Российским интересам соответствует единая УкраинаНа днях (4-го сентября) было большое
вью Волошина.
Полный текстКак бы к нему лично ни относиться - есть что почитать имхо.
И пообсуждать.
Вью про всё - от демократии и гадостности однополярщины до Хиллари (очень интересный заход про то, почему она враг и что ей надо поменять в риторике чтоб поиметь плюшки)
Есть и про 404. Довольно много и содержательно.
Всё про 404 одним куском (много букв)
Александр Шмелев: Дмитрий Шпакоев из Киева спрашивает про русско-украинские отношения. Он говорит, что в России работают пункты вербовки добровольцев для боевых действий против украинской армии. Государство этому не препятствует. Национальные интересы Украины в России так же не желают принимать во внимание, как к Америке российские интересы. Соответственно, может ли Украина сказать, что Россия сейчас ее враг?
Александр Волошин: Я, честно говоря, не очень понимаю этого сравнения. Мне кажется, все это далеко от реальности. Все-таки наши отношения с Америкой — это одна история, наши отношения с Украиной — совсем другая история. И Украина для нас, это не… при всем уважении к украинской незалежности, это что-то совсем близкое. Если сравнивать наши отношения, допустим, в параметрах Великобритании, я бы сравнил это с отношениями между Англией и Уэльсом. Это совсем близко, даже не между Англией и Шотландией. Это реально довольно близкие отношения.
Почему так сложно воспринимается в мире вся эта ситуация? Границы между государствами в мире возникли в ходе исторической эволюции. Что касается границ внутри Советского Союза, то они не были результатом развития истории. Они были определены довольно умозрительно. Это были решения Ленина, Сталина, Хрущева или нескольких членов политбюро. Которые так чертили эти границы или сяк. Людей никто не спрашивал, и это были абсолютно волюнтаристские решения. Так произошло и с Крымом, который был подарен к юбилею, к праздничному столу. И многие другие границы тоже. Из этого, я хочу подчеркнуть, абсолютно не вытекает, что эти границы надо пересматривать. Из этого вытекает одно. Что ко всем этим ситуациям надо относиться довольно деликатно.
Не надо издеваться над людьми, которые в силу развития истории оказались в каком-то другом государстве. Как оказалось с восточной Украиной, которая исторически была русской, русскоязычной, в 1920-е годы оказалась внутри Украины. Не надо над людьми издеваться, надо пытаться жить с ними мирно. Украинский политический менеджмент должен был бы быть достаточно аккуратным в попытках слепить в новых демократических условиях современное европейское государство. Хочу сказать, что все такого рода сложнокомпозитные страны — они все живут сложной жизнью. Масса примеров: Великобритания, где предстоит референдум по Шотландии, Канада с Квебеком — масса-масса примеров. Все такие сложноустроенные страны живут непростой жизнью. Периодически возникают кризисы. В Квебеке каждые 20 лет проводится референдум, что-то вскипает и они хотят отделиться. А Украина — такое сложносоставное государство. Еще гораздо более сложное, так как у нее нет традиции государственности в нынешних границах. Оно такое, новое европейское государство. Государство двуязычное. Мне кажется, что у украинской политической элиты был выбор, как обойтись с этим двуязычием. Сделать из этого национальное богатство или устроить себе из этого национальную головную боль. Так получилось, что выбрали второе. Осознанно или рефлекторно — трудно сказать, но это произошло. Совершили фантастическое количество ошибок. Ну, условно, людей переименовывали, они в один день получали паспорт, где их имена были переведены на украинский язык.
Как говорил мне один пожилой человек в Ялте, году в 2011-2002-м: «За что они переименовали моего покойного отца?». Он был Николаевич, а стал Мыколаевычем. А ему всегда на это отвечали: «Да что ты, посмотри, у тебя же там есть страничка на русском языке». Правда, в иностранном паспорте эта страничка на русском языке уже отсутствовала. Там он уже начинал быть Мыколаевычем по полной программе. И человек справедливо говорил: «А за что эти придурки — он потреблял более сильные слова — переименовали моего покойного отца, который здесь погиб, защищая эту страну во время Великой Отечественной войны. За что это надо мной такое издевательство?». Или в попытках провести какую-то мягкую, постепенную ассимиляцию, например, было хорошим тоном назначить украиноязычного начальника в русскоязычный регион. В один прекрасный день человек приходил, а у него новый начальник был. В райздравотделе или где-то еще. И он к нему обращался по-русски, а тот ему отвечал вдруг по-украински.
Вы знаете, если бы в Квебеке кто-то додумался назначать англоязычных начальников туда, я думаю, Квебека в составе Канады давно бы уже не было. Не надо это делать вообще. Есть русскоязычный регион — какого черта туда назначать украиноязычных начальников. Если они туда приезжают, ради бога, пускай бы они на русском говорили бы. Но они постепенно, не мытьем, так катаньем довели ситуацию до какой-то довольно сложной. Все эти размышления по поводу того, что русский язык сильный, а украинский слабый в результате всяких войн, русификаций и так далее. Поэтому, если мы дадим простор русскому языку, то он задушит украинский — я слышу эти соображения, но я с ними не согласен. В том-то было бы искусство украинского политического менеджмента находить формы поддержки украинского языка, что было бы абсолютно правильно. Но не в ущерб русскому. Не надо заставлять людей в традиционно русских областях, русскоязычных, где их деды-прадеды говорили на русском, ассимилировать, не надо вообще туда лезть с этим. Развивайте украинский язык, это благое дело, замечательный красивый язык, развивающаяся культура. Плюс, а не вместо. Непростая задача, но благородная. Решайте ее, они ее решали путем ассимиляции.
Дальше был вопрос, когда наступит тот кризис, когда это вспыхнет? Кризис наступил, оно и вспыхнуло. Абсолютно прискорбно, потому что это взорвало российско-украинские отношения, которые, действительно, сейчас находятся в очень тяжелом состоянии. Для нас это плохо для всех. Ясно, что в этом кризисе самая страдающая страна это сама Украина, на втором месте, очевидно, Россия. Нам с точки зрения наших национальных интересов это все крайне невыгодно. Это нанесло ущерб не только украинской экономике, но и нашей экономике. Это испортило отношения наши со многими другими странами. В общем, мы реально вторая пострадавшая сторона в этом кризисе. Естественно, мы в наибольшей степени заинтересованы в его урегулировании. Другое дело, что эту ситуацию надо урегулировать, защитив права русскоязычных граждан. Мне кажется, что решение по состоянию на сегодняшний день еще может быть. И конечно, это решение никакое не военное, а это решение в переговорах.
Первая задача — остановить кровопролитие. Прежде всего, должна быть объявлена полная амнистия для всех. Не надо разбираться, кто вчера в кого стрелял. А обсуждать, как жить вместе дальше. Потому что, разбираясь в прошлом, правды не найдешь. Амнистия, которую пытаются периодически изображать в Киеве, типа амнистия для всех, кроме тех, кто реально воевал, реально стрелял и так далее и тому подобное, — она не работает. Потому что это означает, что те, кто реально был вовлечен в боевые действия, у них нет никакого смысла прекращать эти боевые действия. Они заложники ситуации. Люди, которые воевали и воюют в ополчении, — они не более виноваты, чем украинские военные. После этого нужно зафиксировать права русскоязычных регионов. Уже не на основании какого-то куцего закона о региональных языках, который новые киевские власти, только придя к той самой власти, на второй день пытались отменить. Нужны некие серьезные гарантии, возможно конституционные, русского языка. Дальше какая-то степень региональной автономии. Вот это и все. Обо всем этом пока еще можно договориться, как кажется. Это сложно, но мне казалось бы, самое важное все-таки это человеческая жизнь. Остановить кровопролитие как можно быстрее и вступить в переговоры.
Возможно, эти переговоры будут сложными. Возможно, они будут продолжаться несколько недель или несколько месяцев, или год даже, но это всяко лучше, чем убивать друг друга. Мне кажется, это абсолютно очевидно. Другое дело, кто в Киеве сейчас готов к такого рода переговорам. Политический мейнстрим там — провоенный. Я не очень понимаю, насколько президент Порошенко может сейчас вести такие переговоры. Мне кажется, если он скажет про всеобщую амнистию, такую вот полную для всех, то это тут же против него используют все политические оппоненты. А у него почти нет союзников, все кругом оппоненты: регионы, коммунисты, Тимошенко с «Батькивщиной», тягнибоки всякие, все, кто угодно. Поэтому мне кажется, что ситуация в Киеве такова, что они не очень готовы к какому-то конструктивному реальному диалогу, нацеленному на достижение мира раз, и национального согласия два.
Светлана Шмелева: А мы готовы?
Александр Волошин: Мне кажется, мы в гораздо большей степени к этому готовы, чем все остальные. Наш национальный интерес абсолютно очевиден. Смотрите, я бы рассуждал так, предположим худшее: Украина раскололась, возникла какая-то непонятная часть Украины, которая никем не признана. Какое-то новое Приднестровье, расположенное в восточной части Украины, с не очень четкими границами. Вся остальная часть Украины, она без восточной части маргинализируется и будет трансформирована в такое антироссийское, довольно националистичное государство. Соответствует ли это нашим национальным интересам? Такая зона большая нестабильности рядом с нами и возникновение такого нового государства, очевидно антироссийского в силу всего произошедшего в центральной и западной части Украины. Я думаю, это не соответствует нашим национальным интересам. Нашим национальным интересам соответствует единая Украина, в которой защищены права русскоязычных, живущих на юго-востоке. И в силу этого это сбалансированная страна, которая имеет с нами культурные, экономические и прочие связи. И которая является дружественной по отношению к нам как минимум не враждебной. Ну и стабильной. Я думаю, в этом наш национальный интерес. Поэтому для меня очевидно, что мы в гораздо большей степени, чем остальные были бы к этому готовы.
Александр Шмелев: Но нам надо как-то договориться с украинцами о статусе республики Крым, которую они пока продолжают считать своей оккупированной территорией. И явно будут неготовы просто так смириться с его окончательной утратой.
Александр Волошин: Очевидно, что для нас этот вопрос абсолютно решен. Для наших украинских коллег он очевидно сложный. Для любой страны утрата части территорий это сложная политически, национально и как угодно ситуация. И к этому надо относиться с пониманием. Из этого не должно вытекать, что мы будем готовы обсуждать статус Крыма. Вряд ли мы будем готовы его обсуждать. Не очень понятно почему. Все-таки разница между Крымом и другими юго-восточными регионами Украины, мне кажется, очевидна. Эта территория была подарена на праздник, к товарищескому столу. Мало того, киевская власть в постсоветские годы наделала фантастическое количество ошибок, отдалив этих людей. И жители Крыма действительно не хотели быть частью Украины. И не чувствовали себя частью Украины. А хотели жить в России. Ситуация на востоке Украины, на прочем юго-востоке, за исключением Крыма, она все-таки другая. Эти регионы попали в состав Украины внутри Советского Союза еще в 1920-е годы прошлого века. Почти 100 лет прошло, уже пару раз сменились поколения за это время. Выросли поколения людей, которых мысль о том, что они живут на Украине, не раздражала. Так, как это раздражало людей в Крыму. Для них был вопрос русского языка, он важен. Уважение к их культурной некой автономии, их самобытности. Гарантии того, что их не будут ассимилировать ни жесткими, ни мягкими способами. И что сомнения в Киеве по поводу того, как развивать украинский язык не будут решаться за счет того, что будет подавляться русский язык.
Тезисно по тексту - цитаты:
1. Мне кажется, что у украинской политической элиты был выбор, как обойтись с этим двуязычием. Сделать из этого национальное богатство или устроить себе из этого национальную головную боль. Так получилось, что выбрали второе.
2. В общем, мы реально вторая пострадавшая сторона в этом кризисе. Естественно, мы в наибольшей степени заинтересованы в его урегулировании. Другое дело, что эту ситуацию надо урегулировать, защитив права русскоязычных граждан. Мне кажется, что решение по состоянию на сегодняшний день еще может быть. И конечно, это решение никакое не военное, а это решение в переговорах.
3. (дальше - 4 пункта Волошина - советы поросю как
спасти шкуру разруливать
- перемирие,
- амнистия,
- конституционное двуязычие,
- региональная автономия)
(Так вот посмотришь- советы, а эдак -
ультиматум толстый намёк
Обоснования любопытны - статья
до 7-и пунктов Путина, можно сравнить и всё такое.
Например - двуязычие Путин не упомянул.
Имхо - в этом отличие стратегии от тактики, если бы Путин двуязычие по всей 404 упомянул -
вариантов хоть как-то согласиться у порося не было бы, следовательно перемирия нет никак.
Много раз говорили типа Путин предлагает самый лёгкий вариант, если не соглашаются - сами виноваты.
Меньше про другой его подход - Коготок увяз — всей птичке пропасть (пропАсть или прОпасть - зависит от птички
)
Но стратегия - понятна.)
4. Наш национальный интерес абсолютно очевиден.
Смотрите, я бы рассуждал так, предположим худшее: Украина раскололась, возникла какая-то непонятная часть Украины, которая никем не признана. Какое-то новое Приднестровье, расположенное в восточной части Украины, с не очень четкими границами.
Вся остальная часть Украины, она без восточной части маргинализируется и будет трансформирована в такое антироссийское, довольно националистичное государство.
Соответствует ли это нашим национальным интересам? Такая зона большая нестабильности рядом с нами и возникновение такого нового государства, очевидно антироссийского в силу всего произошедшего в центральной и западной части Украины.
Я думаю, это не соответствует нашим национальным интересам.
Нашим национальным интересам соответствует единая Украина, в которой защищены права русскоязычных, живущих на юго-востоке.
И в силу этого это сбалансированная страна, которая имеет с нами культурные, экономические и прочие связи.
И которая является дружественной по отношению к нам как минимум не враждебной.
Ну и стабильной.
Я думаю, в этом наш национальный интерес. (Найдите 10 отличий или АлексанСтальич, перелогиньтесь на ГА
)
5.
(Крымнаш.)
Очевидно, что для нас этот вопрос абсолютно решен. И напоследок - две цитаты (из понравившегося).
Про 404
Цитата: ЦитатаКак говорил мне один пожилой человек в Ялте, году в 2011-2002-м: «За что они переименовали моего покойного отца?». Он был Николаевич, а стал Мыколаевычем. А ему всегда на это отвечали: «Да что ты, посмотри, у тебя же там есть страничка на русском языке». Правда, в иностранном паспорте эта страничка на русском языке уже отсутствовала. Там он уже начинал быть Мыколаевычем по полной программе. И человек справедливо говорил: «А за что эти придурки — он потреблял более сильные слова — переименовали моего покойного отца, который здесь погиб, защищая эту страну во время Великой Отечественной войны. За что это надо мной такое издевательство?».
и про будущую 404
Цитата: ЦитатаМне кажется, кстати, — это к вопросу о пользе конкуренции, — американская политическая элита абсолютно в разной ситуации находится внутри страны и вовне страны.
И та же самая политическая элита во внешней политике, оказавшись после крушения Советского Союза вне конкуренции — абсолютно сошла с ума. Абсолютно. И такая череда огромная ошибок, провалов, глупостей и ненужных конфронтаций, которой они добились, это просто трудно себе представить. Это все те же самые люди. Американская политическая элита когда-то так сильно напилась на похоронах Советского Союза, что у нее до сих пор болит голова.