 года составляет не менее 2,4 миллиона человек. Это правда? Где брать людей, кем закрывать эти вакансии?
— Сколько не хватает, не знает никто. Все истории о том, что к 2030 году в строительной отрасли не хватит 500 тысяч человек, в сельском хозяйстве — 250 тысяч, — это довольно странные вычисления. Никто не знает, что будет в 2030-м. Никто в середине ноября 2024 года не знал, что через две недели курс доллара прыгнет сразу на 15 процентов. Научитесь предсказывать курс доллара хотя бы на две недели вперед, а потом будете предсказывать, что станет на рынке труда через пять лет. На моей памяти ни один прогноз по курсу доллара и по рынку труда за последние 25 лет на три года вперед не оправдался. Не оправдается и этот.
Поэтому, что будет, неизвестно. Гадать о 2030 годе бессмысленно. Когда я слышу слово «прогноз», неважно, чего он касается, цен на нефть или кадрового рынка на 5 или 10 лет вперед, мне дальше становится неинтересно, потому что это либо говорят дилетанты, либо те, кто живет с прогнозов и ни за что не отвечает.
Реализм — это когда есть план, то, что есть сейчас и что мы можем более-менее посчитать и спланировать, что нам нужно к 2030 году. Надо разделить этот план на какие-то этапы и начать его реализовывать. Под каждый план есть какое-то финансирование, ресурсы и что-то еще. А в министерство труда законодательно не заложены функции работы с образованием, занятостью и так далее. Огромные деньги туда идут на образование людей, находящихся под риском увольнения, мам в декретах и людей предпенсионного возраста. Последние несколько лет 150 миллиардов в год, по-моему, только на это тратятся. Они тратятся, но учить некого. Проблемы нет. Но деньги на решение проблемы есть, и они расходуются. Через министерство труда проходят огромные деньги на всякую социальную поддержку, в том числе через псевдообучение, псевдопомощь людям, которые вроде как чего-то там ищут.
Я пару лет назад посчитал, и у меня получилось, что одно трудоустройство через центр занятости бюджету в зависимости от региона обходилось от 3 до 7 миллионов рублей. То есть приходит человек, вокруг него начинают бегать 20 других, в результате он как-то трудоустраивается, три месяца работает на зарплату в 30 тысяч, потом цикл повторяется. В результате каждый цикл стоит государству, нам с вами как налогоплательщикам, от 3 до 7 миллионов рублей. Сейчас уже, наверное, дороже. Если прикинуть, сколько людей работает в центрах занятости, какие у них есть бюджеты, можно оценить эффективность министерства труда. Не всего, конечно. Там есть эффективные истории. Я имел в виду тему занятости.
По моему мнению, надо просто все это дело внутри министерства труда закрыть, поскольку они не работают уже лет 20. То есть задач, которые 20 лет назад были решены, сейчас уже нет. А департаменты, которые должны их решать, есть, финансирование их есть, и десятки тысяч людей занимаются решением несуществующих проблем. Все интересуются: где потенциал людей для рынка труда? Вот в министерстве труда можно тысяч 20 найти.
Основатель Superjob о том, откуда брать рабочие руки и почему курьеры получают вдвое больше токарей и инженеров
«Путин говорил: надо создать 25 миллионов хороших рабочих мест. Создали. Но только в сфере услуг и для курьеров-мигрантов в первую очередь», — характеризует российский рынок труда основатель и президент рекрутингового портала Superjob Алексей Захаров. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, почему с гастарбайтеров государству нужно переключить внимание на их детей, рынок труда должен начинаться с садика, а профессий будущего не существует.
— Алексей Николаевич, чем отметился и запомнился на рынке труда 2024 год?
— По-прежнему нарастает тенденция с нехваткой кадров. Продолжают расти зарплаты в номинальном выражении, не значит, что в реальном. Безработица практически на нуле, и этот нуль становится все меньше. Официальные цифры по зарегистрированной безработице все уменьшаются и уменьшаются. На днях я видел цифру 2,3 процента. Это если говорить в целом. Количество самозанятых у нас превысило 10 миллионов человек, из которых 99 процентов, конечно, никакие не самозанятые.
— А кто это?
— Когда-то была поставлена задача — вывести из тени людей, которые работают на себя, чтобы они платили налоги и были в правовом поле. Это парикмахер на дому, гаражный автосервис, в котором какой-то Вася обслуживает свою небольшую клиентуру, живущую в окрестных домах, и так далее. Идея была сделать для всех этих людей льготное налогообложение, чтобы они хоть что-то платили в бюджет, поскольку сейчас они не платят вообще ничего. Через эти налоги мы хоть будем понимать, что у нас эти люди есть и они как-то включены в трудовую деятельность. Это был некий первоначальный посыл.
Дальше всех, кто получал статус самозанятых, начали называть малыми бизнесменами. Часть из них, в общем-то, такими и была. Потом где-то там во власти появился KPI (Key Performance Indicator — ключевые показатели деятельности или показатель эффективности — прим. ред.), что нам нужно больше малого бизнеса. Это хороший KPI, но, когда он совместился с режимом льготного налогообложения самозанятых, в налоговом законодательстве появилась определенная дыра, которая позволяет под видом самозанятых нанимать обычных людей. Я нанял бы человека в штат и платил бы за него все налоги, а наняв его как самозанятого, я плачу минимум на 40 процентов меньше налогов. При этом он работает как обычный полноценный сотрудник.
Сначала этой схемой воспользовались те, кто хотел экономить на налогах. Небольшие компании стали нанимать программистов как самозанятых, охранников как самозанятых, бухгалтеров как самозанятых и так далее. Это не было большой проблемой до тех пор, пока не начала развиваться так называемая платформенная занятость. Все эти такси, службы доставки, курьеры, склады.
В результате крупнейшие компании стали нанимать в виде самозанятых десятки и сотни тысяч людей по всей экономике. При этом у крупных компаний на сегодняшний день нет задачи экономить на зарплатных налогах, но есть задача конкурировать зарплатами. Соответственно, то, что я сэкономил, я могу отдать человеку в виде заплаты, а не класть себе в карман как работодатель. В результате мы имеем ситуацию, когда начинающий токарь на производстве у нас получает 70–80 тысяч рублей, учитель начальных классов — 30 тысяч, а курьер на велосипеде вообще без квалификации —150–200 тысяч. И в 2024 году рост такой псевдосамозанятости перевалил за 10 миллионов человек, а 10 миллионов — это примерно треть производящего что-то населения в стране. Много. Дальше идет отток кадров или неприход новых молодых специалистов в реальный сектор, на производство, в сельское хозяйство.
— Почему?
— Люди идут в сферу услуг. Работать там надо меньше, ответственности меньше, а платят больше. Государство теряет в год, грубо, примерно 3–4 триллиона рублей на налогах от этой истории. Зато у нас пицца приезжает за 15 минут, такси — за 3–5 минут, холодильник можно заказать в 3 часа ночи, а в 4 часа утра тебе его привезут и поставят. Если кому-то об этом рассказать в Нью-Йорке или Мюнхене, то люди в такие сказки не поверят, потому что подобного не бывает и быть не может. И это еще все бесплатно. То есть что ты в магазине холодильник купил, что на дом заказал — цена одна.
Это экономический абсурд для любого нормального человека, который умеет считать, но регуляторика сейчас построена таким образом, что сфера услуг в крупных городах у нас уже лучшая в мире, но при этом мы недосчитываемся огромного количества людей там, где они действительно нужны. В результате ракеты на Луну не садятся или делать их некому.
— В конце ноября на правительственном часе в Госдуме министр труда Котяков много говорил о дефиците кадров, спорил со спикером Володиным о том, как решать данную проблему, но этой темы ни один ни другой не коснулись. А почему, если она такая важная и государство действительно недополучает от 3 триллионов до 4 триллионов налоговых доходов?
— KPI того, что самозанятость — это хорошо, все они малые бизнесмены и чем их больше, тем лучше, двигался через то самое министерство труда, которое представляет уважаемый министр. Эту систему курировала в том числе госпожа Голикова, которая продолжает отвечать за социальную сферу. Теперь сказать, что это плохо? Как? Все ордена и медали получены и продолжают получаться. Никто не скажет, что ошибся. Поэтому я думаю, что минтруд будет говорить, что это хорошо.
— Но Володин же распекал Котякова на этом часе. Говорил, что они не занимаются кадрами, не уделяют должного внимания смычке образования, подготовке кадрового резерва и регулированию ситуации на рынке труда.
— Это все довольно странные претензии к министерству труда, поскольку это орган исполнительной власти. Они не занимаются стратегиями и политикой вообще. Что им сказали, то они и делают. Минтруд у нас никогда не занимался занятостью, рынком труда, и вообще такой функции у него не существует. Министерство труда у нас — это структура, которая, с одной стороны, была предназначена для борьбы с безработицей, которой практически нет, а министерство труда есть, с другой — через это ведомство осуществляются различные меры социальной поддержки совершенно неблагополучных слоев населения. На это все оно имеет огромные деньги, значительная часть которых уходит в песок. И плюс контрольные функции типа трудовой инспекции, которые осуществляются вполне себе хорошо. Но задач заниматься качественной занятостью, помимо безработицы, у министерства труда нет. Поэтому претензии Володина звучали в воздух.
— По словам Котякова, потребность рынка труда в кадрах до 2030 года составляет не менее 2,4 миллиона человек. Это правда? Где брать людей, кем закрывать эти вакансии?
— Сколько не хватает, не знает никто. Все истории о том, что к 2030 году в строительной отрасли не хватит 500 тысяч человек, в сельском хозяйстве — 250 тысяч, — это довольно странные вычисления. Никто не знает, что будет в 2030-м. Никто в середине ноября 2024 года не знал, что через две недели курс доллара прыгнет сразу на 15 процентов. Научитесь предсказывать курс доллара хотя бы на две недели вперед, а потом будете предсказывать, что станет на рынке труда через пять лет. На моей памяти ни один прогноз по курсу доллара и по рынку труда за последние 25 лет на три года вперед не оправдался. Не оправдается и этот.
Поэтому, что будет, неизвестно. Гадать о 2030 годе бессмысленно. Когда я слышу слово «прогноз», неважно, чего он касается, цен на нефть или кадрового рынка на 5 или 10 лет вперед, мне дальше становится неинтересно, потому что это либо говорят дилетанты, либо те, кто живет с прогнозов и ни за что не отвечает.
Реализм — это когда есть план, то, что есть сейчас и что мы можем более-менее посчитать и спланировать, что нам нужно к 2030 году. Надо разделить этот план на какие-то этапы и начать его реализовывать. Под каждый план есть какое-то финансирование, ресурсы и что-то еще. А в министерство труда законодательно не заложены функции работы с образованием, занятостью и так далее. Огромные деньги туда идут на образование людей, находящихся под риском увольнения, мам в декретах и людей предпенсионного возраста. Последние несколько лет 150 миллиардов в год, по-моему, только на это тратятся. Они тратятся, но учить некого. Проблемы нет. Но деньги на решение проблемы есть, и они расходуются. Через министерство труда проходят огромные деньги на всякую социальную поддержку, в том числе через псевдообучение, псевдопомощь людям, которые вроде как чего-то там ищут.
Я пару лет назад посчитал, и у меня получилось, что одно трудоустройство через центр занятости бюджету в зависимости от региона обходилось от 3 до 7 миллионов рублей. То есть приходит человек, вокруг него начинают бегать 20 других, в результате он как-то трудоустраивается, три месяца работает на зарплату в 30 тысяч, потом цикл повторяется. В результате каждый цикл стоит государству, нам с вами как налогоплательщикам, от 3 до 7 миллионов рублей. Сейчас уже, наверное, дороже. Если прикинуть, сколько людей работает в центрах занятости, какие у них есть бюджеты, можно оценить эффективность министерства труда. Не всего, конечно. Там есть эффективные истории. Я имел в виду тему занятости.
По моему мнению, надо просто все это дело внутри министерства труда закрыть, поскольку они не работают уже лет 20. То есть задач, которые 20 лет назад были решены, сейчас уже нет. А департаменты, которые должны их решать, есть, финансирование их есть, и десятки тысяч людей занимаются решением несуществующих проблем. Все интересуются: где потенциал людей для рынка труда? Вот в министерстве труда можно тысяч 20 найти.
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!