Цитата: beria от 16.06.2015 02:32:48Если представить Украину просто - определенной личностью, неким индивидуумом - что увидим?
Ну, это среднестатистический, считающий себя весьма неглупым ловкачом, с развитыми амбициями и устремлениями - гражданин планеты. До последней минуты он был твердо уверен в своей состоятельности. И на все увещевания и советы плевал через губу. Это довольно молодой человек, но с гипертрофированным мироощущением. Он думает, что все в этом мире обязаны ему услужить и помочь.
Но на самом деле - этот субъект похож на человека, который стоит у закрытой двери офиса, где размещалась некая финансовая пирамида. Таблички сняты. На двери - замок. Никто не отвечает на звонки. На руках - только фальшивые бумажки. "Договора", "Обязательства", "Гарантийные уверения".
Человек этот пожертвовал своим прежним состоянием, квартирой, землей. И все ради эфемерного "чудового майбутнього", которое ему обещали вкрадчивым голосом, показывая красивые картинки, похлопывая по плечу. Называли другом, приглашали в гости - когда-нибудь потом, позже. Аплодировали стоя, крепко жали руки, и даже целовали в лицо.
И вот он стоит злой, красный, кулаки сжаты. По прежнему "свободный".
В общем портрет один.
Имя существительное. Простофиля.
![](http://glav.su/files/messages/2015/06/16/3152311_f1aca50b9045521bfa987877800e751f.jpg)
Безмерна удивлена тем, что Украина сегодняшняя может вызвать такие ассоциации. Впору, пожурить да простить простофилю несчастного?
Прожив на Украине без малого 40 лет, на сегодня, если уж определять её суть образно, мне ближе образ потасканной дамы с дурной наследственностью, как морального, так и физиологического характера..Возможно, по причине распущенности предки (по одной из линий )переболели чем-то венерическим, поразившим мозг и передали с повреждёнными генами сие этой увядшей, нечистоплотной особе.
А ещё визуальнее, пожалуй, вот она:
Рассыпной звонок пролетел по квартире, лакированная дверь открылась, вошел тяпнутый, вручил Филипп Филипповичу листок и заявил:
- Годы показаны неправильно. Вероятно, пятьдесят четыре - пятьдесят пять. Тоны сердца глуховаты.
Он исчез и сменился шуршащей дамой в лихо заломленной на бок шляпе и со сверкающим колье на вялой и жеваной шее. Страшные черные мешки сидели у нее под глазами, а щеки были кукольно-румяного цвета.
Она очень сильно волновалась.
- Сударыня! Сколько вам лет? - очень сурово спросил ее Филипп Филиппович.
Дама испугалась и даже побледнела под коркой румян.
- Я, профессор... Клянусь, если бы вы знали, какая у меня драма...
- Лет вам сколько, сударыня? - еще суровее повторил Филипп Филиппович.
- Честное слово... Ну, сорок пять.
- Сударыня, - возопил Филипп Филиппович, - меня ждут. Не задерживайте, пожалуйста. Вы же не одна!
Грудь дамы бурно вздымалась.
- Я вам одному, как светилу науки, но клянусь, это такой ужас...
- Сколько вам лет?! - яростно и визгливо спросил Филипп Филиппович, и очки его блеснули.
- Пятьдесят один! - корчась от страху, ответила дама.
- Снимайте штаны, сударыня, - облегченно молвил Филипп Филиппович и указал на высокий белый эшафот в углу.
- Клянусь, профессор, - бормотала дама, дрожащими пальцами расстегивая какие-то кнопки на поясе, - этот Альфонс... Я вам признаюсь, как на духу...
- "От Севильи до Гренады!.." - рассеянно запел Филипп Филиппович и нажал педаль в мраморном умывальнике. 3ашумела вода.
- Богом клянусь! - говорила дама, и живые пятна сквозь искусственные продирались на ее щеках. - Я знаю, это моя последняя страсть. Ведь это такой негодяй! О, профессор! Он карточный шулер, это знает вся Москва. Он не может пропустить ни одной гнусной модистки. Ведь он так дьявольски молод! - Дама бормотала и выбрасывала из-под шумящих юбок скомканный кружевной клок.
Пес совершенно затуманился, и все в голове у него пошло кверху ногами.
"Ну вас к черту, - мутно подумал он, положил голову на лапы и задремал от стыда, - и стараться не буду понять, что это за штука, - все равно не пойму".
Очнулся он от звонка и увидел, что Филипп Филиппович швырнул в таз какие-то сияющие трубки.
Пятнистая дама, прижимая руки а груди, с надеждой глядела на Филиппа Филипповича. Тот важно нахмурился и, сев за стол, что-то записал.
- Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны, - объявил он и посмотрел строго.
- Ах, профессор, неужели обезьяны?
- Да, - непреклонно ответил Филипп Филиппович.
- Когда же операция? - бледным и слабым голосом спрашивала дама.
- "От Севильи до Гренады..." Угум... В понедельник. Ляжете в клинику с утра, мой ассистент приготовит вас.
- Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор?
- Видите ли, у себя делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого - пятьдесят червонцев.
- Я согласна, профессор!
И спасти её, бедолагу, могут только эти самые вживления при операции. Если профессор
ВВ ФФ согласиться её прооперировать. Если, конечно, захочет.