Украина и украинско-российские отношения
206,881,592
349,366
|
Боярин ( Профессионал ) |
| 23 май 2015 16:54:02 |
Тред №949465
новая дискуссия Дискуссия 123
Мнение: для очистки б. Украины от вооруженных фашистских и и уголовных банд используют бандитов
Агентурно-боевая группа Станиславского УМГБ из бывших членов УПА и офицер-куратор
Чем сильнее разрывает ошметки ткани государственного организма Украины захватившая власть киевская хунта, тем активнее начинается обсуждение судьбы Украины по завершении гражданского конфликта и территориального переустройства.
Если с судьбой «головки» хунты все очевидно, «грибы» и «питателей», не подпадающих наказанию после трибунала согласно «казуса Штрайхера», ожидает процесс длительного и болезненного лечения, то перед любой силой, организующей власть и жизнедеятельность на «диком поле», которое оставляет после себя хунта, в полный рост встает вопрос «зачистки» территории от вооруженных нацистских и уголовных банд, которые будут терроризировать население.
Звучат предложения: «Скажем, насчет реализации совершенно необходимого пункта "бандеровцев будет уничтожать сама Украина, не просто уничтожать, а выжигать с корнем". Но, с учетом "для этого нужно, чтобы ЛДНР осталась в составе", ответы становятся ясны: в Республиках, действительно, есть квалифицированные кадры для решения этой непростой задачи».
Учитывая мою дружбу с людьми, которые стояли у истоков борьбы с послевоенной бандеровщиной на Западной Украине и знакомство с их бесценным опытом, могу утверждать: ничего более эффективного, чем применяла Советская власть в борьбе с вооруженным подпольем УПА-ОУН и «лесными братьями», никто еще не придумал. Именно этот опыт впоследствии использовала Россия, замиряя Чечню.
Поэтому проведу небольшой ликбез, чтобы опровергнуть распространенное среди ряда далеких от реального знакомства с вопросом людей мнение, что «Сталин не доработал по борьбе с бандеровцами».
Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую, оправдывая этим позднесоветские элиты, пожелавшие владеть тем общенародным добром, которым они управляли и вытащившие из пыльных погребов в качестве инструмента идеологию своих идеологически х противников, питая иллюзию, что националистическими и нацистскими демонами можно управлять.
А для ликвидации террористического националистического подполья на Западной Украине (как и в Прибалтике) использовали бывших бандеровцев, которые после ряда амнистий порвали с подпольем ОУН-УПА, куда многие из них были мобилизованы принудительно.
Сегодня события на Западной Украине из эпизода, пусть даже и существенного, превращены едва ли не в центральное украинское событие всей Второй мировой войны. А Западная Украина стала своеобразным мерилом национального сознания, патриотизма и государственности в противовес «советизированной» и «русифицированной» Восточной Украине. В переписанной истории УПА предстает как армия истинных победителей и творцов новейшей истории Украины, на фоне которых вклад в разгром фашизма Советского Союза девальвирован, а победителю — советскому народу внушается чувство вины перед «настоящими героями Украины».[2]
Тем не менее ОУН-УПА продолжает оставаться в исторической памяти большинства населения не как «национально-освободительное формирование украинского народа», а как террористическая организация, практиковавшая массовые убийства гражданского населения: учителей, врачей, инженеров, агрономов, механизаторов — всех тех, кого правительство УССР присылало в западные области возрождать к жизни разграбленное и разрушенное войной народное хозяйство. И главное, бандеровцы ассоциируются с убийцами своих же земляков, вся вина которых заключалась в том, что они приняли советскую власть.
После того, как боевые действия переместились с территории Западной Украины, основной тактикой ОУН-УПА стал террор. 5—6 февраля 1945 г. в лесу возле местечка Бережаны (Тернопольская обл.) состоялось совещание ведущих функционеров ОУН с участием самого Шухевича, начальника «Главного Войскового штаба» УПА Д. Грицая, шефа СБ ОУН Н. Арсенича, организационного референта Центрального провода ОУН В. Кука, руководителя Галицкого краевого провода ОУН Р. Кравчука, референта пропаганды Центрального провода ОУН П. Дужого и других членов ЦП. В результате было решено: ликвидировать лишние звенья в структуре управления УПА, расформировать крупные подразделения уровня «курень» и «сотня» и перейти к действиям мелкими подразделениями уровня «чота» — «рой». В апреле командование УПА-«Запад» издает уже упоминавшийся приказ Ч.12, в котором настойчиво рекомендует действовать вообще только «чотами», лишь в крайних случаях объединяясь в большие подразделения.[19]
Окончательно же оформилась новая тактика на совещании верхушки подполья в Рогатинских лесах Станиславской области (возле с. Голодивка) в августе 1945 г. Центральный провод ОУН решил полностью переподчинить подразделения УПА территориальным проводам, а заодно и реорганизовать структуру подполья. Теперь оно состояло из Центрального провода на Украине и двух т. н. больших краевых проводов — «Северо-Западные Украинские Земли» («ПЗУЗ») и «Галичина». «ПЗУЗ» состоял из малых краевых проводов «Москва» (Волынская обл., ряд южных районов Белоруссии), «Одесса» (Ровенская обл. и часть Тернопольской) и «Подолье». В провод «Галичина» входили «малые» краевые проводы «Буг-2» (Львовщина) и «Карпаты-Запад» (Карпатский край и Буковина). Основными звеньями ОУН выступали окружные, надрайонные (по 2—6 в окружном), районные (по 3—5 в надрайонном), кустовые и станичные проводы (последние — на уровне населенного пункта).[20]
Суть новой тактики заключалась в переходе к действиям мелкими группами по 10—15 человек, способными быстро маневрировать и менять места дислокации, а основной удар переносился с красноармейцев и солдат ВВ на гражданскую администрацию и лиц, сочувственно относящихся к советской власти.
Реализуя новую тактику, националистическое подполье глубоко законспирировалось и повело «бункерную войну». Объектами нападений становились партийные, комсомольские и советские работники, колхозная администрация, а также «подсоветчики» — сельский актив и простые колхозники, специалисты, прибывшие из других областей УССР.
Бандеровский террор быстро приобрел массовый характер, вплоть до требований применять «п'яткування» (уничтожение каждого пятого) в селах, жители которых, по мнению бандеровцев, лояльно относились к Советской власти.[26] «Краевая инструкция провода ОУН» указывала, что необходимо осуществлять «беспощадное уничтожение государственных политических и социально-экономических основ враждебной системы».[27] В подобных же инструкциях регламентировалось, как следует вершить расправу. Целью террора, по мнению руководства ОУН, являлось не только уничтожение «подсоветчиков», но и запугивание остальных. В этом контексте осквернение тел уничтожаемых сторонников советской власти являлось важной частью террористических методов, применявшихся националистическим подпольем.
Так, в Ровенской области в июне 1944 г. отряд бандеровцев казнил местного крестьянина, подозреваемого в сотрудничестве с советами, повесив его посреди села. Затем повстанцы публично осквернили тело — «порубили труп повешенного бандита топором».[28] 21 ноября 1944 в два часа ночи вооруженный отряд из сорока бандеровцев вошел в село Дубечно на Волыни. Обыскав дома председателя и секретаря сельсовета, повстанцы застрелили председателя на глазах односельчан. На спину убитому прикрепили записку:
«Расстрелянный — глава сельсовета. Если кто-нибудь займет это место — его ждет та же судьба».
Затем вооруженные бандиты ворвались в забаррикадированное помещение сельсовета, где убили сторожа — украинца по фамилии Ткачук. На спину ему штыком прикололи другую записку:
«Это труп предателя украинского народа, защищавшего советы. Если кто-нибудь придет работать на его место, он погибнет точно так же».
После этого повстанцы в помещении сельсовета расклеили антисоветские лозунги и призывы, сорвав со стен портреты партийных и советских руководителей. Лица на портретах измазали кровью убитого сторожа.[29] Секретарь Лопатинского райкома Львовской области Маланчук докладывал 25 декабря 1944 г.:
«Бандиты надругались над трупами [заподозренных в сотрудничестве с советами]. Со всех тел сняли обувь и одежду, связали по рукам и ногам как скотину, а лица раскромсали на части».[30]
Согласно еще одной бандеровской инструкции террор направлялся не только против лиц, сочувствующих советской власти:
«В ходе ликвидации указанных лиц не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей...»[31]
К примеру, во Львовской области в августе 1944 г. членам двух семей выкололи глаза — будто бы за то, что их близкие сообщили о передвижениях повстанцев советским властям. Трупы затем изрубили на куски на виду у испуганных односельчан.[32] В райцентре Милятино Львовской области на сельском сходе крестьянин Иван Пришляк сказал:
«Моего сына за службу в Красной армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах — чтобы бедный крестьянин получил такую правительственную награду?»
После этого выступления за несколько недель были зверски вырезаны девять человек по фамилии Пришляк.[33]
Распространенной была практика уничтожения или запугивание специалистов, которые прибывали из других областей для восстановления народного хозяйства Западной Украины. Так, 13 сентября 1944 г. в Ровенской области «повстанцы» напали на пятнадцать недавно прибывших специалистов, из которых одному удалось бежать, а четырнадцать бандеровцы увели в лес и расстреляли. Затем надругались над трупами, отрезав голову у одного убитого мужчины и ноги у женщины.[34]
Помимо индивидуального и массового террора разворачивались целенаправленные кампании вроде «Ни единого зерна большевикам», срыв выборов в советы разных уровней и т. п. Распространялись листовки следующего содержания:
«Не выполняйте приказов советов, потому что всякий, кто их выполнит, будет повешен как предатель украинской земли... Если кто из вас сдаст зерно, мы убьем вас как собак, а всю вашу семью повесим или порежем на куски».[35]
Также бандеровцы выявляли, запугивали или уничтожали людей, которые выступали свидетелями в судах по делам участников националистического подполья. К примеру, число уничтоженных свидетелей только за 1947 г. составило 195 человек.
Под давлением распространялись билеты бандеровского займа — «бофоны» («На боевой фонд»). Данью облагались ремесленники, торговцы, интеллигенция, занимающаяся частной практикой. Определенный провод ОУН мог оставить себе 25% средств, высшие проводники пользовались ими неограниченно. На население накладывалась разнарядка. Так, Стрыйский и Сколовский районы Дрогобычской обл. обязались собрать 1 млн руб., 240 ц мяса, 620 ц зерна, 800 ц картофеля, 400 м полотна, одежду, обувь и т. п.[36]
«Самообеспечение» подполья также сопровождалось зверскими расправами над населением. Например, в г. Явор Львовской области была арестована семья Д., в доме которых было обнаружено пятеро детей от 2 до 8 лет. Как выяснилось, эта семья неоднократно похищала детей, а одна из подпольщиц Е. Г. (застрелилась при задержании), врач-педиатр по профессии, использовала их как доноров крови для лечения раненых националистов.[37]
Убийствами и расправами сопровождалось также и колхозное строительство, которое коренным образом меняло быт преимущественно аграрного региона. Как подчеркивал в своих указаниях для СБ (службы безопасности) окружной проводник «Ульян» (Ровенская обл.), «необходимо перейти к физическому уничтожению колхозных активистов, принуждать селян забирать заявления о вступлении в колхоз, уничтожать МТС, собранный урожай, повесить по два активиста на село, а остальным дать по 30 палок». СБ распространяла листовки с предупреждением, что тот, кто в течение трех дней не заберет заявление и за десять дней не сдаст денежной суммы «повстанцам», будет ликвидирован, а его имущество уничтожено. В с. Адамовка Раховского района Станиславской области председателю колхоза отрубили голову и насадили ее на палку, его зама обезглавили косой, а активиста насадили на вилы.[38]
Понятно, что после всего вышеописанного найти желающих поквитаться в «защитниками» и защитить свои села и семьи от террора хватало. Для этого использовались г.о. т.н. «истребительные от ряды» (в просторечии «истребки» или «ястребки») и агентурно-боевые группы (АБГ).
Занимая в целом непримиримую позицию по отношению к националистическим бандформированиям, правительства УССР и СССР вместе с тем неоднократно предоставляли участникам подполья шанс сохранить свою жизнь и свободу. Первое обращение президиума Верховного совета и СНК УССР «К участникам так называемых «УПА» и «УНРА» вышло 14 февраля 1944 г. В нем говорилось:
Агентурноо-боевая группа из бывших членов УПА вместе с полковником МГБ В. Захаровым.
«Именем Правительства Украинской Советской Социалистической Республики мы гарантируем всем участникам так называемой «УПА» или «УНРА»,.. которые искренне и полностью прекратят всякую борьбу и враждебные выступления против Красной Армии и Советской Власти, полное прощение их тяжелой ошибки, их прошлой вины перед Родиной».[44]
27 ноября 1944 г. президиум Верховного совета, СНК УССР и ЦК КП(б)У принимают обращение «К населению западных областей УССР», в котором снова гарантировалось полное прощение всем, кто «оставит националистические банды и вернется к мирному труду».[45] 19 мая 1945 г. опубликовано еще одно обращение «К рабочим, крестьянам и интеллигенции западных областей Украины» с предложением «участникам националистических банд... покаяться и честным трудом искупить свою вину перед украинским народом. Не желая напрасно проливать кровь,.. Правительство Советской Украины простит им их участие в бандитских группах».[46]
Эти обращения транслировались по радио, были опубликованы во всех областных и районных газетах западных областей, в виде листовок и плакатов распространялись по селам, вывешивались в общественных местах, на базарных площадях и перекрестках дорог. Помимо этого, листовки с текстом обращений разбрасывались с самолетов над лесными массивами в местах вероятного базирования националистических банд.
Подобные шаги правительства, с одной стороны, и настроения местного населения — с другой, возымели действие, и «хлопцы» массово повалили из леса сдаваться «советам». После первого обращения, в начале 1944 г., возле Кременца разбежался курень (батальон) УПА из мобилизованных крестьян. В феврале 1945 г. в Вижницком районе Черновицкой области в полном составе сдался курень «Перебийноса» (400 человек).[50] В некоторых районах явка с повинной приобрела массовый характер. В Пониковецком районе Львовской области с 17 по 26 января 1945 г. явилось с повинной 930 человек, в Золочевском районе Львовской области с 24 по 31 января 1945 г. — 581 человек, в Галичском районе Станиславской области с 25 по 31 января — 458 человек.[51]
Довольно часто явке с повинной способствовали односельчане или близкие родственники «повстанцев». Так, председатель сельсовета с. Коршув Волынской области Мулер вывел с повинной бандита по кличке «Рожок», который в свою очередь после проведенной с ним беседы вывел из подполья еще 21 человека.[52] Жительница с. Обгов Вербского района Ровенской области Рой Агафья вывела из подполья трех своих братьев, участников боевки «Хужего».[53]
По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР, только за первый год явилось с повинной 29 204 участника националистического подполья.[54] За период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. этой возможностью воспользовалось 52 452 человека.[55]
Всего же за весь период противостояния Советской власти и националистического подполья на Западной Украине амнистией воспользовалось свыше 77 тыс. участников подполья и их активных пособников.[56]
Если еще учесть количество задержанных при проведении операций (напомним, за первый год их было 50 387 человек), то чекистам было кого привлекать к негласному сотрудничеству. Хотя основная масса задержанных или явившихся с повинной для органов безопасности никакого интереса не представляла. Это были те же простые селяне, «отмобилизованные» в УПА под угрозой смерти семье или близким родственникам. Поэтому таких «вояк» после соответствующей проверки отпускали (естественно, под наблюдение). К примеру, по данным справки УББ МВД УССР от 16 июля 1946 г., из числа задержанных за период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. 125 267 человек было арестовано лишь 29 362 человек, а остальных призывали в военкоматы или распускали по домам.[57]
Только во время т.н. «Большой блокады» - инициированной Хрущевым в последних числах декабря 1945 г. в связи с выборами в Верховный Совет СССР, которые впервые должны были проводиться в западных областях УССР, когда бандподполье ОУН-УПА планировало провести ряд диверсионно-террористических актов по срыву выборов, а также по запугиванию просоветски настроенных граждан (Инструкция УПА по срыву выборов и диверсиям — ЦГАООУ, ф.1, оп.23, д. 2968, л.9—11), были задействованы около 3500 истребительных батальонов, т. е. местные отряды самообороны против банд УПА, численностью около 60 тыс. чел (ЦГАООУ, ф.1, оп.23, д. 2884, л.1—181. Это стенограмма от 14 февраля 1946 г. секретарей западных обкомов, начальников управлений НКВД, НКГБ и командования ВО, где и приводятся эти данные).
О работе спецгрупп по Станиславской области (наиболее пораженной оуновским бандитизмом) дает представление «Отчет о ходе борьбы с украинско-немецкими националистами», подготовленный секретарем обкома КП(б)У М. В. Слонь и начальником областного УНКВД Завгородним. В нем, в частности, говорится: «Немалое значение в нашей борьбе с оуновским подпольем приобретает организация боевок, комплектующихся из бывших бандитов, прекрасно знающих поведение бандитов и сеть оуновского подполья; эти боевки действуют в порядке реализации агентурных данных. Таких боевок организовано в области 46, из них работает хорошо 6. Этими боевками убито 21 человек крупных работников ОУН, 263 человека взяли живьем...
Взяли 4 станковых пулемета, ручных пулеметов — 6, противотанковых ружей — 7, винтовок — 80, автоматы «ППШ».
О том, как работает боевка... Одна из боевок взяла члена Центрального провода ОУН, командующего западной частью Карпат УПА, причем, вместе с женой. Эта же боевка взяла станичного, изъяла архив с документами Калушского окружного штаба УПА, в числе документов обнаружены списки убитых бандитов с указанием должности, установленными данными, около 40 кг фотокарточек оуновских видных деятелей, боевка вскрыла 5 мешков документов, принадлежности для печатания, копирку, бумагу.
Вторая боевка, опять-таки в порядке реализации агентурных данных, взяла руководителя-референта Калушского округа. На допросе он заявил: «Мне непонятно до сих пор, как могли меня взять, когда было выставлено 16 человек разведчиков».
...На основании агентурных данных,.. подразделениями 19-й бригады с приданной боевой спецгруппой и оперативным составом УНКВД в селе Пенжук Галичского района была проведена операция по разгрому руководства Станиславского повита. В результате операции: убито — 3 работника личной боевки «СБ», арестовано — 14 активных работников Станиславского повита и районного провода НР2.
В селах Стриганцы и Рожнев Тисменецкого района разгромлена боевка «СБ» Станиславского районного провода «ОУН» и НР2, руководимая Кобзарем Романом под кличкой «Потап». [79]
Успешными были действия спецгрупп по ликвидации оуновского бандитизма в Тернопольской области. О работе одной из них дает представление развернутый рапорт непосредственного организатора и руководителя спецгруппы, начальника ОББ УНКВД по Тернопольской области майора А. М. Соколова. За успешное руководство спецгруппой и проявленные мужество и отвагу в борьбе с украинскими националистами он был представлен к званию Героя Советского Союза.
Подробности о деятельности истребительных батальонов, местных отрядов самообороны против банд УПА и агентурно-боевых групп можно прочитать здесь, здесь и здесь.
Да, пикантная деталь: во многом очень сильно ослабили националистическое подполье, а главное - подорвали моральный дух рядовых националистов «чистки», которое руководство СБ ОУН устроило (агентурная работа МГБ здесь была, конечно ни при чем) среди подполья ОУН-УПА.
Вот пара цитат из книги "Генерал Микола Арсенич: життя та діяльність шефа СБ ОУН"/Олександр Іщук, Валерій Огородник. - Коломия: "Вік. 2010р.)" Эти авторы не скрывают своего в целом позитивного отношения к бандеровцам, тем не менее, пишут о том, какую огромную роль сыграли репрессии и пытки бандеровцев сотрудниками СБ ОУН в развале националистического подполья:
"Следует констатировать, что "чистки" очень сильно ослабили националистическое подполье, а главное - подорвали моральный дух рядовых националистов. Только зимой-весной 1945 г. в ряде райреферентур ОУН(б) было ликвидировано около 200-300 подпольщиков. Руководство СБ насадждало безосновательное мнение о многочисленности агентов в среде подполья. "Без особого следствия проводилась ликвидация людей, - говорилось в одном из отчетов о работе СБ на территории Ровенской обл,, как среди членов оргнаизации, так и среди самого населения". Дошло до того, что около 50% в Корецком и Костопольском р-нах и почти 85% в Сарненском р-не подозревали в тайном сотрудничестве с чекистами.
Чрезвычайно высокой была и доля смертных приговоров во время расследования возможной причастности подпольщиков к агентурному аппарату противника.... Такая борьба со своими обескровливала организацию, не давала возможности СБ сосредоточиться на противодействии реальным агентурным ударам НКВД-НКГБ" (стр.110).
Учитывая характер пыток, не удивительно, что советские агентурно-боевые группы не испытывали недостатка в пополнении из бегом бежавших вот таких «своих» оуновцев. Не исключаю, что ими еще двигало и желание отомстить.
"За столом сидел допрашивающий, а перед ним допрашиваемый, которому заранее был наброшен на шею шнурок с деревянной петлей, которую держав в руке эсбист. После допроса по сигналу допрашивающего, этот эсбист, который держал шнурок, моментально его закручивал перекрывая горло допрашиваемого. Потом его тянули в соседнюю комнату, где в одну кучу сбрасывали голых допрашиваемых, а на вторую кучу одежду и вещи допрашиваемых. На вторую ночь их вывозили и тайно в лесу или в поле закапывали". (стр. 108).
Один из «героев» УПА – Ленив по кличке Резунчик на допросе 20 августа 1951 года признался: «При ликвидации применяли самые зверские способы уничтожения: как-то повешение, удушение медленное, сжигание живьем на костре, убийство режущими предметами… С моим участием было уничтожено до 200 человек, которые были заподозрены либо в связях с органами МГБ, либо членов ОУН, заподозренных в измене ОУН. Все эти случаи уничтожения этих лиц я не помню, однако о них могу рассказать следствию. Так, в августе-сентябре 1946 года, когда наша бандбоевка СБ дислоцировалась в селе Топильск, Перегинского района, Станиславской области, руководителям бандбоевки… «ОМЕЛЬКО» (убит в 1947 году), была заподозрена в связи с органами МГБ курьер Перегинского районного провода ОУН – «ШЕРШЕНЯ», девушка по кличке «ЧАРИВНА». После допросов, сопровождавшихся различными зверствами, «ЧАРИВНА» не дала показаний о своей связи с органами МГБ, однако, несмотря на это, комендант бандбоевки «ОМЕЛЬКО» приказал повесить ее».
И мне почему-то кажется, что компетентные органы и люди, принимающие решения, во время санации от вооруженных фашистских и уголовных банд будут руководствоваться не пожеланиями различных, пусть и патриотически настроенных блоггеров и красивыми словами о морали, а доказавшим свою эффективность «опытом, сыном ошибок трудных» и вряд ли станут изобретать велосипед.
http://varjag-2007.l…27218.html
Агентурно-боевая группа Станиславского УМГБ из бывших членов УПА и офицер-куратор
Чем сильнее разрывает ошметки ткани государственного организма Украины захватившая власть киевская хунта, тем активнее начинается обсуждение судьбы Украины по завершении гражданского конфликта и территориального переустройства.
Если с судьбой «головки» хунты все очевидно, «грибы» и «питателей», не подпадающих наказанию после трибунала согласно «казуса Штрайхера», ожидает процесс длительного и болезненного лечения, то перед любой силой, организующей власть и жизнедеятельность на «диком поле», которое оставляет после себя хунта, в полный рост встает вопрос «зачистки» территории от вооруженных нацистских и уголовных банд, которые будут терроризировать население.
Звучат предложения: «Скажем, насчет реализации совершенно необходимого пункта "бандеровцев будет уничтожать сама Украина, не просто уничтожать, а выжигать с корнем". Но, с учетом "для этого нужно, чтобы ЛДНР осталась в составе", ответы становятся ясны: в Республиках, действительно, есть квалифицированные кадры для решения этой непростой задачи».
Учитывая мою дружбу с людьми, которые стояли у истоков борьбы с послевоенной бандеровщиной на Западной Украине и знакомство с их бесценным опытом, могу утверждать: ничего более эффективного, чем применяла Советская власть в борьбе с вооруженным подпольем УПА-ОУН и «лесными братьями», никто еще не придумал. Именно этот опыт впоследствии использовала Россия, замиряя Чечню.
Поэтому проведу небольшой ликбез, чтобы опровергнуть распространенное среди ряда далеких от реального знакомства с вопросом людей мнение, что «Сталин не доработал по борьбе с бандеровцами».
Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую, оправдывая этим позднесоветские элиты, пожелавшие владеть тем общенародным добром, которым они управляли и вытащившие из пыльных погребов в качестве инструмента идеологию своих идеологически х противников, питая иллюзию, что националистическими и нацистскими демонами можно управлять.
А для ликвидации террористического националистического подполья на Западной Украине (как и в Прибалтике) использовали бывших бандеровцев, которые после ряда амнистий порвали с подпольем ОУН-УПА, куда многие из них были мобилизованы принудительно.
Сегодня события на Западной Украине из эпизода, пусть даже и существенного, превращены едва ли не в центральное украинское событие всей Второй мировой войны. А Западная Украина стала своеобразным мерилом национального сознания, патриотизма и государственности в противовес «советизированной» и «русифицированной» Восточной Украине. В переписанной истории УПА предстает как армия истинных победителей и творцов новейшей истории Украины, на фоне которых вклад в разгром фашизма Советского Союза девальвирован, а победителю — советскому народу внушается чувство вины перед «настоящими героями Украины».[2]
Тем не менее ОУН-УПА продолжает оставаться в исторической памяти большинства населения не как «национально-освободительное формирование украинского народа», а как террористическая организация, практиковавшая массовые убийства гражданского населения: учителей, врачей, инженеров, агрономов, механизаторов — всех тех, кого правительство УССР присылало в западные области возрождать к жизни разграбленное и разрушенное войной народное хозяйство. И главное, бандеровцы ассоциируются с убийцами своих же земляков, вся вина которых заключалась в том, что они приняли советскую власть.
После того, как боевые действия переместились с территории Западной Украины, основной тактикой ОУН-УПА стал террор. 5—6 февраля 1945 г. в лесу возле местечка Бережаны (Тернопольская обл.) состоялось совещание ведущих функционеров ОУН с участием самого Шухевича, начальника «Главного Войскового штаба» УПА Д. Грицая, шефа СБ ОУН Н. Арсенича, организационного референта Центрального провода ОУН В. Кука, руководителя Галицкого краевого провода ОУН Р. Кравчука, референта пропаганды Центрального провода ОУН П. Дужого и других членов ЦП. В результате было решено: ликвидировать лишние звенья в структуре управления УПА, расформировать крупные подразделения уровня «курень» и «сотня» и перейти к действиям мелкими подразделениями уровня «чота» — «рой». В апреле командование УПА-«Запад» издает уже упоминавшийся приказ Ч.12, в котором настойчиво рекомендует действовать вообще только «чотами», лишь в крайних случаях объединяясь в большие подразделения.[19]
Окончательно же оформилась новая тактика на совещании верхушки подполья в Рогатинских лесах Станиславской области (возле с. Голодивка) в августе 1945 г. Центральный провод ОУН решил полностью переподчинить подразделения УПА территориальным проводам, а заодно и реорганизовать структуру подполья. Теперь оно состояло из Центрального провода на Украине и двух т. н. больших краевых проводов — «Северо-Западные Украинские Земли» («ПЗУЗ») и «Галичина». «ПЗУЗ» состоял из малых краевых проводов «Москва» (Волынская обл., ряд южных районов Белоруссии), «Одесса» (Ровенская обл. и часть Тернопольской) и «Подолье». В провод «Галичина» входили «малые» краевые проводы «Буг-2» (Львовщина) и «Карпаты-Запад» (Карпатский край и Буковина). Основными звеньями ОУН выступали окружные, надрайонные (по 2—6 в окружном), районные (по 3—5 в надрайонном), кустовые и станичные проводы (последние — на уровне населенного пункта).[20]
Суть новой тактики заключалась в переходе к действиям мелкими группами по 10—15 человек, способными быстро маневрировать и менять места дислокации, а основной удар переносился с красноармейцев и солдат ВВ на гражданскую администрацию и лиц, сочувственно относящихся к советской власти.
Реализуя новую тактику, националистическое подполье глубоко законспирировалось и повело «бункерную войну». Объектами нападений становились партийные, комсомольские и советские работники, колхозная администрация, а также «подсоветчики» — сельский актив и простые колхозники, специалисты, прибывшие из других областей УССР.
Бандеровский террор быстро приобрел массовый характер, вплоть до требований применять «п'яткування» (уничтожение каждого пятого) в селах, жители которых, по мнению бандеровцев, лояльно относились к Советской власти.[26] «Краевая инструкция провода ОУН» указывала, что необходимо осуществлять «беспощадное уничтожение государственных политических и социально-экономических основ враждебной системы».[27] В подобных же инструкциях регламентировалось, как следует вершить расправу. Целью террора, по мнению руководства ОУН, являлось не только уничтожение «подсоветчиков», но и запугивание остальных. В этом контексте осквернение тел уничтожаемых сторонников советской власти являлось важной частью террористических методов, применявшихся националистическим подпольем.
Так, в Ровенской области в июне 1944 г. отряд бандеровцев казнил местного крестьянина, подозреваемого в сотрудничестве с советами, повесив его посреди села. Затем повстанцы публично осквернили тело — «порубили труп повешенного бандита топором».[28] 21 ноября 1944 в два часа ночи вооруженный отряд из сорока бандеровцев вошел в село Дубечно на Волыни. Обыскав дома председателя и секретаря сельсовета, повстанцы застрелили председателя на глазах односельчан. На спину убитому прикрепили записку:
«Расстрелянный — глава сельсовета. Если кто-нибудь займет это место — его ждет та же судьба».
Затем вооруженные бандиты ворвались в забаррикадированное помещение сельсовета, где убили сторожа — украинца по фамилии Ткачук. На спину ему штыком прикололи другую записку:
«Это труп предателя украинского народа, защищавшего советы. Если кто-нибудь придет работать на его место, он погибнет точно так же».
После этого повстанцы в помещении сельсовета расклеили антисоветские лозунги и призывы, сорвав со стен портреты партийных и советских руководителей. Лица на портретах измазали кровью убитого сторожа.[29] Секретарь Лопатинского райкома Львовской области Маланчук докладывал 25 декабря 1944 г.:
«Бандиты надругались над трупами [заподозренных в сотрудничестве с советами]. Со всех тел сняли обувь и одежду, связали по рукам и ногам как скотину, а лица раскромсали на части».[30]
Согласно еще одной бандеровской инструкции террор направлялся не только против лиц, сочувствующих советской власти:
«В ходе ликвидации указанных лиц не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей...»[31]
К примеру, во Львовской области в августе 1944 г. членам двух семей выкололи глаза — будто бы за то, что их близкие сообщили о передвижениях повстанцев советским властям. Трупы затем изрубили на куски на виду у испуганных односельчан.[32] В райцентре Милятино Львовской области на сельском сходе крестьянин Иван Пришляк сказал:
«Моего сына за службу в Красной армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах — чтобы бедный крестьянин получил такую правительственную награду?»
После этого выступления за несколько недель были зверски вырезаны девять человек по фамилии Пришляк.[33]
Распространенной была практика уничтожения или запугивание специалистов, которые прибывали из других областей для восстановления народного хозяйства Западной Украины. Так, 13 сентября 1944 г. в Ровенской области «повстанцы» напали на пятнадцать недавно прибывших специалистов, из которых одному удалось бежать, а четырнадцать бандеровцы увели в лес и расстреляли. Затем надругались над трупами, отрезав голову у одного убитого мужчины и ноги у женщины.[34]
Помимо индивидуального и массового террора разворачивались целенаправленные кампании вроде «Ни единого зерна большевикам», срыв выборов в советы разных уровней и т. п. Распространялись листовки следующего содержания:
«Не выполняйте приказов советов, потому что всякий, кто их выполнит, будет повешен как предатель украинской земли... Если кто из вас сдаст зерно, мы убьем вас как собак, а всю вашу семью повесим или порежем на куски».[35]
Также бандеровцы выявляли, запугивали или уничтожали людей, которые выступали свидетелями в судах по делам участников националистического подполья. К примеру, число уничтоженных свидетелей только за 1947 г. составило 195 человек.
Под давлением распространялись билеты бандеровского займа — «бофоны» («На боевой фонд»). Данью облагались ремесленники, торговцы, интеллигенция, занимающаяся частной практикой. Определенный провод ОУН мог оставить себе 25% средств, высшие проводники пользовались ими неограниченно. На население накладывалась разнарядка. Так, Стрыйский и Сколовский районы Дрогобычской обл. обязались собрать 1 млн руб., 240 ц мяса, 620 ц зерна, 800 ц картофеля, 400 м полотна, одежду, обувь и т. п.[36]
«Самообеспечение» подполья также сопровождалось зверскими расправами над населением. Например, в г. Явор Львовской области была арестована семья Д., в доме которых было обнаружено пятеро детей от 2 до 8 лет. Как выяснилось, эта семья неоднократно похищала детей, а одна из подпольщиц Е. Г. (застрелилась при задержании), врач-педиатр по профессии, использовала их как доноров крови для лечения раненых националистов.[37]
Убийствами и расправами сопровождалось также и колхозное строительство, которое коренным образом меняло быт преимущественно аграрного региона. Как подчеркивал в своих указаниях для СБ (службы безопасности) окружной проводник «Ульян» (Ровенская обл.), «необходимо перейти к физическому уничтожению колхозных активистов, принуждать селян забирать заявления о вступлении в колхоз, уничтожать МТС, собранный урожай, повесить по два активиста на село, а остальным дать по 30 палок». СБ распространяла листовки с предупреждением, что тот, кто в течение трех дней не заберет заявление и за десять дней не сдаст денежной суммы «повстанцам», будет ликвидирован, а его имущество уничтожено. В с. Адамовка Раховского района Станиславской области председателю колхоза отрубили голову и насадили ее на палку, его зама обезглавили косой, а активиста насадили на вилы.[38]
Понятно, что после всего вышеописанного найти желающих поквитаться в «защитниками» и защитить свои села и семьи от террора хватало. Для этого использовались г.о. т.н. «истребительные от ряды» (в просторечии «истребки» или «ястребки») и агентурно-боевые группы (АБГ).
Занимая в целом непримиримую позицию по отношению к националистическим бандформированиям, правительства УССР и СССР вместе с тем неоднократно предоставляли участникам подполья шанс сохранить свою жизнь и свободу. Первое обращение президиума Верховного совета и СНК УССР «К участникам так называемых «УПА» и «УНРА» вышло 14 февраля 1944 г. В нем говорилось:
Агентурноо-боевая группа из бывших членов УПА вместе с полковником МГБ В. Захаровым.
«Именем Правительства Украинской Советской Социалистической Республики мы гарантируем всем участникам так называемой «УПА» или «УНРА»,.. которые искренне и полностью прекратят всякую борьбу и враждебные выступления против Красной Армии и Советской Власти, полное прощение их тяжелой ошибки, их прошлой вины перед Родиной».[44]
27 ноября 1944 г. президиум Верховного совета, СНК УССР и ЦК КП(б)У принимают обращение «К населению западных областей УССР», в котором снова гарантировалось полное прощение всем, кто «оставит националистические банды и вернется к мирному труду».[45] 19 мая 1945 г. опубликовано еще одно обращение «К рабочим, крестьянам и интеллигенции западных областей Украины» с предложением «участникам националистических банд... покаяться и честным трудом искупить свою вину перед украинским народом. Не желая напрасно проливать кровь,.. Правительство Советской Украины простит им их участие в бандитских группах».[46]
Эти обращения транслировались по радио, были опубликованы во всех областных и районных газетах западных областей, в виде листовок и плакатов распространялись по селам, вывешивались в общественных местах, на базарных площадях и перекрестках дорог. Помимо этого, листовки с текстом обращений разбрасывались с самолетов над лесными массивами в местах вероятного базирования националистических банд.
Подобные шаги правительства, с одной стороны, и настроения местного населения — с другой, возымели действие, и «хлопцы» массово повалили из леса сдаваться «советам». После первого обращения, в начале 1944 г., возле Кременца разбежался курень (батальон) УПА из мобилизованных крестьян. В феврале 1945 г. в Вижницком районе Черновицкой области в полном составе сдался курень «Перебийноса» (400 человек).[50] В некоторых районах явка с повинной приобрела массовый характер. В Пониковецком районе Львовской области с 17 по 26 января 1945 г. явилось с повинной 930 человек, в Золочевском районе Львовской области с 24 по 31 января 1945 г. — 581 человек, в Галичском районе Станиславской области с 25 по 31 января — 458 человек.[51]
Довольно часто явке с повинной способствовали односельчане или близкие родственники «повстанцев». Так, председатель сельсовета с. Коршув Волынской области Мулер вывел с повинной бандита по кличке «Рожок», который в свою очередь после проведенной с ним беседы вывел из подполья еще 21 человека.[52] Жительница с. Обгов Вербского района Ровенской области Рой Агафья вывела из подполья трех своих братьев, участников боевки «Хужего».[53]
По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР, только за первый год явилось с повинной 29 204 участника националистического подполья.[54] За период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. этой возможностью воспользовалось 52 452 человека.[55]
Всего же за весь период противостояния Советской власти и националистического подполья на Западной Украине амнистией воспользовалось свыше 77 тыс. участников подполья и их активных пособников.[56]
Если еще учесть количество задержанных при проведении операций (напомним, за первый год их было 50 387 человек), то чекистам было кого привлекать к негласному сотрудничеству. Хотя основная масса задержанных или явившихся с повинной для органов безопасности никакого интереса не представляла. Это были те же простые селяне, «отмобилизованные» в УПА под угрозой смерти семье или близким родственникам. Поэтому таких «вояк» после соответствующей проверки отпускали (естественно, под наблюдение). К примеру, по данным справки УББ МВД УССР от 16 июля 1946 г., из числа задержанных за период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. 125 267 человек было арестовано лишь 29 362 человек, а остальных призывали в военкоматы или распускали по домам.[57]
Только во время т.н. «Большой блокады» - инициированной Хрущевым в последних числах декабря 1945 г. в связи с выборами в Верховный Совет СССР, которые впервые должны были проводиться в западных областях УССР, когда бандподполье ОУН-УПА планировало провести ряд диверсионно-террористических актов по срыву выборов, а также по запугиванию просоветски настроенных граждан (Инструкция УПА по срыву выборов и диверсиям — ЦГАООУ, ф.1, оп.23, д. 2968, л.9—11), были задействованы около 3500 истребительных батальонов, т. е. местные отряды самообороны против банд УПА, численностью около 60 тыс. чел (ЦГАООУ, ф.1, оп.23, д. 2884, л.1—181. Это стенограмма от 14 февраля 1946 г. секретарей западных обкомов, начальников управлений НКВД, НКГБ и командования ВО, где и приводятся эти данные).
О работе спецгрупп по Станиславской области (наиболее пораженной оуновским бандитизмом) дает представление «Отчет о ходе борьбы с украинско-немецкими националистами», подготовленный секретарем обкома КП(б)У М. В. Слонь и начальником областного УНКВД Завгородним. В нем, в частности, говорится: «Немалое значение в нашей борьбе с оуновским подпольем приобретает организация боевок, комплектующихся из бывших бандитов, прекрасно знающих поведение бандитов и сеть оуновского подполья; эти боевки действуют в порядке реализации агентурных данных. Таких боевок организовано в области 46, из них работает хорошо 6. Этими боевками убито 21 человек крупных работников ОУН, 263 человека взяли живьем...
Взяли 4 станковых пулемета, ручных пулеметов — 6, противотанковых ружей — 7, винтовок — 80, автоматы «ППШ».
О том, как работает боевка... Одна из боевок взяла члена Центрального провода ОУН, командующего западной частью Карпат УПА, причем, вместе с женой. Эта же боевка взяла станичного, изъяла архив с документами Калушского окружного штаба УПА, в числе документов обнаружены списки убитых бандитов с указанием должности, установленными данными, около 40 кг фотокарточек оуновских видных деятелей, боевка вскрыла 5 мешков документов, принадлежности для печатания, копирку, бумагу.
Вторая боевка, опять-таки в порядке реализации агентурных данных, взяла руководителя-референта Калушского округа. На допросе он заявил: «Мне непонятно до сих пор, как могли меня взять, когда было выставлено 16 человек разведчиков».
...На основании агентурных данных,.. подразделениями 19-й бригады с приданной боевой спецгруппой и оперативным составом УНКВД в селе Пенжук Галичского района была проведена операция по разгрому руководства Станиславского повита. В результате операции: убито — 3 работника личной боевки «СБ», арестовано — 14 активных работников Станиславского повита и районного провода НР2.
В селах Стриганцы и Рожнев Тисменецкого района разгромлена боевка «СБ» Станиславского районного провода «ОУН» и НР2, руководимая Кобзарем Романом под кличкой «Потап». [79]
Успешными были действия спецгрупп по ликвидации оуновского бандитизма в Тернопольской области. О работе одной из них дает представление развернутый рапорт непосредственного организатора и руководителя спецгруппы, начальника ОББ УНКВД по Тернопольской области майора А. М. Соколова. За успешное руководство спецгруппой и проявленные мужество и отвагу в борьбе с украинскими националистами он был представлен к званию Героя Советского Союза.
Подробности о деятельности истребительных батальонов, местных отрядов самообороны против банд УПА и агентурно-боевых групп можно прочитать здесь, здесь и здесь.
Да, пикантная деталь: во многом очень сильно ослабили националистическое подполье, а главное - подорвали моральный дух рядовых националистов «чистки», которое руководство СБ ОУН устроило (агентурная работа МГБ здесь была, конечно ни при чем) среди подполья ОУН-УПА.
Вот пара цитат из книги "Генерал Микола Арсенич: життя та діяльність шефа СБ ОУН"/Олександр Іщук, Валерій Огородник. - Коломия: "Вік. 2010р.)" Эти авторы не скрывают своего в целом позитивного отношения к бандеровцам, тем не менее, пишут о том, какую огромную роль сыграли репрессии и пытки бандеровцев сотрудниками СБ ОУН в развале националистического подполья:
"Следует констатировать, что "чистки" очень сильно ослабили националистическое подполье, а главное - подорвали моральный дух рядовых националистов. Только зимой-весной 1945 г. в ряде райреферентур ОУН(б) было ликвидировано около 200-300 подпольщиков. Руководство СБ насадждало безосновательное мнение о многочисленности агентов в среде подполья. "Без особого следствия проводилась ликвидация людей, - говорилось в одном из отчетов о работе СБ на территории Ровенской обл,, как среди членов оргнаизации, так и среди самого населения". Дошло до того, что около 50% в Корецком и Костопольском р-нах и почти 85% в Сарненском р-не подозревали в тайном сотрудничестве с чекистами.
Чрезвычайно высокой была и доля смертных приговоров во время расследования возможной причастности подпольщиков к агентурному аппарату противника.... Такая борьба со своими обескровливала организацию, не давала возможности СБ сосредоточиться на противодействии реальным агентурным ударам НКВД-НКГБ" (стр.110).
Учитывая характер пыток, не удивительно, что советские агентурно-боевые группы не испытывали недостатка в пополнении из бегом бежавших вот таких «своих» оуновцев. Не исключаю, что ими еще двигало и желание отомстить.
"За столом сидел допрашивающий, а перед ним допрашиваемый, которому заранее был наброшен на шею шнурок с деревянной петлей, которую держав в руке эсбист. После допроса по сигналу допрашивающего, этот эсбист, который держал шнурок, моментально его закручивал перекрывая горло допрашиваемого. Потом его тянули в соседнюю комнату, где в одну кучу сбрасывали голых допрашиваемых, а на вторую кучу одежду и вещи допрашиваемых. На вторую ночь их вывозили и тайно в лесу или в поле закапывали". (стр. 108).
Один из «героев» УПА – Ленив по кличке Резунчик на допросе 20 августа 1951 года признался: «При ликвидации применяли самые зверские способы уничтожения: как-то повешение, удушение медленное, сжигание живьем на костре, убийство режущими предметами… С моим участием было уничтожено до 200 человек, которые были заподозрены либо в связях с органами МГБ, либо членов ОУН, заподозренных в измене ОУН. Все эти случаи уничтожения этих лиц я не помню, однако о них могу рассказать следствию. Так, в августе-сентябре 1946 года, когда наша бандбоевка СБ дислоцировалась в селе Топильск, Перегинского района, Станиславской области, руководителям бандбоевки… «ОМЕЛЬКО» (убит в 1947 году), была заподозрена в связи с органами МГБ курьер Перегинского районного провода ОУН – «ШЕРШЕНЯ», девушка по кличке «ЧАРИВНА». После допросов, сопровождавшихся различными зверствами, «ЧАРИВНА» не дала показаний о своей связи с органами МГБ, однако, несмотря на это, комендант бандбоевки «ОМЕЛЬКО» приказал повесить ее».
И мне почему-то кажется, что компетентные органы и люди, принимающие решения, во время санации от вооруженных фашистских и уголовных банд будут руководствоваться не пожеланиями различных, пусть и патриотически настроенных блоггеров и красивыми словами о морали, а доказавшим свою эффективность «опытом, сыном ошибок трудных» и вряд ли станут изобретать велосипед.
http://varjag-2007.l…27218.html
ОТВЕТЫ (1)
|
zap ( Специалист ) |
| 23 май 2015 18:22:32 |
Сообщение удалено
zap
23 май 2015 19:31:05
zap
23 май 2015 19:31:05
Отредактировано: zap - 23 май 2015 19:31:05