Москва и Киев продолжают возлагать друг на друга вину за обострение обстановки на юго-востоке Украины. В Кремле утверждают, что Петр Порошенко отверг российские предложения по отводу тяжелой артиллерии. В Киеве заявляют, что российские войска перешли государственную границу. Телевидение в РФ постоянно сообщает об обстрелах мирных городов Донбасса и гибели мирных жителей, и мы хорошо помним, чем завершился обстрел Цхинвала грузинскими войсками в 2008 году. Украинские власти, в свою очередь, обвиняют Россию в поддержке терроризма.
Скрытый текст
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что на встрече «нормандской четверки» об отводе тяжелых вооружений от линии соприкосновения все-таки договорились, равно как и о продолжении контактов. Как ни банально это звучит, но проведение встреч глав МИДов куда лучше, чем их отсутствие: встречаются – значит, доводить ситуацию до крайности все-таки не хотят. Однако осторожный оптимизм министров вовсе не означает, что положение дел действительно меняется к лучшему.
И у Москвы, и у Киева есть свое видение ситуации, своя картина событий, и хотя бы частичное отступление от нее стороны воспринимают как имиджевое и политическое поражение. Сергей Лавров утверждает, что разрешить конфликт невозможно, если Киев не наладит контакт с лидерами ДНР и ЛНР. В принципе это логично. Но для украинской стороны, считающей глав самопровозглашенных республик террористами, это неприемлемый шаг и частичная капитуляция.
Точно так же для Москвы недопустимо отойти от уже сложившегося типа реакции на украинские призывы приструнить ополченцев, перестать их вооружать или вовсе отозвать «российских военных» с территории суверенного государства. Россия уже не раз заявляла, что никаких военных в Украину не отправляла, вступить в диалог с ополченцами может, но не принудить их к чему-либо, да и вообще РФ несет ничуть не большую ответственность за конфликт, чем США или Евросоюз.
Публично объявляется, что общая цель России и Украины – мир. Стороны не могут не понимать, что эскалация конфликта чревата их окончательным втягиванием в войну с неопределенными перспективами. Вместе с тем важнейшей задачей и для российских, и для украинских властей является политическая победа. Но как договориться о таком положении дел, когда победителями окажутся все? Нереально.
Понимая это, Владимир Путин и Петр Порошенко демонстрируют практически полное отсутствие доверия друг к другу. Совершенно невозможно даже на уровне языка, выбора определений уступить в чем-то существенном, потому что оппонент моментально воспользуется такой уступчивостью как слабостью, задействует СМИ и окажется, что его картина событий «более правильная». Он станет хозяином интерпретации. В эпоху, когда любая война есть медиавойна, это поражение.
И Путин, и Порошенко оказались заложниками конъюнктуры, во многом рукотворной. Присоединение Крыма к РФ как ответ на майдан и смену власти в Киеве задало парадигму действий для русскоязычных регионов Украины и загнало власти двух стран в поведенческие рамки. Путин поднял свой рейтинг на защите русских и выходит, что он не может просто так сменить тему, он должен дойти до какого-то логического завершения. Точно так же решительные заявления Порошенко о борьбе с сепаратизмом завоевали поддержку общества – и в этом деле тоже не может быть никаких полумер.
В таких условиях любая встреча «нормандской четверки», любые телефонные звонки и даже любое перемирие – не признак прогресса. Стороны просто осознают в какой-то момент, что следующий шаг в их противостоянии – броситься в военную мясорубку. И останавливаются, не решаются это сделать. Пока еще им удается остановиться, но как будет дальше?
