Экс-глава Нацбанка Беларуси Станислав Богданкевич: Пока мы печатали новые белорусские деньги, цены выросли в тысячи разИсточник:
http://www.kp.by/daily/26419.3/3291498/Как это происходило, кто повинен в инфляции и обнищании населения и можно ли было этого избежать - в нашем новом проекте «История независимости» рассказывает главный банкир начала 90-х Станислав Богданкевич.
Как это происходило, кто повинен в инфляции и обнищании населения и можно ли было этого избежать - в нашем новом проекте «История независимости» рассказывает главный банкир начала 90-х Станислав Богданкевич.
- Станислав Антонович, когда в Беларуси впервые заговорили о создании национальной валюты?- Мы беседовали и с Вячеславом Кебичем, и с другими: мол, раз создали независимую страну - надо создавать и независимую валюту. Но дальше разговоров дело не шло.
Чтобы понять ситуацию глубже, надо представить, что за экономика была в Беларуси в начале 90-х. Две трети ее работало на оборонный сектор. 40% объема производства - станки, машины, всевозможное оборудование. Мы обслуживали интегрированную экономику Советского Cоюза.
Мы были обречены на большой импорт из других территорий СССР, не были развиты сфера услуг, производство товаров для внутреннего потребления. Мы все время говорим об экспорте, а, завоевав независимость, нужно было немедленно разрабатывать программу создания национального рынка и национальной экономики для внутреннего потребления. Первая ошибка - то, что мы не разработали так, чтобы у нас более половины ВВП было создано своими руками. Зайдите сегодня в большой строительный магазин и увидите, что там почти весь товар - импортный.
«Мы печатали столько денег, сколько хотели»- Почему этого не сделали?- В том-то и дело, что в той нашей правящей элите чиновников были два направления: одно работало на сохранение того, что осталось от СССР, другое - либерально-рыночное. Победило первое направление. Россия перестала потреблять наши товары, ее бюджет сократился, заказов не было, наша экономика стала неэффективной.
Кебич поставил главную задачу: сохранить связи и производство. Да, надо было делать и это, но параллельно нужно было развивать малый и средний бизнес, сферу услуг, развивать экономику для внутренних нужд. Мы это предлагали, разрабатывали программу первоочередных мер по выходу из кризиса. Но наша программа предусматривала элементы шоковой терапии. Чтобы сохранить рабочие места и прежний уровень жизни, от нее отказались. Некоторые предприятия, колхозы и совхозы были попросту убыточными, до распада их покрывал союзный бюджет, а Беларусь не имела таких средств, наша экономика за первую половину 90-х обвалилась где-то на 35%...
| Станислав Богданкевив в парламенте. Фото: из архива.
|
|
Создали СНГ, все стали независимыми, но общая валюта осталась - советский рубль. Вначале я был сторонником его сохранения, хотел, чтобы каждая иp бывших республик имела свою долю денежной массы по уровню ВВП. Для этого пригласил в Минск представителей двенадцати центральных банков СНГ, в том числе и Виктора Геращенко (председатель Центробанка РФ. - Ред.). Подписали соглашение об установлении квот по эмиссии для каждой страны. Но как только разъехались, про это соглашение все забыли. В СНГ было 12 эмиссионных центров, каждый начал печатать столько денег, сколько хотел. Для чего нужна была эмиссия? Чтобы поддерживать деньгами убыточные производства в постсоветских республиках. Я поначалу не хотел включать станок. Но Верховный совет мне постоянно доводил задания: сколько денег выделить на посевную, на поддержку заводов и так далее. В те годы мы могли создать неограниченное количество безналичной валюты. Но если продукта создается в два раза больше, а денег в 10 раз больше, то, естественно, начинается галопирующая инфляция и обвал экономики.- Получается, что вас вынуждали печатать фантики?- Я, может, и сопротивлялся бы, если бы у нас была своя валюта. Да, первый год я ограничивал денежную массу, в отличие от других республик, которые печатали столько денег, сколько хотели. Получается, я вредил своей стране - давал меньше денег. А тогда мы могли купить за эти бумажки нефть, газ, комплектующие. Я видел, как это происходит в других бывших республиках, и вскоре понял, что пора и нам включать станок.
Мы печатали столько денег, сколько хотели, и платили за нефть, газ, по сути, пустыми деньгами. Россия вначале смотрела на это сквозь пальцы, до 1993 года, когда осознала, что надо вводить свою валюту, российский рубль, иначе ее попросту разорят.- Как же вам позволили печатать деньги, да еще в таком количестве?- Когда я говорю «печатали» - это образно. Мы создавали безналичные деньги. Росчерком пера я, как председатель Нацбанка Беларуси, зачислял, к примеру, на счет Агробанка триллион рублей. А он уже зачислял сотни миллиардов на счета колхозов, совхозов. Все деньги имеют кредитную основу, я как бы давал им кредит. Наличные деньги появляются только тогда, когда их снимают со счета. Наличные были нужны для зарплат, пенсий. Эти деньги мы получали в Гознаке России. Столько, сколько было надо. У нас был собственный Нацбанк, собственное государство. Да, станок стоял в другом месте, но в начале 90-х мы им командовали, как хотели.
«Купоны ввели, чтобы белорусы выжили»- Начало 90-х для многих белорусов - пустые полки в магазинах, огромные очереди. Кто придумал ввести купоны?- Идея была правительства, которое хотело защитить население от роста цен на товары первой необходимости: хлеб, масло, сметану, молоко. Цены росли сумасшедшими темпами: товарная масса снижалась, а денег печатали все больше и больше. Этими деньгами покрывали убытки колхозов и совхозов. Чтобы люди выжили, ввели купоны. Правительство выпустило их без ведома Нацбанка. Мы занимались лишь платежными денежными знаками. Купоны - это было средство купить по низким ценам необходимый минимум, чтобы не умереть с голоду.
Но даже введение Россией своего российского рубля не позволило мне убедить наше правительство перейти на национальную валюту. Тогда мы с Михаилом Мясниковичем (он был замом Вячеслава Кебича) едем к Виктору Геращенко и договариваемся, чтобы нам дали для безналичных расчетов так называемый технический кредит.
Геращенко спросил: «Ну, сколько вам надо?» Мы назвали сумму. Они сказал - хорошо. И мы продолжили платить России советским рублем за их же нефть, газ. Это был долг перед Россией, который она впоследствии списала полностью.
| Станислав Богданкевич и Петр Прокопович. Фото: личный архив.
|
|
Но зону советского рубля невозможно было сохранить, несмотря на причитания наших депутатов. Они не хотели понимать, считали, что Беларусь не выживает самостоятельно. Чего, спрашивается, тогда разъединялись?
- Вы участвовали в разработке первой национальной валюты?- Разумеется. По нашему заказу в Германии были изготовлены бланки новых денежных знаков, на которых были изображены великие белорусы: Максим Богданович, Франциск Скорина, Янка Купала, Якуб Колас, даже Павлинка. Их отпечатали с хорошей степенью защиты, на самолете доставили в Беларусь, привезли в Мачулищи, сложили в специальный ангар бывшей военной базы. Но в обращение эти деньги так и не ввели…
Мы хотели изъять из обращения все старые советские рубли и заменить их белорусскими рублями, но галопирующая инфляция - 300% в год! - не позволила: пока печатали, цены выросли в тысячи раз, пришлось бы сразу допечатывать еще и еще. Мы думали, что через год снизим инфляцию до 10%, проведем деноминацию и сможем ввести эти деньги. Тогда это были лишь ничем не обеспеченные бланки. Только первая партия несостоявшейся национальной валюты стоила нам порядка 20 миллионов долларов.
Мы хотели как лучше: думали приравнять нашу валюту к доллару США по стоимости, хотели установить зарплату порядка 100 долларов, но выдавать ее в белорусских рублях: 100 долларов - 100 рублей. Ведь было же когда-то, что в СССР доллар стоил 80 копеек.
- А почему национальную валюту назвали белорусский рубль, а не талер, как предлагал Нил Гилевич?- Для меня название не имело особого значения, главное было ввести свою валюту быстро, чтобы не произошло обесценения. Но большинство в парламенте считало, что народ привык к рублю, пусть рубль и остается, только белорусский: «беларускі рубель».
- Когда же созрело решение ввести белорусский рубль?- Мы не дождались совместного решения с правительством, и в начале 1994-го я решил пойти на риск: правление Нацбанка приняло решение «О платежном средстве Республики Беларусь» и объявило обменный курс по отношению к российскому рублю. По сути это означало де-юре введение в стране собственной национальной валюты, хотя наличная валюта по внешнему виду сохраняла форму советских рублей. В связи с недостатком в хранилищах таких денежных купюр было решено в недостающих объемах эмитировать «зайчики». Они и стали наряду с советским рублем всеобщим платежным средством на территории Беларуси.
«Я и сегодня не вижу, что что-то в тех условиях можно было сделать иначе»- Вы верили, что Беларусь может получить часть золотого запаса СССР?- Не особо, потому что у России были огромные внешние долги. А раз мы отказались их выплачивать, то и права на золотой запас стали сомнительными. Мы и так были бедные, какие там долги выплачивать? Зато у нас в начале 90-х был нулевой долг, мы договорились с Ельциным о его списании.
| Очереди, пустые прилавки, рост цен - яркие приметы того времени. Реформаторы признаются: очень сложно было в тех условиях что-то сделать иначе… Николай АГАФОНОВ / 6x9.by
|
|
- Можно ли было избежать ошибок 90-х, очередей, инфляции?- Я хорошо понимал, что без выхода из рублевой зоны и введения собственной валюты избежать инфляции, обесценения вкладов было нельзя. Разумеется, виновен в вынужденном создании ничем не обеспеченной денежной массы и гиперинфляции. Однако и сегодня не вижу, что что-то в тех условиях можно было сделать иначе. Экономика не была самостоятельной, и она обязана была развалиться. Как только мы ввели национальную валюту, мы сразу же стабилизировали валютный курс, резко была снижена инфляция.
К сожалению, до установления валютного курса с Россией я не уделял ему должного внимания. Правительство само решало, какому предприятию и по какому курсу перечислить валюту. Валюты в стране не было, и они вертели курсом, как хотели…- А когда вы поддерживали финансово убыточные предприятия, вы понимали, что попросту выбрасываете деньги в трубу?- Понимал, но, с другой стороны, мы сохраняли рабочие места и само производство, не рушили систему на корню. Я не был противником того, чтобы зажимать гайки, но выбрал иной путь. Хотя мой друг Василий Шлындиков, бывший гендиректор «Амкодора», и сегодня считает, что это я развалил промышленность. Мол, как только ввели национальную валюту, я зажал денежную массу. Мой ответ такой: да, я был убежден, что нашим предприятиям нужен шок, чтобы подумать, как снижать издержки и повышать производительность, как экономить на материалах, на зарплате, на своих доходах. Я осознанно шел на этот шок для страны и производителей, тем самым стабилизируя валютный курс и уровень жизни, давая понять, что начинается новый этап, и существовать, как раньше, уже не получится.
КОММЕНТАРИЙ:Рекомендую к прочтению. Самые интересные места выделил зеленым цветом.