Спецслужбы

Эвакуация архива Штази
В ЦРУ тогда еще не знали, что сменивший Маркуса Вольфа на посту начальника разведки ГДР Вернер Гроссман еще летом 1989 года распорядился передать снятую пленку с совершенно секретной картотекой Штази представителю КГБ Александру ­Принципалову. Микрофильмированная картотека содержала около 2000 имен действовавших на то время агентов спецслужб ГДР. Там же были 77 тыс. оперативных отчетов зарубежной разведки и установочные данные на 317 тыс. человек из ГДР, ФРГ и других стран. Личные дела на агентуру Штази, как самое ценное, вывозили в опечатанном виде под расписку вооруженных курьеров из числа действующих офицеров разведки. Под охраной автоматчиков спецназа МГБ ГДР они доставляли материалы на аэродром к самолету КГБ, отправлявшемуся в Москву. Остаток бумаг о загран­операциях сожгли огнеметами на одном из советских полигонов в Восточной Германии. В комплексе зданий МГБ ГДР на Норманненштрассе в берлинском районе Лихтенберг остались папки с доносами осведомителей, с делами на диссидентов и материалы слухового контроля иностранцев и граждан ГДР.

Охота на полковника Штази продолжается
ЧЕРЕЗ пару недель представитель ЦРУ вновь попросил о встрече. Рогалла согласился. Пригласил цээрушника к себе домой. Сумма наличными в этот раз была увеличена. Обещали дом в Калифорнии. Не подействовало. Неожиданно Рогалла громко произнес: «Господин генерал, прошу вас». Из-за перегородки вышел седой человек в изысканном костюме. Это был сам Вернер Гроссман.
Гроссман прочел цээрушнику назидательную лекцию с тевтонским спокойствием: «Мы знаем, чем занимается ЦРУ в этой стране. Вы пытаетесь соблазнить наших отставных офицеров высокими окладами. Это не по-джентльменски. Если вы не остановитесь, мы обратимся в полицию. Если и после этого вы будете продолжать, мы передадим материалы в прессу».
Цээрушник был поражен. Год назад генерал отдал бы приказ убить его, а сегодня грозит газетными репортерами. Придя в себя, попрощался.
Разочарованный директор ЦРУ распорядился заменить весь состав резидентуры ЦРУ в Берлине. Кураторство проблемы было передано европейскому отделу оперативного департамента.

Постскриптум
 НЕ ВСЕ сотрудники Штази оказались верными идеалам коммунистической спецслужбы. Многие пошли иным путем. Об этом свидетельствуют начавшиеся в ФРГ осенью 1990 года многочисленные аресты. Агентами разведки ГДР оказалось поражено все правительство, политические партии, СМИ, БНД (разведка), БФФ (контрразведка) и МАД (военная разведка) ФРГ.

Кстати
План захвата секретов Штази
 В АПРЕЛЕ 1990 г. в ЦРУ было принято решение сделать зондирующий подход от имени руководства ЦРУ к резиденту Штази в Риме или Лиссабоне. Попробовали, но понимания не встретили. Опоздали. Штази приказала своим резидентам возвратиться домой.

Всё — для России, все — в раз­вед­ку
18 фев­ра­ля 1855 года скон­чал­ся им­пе­ра­тор Ни­ко­лай I. В пред­смерт­ном об­ра­ще­нии к своему сыну Алек­сан­дру он сказал: «Сдаю тебе мою ко­ман­ду, к со­жа­ле­нию, не в таком по­ряд­ке, как желал, остав­ляю тебе много трудов и забот». На плечи нового им­пе­ра­то­ра Алек­сандра II легла тя­же­лей­шая задача по вос­ста­нов­ле­нию эко­но­ми­ки страны и укреп­ле­нию ее во­ен­ной мощи. И уже 10 июня 1856 года в утвер­жден­ной Алек­сан­дром II первой ин­струк­ции о работе во­ен­ных аген­тов были по­став­ле­ны новые задачи во­ен­ной раз­вед­ке. В част­но­сти, ука­зы­ва­лось, о каких «пред­ме­тах» агент должен стре­мить­ся по­лу­чить «наи­воз­мож­но точные и по­ло­жи­тель­ные све­де­ния»: «…5. Об опытах пра­ви­тель­ства над изоб­ре­те­ни­я­ми и усо­вер­шен­ство­ва­ни­я­ми оружия и других во­ен­ных по­треб­но­стей, име­ю­щих вли­я­ние на во­ен­ное ис­кус­ство» (в то время, как и в по­сле­ду­ю­щие годы, глав­ным сти­му­лом раз­ви­тия про­мыш­лен­но­сти, тех­но­ло­гий, тех­ни­ки и науки были армия и флот, по­это­му данная задача ка­са­лась в целом про­мыш­лен­но­сти). Для ре­ше­ния по­став­лен­ных задачи также были пред­при­ня­ты меры по зна­чи­тель­но­му уве­ли­че­нию числа во­ен­ных аген­тов.
В 1863 году в России со­зда­ют­ся первые цен­тра­ли­зо­ван­ные органы во­ен­ной раз­вед­ки, она вы­де­ля­ет­ся в особый вид де­я­тель­но­сти, и Ми­ни­стер­ство ино­стран­ных дел пе­ре­ста­ло быть ос­нов­ным ор­га­ни­за­то­ром сбора раз­ве­д­ин­фор­ма­ции во­ен­но­го ха­рак­те­ра за гра­ни­цей, но МИД про­дол­жил ак­тив­но ис­поль­зо­вать «по­ли­ти­че­ские сно­ше­ния» с ино­стран­ны­ми го­су­дар­ства­ми для до­бы­ва­ния сек­рет­ной ин­фор­ма­ции. Всем рос­сий­ским по­соль­ствам при ев­ро­пей­ских дворах было пред­пи­са­но в обя­за­тель­ном по­ряд­ке об­ра­щать особое вни­ма­ние на все по­явив­ши­е­ся в стра­нах их пре­бы­ва­ния изоб­ре­те­ния, от­кры­тия и усо­вер­шен­ство­ва­ния «как по части во­ен­ной, так и вообще по части ма­ну­фак­тур и про­мыш­лен­но­сти» и немед­лен­но «до­став­лять об оных по­дроб­ные све­де­ния».
При­ме­ча­тель­но, что эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­кой за­ни­ма­лись из­вест­ные всему миру рос­сий­ские пи­са­те­ли и ученые. Мало кому из­вест­но, что глав­ной при­чи­ной дли­тель­но­го пре­бы­ва­ния во Фран­ции Ивана Тур­ге­не­ва была не любовь к Полине Виардо (эта связь яв­ля­лась хо­ро­шей ле­ген­дой), а служба своей стране в ка­че­стве ре­зи­ден­та рос­сий­ской раз­вед­ки во Фран­ции. И до сих пор оста­ют­ся ак­ту­аль­ны­ми слова Тур­ге­не­ва о том, что без каж­до­го из нас Родина может про­жить, но любой из нас без Родины про­жить не может. Ко­неч­но, это не от­но­сит­ся к ка­лу­ги­ным - гор­ди­ен­ко - но­сен­ко и по­доб­ным им пре­да­те­лям, для ко­то­рых Родина — пустое по­ня­тие.
На­пом­нить бы им, что даже ве­ли­чай­ший рус­ский ученый Д. И. Мен­де­ле­ев в ходе своей по­езд­ки в США в июне 1876 года на празд­но­ва­ние 100-лет­не­го юбилея при­ня­тия Де­кла­ра­ции неза­ви­си­мо­сти США вы­пол­нял важные раз­вед­за­да­ния. Дело в том, что в России в это время очень ак­ту­аль­ной про­бле­мой было уде­шев­ле­ние про­цес­са добычи нефти, по­сколь­ку рос­сий­ские неф­те­до­бы­ва­ю­щие ком­па­нии не вы­дер­жи­ва­ли кон­ку­рен­ции с по­став­щи­ка­ми аме­ри­кан­ской де­ше­вой нефти. В связи с этим перед Мен­де­ле­е­вым была по­став­ле­на задача вы­яс­нить, за счет чего неф­тя­ные ком­па­нии США смогли резко сни­зить се­бе­сто­и­мость неф­те­до­бы­чи. И наш ученый с блес­ком спра­вил­ся: смог добыть необ­хо­ди­мую ин­фор­ма­цию и пред­ста­вил свои ре­ко­мен­да­ции по уде­шев­ле­нию добычи нефти в России. Другой раз­вед­за­да­чей, ко­то­рую пред­сто­я­ло вы­пол­нить Мен­де­ле­е­ву, было по­лу­че­ние тех­но­ло­гии про­из­вод­ства без­дым­но­го пороха. И здесь он также до­бил­ся бле­стя­щих ре­зуль­та­тов: не только смог по­лу­чить сек­рет­ные фор­му­лы, но и раз­ра­бо­тал на их основе более эф­фек­тив­ный порох.
Работа эко­но­ми­че­ской раз­вед­ки вно­си­ла се­рьез­ный вклад в раз­ви­тие рос­сий­ской эко­но­ми­ки в XVIII–XIX веках. За период 1765–1896 годов число фабрик вы­рос­ло в 146,5 раза, про­из­во­ди­тель­ность труда — в 549 раз. В ре­зуль­та­те к концу XIX века Рос­сий­ская им­пе­рия за­ни­ма­ла первое место в мире по раз­ме­ру го­су­дар­ствен­но­го бюд­же­та, что поз­во­ля­ло фи­нан­си­ро­вать на до­ста­точ­ном уровне армию и флот, об­ра­зо­ва­ние и науку, стро­ить же­лез­ные дороги.
На рубеже XIX–XX веков в России все более ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние по­лу­чи­ло ве­де­ние раз­вед­де­я­тель­но­сти от­дель­ны­ми ми­ни­стер­ства­ми и ве­дом­ства­ми. В част­но­сти, ак­тив­но ра­бо­та­ло на раз­ве­ды­ва­тель­ной ниве Ми­ни­стер­ство фи­нан­сов, ко­то­рое имело в Париже своего пред­ста­ви­те­ля А. Раф­фо­ло­ви­ча — круп­но­го бан­ков­ско­го во­ро­ти­лу. Он, ис­поль­зуя свои связи во фран­цуз­ской прессе, до­би­вал­ся круп­ных кре­ди­тов для России на мак­си­маль­но вы­год­ных для нее усло­ви­ях. Хо­ро­шее рас­по­ло­же­ние фран­цуз­ской прессы об­хо­ди­лось рос­сий­ской казне в 200 тысяч зо­ло­тых фран­ков еже­ме­сяч­но, но при этом Рос­сий­ская им­пе­рия по­лу­ча­ла мил­ли­о­ны. Таким об­ра­зом, раз­вед­ка спо­соб­ство­ва­ла более быст­ро­му росту эко­но­ми­ки страны за счет со­зда­ния при­вле­ка­тель­но­го ин­ве­сти­ци­он­но­го кли­ма­та, а значит — и укреп­ле­нию ее эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти.
Однако в период между двумя ре­во­лю­ци­я­ми, ко­то­рый ха­рак­те­ри­зо­вал­ся небы­ва­лой кор­руп­ци­ей, про­даж­но­стью и ак­ти­ви­за­ци­ей враж­деб­ных для Рос­сий­ской им­пе­рии сил, на­ча­лось ослаб­ле­ние си­сте­мы обес­пе­че­ния эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти страны. В 1906 году на спе­ци­аль­ном со­ве­ща­нии, ор­га­ни­зо­ван­ном Ге­не­раль­ным штабом и по­свя­щен­ном «со­став­ле­нию про­грам­мы для во­ен­ных аген­тов», вы­яс­ни­лось, что эко­но­ми­че­ская и научно-тех­ни­че­ская раз­вед­ка ра­бо­та­ет крайне неэф­фек­тив­но. Пред­ста­ви­те­ли всех глав­ных управ­ле­ний Ге­не­раль­но­го штаба вы­ска­за­ли резко от­ри­ца­тель­ное мнение об эф­фек­тив­но­сти работы во­ен­ных раз­вед­чи­ков — ди­пло­ма­тов. Если Алек­сандр II и Алек­сандр III укреп­ля­ли и со­вер­шен­ство­ва­ли спец­служ­бы, по­ни­мая их место и роль в обес­пе­че­нии эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти Рос­сий­ской им­пе­рии, то Ни­ко­лай II в данной сфере не сделал ничего по­зи­тив­но­го.
Между тем, многие все же по­ни­ма­ли, на­сколь­ко велико зна­че­ние эко­но­ми­че­ской раз­вед­ки для раз­ви­тия страны, в связи с чем в начале 1917 года был по­став­лен вопрос об ор­га­ни­за­ции меж­ве­дом­ствен­но­го осо­бо­го цен­траль­но­го органа для сбора всех по­лу­ча­е­мых раз­лич­ны­ми ве­дом­ства­ми све­де­ний об эко­но­ми­че­ской жизни про­тив­ни­ков - Цен­траль­но­го бюро эко­но­ми­че­ской раз­вед­ки, или Бюро эко­но­ми­че­ской войны.  Однако этот орган так и не был создан. Более того, в первые недели своего прав­ле­ния Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство фак­ти­че­ски лик­ви­ди­ро­ва­ло раз­вед­ку и контр­раз­вед­ку, со­хра­ни­ло их только де-юре и сделав страну со­вер­шен­но бес­по­мощ­ной против под­рыв­ной работы ино­стран­ных спец­служб (чем и вос­поль­зо­вал­ся немец­кий Ге­не­раль­ный штаб). В итоге си­сте­ма эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти России, со­зда­ва­е­мая веками, рух­ну­ла.

Вос­став­шая из праха
Со­вет­ской власти в на­след­ство от Вре­мен­но­го пра­ви­тель­ства до­ста­лись пол­но­стью раз­ру­шен­ные си­сте­мы эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти России, как, впро­чем, и вся до­ве­ден­ная до кол­лап­са эко­но­ми­ка страны — нера­бо­та­ю­щие заводы, фаб­ри­ки, на­уч­ные ин­сти­ту­ты. Все при­ш­лось бук­валь­но со­зда­вать заново.
На про­тя­же­нии всех лет су­ще­ство­ва­ния СССР одним из важ­ней­ших на­прав­ле­ний раз­вед­де­я­тель­но­сти яв­ля­лась эко­но­ми­че­ская и научно-тех­ни­че­ская раз­вед­ка. 20 де­каб­ря 1920 года был создан Ино­стран­ный отдел (ИНО) ВЧК — первое са­мо­сто­я­тель­ное раз­ве­ды­ва­тель­ное под­раз­де­ле­ние, штат ко­то­ро­го со­ста­вил 70 че­ло­век. В со­от­вет­ствии с ин­струк­ци­ей ВЧК для ИНО при каждой ди­пло­ма­ти­че­ской и тор­го­вой миссии РСФСР со­зда­ва­лась ре­зи­ден­ту­ра. В 1921 году в ор­га­нах гос­бе­зо­пас­но­сти было ор­га­ни­зо­ва­но Эко­но­ми­че­ское управ­ле­ние, ко­то­рое функ­ци­о­ни­ро­ва­ло с неболь­ши­ми пе­ре­ры­ва­ми (фев­раль-июль 1941 года и т. д.) до 1960 года. Струк­ту­ра Эко­но­ми­че­ско­го управ­ле­ния из­ме­ня­лась в со­от­вет­ствии с раз­ви­ти­ем со­вет­ской эко­но­ми­ки. Так, в 1931 году были со­зда­ны под­раз­де­ле­ния по опе­ра­тив­но­му об­слу­жи­ва­нию ос­нов­ных от­рас­лей на­род­но­го хо­зяй­ства, прежде всего обо­рон­ных от­рас­лей про­мыш­лен­но­сти. В 1960–1970-е годы этими во­про­са­ми за­ни­ма­лись про­мыш­лен­ные отделы (от­де­ле­ния), ко­то­рые струк­тур­но вхо­ди­ли во 2-е службы (отделы), т. е. контр­раз­вед­ку, тер­ри­то­ри­аль­ных управ­ле­ний КГБ и ко­то­рые на­деж­но за­щи­ща­ли про­мыш­лен­ные и на­уч­ные сек­ре­ты страны. В 1983 году по ини­ци­а­ти­ве Ю. А. Ан­дро­по­ва, ко­то­рый пре­крас­но осо­зна­вал необ­хо­ди­мость обес­пе­че­ния эко­но­ми­че­ской без­опас­но­сти страны, было со­зда­но Шестое управ­ле­ние КГБ (и, со­от­вет­ствен­но, службы и отделы в тер­ри­то­ри­аль­ных ор­га­нах), ко­то­рое за­ни­ма­лось эко­но­ми­че­ской контр­раз­вед­кой.
В начале 1920-х годов эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­кой за­ни­ма­лись три раз­ве­дор­га­на: ИНО ГПУ, Раз­ве­ду­прав­ле­ние РККА и Отдел меж­ду­на­род­ных связей (ОМС) Ко­мин­тер­на. Кроме того, этим же за­ни­ма­лись мно­го­чис­лен­ные внеш­не­тор­го­вые ор­га­ни­за­ции, среди ко­то­рых наи­бо­лее из­вест­ны три: «Аркос» (работа по Англии), «Амторг» (США) и «Во­ст­ваг» (Гер­ма­ния). С мо­мен­та своего со­зда­ния в 1920 году и до лик­ви­да­ции в 1943 году ОМС Ко­мин­тер­на был ко­ор­ди­ни­ру­ю­щим ор­га­ном и свя­зу­ю­щим звеном между внеш­ней раз­вед­кой, Раз­ве­ду­прав­ле­ни­ем РККА и под­раз­де­ле­ни­я­ми Ко­мин­тер­на в раз­лич­ных стра­нах.
В се­ре­дине 1920-х годов ру­ко­вод­ство страны по­ста­ви­ло перед раз­вед­кой важ­ней­шую задачу - до­бы­ва­ние на Западе раз­но­об­раз­ных тех­ни­че­ских сек­ре­тов, жиз­нен­но необ­хо­ди­мых для мо­дер­ни­за­ции со­вет­ской эко­но­ми­ки. С этой целью 26 ок­тяб­ря 1925 года Ф. Э. Дзер­жин­ский пред­ло­жил ор­га­ни­зо­вать при ИНО особый орган по до­бы­ва­нию ин­фор­ма­ции о тех­ни­че­ских до­сти­же­ни­ях за гра­ни­цей (офи­ци­аль­но при­ня­то счи­тать эту дату днем рож­де­ния со­вет­ской научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки). Вскоре такое под­раз­де­ле­ние было со­зда­но, и уже со второй по­ло­ви­ны 1920-х годов по ка­на­лам научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки в центр начала по­сту­пать ин­фор­ма­ция об ис­пы­та­ни­ях новой авиа­ци­он­ной тех­ни­ки, ар­тил­ле­рий­ских систем, о ра­дио­ап­па­ра­ту­ре во­ен­но­го при­ме­не­ния, новых отрав­ля­ю­щих ве­ще­ствах, пе­ре­ра­бот­ке нефти и ис­поль­зо­ва­нии ее по­боч­ных про­дук­тов и т. п.

Фран­цуз­ские «раз­вед­ко­ры» на службе со­вет­ской раз­вед­ке
Стоит от­ме­тить, что на руку со­вет­ской раз­вед­ке играло то об­сто­я­тель­ство, что контр­раз­вед­ка Запада все­рьез не вос­при­ни­ма­ла Со­вет­скую Россию, спец­служ­бы ко­то­рой ис­пы­ты­ва­ли ка­та­стро­фи­че­ский кад­ро­вый, аген­тур­ный и фи­нан­со­вый голод. В этих усло­ви­ях со­вет­ская раз­вед­ка ис­поль­зо­ва­ла в раз­ве­ды­ва­тель­ной де­я­тель­но­сти не про­фес­си­о­наль­ных раз­вед­чи­ков, а ря­до­вых ино­стран­ных граж­дан — ком­му­ни­стов или просто сим­па­ти­зи­ру­ю­щих нашей стране, ко­то­рые в по­дав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев даже не по­до­зре­ва­ли, чьи по­ру­че­ния они вы­пол­ня­ют. Обос­но­ва­ние помощи с по­зи­ции про­ле­тар­ской со­ли­дар­но­сти или пар­тий­но­го долга делало такой способ раз­вед­ки до­ступ­ным, де­ше­вым и мас­со­вым. Это поз­во­ля­ло со­зда­вать огром­ные аген­тур­ные сети (100 и более че­ло­век), ра­бо­той ко­то­рых ру­ко­во­ди­ли функ­ци­о­не­ры мест­ных ор­га­нов ком­му­ни­сти­че­ской партии и от­рас­ле­вых проф­со­ю­зов.
Осо­бен­но­стью со­вет­ской эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки того пе­ри­о­да была ее мас­со­вость и, как пра­ви­ло, бес­ко­рыст­ность. Именно в это время были за­ло­же­ны истоки мо­гу­ще­ства оте­че­ствен­ной эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки в XX веке. Для ре­а­ли­за­ции этого со­вет­ской раз­вед­ке при­хо­ди­лось ак­тив­но ис­поль­зо­вать Ко­мин­терн, точнее, его спе­ци­аль­ную службу.
Осо­бен­ных успе­хов уда­лось до­бить­ся во Фран­ции, ко­то­рая после Первой ми­ро­вой войны пре­вра­ти­лась в наи­бо­лее мо­гу­ще­ствен­ную дер­жа­ву в Европе. Ее во­ен­ная про­мыш­лен­ность на­би­ра­ла силу, раз­ви­ва­лось са­мо­ле­то­стро­е­ние, по­яви­лись хи­ми­че­ское оружие и новые виды ар­тил­ле­рий­ско­го во­ору­же­ния, со ста­пе­лей схо­ди­ли новые во­ен­ные ко­раб­ли. По­это­му Фран­ция стала глав­ной целью со­вет­ской раз­вед­ки. Сна­ча­ла была со­зда­на аген­тур­ная сеть во фран­цуз­ской авиа­ци­он­ной про­мыш­лен­но­сти, ор­га­ни­за­то­ром и ру­ко­во­ди­те­лем ко­то­рой был Ж. Том­ма­зи, член ЦК Фран­цуз­ской ком­му­ни­сти­че­ской партии и один из ру­ко­во­ди­те­лей проф­со­ю­за ра­бо­чих авиа­ци­он­ной про­мыш­лен­но­сти, ко­то­рый был при­вле­чен к со­труд­ни­че­ству с со­вет­ской раз­вед­кой бла­го­да­ря пред­ста­ви­те­лю Ко­мин­тер­на во Фран­ции С. Ми­на­е­ву. В 1924 году на смену Том­ма­зи пришел Ж. Креме, член ЦК ФКП, а с 1926 года — член по­лит­бю­ро. Кроме того, он был одним из сек­ре­та­рей Союза ра­бо­чих ме­тал­лур­ги­че­ской про­мыш­лен­но­сти и сек­ре­та­рем проф­со­ю­за су­до­стро­и­те­лей. Креме зна­чи­тель­но рас­ши­рил аген­тур­ную сеть, ко­то­рая прак­ти­че­ски на­кры­ла всю Фран­цию: авиа­стро­и­тель­ные и по­ро­хо­вые заводы, авиа­ци­он­ные ис­сле­до­ва­тель­ские центры, ар­тил­ле­рий­ские парки, пред­при­я­тия по про­из­вод­ству танков, военно-мор­ские верфи, ста­ле­ли­тей­ные заводы.
Для аген­тур­ной сети был спе­ци­аль­но раз­ра­бо­тан во­прос­ник. Метод работы был до­ста­точ­но про­стым, но опас­ным. Так, агент об­ра­щал­ся к ком­му­ни­сту или со­чув­ству­ю­ще­му с прось­бой предо­ста­вить кон­фи­ден­ци­аль­ную или сек­рет­ную ин­фор­ма­цию, ко­то­рая якобы необ­хо­ди­ма для защиты ра­бо­че­го класса. Есте­ствен­но, что при такой мас­со­во­сти ин­фор­ма­то­ров неиз­беж­ны были про­ко­лы. Так, в ок­тяб­ре 1925 года ме­ха­ник из ар­се­на­ла в Вер­са­ле и сек­ре­тарь ас­со­ци­а­ции проф­со­ю­зов со­об­щил ди­рек­ции ар­се­на­ла о своих по­до­зре­ни­ях и стран­ных во­про­сах со сто­ро­ны от­дель­ных лиц. После дли­тель­ной про­вер­ки в фев­ра­ле 1927 года во­ен­ная контр­раз­вед­ка Фран­ции при­ня­ла ре­ше­ние о раз­гро­ме аген­тур­ной сети Креме. В ре­зуль­та­те было аре­сто­ва­но более 100 че­ло­век. Но вот что уди­ви­тель­но — суд при­знал ви­нов­ны­ми лишь восемь че­ло­век, среди ко­то­рых двое — граж­дане СССР, один из них кад­ро­вый во­ен­ный раз­вед­чик Уз­дан­ский-Елен­ский, ко­то­рый с 1925 года под именем Берн­штей­на ра­бо­тал во Фран­ции и ру­ко­во­дил ра­бо­той Креме (со­вет­ская во­ен­ная раз­вед­ка было ор­га­ни­зо­ва­на 4 апреля 1921 года). При этом при­го­во­ры, по ны­неш­ним меркам, были сме­хо­твор­ны­ми: фран­цуз­ские агенты по­лу­чи­ли от 3-х до 16 ме­ся­цев тюрьмы. Просто в то время ев­ро­пей­ское за­ко­но­да­тель­ство еще не готово было к адек­ват­ной оценке сте­пе­ни ущерба от эко­но­ми­че­ской раз­вед­ки и от­но­си­лось к этому снис­хо­ди­тель­но.
Период с 1928-го по 1933 год был рас­цве­том де­я­тель­но­сти со­вет­ской раз­вед­ки во Фран­ции, где ак­тив­но ра­бо­та­ли как со­труд­ни­ки ИНО, так и во­ен­ной раз­вед­ки. К концу 1920-х годов со­вет­ская раз­вед­ка стала ис­поль­зо­вать раб­ко­ров­ское дви­же­ние в ин­те­ре­сах эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки, фи­нан­си­руя его и создав таким об­ра­зом сеть «раз­вед­ко­ров». При газете «Юма­ни­те» была со­зда­на спе­ци­аль­ная ко­мис­сия из шести че­ло­век, ко­то­рая должна была читать и клас­си­фи­ци­ро­вать со­об­ще­ния раб­ко­ров, ко­то­рые при­хо­ди­ли со всех концов страны. За­мет­ки сор­ти­ро­ва­лись, после чего часть из них по­па­да­ла на полосы газеты, а та часть, ко­то­рая со­дер­жа­ли факты и цифры, ин­те­ре­со­вав­шие со­вет­скую раз­вед­ку, на­прав­ля­лась со­вет­ско­му во­ен­но­му атташе (точнее — со­труд­ни­ку во­ен­ной раз­вед­ки, ра­бо­тав­ше­му в по­соль­стве под ди­пло­ма­ти­че­ским при­кры­ти­ем, так как до 1938 года офи­ци­аль­ных во­ен­ных атташе не было). Он изучал кор­ре­спон­ден­цию и, если она пред­став­ля­ла ин­те­рес, пы­тал­ся встре­тить­ся с раб­ко­ром и по­лу­чить до­пол­ни­тель­ную ин­фор­ма­цию. Раб­ко­ры ни­ко­гда не до­га­ды­ва­лись, что их ис­поль­зу­ет в своих ин­те­ре­сах со­вет­ская раз­вед­ка. Ко­ор­ди­на­цию вза­и­мо­дей­ствия со­вет­ской во­ен­ной раз­вед­ки и раб­ко­ров осу­ществ­лял два­дца­ти­пя­ти­лет­ний И. Бир, ко­то­рый также ре­гу­ляр­но пе­ре­прав­лял в Москву об­раз­цы новой во­ен­ной тех­ни­ки. Из­ве­стен случай, когда под видом агента по тор­гов­ле бельем он сумел про­вез­ти в че­мо­дане среди кру­жев­ных пан­та­лон мину, недав­но при­ня­тую на во­ору­же­ние во фран­цуз­ской армии.
Раб­ко­ров­ский сектор со­вет­ской эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки во Фран­ции так и остал­ся бы нерас­кры­тым, если бы в 1932 году один из членов спе­ци­аль­ной ко­мис­сии Рикье не донес обо всем в по­ли­цию, ко­то­рой по­тре­бо­ва­лось пять ме­ся­цев на про­ве­де­ние рас­сле­до­ва­ния, во время ко­то­ро­го на во­ен­ном заводе в Туре ис­чез­ли чер­те­жи нового авиа­ци­он­но­го пу­ле­ме­та. Суд при­го­во­рил Бира к трем годам тюрьмы, фран­цуз­ские агенты по­лу­чи­ли сроки от 13-ти до 15 ме­ся­цев.

От Бер­ли­на до Нью-Йорка
Необ­хо­ди­мо от­ме­тить, что пло­до­твор­ной работе со­вет­ской раз­вед­ки во Фран­ции в тот период спо­соб­ство­ва­ло и то, что немец­кая раз­вед­ка в это же время со­зда­ва­ла свою аген­тур­ную сеть в этой стране, что су­ще­ствен­но за­труд­ня­ло де­я­тель­ность фран­цуз­ской контр­раз­вед­ки. Однако и в Гер­ма­нии со­вет­ская раз­вед­ка ра­бо­та­ла весьма успеш­но.
Вообще, место Гер­ма­нии в си­сте­ме со­вет­ской раз­вед­ки несколь­ко от­ли­ча­лось от других стран. Для нашей страны в 1920-е годы немец­кая армия не пред­став­ля­ла угрозы, а военно-мор­ской флот и во­ен­ная авиа­ция в то время прак­ти­че­ски не су­ще­ство­ва­ли. Но при этом в Гер­ма­нии стре­ми­тель­но раз­ви­ва­лись аэро­нав­ти­ка, химия и оптика, по­это­му она очень ин­те­ре­со­ва­ла со­вет­скую раз­вед­ку по эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской линии. Как и во Фран­ции, со­вет­ская раз­вед­ка ак­тив­но ис­поль­зо­ва­ла воз­мож­но­сти ком­пар­тии Гер­ма­нии. Хотя от­но­ше­ния между со­вет­ской раз­вед­кой и КПГ по форме были такими же, что и во Фран­ции, тем не менее в Гер­ма­нии они су­ще­ствен­но от­кло­ни­лись от фран­цуз­ско­го ва­ри­ан­та. Дело в том, что немец­кие уче­ни­ки со­вет­ской раз­вед­ки ока­за­лись под­го­тов­ле­ны го­раз­до лучше, чем многие другие пред­ста­ви­те­ли ком­пар­тий. С их во­шед­шей в по­го­вор­ку ак­ку­рат­но­стью, дис­ци­пли­ной и тех­ни­че­ски­ми на­вы­ка­ми немец­кие агенты быстро усва­и­ва­ли методы кон­спи­ра­ции, более того, со­вер­шен­ство­ва­ли их и в неко­то­рых слу­ча­ях даже пре­взо­шли своих учи­те­лей.
В 1926 году в струк­ту­ре под­поль­ной КПГ по­яви­лась новая секция ББ-Ап­па­рат (раб­ко­ры, эко­но­ми­че­ская раз­вед­ка). Как и их фран­цуз­ские кол­ле­ги, немец­кие раб­ко­ры, внед­рен­ные на заводы, снаб­жа­ли спе­ци­а­ли­стов по­дроб­ной ин­фор­ма­ци­ей о про­мыш­лен­ных про­ек­тах и их тех­ни­че­ских ха­рак­те­ри­сти­ках. Правда, сеть в Гер­ма­нии была до­воль­но скром­ной — несколь­ко сотен че­ло­век, в то время как во Фран­ции на­счи­ты­ва­лось более 2 тысяч соб­ко­ров. С успеш­ны­ми опе­ра­ци­я­ми оте­че­ствен­ной научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки в Гер­ма­нии свя­за­но во­пло­ще­ние в жизнь плана ГОЭЛРО. Об этом не при­ня­то го­во­рить, но про­из­вод­ство элек­три­че­ских лам­по­чек в СССР на­ла­ди­ли с ак­тив­ным ис­поль­зо­ва­ни­ем немец­ко­го и ча­стич­но аме­ри­кан­ско­го опыта.
С 1928 года, когда на­ча­лась эра пя­ти­лет­них планов, наша страна всту­пи­ла на путь ин­ду­стри­а­ли­за­ции. Гер­ма­ния ока­за­лась самой близ­кой и наи­бо­лее ин­те­рес­ной стра­ной для на­блю­де­ния за ме­то­да­ми пе­ре­во­ору­же­ния про­мыш­лен­но­сти. Все, что можно было сде­лать ле­галь­ным путем - при­гла­сить немец­ких ин­же­не­ров для работы на со­вет­ских за­во­дах, предо­ста­вить Гер­ма­нии неко­то­рые кон­цес­сии, - было сде­ла­но. Однако отдача от них была слиш­ком ни­чтож­ной по срав­не­нию со ста­лин­ски­ми про­ек­та­ми. По­это­му ра­ди­каль­ным ре­ше­ни­ем стало на­ра­щи­ва­ние раз­ве­ды­ва­тель­ных опе­ра­ций, причем глав­ное вни­ма­ние уде­ля­лось хи­ми­че­ской ин­ду­стрии, ме­тал­лур­ги­че­ской про­мыш­лен­но­сти, элек­тро­тех­ни­че­ской от­рас­ли и са­мо­ле­то­стро­е­нию. Особый ин­те­рес вы­зы­ва­ли на­уч­ные ис­сле­до­ва­ния, прежде всего в Ин­сти­ту­те кай­зе­ра Виль­гель­ма и авиа­ци­он­ном ис­сле­до­ва­тель­ском ин­сти­ту­те. Там на­шлось много людей, ко­то­рые сим­па­ти­зи­ро­ва­ли со­вет­ской власти и были со­глас­ны помочь ей. Неред­ко Москва узна­ва­ла о новых немец­ких изоб­ре­те­ни­ях еще до того, как они шли в се­рий­ное про­из­вод­ство в Гер­ма­нии.
Успех работы со­вет­ской раз­вед­ки в Гер­ма­нии был связан с тем, что об­ще­ствен­ное мнение в стране фор­ми­ро­ва­лось Ми­ни­стер­ством ино­стран­ных дел, ко­то­рое было склон­но рас­смат­ри­вать со­вет­ские шпи­он­ские дела как от­дель­ные эпи­зо­ды, не обя­за­тель­но свя­зан­ные с по­ли­ти­че­ским курсом СССР, ко­то­рый с 1926 года счи­тал­ся дру­же­ствен­ной стра­ной. Кроме того, немец­кий уго­лов­ный кодекс при­зна­вал шпи­о­наж только тогда, когда дело ка­са­лось во­ен­ных сек­ре­тов. В случае про­мыш­лен­но­го шпи­о­на­жа могло быть при­ме­не­но мак­си­маль­ное на­ка­за­ние в виде одного года за­клю­че­ния, что об­лег­ча­ло работу раз­вед­ки. Однако уча­стив­ши­е­ся случаи ак­тив­ной де­я­тель­но­сти со­вет­ской раз­вед­ки, ре­ги­стри­ру­е­мые немец­ки­ми пра­во­охра­ни­тель­ны­ми ор­га­на­ми, при­ве­ли к уже­сто­че­нию за­ко­но­да­тель­ства. 1 марта 1932 года пре­зи­дент Гин­ден­бург под­пи­сал Декрет о защите на­ци­о­наль­ной эко­но­ми­ки, ко­то­рый уве­ли­чил до трех лет мак­си­маль­ное на­ка­за­ние за кражу про­мыш­лен­ных сек­ре­тов, а в случае их пе­ре­да­чи за гра­ни­цу — до пяти лет. На­цист­ское пра­ви­тель­ство еще больше уже­сто­чи­ло на­ка­за­ние и ввело смерт­ную казнь за про­мыш­лен­ный шпи­о­наж.
Ин­те­рес­ная оценка де­я­тель­но­сти ле­галь­ных струк­тур ди­пло­ма­ти­че­ских и тор­го­вых пред­ста­ви­тельств СССР по до­бы­ва­нию эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской ин­фор­ма­ции дана в справ­ке ге­ста­по от 3 де­каб­ря 1941 года «Об ор­га­ни­за­ции и де­я­тель­но­сти со­вет­ской раз­вед­ки»: «Как неод­но­крат­но было уста­нов­ле­но, со­вет­ские тор­го­вые пред­ста­ви­тель­ства, как и ди­пло­ма­ти­че­ские пред­ста­ви­тель­ства, втя­ну­ты в раз­вед­служ­бу. Пись­мен­ные ма­те­ри­а­лы, за­хва­чен­ные после начала гер­ма­но-рус­ской войны в здеш­них тор­го­вых пред­ста­ви­тель­ствах, дали мно­го­чис­лен­ные до­ка­за­тель­ства того, что тор­го­вые пред­ста­ви­тель­ства за­ни­ма­лись глав­ным об­ра­зом шпи­о­на­жем».
В конце 1920-х годов ИНО стал ак­тив­но ра­бо­тать в США. Однако ак­тив­ная работа на­ча­лась только в 1930-е годы, когда были по­лу­че­ны ценные ма­те­ри­а­лы по хи­ми­че­ской про­мыш­лен­но­сти (по оценке, эко­но­мия со­ста­ви­ла 1 мил­ли­он дол­ла­ров). Ис­точ­ни­ки со­вет­ской раз­вед­ки смогли добыть до­ку­мен­таль­ную ин­фор­ма­цию о тех­но­ло­гии пе­ре­ра­бот­ки сер­ни­стой нефти, про­из­вод­стве сма­зоч­ных масел и авиа­бен­зи­на, син­те­ти­че­ско­го ка­у­чу­ка и по­ли­эти­ле­на, о но­вей­шем хи­ми­че­ском обо­ру­до­ва­нии, по­след­них до­сти­же­ни­ях ра­дио­тех­ни­ки и многом другом. В 1939–1940 годы только в США было добыто более 450 важных ин­фор­ма­ци­он­ных до­ку­мен­тов (около 30 тысяч листов), 955 чер­те­жей и 163 об­раз­ца раз­лич­ных тех­ни­че­ских но­ви­нок. Наи­бо­лее важ­ны­ми яв­ля­лись све­де­ния о тех­но­ло­гии про­из­вод­ства син­те­ти­че­ско­го бен­зи­на, чер­те­жи станка для на­рез­ки ство­лов ар­тил­ле­рий­ских орудий и нового эс­мин­ца.
В годы войны по­лу­че­ние научно-тех­ни­че­ской ин­фор­ма­ции по-преж­не­му оста­ва­лось одним из при­о­ри­тет­ных на­прав­ле­ний де­я­тель­но­сти внеш­ней раз­вед­ки. Были по­лу­че­ны данные по ра­дио­ло­ка­ции, ре­ак­тив­ным дви­га­те­лям, гид­ро­аку­сти­че­ским сред­ствам об­на­ру­же­ния ко­раб­лей, вы­сот­ным и спе­ци­аль­ным са­мо­ле­там и при­бо­рам для них, но­вей­шим тех­но­ло­ги­ям пе­ре­ра­бот­ки нефти, по­лу­че­ния вы­со­ко­ок­та­но­во­го бен­зи­на, син­те­ти­че­ско­го ка­у­чу­ка и т. д. По­лу­чен­ные по линии научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ки све­де­ния сыг­ра­ли боль­шую роль в раз­ви­тии науки и тех­ни­ки в СССР и укреп­ле­нии обо­ро­но­спо­соб­но­сти страны.
Необ­хо­ди­мо от­ме­тить, что в 1941 году воз­ник­ло новое на­прав­ле­ние в эко­но­ми­че­ской и научно-тех­ни­че­ской раз­вед­ке: атом­ная раз­вед­ка.  По при­зна­нию ака­де­ми­ков А. П. Алек­сан­дро­ва, Ю. Б. Ха­ри­то­на и других, именно бла­го­да­ря ин­фор­ма­ции внеш­ней раз­вед­ки И.В. Кур­ча­тов смог из­бе­жать боль­ших ошибок, а ученые не рас­тра­чи­ва­ли усилия на работу по ту­пи­ко­вым на­прав­ле­ни­ям, сумев со­здать атом­ную бомбу в СССР всего за три года с ми­ни­маль­ны­ми за­тра­та­ми, тогда как в США на это по­тра­ти­ли четыре года, из­рас­хо­до­вав 5 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров.
Про­дол­же­ние сле­ду­ет
Опуб­ли­ко­ва­но в газете "Служу Оте­че­ству" № 6-2017

11 ГА РФ. Ф. 8433. Оп. 3. Д. 31. Л. 80.

Теперь, если мы обратимся к Англии, то здесь ситуация очень и очень интересная и неоднозначная. Мы точно не знаем, когда в Англии появилась первая черная комната ― именно так называли комнаты, помещения, где сидели шифровальщики и дешифровальщики шифров. Скорее всего, такая комната появляется уже в конце XV века, когда Англия начинает активно выходить из ситуации международной изоляции, в которую ее повергла Война Алой и Белой розы. И налаживание связей с Европой требовало активизации внешней политики, в том числе защиты такой уязвимой информации. Собственно говоря, тут мы сталкиваемся с целым рядом проблем, потому что у нас почти нет данных о том, кто были авторы этих шифров, откуда они в Англию попали и каким образом они в Англии были адаптированы. Нашлись ключи, есть одна сохранившаяся цифирная азбука. Цифирная азбука ― это, собственно говоря, и есть ключ к шифру, с помощью которого шифр можно прочесть, и она относится к делу английского самозванца Перкина Уорбека. В 1480-е годы Перкин Уорбек выдавал себя за одного из погибших принцев, которые, как мы знаем, были убиты или погибли при неисследованных, неизвестных обстоятельствах во время правления Ричарда III. Перкин Уорбек выдавал себя за одного из этих принцев и использовал со своими сторонниками шифры в переписке.
Далее мы можем сказать, что это дело Уорбека не получило достаточного развития, и следующее использование шифров в Англии зафиксировано только в 1510-х годах, связано с делом Екатерины Арагонской ― испанской принцессы, которая была выдана замуж за английского принца Артура и ввиду быстрой его смерти осталась вдовой. Так вот, Екатерина Арагонская использовала шифры в переписке со своим отцом, испанским монархом Фердинандом Арагонским. Поскольку судьба ее была не очень понятной, было неясно: то ли она должна вернуться в Испанию как вдова, то ли, может быть, она выйдет замуж второй раз, и эту информацию она со своим отцом обсуждала в шифрах. К этому же времени относится первое использование английских шифров в переписке, а именно английский посол, которого звали Джон Стайл и который находился как раз в Испании, использовал простой шифр замены в переписке с Генрихом VII и его министрами. Мы знаем, что Джон Стайл не был автором этого шифра, но мы не знаем, откуда он его взял. Мы можем предположить, что во многом использование шифра было подсказано именно тем, что Екатерина Арагонская использовала шифр в переписке со своим испанским отцом, но мы в этом не уверены.
Другим возможным источником приобретения англичанами знаний о шифровании была Ломбардия ― Миланское герцогство, с которым у Англии тоже были весьма тесные связи в это время, в конце XV — начале XVI века. И там как раз искусство шифрования уже достигло больших высот, то есть использовались не просто шифры замены, а шифры замены, основанные на том, что заменялись не отдельные буквы в словах, но целые слова. Возможно, англичане знали об этих миланских разработках, но опять-таки у нас нет точных данных.
В 1516 году Томас Мор опубликовал свою знаменитую «Утопию», и в ней мы находим утопийский алфавит, который тоже был своего рода шифровальной азбукой. Мы можем сказать, что это первая опубликованная, широко известная шифровальная английская азбука, которая была известна современникам. Но мы не знаем, была ли это интеллектуальная игра и насколько Томас Мор серьезно относился к этому утопийскому алфавиту. Но мы знаем, что Томас Мор не был чужд дел государственной важности, поскольку был в свое время канцлером королевства.
В период 1520–1540-х годов англичане широко использовали шифры в переписке между английским двором, английским правительством и дипломатами. В основном это были простые шифры замены, но почти у каждого английского дипломата первой трети XVI века был свой шифр, и, хотя ключи к ним не сохранились, они были все подобраны в XIX веке, когда происходила публикация государственных бумаг по истории Англии этого времени.
Во второй половине XVI века при Елизавете I мы можем впервые говорить о начале специализации шифровального дела в Англии. Сэр Фрэнсис Уолсингем, который занимался этим вопросом, создал в Англии первую известную нам черную комнату, где у него был штат шифровальщиков. Самым известным делом, связанным с шифрами елизаветинского времени, было дело Марии Стюарт, которая как раз, даже находясь в заключении, использовала шифры для переписки со своими сторонниками. И эта переписка дешифровывалась, держалась под контролем агентами Уолсингема. То есть, по сути говоря, мы впервые имеем серьезную операцию, когда происходила такая завуалированная люстрация всей переписки подозреваемой Марии, которую подозревали в государственной измене. Судьба Марии Стюарт печальна. Как мы знаем, она была казнена в 1587 году, и более такого рода интересных шифровальных казусов на елизаветинское время не приходится.
В XVII столетии, в эпоху гражданской войны, шифрование активно использовалось как сторонниками Карла I (роялистами), так и сторонниками политики Кромвеля. Часть этих шифров сохранилась. То же самое можно сказать и о второй половине XVII века. Во второй половине XVII века, в эпоху Реставрации, международные отношения Англии с Европой также активно подразумевали использование дипломатических шифров. Но в это время шифры меняются. Простые шифры замены, исключительно состоявшие из букв, заменяются цифровыми шифрами, то есть активно начинают использоваться арабские числа, арабские цифры для замены, и появляются первые числовые шифры в английской практике. Скорее всего, эта идея приходит из Франции, поскольку именно с Францией у Англии были наиболее тесные отношения в это время в плане дипломатических заимствований.
Далее мы можем сказать, что в XVIII веке шифровальное дело в Англии уже мало отличается от европейского. Здесь преобладает цифровое шифрование. Кроме того, шифры начинают часто использоваться в частной переписке, хотя примеры этого мы находим уже в XVI веке. Мы знаем, что ряд английских купцов и частных лиц переписывались в шифре, стремясь защитить важную коммерческую информацию. Но в XVII–XVIII веках мы наблюдаем большее количество таких интеллектуальных игр, в том числе мы находим их в переписке некоторых английских высокопоставленных дам.
И собственно говоря, шифровальное дело XV–XVII веков в Англии подготавливает приход шифровального дела XIX века. И конечно, оно не было совершенным, и любой читатель, любитель детективов и поклонник Шерлока Холмса, знаком с такими шифрами замены, и, конечно, они очень просты, на наш взгляд. Но я хочу сказать, что есть одна особенность, которую надо помнить, когда мы говорим о шифровальном деле Англии XV–XVII и даже XVIII века: в ту эпоху английский язык далеко не был языком международного общения. Это был мало кому известный язык, и поэтому простота английских шифров искупалась тем фактом, что английский был языком менее распространенным, чем, скажем, латынь, или французский, или итальянский. И поэтому далеко не все могли эти депеши прочитать.

В годы Семилетней войны Суворов приобрёл значительный опыт организации и ведения тактической разведки, действий в тылу, на коммуникациях противника.
В ноябре 1768 года10 Суворов во главе полка был направлен в Польшу для борьбы с Барской конфедерацией, выступившей против польского короля С. Понятовского и России.
На чужой территории в сложных условиях подчинённые Суворова появлялись там, где их не ждали, наносили внезапные удары и урон конфедератам. Секрет успехов заключался в том, что Суворов хорошо организовал разведку, часто пользовался услугами местных информаторов, поэтому располагал точными сведениями о противнике и стремился использовать их незамедлительно, принимая быстрые и точные решения, которые были неожиданными для врага.
Умелое сочетание глазомера (разведки), быстроты и натиска позволило Суворову одержать победы над конфедератами под Ореховом, Ландскроной и Замостьем, разгромить войска великого гетмана Литвы М. Огинского под Столовичами, овладеть Краковским замком, где ему помогли жители города. Они передавали сведения о мятежниках, особенностях их обороны и, получив от Суворова оружие, вместе с русскими войсками освободили Краков.
Для сбора сведений о противнике Суворов использовал разные методы, направлял в районы дислокации противника разведывательные отряды и партии, приказывал захватывать и допрашивать пленных, поощрял покупку сведений у местных жителей, которые могли беспрепятственно появляться на территориях, занятых мятежниками. Все разведданные сосредоточивались в штабе Суворова, который лично анализировал их и незамедлительно принимал обоснованные решения.
Сведения о противнике Суворов разделял на достоверные, собранные офицерами русской армии, и информацию шпионов, требовавшую дополнительной проверки. К ней Суворов рекомендовал относиться осторожно, требовал перепроверять, считая, что шпионы могут предоставлять ложные сведения ради денежного вознаграждения. Тем не менее информация местных жителей представляла для Суворова интерес, так как, по его оценке, местный житель «обстоятельства лучше судит». Суворов отмечал, что донесения шпионов «беспрестанно нужны». Выделялась ли тогда специальная статья расходов на оплату услуг шпионов, неизвестно, но, к примеру, в марте 1770 года на оплату услуг шпионов ему потребовались «триста червонных»11.
От подчинённых офицеров Суворов постоянно требовал добывать «о возмутителях верные известия»12. В рапорте от 9(20) февраля* 1772 года доложил генерал-аншефу А.И. Бибикову, что от подчинённых, сообщивших неточные сведения, потребовал уточнить их и стараться «о том и о протчем узнавать»13.
Суворов подчёркивал, что «умный военный человек не должен действовать на авось»14, советовал «предупреждать обстоятельства ложные и сомнительные» и не увлекаться «местной горячностью»15, требовал от подчинённых находчивости, ответов быстрых и точных, строго запрещал отвечать: «Не могу знать»16.
Требования к организации сбора сведений о мятежниках Суворов излагал устно, в приказах и донесениях. Так, в приказе от 16(27) июня 1770 года он потребовал доставлять в штаб сведения о конфедератах как можно быстрее17.
Документы Суворова отличались лаконичностью, точностью и конкретностью. Один из типичных примеров — донесение генерал-поручику И.И. Веймарну от 26 октября (6 ноября) 1770 года: «С Сандомирского поста господин капитан Дитмарн меня рапортует, что он получил через шпионов известие: 1-е. Что 22-го числа ввечеру в местечко Пацанов приехал от мятежников называемой маршалок черняховский Прилуцкий, у которого команды было до трёх тысяч, в числе коих с лишком до четырёх сот пехоты и две пушки, а поутру, то есть 23-го числа оттуда пошли к Новому Месту, повыше которого того ж дни переправились на ту сторону Вислы. 2-е. Маршалок бельский Миончинский ходит около деревни Сечкова, которая лежит две мили за Сташов в стороне Шидлова, команды у него с тысячу коней и с ним полковник Коженевской и около тех мест выбирают деньги и фураж. О сем я вашему высокопревосходительству доносить должен, сколько бы таковые шпионские повести невероятны ни были, как оное»18.
Из этого донесения следует, что разведку местности и противника вели не только конные разъезды, но и заблаговременно организованные специальные посты. Командовали ими младшие офицеры. Суворов и сам часто отправлялся в разведку для проверки достоверности полученных сведений.
В ходе боевых действий полководец требовал не только добывать разведданные, но и раскрывать планы противника. Придавая большое значение достоверности и точности сведений, он в ордере подполковнику И.И. Елагину от 16(27) ноября 1771 года о выделении отряда для занятия Пинчова и дальнейших действиях потребовал: «О возмутителях иметь верные известии, при поражении их показывать верное число убитых и показывать о силах мятежничьих, называя имянно их начальников и у кого сколько…»19.
О том, сколь тщательно Суворов работал со сведениями, добытыми разведчиками, свидетельствуют архивные документы. В их числе подготовленные им с 15(26) мая 1769 года по 6(17) октября 1772 года 439 рапортов, записок, писем, донесений, реляций и ответов на запросы вышестоящего командования со сведениями разведывательного характера.
На основе данных, собранных разведкой, и результатов их анализа Суворов представил командованию русской армии аналитические «Рассуждения о ведении войны с конфедератами»20. Они содержали аргументированные оценки, выводы и конкретные предложения по организации не только дальнейших боевых действий, но и разведки противника, а также мер противодействия его разведчикам.
В Русско-турецкой войне 1768—1774 гг. Суворов дважды — 10(21) мая и 17(28) июня 1773 года нанёс сокрушительное поражение противнику у Туртукая21. Став командиром отряда, он получил задачу переправиться на правый берег Дуная и уничтожить вражеские укрепления у населённого пункта Туртукай, чтобы отвлечь турок от направления главного удара русской армии. В короткий срок организовал разведку противника и пришёл к выводу, что днём штурмовать Туртукай бессмысленно. В ночь на 10(21) мая 500 пехотинцев и 200 кавалеристов под командованием Суворова переправились через Дунай. Благодаря точным разведданным отряд действовал наверняка, нанёс неожиданные удары по уязвимым местам противника, разгромил четырёхтысячный гарнизон и возвратился на левый берег Дуная.
Суворов отличился и в ходе разведывательных поисков, проведённых его отрядом, и во время обороны Гирсова, а в 1774 году, командуя корпусом, сыграл решающую роль в разгроме турецких войск при Козлудже22.