Спецслужбы

По мнению литовской прессы и экспертов, указ как раз и «открывал путь» для обмена заключенными с Россией. В октябре сообщалось, что Вильнюс может обменять Филипченко на Евгения Матайтиса и Аристидаса Тамошайтиса. Первый в 2016 году получил в России 13 лет, второй – 12 лет по обвинениям в шпионаже в том же году. Этот обмен изначально планировался как трехсторонний: в него был включен гражданин Норвегии Фруде Берг, также отбывавший в России 14-летний срок за шпионаж. У норвежцев нет никого на прямой обмен, потому они и вклинились в изначально сугубо литовскую историю. Все эти люди также были помилованы президентом России.
Для Москвы этот обмен изначально выглядел неравноценным. Николай Филипченко, обвиняемый в Литве в том, что он пытался завербовать кого-то из Департамента охраны президента Литвы с целью установить в здании президентуры в Вильнюсе прослушивающие устройства, свою вину отрицал и отрицает до сих пор. Филипченко был снят с поезда, шедшего через литовскую территорию из Калининграда, фактически похищен, только на основании свидетельских показаний, что всегда можно оспорить. А осужденные в Москве Матайтис и Тамошайтис свою вину признали, тем более что их взяли, что называется, «на кармане». В России это вообще железобетонная практика, перешедшая по наследству из СССР: подозреваемых в шпионаже иностранных граждан всегда арестовывают только с поличным, чтобы в дальнейшем избежать спекуляций.

Кроме того, изначально литовцы предлагали на обмен только одного Филипченко. Москву это категорически не устраивало, поскольку речь должна идти о симметричных действиях. Вы хотите двоих признавшихся за одного не признавшегося, а тут еще и Фруде Берг нарисовался? Так дела не делаются. Норвежская сторона вообще ничего активно сделать не могла, а только давила на литовцев (по принципу «будете плохо себя вести – отключим газ») и плакала. «Гуманитарную позицию» озвучивала жена Фруде Берга. По ее словам, муж вообще очень любит Россию, активно участвовал в приграничной деятельности культурно-просветительского характера, а норвежская разведка использовала его «в темную». Он якобы не знал, что передаваемые им деньги – гонорар за разведывательную деятельность. Следовательно, Фруде Берг – не шпион, а только «мул», и относиться к нему по этой причине надо мягче. К тому же он уже дядечка немолодой, в отличие от остальных фигурантов возможного обмена.
Сергей Моисеенко в этих раскладах вовсе изначально не фигурировал, и его появление стало небольшой сенсацией. Моисеенко – кадровый советский военный, приехавший на службу в Литовскую ССР еще в 1970-х годах. По образованию он врач (знаменитая Ленинградская военно-медицинская академия), военный хирург и до 1991 года служил в Шяуляйском военном госпитале. В судебных материалах есть фотография из старого советского личного дела военнослужащего с фотографией Моисеенко с погонами капитана и со знаками различия медицинской службы,
что не мешает литовской стороне называть его «офицером ГРУ», но к этому все уже привыкли.
Он остался жить в независимой Литве и получил гражданство по «нулевому принципу»: после провозглашения независимости гражданство Литвы предоставлялось всем, кто проживал на территории республики, вне зависимости от национальности и рода деятельности (что выделяло Литву в положительную сторону на фоне ксенофобской позиции Латвии и Эстонии с их институтом «неграждан» и люстрациями бывших советских военнослужащих и работников госбезопасности). Единственной оговоркой было непринятие российского или иного (скажем, белорусского) гражданства. Когда в ходе следствия выяснилось, что Моисеенко все-таки получил еще и российское гражданство, из литовского его «выгнали», а самого его обвинили в сокрытии получения российского гражданства. Тем не менее он продолжал спокойно жить в Шауляе.
Обвинение в его адрес строится на показаниях Сергея Пущина, литовского гражданина, также жителя Шауляя, работавшего на базе ВВС Литвы Зокняй, которая используется как главный аэродром базирования ВВС НАТО в Прибалтике. Оттуда совершаются все полеты натовских ВВС в регионе, включая патрулирование воздушного пространства, поскольку собственных ВВС Литва, Латвия и Эстония не имеют. Литовская прокуратура утверждает, что Моисеенко завербовал Пущина и получал от него сведения с базы Зокняй о вооруженных силах Литвы и о Миссии воздушной полиции НАТО (так официально называется патрулирование прибалтийского воздушного пространства самолетами более продвинутых стран НАТО на основе ротации), о полетах военных самолетов, военной подготовке, местах дислокации и операциях в Афганистане.
Российской разведке, по литовской версии событий, были переданы копии документов Министерства обороны Литвы и копии личных дел некоторых сотрудников авиационной базы. Согласно материалам дела, Моисеенко платил от 500 до 1000 евро за информацию, собранную и переданную ему Пущиным, а встречи в Литве проходили с соблюдением строгой конспирации в гараже Моисеенко. Не совсем понятно, какая «строгая конспирация» может быть в личном гараже фигуранта – еще бы у себя на кухне встречался с агентурой. В конце концов, Моисеенко увлекался охотой, можно и в лесу встречаться.
Моисеенко получил 12 с половиной лет тюрьмы за шпионаж и все остальное, но ранее не фигурировал в списках на обмен. Возможно, причина была в том, что он считался литовским гражданином (гражданства Литвы он был лишен в ходе судебного процесса), но все равно это не устраивало Москву.
Кроме того, в Литве в заключении и в стадии судебного процесса находятся российские граждане, обвиняемые в преступлениях, не связанных со шпионской деятельностью, но в вызволении которых Россия должна быть заинтересована.
Речь может идти о сотрудниках бывшего вильнюсского ОМОНа времен распада СССР и нескольких бывших советских военнослужащих того же периода, обвиняемых в участии в событиях января 1991 года в Вильнюсе и окрестностях. Сюда же можно добавить «ветеранские дела», когда глубоких стариков, бывших сотрудников правоохранительных органов СССР обвиняют в «геноциде литовского народа» в период борьбы с «лесными братьями» с 1944 по 1955 год. В Литве сейчас нет механизма для прекращения таких дел или возможной репатриации их фигурантов в Россию или третьи страны. Это серьезная проблема, но сейчас Вильнюс готов идти на уступки только в «шпионских» делах. Дела сталинского периода и о событиях 1991 года для Литвы – нечто сакральное, связанное со строительством государственной мифологии.
Общая позиция Литвы по отношению к России остается крайне негативной. Мало кому приходит в голову проводить в своем посольстве в Москве «дебаты» с участием «российских экспертов» о ситуации внутри России.
Посмотрели бы мы, что случилось бы, если бы российское посольство в Вильнюсе созвало представителей литовских оппозиционных кругов на дебаты «Как нам обустроить Литву». А они такое себе на днях позволили – и ничего им за это не было.
Однако любой обмен такого рода можно только приветствовать. Он может стать небольшой ступенькой к нормализации отношений хотя бы на уровне риторики и взаимного восприятия. Содержание в заключении штатных сотрудников иностранных разведок или аффилированных с ними лиц сам по себе шпионаж против России как явление не остановит. Он вечен. Эти люди просто выполняют свою работу, в отличие от их российской агентуры – ей никакой пощады. Обмен же зафиксированными сотрудниками разведок – нормальная практика.
В литовском же случае требуется в обязательном порядке продолжать работу по освобождению других категорий лиц, если уж литовская сторона в кои веки стала проявлять заинтересованность в улучшении отношений с Россией. Понятно, что ждать от Вильнюса перемен в формировании государственной мифологии не приходится, но по крайней мере сейчас есть о чем разговаривать.

За это время у него действительно появились хорошие знакомые, среди которых были и сотрудники спецслужб. Причем электронный носитель, после передачи которого господин Уилан и был задержан оперативниками ФСБ в номере гостиницы «Метрополь», по данным “Ъ”, был передан американцу действующим сотрудником, с которым он был знаком несколько лет. Собеседники “Ъ” при этом категорически отвергают данные о том, что арестованный американец не знал, что находилось на флешке: «он сам в разговоре, который состоялся между ними накануне, четко описал сведения, которые ему необходимы». По данным “Ъ”, на флешке находился список личного состава одного из подразделения ФСБ.
По данным американских СМИ, господин Уилан за 14 лет военной службы дослужился до звания сержанта. Занимался он в основном административной работой в штабе, в частности, оформлением различных приказов и наградных документов.
Однако вскоре после первого приезда в Россию господин Уилан был со скандалом уволен из корпуса морской пехоты — его обвинили в попытке хищения $10 тыс. у правительства США с помощью махинаций со своей страховкой. По данным американских СМИ, господин Уилан использовал чужой номер социального страхования для входа в систему онлайн-обучения, что давало возможность выставлять оценки при прохождении экзаменов и могло обеспечить морпеху продвижение по службе. Однако специальный военный трибунал, признав его невиновным по этому пункту, наказал американца лишь за дисциплинарные проступки. В частности, за то, что морпех трижды уезжал из своей части, не ставя в известность ее командование.
Несмотря на то что Пол Уилан был понижен в звании до рядового и уволен «за недостойное поведение», он вскоре легко устроился на работу в службу безопасности крупной коммерческой компании. Нашлось объяснение и наличию у обвиняемого гражданства сразу нескольких стран — США, Канады, Великобритании и Ирландии. Оказывается, бывший морпех поспорил с сестрой о том, кто из них сможет получить больше паспортов.
Российский адвокат американца Владимир Жеребенков от комментариев, связанных с делом, отказался, сославшись на данную следствию подписку. По его словам, трибунал действительно признал господина Уилана виновным, однако затем вышестоящий суд отменил это решение, сняв все обвинения. По словам господина Жеребенкова, в ином случае его клиент никогда бы не нашел свою работу в крупной компании, в штате которой состоял до своего ареста в Москве.
Как ранее уже сообщал “Ъ”, Пол Уилан был задержан 28 декабря 2018 года, затем ему было предъявлено обвинение в шпионаже (ст. 276 УК), а Лефортовский райсуд по ходатайству ФСБ отправил американца в СИЗО.

«По недавно всплывшей информации, наш клиент Фруде Берг уверен, что человек, с которым он встречался в Осло и который уговорил его съездить в Москву, что и привело к задержанию и обвинениям в шпионаже, был сотрудником норвежской разведки, - рассказывал российский адвокат Берга Илья Новиков, - Берг свою вину отрицает. Он имел смутное представление о том, во что оказался втянут. Он - семейный человек и пенсионер, у него пятеро внуков. Знай он, что ему будет грозить 20 лет тюрьмы, он бы никогда в это дело не ввязался».
«Давая Бергу поручение, в разведке позаботились, чтобы сам он знал о нем как можно меньше. Берг мало что знал о пакете, который ему предстояло передать. И уж точно не представлял себе ни всей полноты картины, ни ее серьезности. Мы считаем, что в его интересах подчеркнуть это обстоятельство», - такую позицию высказывал Брюньюльф Риснес.
Общаясь с журналистами во время заседания о продлении срока содержания под стражей, Фруде Берг однажды бросил: «Я чувствую, что меня использовали. Аж злость берет».
Теперь выясняется, что человек, «который уговорил Берга съездить в Москву», была женщина. Большой привет всем, кто говорил о его семейной жизни, и персонально жене Фруде Берга, поддерживавшей версию о его наивности. Хотя ее как раз можно только поддержать и похвалить, поскольку она последовательно обвиняла Норвежскую разведывательную службу в использовании ее мужа «втемную». Более того - в Норвегии еще в начале судебного процесса над ним в Москве указывали, что «вернувшийся Фруде Берг сыграет на руку Москве», поскольку будет напрямую обвинять норвежские спецслужбы в использовании его «втемную». Так писала Aftonposten, предполагая, что после откровений Берга последуют отставки в Осло. Мы за этим проследим.
62-летний Фроде Берг действительно два десятка лет работал на пограничном КПП Стурскуг.

С российской стороны МАПП «Борисоглебск» - единственный постоянный автомобильный пункт пропуска на норвежско-российской границе. За время службы Берг обзавелся большим количеством знакомств в России, и, уволившись со службы в 2014 году, продолжал проявлять большой интерес к событиям в РФ и на всем постсоветском пространстве. Берг занимался культурными проектами, связанными с Россией, помогал организовать крупный приграничный арт-фестиваль «Баренц Спектакль», вошел в правление кураторского агентства «Pikene pa Broen» («Девушки на мосту»), которое организует международные художественные проекты.
Берг производил впечатление классического скандинавского пенсионера, увлеченного культурными проектами, в котором участвуют российские девушки. Таких пенсионеров несть числа, а девушки в основном оказываются украинского происхождения и не очень развитой социальной ответственности. При этом арт-директоры проекта «Девушки на мосту» с российской стороны в интервью российской либеральной прессе утверждали, что он был «уникальным и незаменимым экспертом», потому что «мог рассказать художникам, что значит жить и работать на пограничной линии, он был мостом между Россией и Норвегией, потому что, вне зависимости от политического режима, работал в том пространстве, где всегда нужен диалог, и его отношение к России не зависело от окраски межгосударственных отношений». Это можно было бы только приветствовать, если на секунду забыть о специфике ситуации на российско-норвежской границе и вообще об отношениях местных пенсионеров с девушками.
Официальная версия настаивает на том, что Фруде Берг был чистой воды «мулом» - этот термин подразумевает, что он перевозил деньги в шпионских целях, не зная об этих целях. Забудем о том, что по другой версии, он все-таки мог знать, что делает, но делал это в силу сложившихся у него личных обстоятельств (женщина в Осло, российские «девушки на мосту» и все такое). Таких персонажей довольно много, но практически всегда они знают, что делают, хотя делают вид, что не знают. Сейчас под эту категорию подпадает американец Уилан, которому на днях было продлено пребывание в СИЗО. Он был взят «на кармане», когда получил флэшку от российского контрагента в номере гостиницы. Американская сторона регулярно публикует от имени новой девушки – пресс-секретаря посольства гневные твитты с требованием освободить Уилана. Но человек был взят с поличным. Как и Фруде Берг.
Однако даже само наличие «мулов» (то есть людей, которые по своей наивности полагают, что, когда их просят «передать посылочку в Москву», не понимают, что это значит) можно подвергнуть сомнению. У людей со специальным жизненным опытом (как, например, у норвежского пограничника с двадцатилетним стажем) вырабатывается особый инстинкт подозрительности, заставляющий, например, даже не брать в руки рекламные флаеры. Вот тебе дает кто-то на улице флаер, а потом ты получаешь фотографию, что тебе сотрудник иностранного посольства пакет в протянутые руки передает. А тут тебя просят взять пакет и привести его за границу. А там отдать только в руки человеку, который вместо «здрасте» произнесет что-то вроде «у меня продается славянский шкаф». Это ж какая степень наивности должна быть у 60-летнего человека?
Разумнее предполагать, что эти люди знают, что они делают, но сила обстоятельств складывается не в их пользу.
Классический пример: Гревилл Винн, мелкий британский предприниматель, работавший во время Второй Мировой на британскую разведку, а в период холодной войны ставший главным связным Пеньковского. Винн был арестован в Будапеште, получил 8 лет тюрьмы, отсидел 11 месяцев и был обменян на «мосту шпионов» на советского разведчика Конона Молодого, он же Гордон Лонсдейл. Винну было некуда деваться, хотя на суде в Москве он очень изобретательно доказывал, что он был только гонцом, который не ведал, что творит. Но Пеньковский, спасая жизнь, излагал все точно, и Винн был осужден.
Использование людей «втемную» не только опасно для разведки, но в некоторых странах просто запрещено. В первую очередь, речь идет о безопасности агентуры: непрофессионал опасен. Мало ли что там с ним случиться, технологии безопасности он не знает, приемам ухода от слежки не обучен. Это слишком большой риск.
Теперь история с обвинениями Фруде Бергом норвежской разведки, видимо, будет принимать характер внутринорвежского скандала. Там такое любят. Но вряд ли мы должны полагать, что Фруде Берг, как и остальные так называемые «мулы», невинны по определению. Каждый раз, когда блондинка просит тебя передать конвертик в Москву, думай о Сибири или о республике Коми. Там холодней, чем в Тромсё.

ЦРУ имело свою агентуру в политических кругах и органах правительства Советского Союза
– В своей книге «Анатомия предательства: Суперкрот ЦРУ в КГБ» вы пишете, что Калугин мог быть причастен к совершению убийства. Что это за история?
– В 1959 году во время стоянки в польском порту Гдыня совершил побег командир советского эсминца капитан 3 ранга Николай Артамонов. Поехал на катере вроде как на рыбалку, а на самом деле рванул в Швецию, где пришёл к американцам и заявил о своём желании работать на них. Артамонов, надо полагать, рассказал им многое о советском Военно-морском флоте, потому что ему не только поменяли имя, но и дали американское гражданство и вывезли в США, где он стал работать на военную разведку. У нас предателя заочно приговорили к расстрелу. Был инициирован его розыск, и в 1965 году Артамонова нашли. После чего было принято решение его перевербовать, чтобы использовать в разведывательной игре. Операция прошла успешно, Артамонов получил оперативный псевдоним Ларк. Какое-то время он передавал ценную информацию, а затем начал поставлять сомнительные сведения. Возникло подозрение, что Артамонов на самом деле ведёт двойную игру, в связи с чем его было решено вывезти в СССР.
В 1975 году Артамонова захватывают в Вене сотрудники нашей резидентуры, чтобы затем через Чехословакию вывезти его в Союз. Для этого его усыпили. На границе с Чехословакией «курьеров» ожидала группа, которую возглавлял Калугин. И, как вспоминали очевидцы, именно он вторично набрасывает Артамонову на лицо салфетку с хлороформом и тот в себя уже не приходит. После чего запрещает врачу осматривать его. В результате Артамонов умирает.
Спрашивается: зачем было вторично усыплять Артамонова? По моей версии, Калугин увидел, что Артамонов скоро окажется на территории Чехословакии, а его новые хозяева не могли допустить, чтобы ценный двойной агент попал в КГБ. Потому поступил приказ его убить. Для этого и понадобилась вторая салфетка, в которой вполне мог быть не хлороформ, а яд.




Перебежчик-фантазёр парализовал работу ЦРУ
– Сам Калугин в своей книге писал, что Артамонов умер из-за случайного стечения обстоятельств – дескать, произошла передозировка анестетика. При этом утверждает, что КГБ якобы специально разыскивал предателей и перебежчиков, чтобы затем убить их. В частности, пишет о сотруднике управления контр­разведки КГБ Юрии Носенко, сбежавшем в 1964 году к американцам. По некоторым данным, Носенко выдал ЦРУ порядка 400 советских агентов, в связи с чем и было решено его убить. Так же как и дезертировавшего разведчика Анатолия Голицына.
– Я и сам предполагал, если говорить честно, что и по отношению к Носенко и Голицыну поступит команда их убрать, после чего мы проведём по ним спецмероприятие. Но такая команда из центра не пришла. Хотя я докладывал о Носенко и Голицыне начальнику Управления «К» Григорию Фёдоровичу Григоренко и начальнику Управления «С» нелегальной разведки Вадиму Алексеевичу Кирпиченко. Они заявили мне, что КГБ решил лишь ограничиться только наблюдением за ними, а в их физическом устранении нет особой необходимости. И хотя Калугин утверждал обратное, но это неправда!
– Кстати, звучали версии, что уход Голицына к американцам мог быть, что называется, подставой КГБ. Это возможно?
– Нет, это совершенная чушь, учитывая, сколько ценной информации выдал Голицын. Правда, я понимаю, откуда могла взяться такая версия. Дело в том, что работа Голицына на американские спецслужбы обернулась против Центрального разведывательного управления США, результатом чего стал почти полный развал работы советского отдела ЦРУ. Но произошло это по одной причине: Голицын был настолько склонен к самолюбованию и, как говорится, любил набивать себе цену, что фантазировал, не зная меры. Рассказал в том числе, что Кеннеди убило КГБ. Даже обвинил британского премьер-министра в работе на Советский Союз! И все эти его байки американцам приходилось проверять.
– Но разве КГБ не проводило настоящих «подстав», внедряя своих двойных агентов?
– Думаю, что прямо на такой вопрос никто не ответит. Потому как о подобных операциях в спецслужбах знает всегда очень и очень узкий круг людей из руководства разведки.
– Стало быть, всё же правы те, кто называет блестящей операцией КГБ историю полковника КГБ Виталия Юрченко, который в 1988 году в Риме ушёл к американцам, а затем так же неожиданно сбежал от них в советское посольство и вернулся в СССР. Таким образом своими признаниями он смог вбросить ЦРУ дезинформацию.
– Я не могу прокомментировать эту историю. Единственное, что могу сказать, это то, что я полностью согласен с ныне покойным председателем КГБ СССР Владимиром Александровичем Крючковым, который говорил, что с дела Юрченко пока не пришло время снять гриф «совершенно секретно». А может быть, это время не придёт вообще никогда.

Вскрыть замки
«Феномен разведки кроется в том, – рассказывал один из ветеранов КГБ, – что для неё всё интересно. Любой незначительный факт, любая встреча, любой человек. Кажется, вроде мелочь, а никогда не знаешь, как он однажды может выстрелить».
Роберт Ли Джонсон был из тех, кого в спецслужбах называют инициативниками. В феврале 1953 года, проходя службу в Берлине, он сам пришёл в советскую комендатуру и попросил политического убежища в СССР. Беседовавшему с ним офицеру – естественно, из контрразведки – Джонсон заявил, что больше не хочет иметь ничего общего со страной, которая его не ценит. Ради службы в американской армии он даже бросил школу, но прошло уже столько лет, а ему по-прежнему отказывают в повышении. Теперь ему уже 31, и дальше ждать он не может, так что к черту Дядю Сэма! Начать новую жизнь вместе с ним готова и его подружка Ядвига Пайпек. Ну что, примет их Советский Союз?

Так прошло шесть лет. В 1959 году парижская резидентура КГБ наткнулась в окрестностях Парижа на загадочное здание, тщательно охраняемое американскими солдатами. Путём осторожного наблюдения удалось установить: раз в неделю из аэропорта Орли в это здание приезжают вооружённые курьеры с объёмными сумками. Затем они развозят их по американским военным базам, расположенным на территории Франции и соседних государств. Привлечённые резидентуры в Италии и Германии через своих агентов установили, что все секретные документы действительно поступают из США на военные базы через Париж. Таким образом становилось понятно – во французской столице действует диспетчерский центр связи американской армии.
Фактически советская разведка столкнулась с сейфом, набитым военными тайнами главного противника. Но как к ним проникнуть? Здание даже по форме напоминало сейф – внутрь вела единственная бронированная дверь, так что никто посторонний не прошёл бы через пост охраны. Оставался лишь один вариант – «приземлить» в центре связи своего агента.
Тут в КГБ и вспомнили про Джонсона. К тому времени он уже успел доказать свою полезность: вернувшись в США, поступил в охрану ракетной базы в Техасе и однажды смог выкрасть образец топлива. Его и решено было использовать в качестве «ключа» к главным секретам НАТО. Для начала Джонсона попросили перевестись во Францию. Коман­дование удовлетворило рапорт опытного сержанта, отослав его на военную базу в Орлеане.
В декабре 1959 года сотрудник парижской резидентуры Виталий Уржумов, работавший в посольстве под видом атташе, встретился с Джонсоном, обрисовав задачу – найти способ попасть в центр связи.
Шпион был прав – армейское командование и правда недооценило его способности, задание Джонсон выполнил так, что не подточил бы нос и комар. Для начала сержант стал регулярно сетовать в курилке: мол, жена Ядвига страдает от психического расстройства и лежит в парижской клинике, а мотаться из Орлеана в столицу тяжело. В конце концов кто-то из сослуживцев проговорился о существовании секретного центра и имеющейся там вакансии. Сперва его взяли в охрану внешнего периметра, а спустя год, приглядевшись к рвению, перевели внутрь. Вскоре Джонсон передал: всё так и есть, он лично видел хранилище, в нём лежат сотни секретных пакетов. Но взять их нельзя – в хранилище ведёт стальная дверь с двумя шифрозамками, а внутри стоит сейф, ключ от которого постоянно носит дежурный офицер. Он лично выдаёт пакеты клеркам, те их сортируют и помещают в курьерские сумки.





Операция продолжается
Однако в резидентуре стояли на своём: доступ к секретам должен быть найден. И тогда Джонсон сделал практически невозможное. Для начала он разыграл прежнюю роль заботливого мужа, которому не хватает жалованья для лечения страдающей супруги. В итоге сослуживцы, предпочитавшие сидению в бункере флирт с парижскими барышнями, сами предложили сержанту за деньги подменять их на дежурстве – так шпион получил возможность чаще находиться рядом с сейфом.
В один из дней дежурный офицер забыл новый код одного из шифрозамков, отчего ему пришлось звонить и уточнять. Так Джонсон, находившийся рядом, узнал комбинацию. Позже вообще выяснилось, что запасной ключ от сейфа хранится в тумбочке, – в итоге пала ещё одна крепость. Однако оставался ещё один шифрозамок, но шло время, а подобраться к нему всё не удавалось. Тогда в КГБ пошли ва-банк. Из Москвы в парижскую резидентуру прислали секретную разработку – портативный рентгеновский аппарат. Джонсон смог пронести его в хранилище и просветить замок, узнав комбинацию.
Наступал самый ответственный момент операции – вскрытие сейфа. 30 ноября 1962 года, оставшись в одиночестве, Джонсон успешно отомкнул все три замка. Однако пакеты так и остались нетронутыми – в Москве категорически запретили красть хотя бы один, дабы американцы не всполошились. Вскоре в советское посольство в Париже из СССР приехала «культурная делегация». В действительности это были сотрудники КГБ, специализирующиеся на тайном вскрытии писем. По плану Джонсону предстояло открыть сейф, изъять пакеты, вынести их за территорию центра и передать сотруднику резидентуры. Тот, в свою очередь, должен был быстро отвезти груз в посольство, где у прибывших спецов имелся час на вскрытие конвертов, пересъёмку документов и восстановление печатей. А затем гнать обратно, чтобы Джонсон успел положить пакеты на прежнее место. В таких условиях любая случайность – затор на дороге, авария, появление полиции – грозила срывом всей операции, дипломатическим скандалом и арестом Джонсона.
Первая удачная «ходка», как и намечалось, произошла в ночь с 14 на 15 декабря 1962 года. Вторая – ровно через неделю. Во время третьей встречи разведчик Феликс Иванов, действовавший в Париже под легендой сотрудника ЮНЕСКО, передал Джонсону: решением советских властей в знак признания заслуг ему присвоено звание майора. Заодно к чину прилагался солидный гонорар в долларах.Вплоть до конца апреля 1963 года Джонсон дважды в месяц оставался на ночное дежурство и каждый раз открывал сейф. А после накатанный план начал сбоить. Судя по всему, сказалось гигантское нервное напряжение, сопровождавшее каждый этап операции. Сперва Джонсон забыл подать сигнал о том, что пакеты благополучно вернулись на место. Предполагая, что сержанта поймали с поличным, в резидентуре готовились к худшему. Опасались не только скандала и высылки, сколько того, что теперь американцы поменяют свои военные планы, а значит, вся работа пойдёт насмарку. Однако выяснилось, что всё в порядке.
Но 26 мая агент допустил промах, который едва не стал роковым. Когда Феликс Иванов прибыл, чтобы вернуть Джонсону пакеты, того на месте не оказалось. Время шло, в четыре часа утра Джонсона должен был сменить другой охранник. На свой страх и риск Иванов подъехал к стоянке у центра связи и положил сумку в машину сержанта.
Наутро Джонсон подал сигнал, что операция прошла успешно – пакеты на месте. На встречу же он не пришёл, потому что заснул.

Нож в груди
В результате в Москве решили, что дальше продолжать игру опасно – слишком большие ставки на кону. «Имея опыт тайного проникновения в этот объект и располагая секретами открытия замков, резидентура стала планировать замену Джонсона на подобранного к этому времени «дублёра», – писал генерал Павлов. – Однако об этом я уже не могу ничего «вспомнить», так как такая возможность остаётся тайной и для американцев, считающих, что доступ советской внешней разведки к их хранилищу во Франции закончился с прекращением работы там Джонсона».
А что же сам Джонсон? Осенью 1963 года он получил долгожданное повышение и назначение в штаб американских войск во Франции. Затем в мае 1964 года его отозвали в курьерскую службу Пентагона. В КГБ планировали, что Джонсон отдохнёт, приведёт нервы в порядок, после чего в конце года с ним продолжит работу американская резидентура. Однако сбыться этим планам оказалось не суждено. В начале октября Джонсон снял со своего счёта деньги и исчез. Спустя месяц армия объявила его в розыск как дезертира. 25 ноября он неожиданно пришёл в полицейский участок города Рино и сдался властям. Вскоре газеты сообщили о задержании советского шпиона.
Что стало причиной провала? Считается, что сдала Джонсона его жена. Она действительно с молодости страдала от психического заболевания. Зная о том, кем на самом деле является её муж, она во время приступов во весь голос кричала о его сотрудничестве с советской разведкой. Во Франции это оставалось без последствий, а после возвращения в США соседи ясно понимали, о чём кричит Ядвига, – оттого Джонсон и решил бежать.
Хотя ветераны разведки относятся к этой версии со скепсисом, говоря, что рассказ об откровениях психически больной жены слишком похож на сказку. Дескать, таким образом американская контрразведка просто прикрыла настоящий источник. А на самом деле сдал Джонсона подполковник КГБ Юрий Носенко, в феврале 1964 года сбежавший к американцам. Знал Носенко много – считается, что после его побега КГБ был вынужден отозвать в СССР порядка 300 разведчиков. Возможно, в американской резидентуре предупредили своего агента об опасности, потому он и бежал. А потом то ли нервы сдали, то ли ещё что-то произошло, решил всё же сдаться.
30 июля Федеральный окружной суд Александрии приговорил Джонсона к 25 годам лишения свободы.
Нанесённый им ущерб в министерстве обороны США назвали поистине огромным. «Если бы случилась война, то последствия могли бы быть фатальными», – говорилось в заявлении ведомства. Вряд ли это можно было считать преувеличением – СССР получил подробные планы НАТО по обороне Западной Европы. В случае перехода холодной войны в «горячую» Советская армия могла нанести сокрушительный удар по войскам альянса.
К военному ущербу добавился и политический. В числе документов, выкраденных Джонсоном, оказался план, предусматривавший совершение ядерных взрывов на территории Западной Европы в случае наступления советских войск, – таким образом предполагалось сдержать их продвижение. КГБ передал эти документы европейским журналистам, после чего пресса взорвалась возмущением: американцы хотят принести своих союзников в жертву! Имидж США оказался изрядно подмочен.




В 1972 году в тюрьму Льюисбурга, где бывший сержант отбывал наказание, приехал молодой военный, назвавшийся Робертом Джонсоном-младшим. Как оказалось, много лет назад у Роберта и Ядвиги родился сын, которого отдали на воспитание в детский дом. Теперь он вырос, отслужил во Вьетнаме и приехал повидать отца. Войдя в комнату для свиданий, Джонсон с улыбкой приветливо раскинул руки. Не говоря ни слова, посетитель подошёл к нему и с размаху воткнул тому в грудь нож.
Джонсон скончался на месте. О причинах своего поступка его сын лишь коротко сказал во время суда: «Это было личное».

P.S. Успешный опыт вербовки американских военнослужащих, находящихся в скромных чинах, но имеющих доступ к военным секретам, советская разведка использовала и позже. Весной 1993 года стало известно о задержании агентами ФБР сержанта Джеффа Грегори, служившего на военной базе Форт-Ричардсон в штате Аляска. Как сообщали в ФБР, Грегори был завербован в середине 80-х годов, проходя службу в Германии, где в его обязанности входило обслуживание мобильного командного пункта командира дивизии. Благодаря этому он имел доступ к секретам, которые передавал советской разведке, а однажды даже вынес 10 килограммов документации. При этом подчёркивалось, что вербовку агентов из числа сержантского состава армии США можно считать излюбленным методом КГБ.