Тред №415199

Цитата: problemsolver
Взгляд гуманитария - считать, что надо изменить правила, и человеческая природа изменится.
Нет, не изменится.

Цитата
А какой же инстинкт есть у гоминид? Что именно человекообразные предшественники передали человеку в этом смысле? И тут тоже ничего необычного и неизвестного нет. Наши предки были стадными (или стайными – не знаю как верно) животными, жили в группах, и важнейшими инстинктами таких стадных животных являются инстинкты, относящиеся к системе организации стада, к достижению определенной позиции (максимально высокой) в стадной группе. Именно эти инстинкты и претворились у человека в его стремление к получению максимально высокого статуса в сообществе. Конечно, настолько же, насколько человеческое сообщество разумных людей сложнее стада обезьян, система статусов, способов их достижения, норм и правил, регулирующих поведение в процессе, - сложнее инстинктов, регулирующих статусную структуру стада. Тут есть качественное отличие. Однако, как бы там ни было, следуя своим инстинктам, человеческое существо стремится повысить статус в обществе, а вовсе не натаскать в свое дупло барахла.
Но откуда же у человека появилась тяга к накопительству? А появилась она в эпоху экономической формации, когда отношение вещей заменили отношения людей, когда человеческие отношения приобрели вещный характер. Иными словами, когда мы стали оценивать других не по их человечности, не по сути, а потому, какими вещами мы обладаем (Мерседесом или ржавой копейкой). Так мы начали оценивать потому, что стали относится друг к другу как к средству для получения вещей, а не как к цели – и все это стало результатом появления рыночного обмена в обществе.
Высокий статус в обществе соединился с обладанием большим количеством вещей, получил своим признаком обладание кучей барахла, или иначе сказать, присвоенного чужого труда. Таким образом, человек накапливает, что бы получить, продемонстрировать и сохранить свой относительно высокий статус.
В ранних способах производства экономической формации, например при феодализме, связь богатства и статуса была еще не столь ярко и прозрачно выражена. Например, играло роль благородное происхождение и иные сословные штучки. В полной мере отношение статус = богатство выразилось при капитализме, когда экономическая формация получает свое полное развитие и завершение. Но как мы видим, эта связь есть историческое, а не вечное, имманентно присущее человеку явление, и как историческое явление оно как пришло с началом экономической формации, так и уйдет с ее концом и приходом коммунизма.
Но при коммунизме исчезнет именно вещный характер достижения социальных статусов, в то время само стремление к достижению высоких статусов никуда не денется, ибо таки да, инстинкты, и вообще человеческое общество немыслимо без системы статусных позиций. Как и всегда будут преклонятся перед первопроходцами, героями, великим учеными и другими людьми, сделавшими много для общества. И пацаны будут мечтать стать такими героями, и в этом смысле конкурировать за высокий статус.
Нужно заметить, что всю историю человечества и даже конкретнее, историю экономической формации мы наблюдаем два конкурирующих способа достижения высокого статуса. Один вещный, и человечество в произведениях литературы, искусства, народного творчества, как правило, относилось к нему неодобрительно. Так проявлялось внутреннее отторжение человеческим естеством вещного характера отношений между людьми в пользу естественного. А другой естественный, обусловленный тем, как много тот или иной герой дал другим людям. Архетипическим образом такого героя в нашей цивилизации стал Прометей. Впрочем, и в нашем посконном быту мы наблюдаем те же тенденции. В русской дореволюционной общине наиболее высоким статусом пользовались крепкие середняки, а вовсе не кулаки. Дело в том, что налоги накладывались подушно, но на общину целиком, и уже внутри нее разбрасывались по плательщикам в зависимости от способности платить. Кулаки же, вопреки мнению современных либералов, были как правило не земледельцами, а либо землевладельцами арендодателями, либо ростовщиками, (или и тем и другим сразу). Как следствие основное тягло несли крепкие середняки земледельцы, но именно поэтому они и получали более высокий статус, определяли мнение схода и т.д.
Зададимся вопросом, почему, несмотря на то, что человечество всегда с одобрением относилось именно к такому, естественному для общественного существа способу достижения статуса, и с презрением относилось к другому, - вещному, этот вещный способ живее всех живых, и торжествует в капиталистическую эпоху?
Объяснение тому лежит в наличии превращенных форм, социальных институтов, господствующих над людьми. Об этом я уже писал в текстах, ссылки на которые предложены в начале моей статьи. Однако, я попытаюсь объяснить не категориально, что многим непонятно и не убеждает, а на пальцах. Человек, пускай и заработавший свой высокий статус человеческим способом желает сохранить свой статус, и зачастую, передать его детям, которые, возможно, совсем не герои. Кто-то в состоянии всю жизнь жить в высоком напряжении, всю жизнь быть героем. Но это тяжело и не каждый способен. Вот тогда на помощь приходит вещный способ достижения и поддержания статуса. С помощью социального института, в рамках которого и существует этот высокий статус, наш герой присваивает чужой труд и наделяется вещным богатством, что позволяет ему сохранять свой статус и более того, нанять солдат, которые этот статус будут гарантировать. Тут уже и дети обеспечены. Естественно герой уже заинтересован в незыблемости социального института, в рамках которых он обладает статусом и в состоянии присваивать чужой труд. Таким образом, и он и его потомки будут изо всех сил бороться за сохранение этого института, даже когда сам институт станет отжившим, станет мешать развившемся общественным отношениям. Таким образом в рамках вещных отношений герой и его дети превращаются в угнетателей и мироедов.
Что же изменится при коммунизме? Может быть, герои станут более эпическими, и детей своих любить перестанут? Вовсе нет. Просто, как только исчезнет рыночный обмен товаров и вещный характер отношений, пропадет сама возможность присваивать чужой труд, а без такой возможности разваливается вся система вещного достижения и поддержания статуса. Так что оно может и захочется, но не получится. Впрочем, и не захочется, ибо общественная мораль есть лишь следствие системы общественных отношений. Свое природное, любовь к детям и желание им высокой судьбы человек сможет проявлять лишь хорошим воспитанием своих детей, и деятельностью на благо всего общества (хе-хе, стада гоминид).
В общем, при коммунизме человечество не будет избавляться от своей человечности, что невозможно и бессмысленно. Наоборот, человек вернется к своей человеческой сущности, которая и природная тоже, избавится от уродство, перекосов, от не цельности, отчужденности и ограниченности, ставшей результатом разделения труда, и обусловленного им вещного характера отношений.