Спецслужбы

Иванов прояснил некоторые «белые пятна» его карьеры. Так, в его официальной биографии на сайте Кремля отмечается, что в 1981-1998 году он «прошел путь от оперуполномоченного ПГУ КГБ СССР до первого замначальника одного из управлений СВР РФ», а также что «был в трех длительных зарубежных командировках в скандинавских странах и Африке». «Моим направлением была политическая разведка, специализировался я на западниках. Зарубежный путь окончил резидентом, потом несколько лет проработал первым заместителем начальника управления европейской разведки СВР», - уточнил Иванов.
На вопрос, почему он не называет страны, в которых служил, глава администрации заметил, что «сейчас, конечно, это уже не такая тайна, но определенную этику никто не отменял». «По закону, все секреты в разведке раскрывают только через семьдесят пять лет после события. Мой срок еще не вышел», - объяснил он. Иванов лишь уточнил, что «наблюдал гору (Килиманджаро) с обоих боков (из Кении и Танзании)», но к вершине не поднимался. «Все-таки я там работал, а не туристом был»,- добавил он. «А где я работал и как - это уж, извините, не для печати», - сказал Иванов.
Вспоминая годы работы в разведке, глава администрации упомянул и такой любопытный факт: во время работы в ленинградском управлении КГБ его соседом по кабинету был Владимир Путин. Во время визита в Санкт-Петербург в 2002 году президента США Джорджа Буша-младшего, когда члены делегации находились рядом с этим зданием, Иванов, по его словам, показал американскому президенту «окно на седьмом этаже», где «кабинет, в котором мы с Путиным молодыми оперработниками начинали профессиональную карьеру». На что Буш напомнил слова своего отца - Джорджа Буша-старшего, работавшего до своего президентства главой ЦРУ: «Самый интересный период его жизни - не Белый Дом, а в Лэнгли (штаб-квартира ЦРУ - прим. ВЗГЛЯД)», - сказал он.
«Работа в разведке мне очень нравилась, и, кажется, у меня получалось, хотя, конечно, лучше, чтобы оценки давали со стороны. Но, между нами говоря, в сорок пять лет генералами в разведке становятся очень редко», - признался Иванов.
Глава администрации рассказал, что ушел в запас в 2000 году, перед назначением в военное ведомство, потому что счел неэтичным, если генерал спецслужб возглавит министерство обороны. Так в сорок семь лет он стал военным пенсионером и остается им до сих пор, получая соответствующую пенсию. «Неплохую. Наряду с зарплатой чиновника администрации президента...», - оценил он.
Как ранее пояснял пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков, за год пенсия Иванова составляет порядка двух млн рублей, еще около 11 млн рублей - годовая зарплата.


Глава администрации Кремля процитировал экс- госсекретаря и бывшего помощника президента США по национальной безопасности Генри Киссинджера: «Каждый порядочный юноша должен начать карьеру с армии или специальных служб». Иванов с большим уважением отозвался о Киссинджере, отметив что старается при любой возможности повидаться с ним. «Но о разведке мы, разумеется, не говорим»,- отметил он.
92-летний Киссинджер, руководивший американской дипломатией в 1973-1977 гг., был инициатором политики «разрядки» в отношениях США и СССР, в 1973 году получил Нобелевскую премию мира.
Возвращаясь к разговору о том, что служба в разведке научила его разбираться в людях, Иванов поделился еще одним «рецептом», как следует судить о собеседниках: «Когда кто- то утверждает, что у него нет недостатков, меня это настораживает. Подобного в реальной жизни не бывает. Значит, человек заблуждается на свой счет или хочет что-то скрыть. Подозрительная ситуация, согласитесь!»
Сергей Барисович Иванов родился в Ленинграде 31 января 1953 года. Окончил переводческое отделение филологического факультета Ленинградского государственного университета, затем высшие курсы КГБ СССР в Минске. С 1981 по 1998 годы «прошел путь от оперуполномоченного Первого Главного управления КГБ СССР до первого заместителя начальника одного из управлений Службы внешней разведки Российской Федерации. Был в трех длительных зарубежных командировках в скандинавских странах и Африке», говорится в сообщении на сайте Кремля.
После реорганизации КГБ продолжил работу в Службе внешней разведки, а затем в Федеральной службе безопасности.
В 1998 году занял пост заместителя директора ФСБ, начальника Департамента анализа, прогноза и стратегического планирования службы.
С 15 ноября 1999 года – Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации. Генерал-полковник запаса.
С 28 марта 2001 года – министр обороны Российской Федерации.
С 2007 года – первый вице-премьер страны. С 2008 года – вице-премьер.
С 22 декабря 2011 года занимает пост главы администрации президента.
Имеет звание генерала-полковника запаса. Владеет английским и шведским языками.

Одной из причин, почему КГБ всегда знал, за кем следить, а кого можно оставить без присмотра, заключалась в том, что разведчики всегда работали только в помещениях, предназначенных для ЦРУ. Кроме того, будучи в почтенном возрасте – от 40 до 45 лет, они уже успевали побывать в других странах, то есть «засветиться».

Как правило, советская контрразведка задолго до приезда того или иного цэрэушника в Москву уже располагала на него исчерпывающей информацией.

Идея Хэттавэя состояла в том, что новичка-цэрэушника, никогда ранее не работавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее. Особенно если он будет молод – 30–35 лет – и не будет не только участвовать в повседневных «играх» своих коллег, но и посещать помещений резидентуры, а весь рабочий день будет заниматься чисто посольскими делами.

На «тропу войны» разведчики «глубокого прикрытия» должны выходить только в решающий момент, и то лишь, если имеется абсолютная гарантия, что они не «засветятся».

Разведчикам «глубокого прикрытия» вменяется в обязанность молниеносно появиться в нужном месте в нужное время и так же молниеносно исчезнуть. Они обязаны действовать, как призраки. Вместе с тем результаты их действий всегда должны быть не только материальны, но и весьма осязаемы.
Об их принадлежности к разведке осведомлены только в штаб-квартире ЦРУ, резидент и посол США в Москве. Использовать такого «подснежника» можно только в случае крайней необходимости – когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто-то из его офицеров покинул посольство, не увлекая за собой «хвост».

Проект Хэттавэя «Чистая лазейка» успешно был апробирован, и на смену первопроходцу решено было послать следующего молодого офицера – Эдварда Ли Ховарда. Он удовлетворял всем требованиям, предъявляемым к кандидатам на эту должность.

Так как трудно было прогнозировать, с какими чрезвычайными обстоятельствами Ховарду придется столкнуться в Москве, он был тщательно проинформирован не только обо всех наиболее важных операциях, проводимых американской резидентурой ЦРУ в Москве, но и о наиболее оберегаемых источниках, в числе которых фигурировал Адольф Толкачев, ведущий конструктор Всесоюзного НИИ «Фазотрон» Министерства радиопромышленности СССР.


На фото: Оперативная съемка. Агент «Сфиэ» (Толкачев) перед задержанием. 
Однако в московские окопы холодной войны Ховард так и не попал, поскольку в мае 1983 года рутинный тест на полиграфе показал, что он солгал в ответ на вопрос об употреблении наркотиков во время службы в Корпусе мира. Его отвели от поездки в СССР и тут же уволили из ЦРУ без объяснения причин.

Вместе с любимой женой Мэри он переехал в местечко Эль-Дорадо близ Санта-Фе, столицы штата Нью-Мексико, нашел там подходящую работу – устроился экономистом в законодательном собрании штата Нью-Мексико, но так и не смог побороть в себе обиду на управление. У него начались запои, по ночам он стал донимать бывших коллег телефонными звонками, выражая им свое неудовольствие и критику в адрес руководства ЦРУ, да и вообще впал в депрессию.

В феврале 1984 года, во время ссоры в баре, Ховард выхватил пистолет и выстрелил в потолок. Суд признал его виновным. В прошлом судимостей он не имел, поэтому его освободили под подписку о невыезде, ограничившись пятилетним условным наказанием и назначением принудительного лечения в психиатрической клинике. Во всем случившемся, как и в своих психических расстройствах, бедняга по-прежнему винил только ЦРУ.

Через три месяца после лечения у психиатра Эдвард Ховард, нарушив подписку о невыезде, приобрел недельный тур и вылетел в Европу якобы для закрепления реабилитационного курса.

21 сентября 1984 года, прибыв в Вену, он переступил порог советского консульства и выразил готовность поделиться известной ему информацией о деятельности московской резидентуры ЦРУ, действовавшей под прикрытием посольства США. За оказание необычной услуги Ховард просил всего каких-то 150 тыс. долл.

Сделка состоялась. Доброволец стал обладателем требуемой суммы, а Комитет госбезопасности СССР – информации особой важности. Кроме прочих сведений Эдвард Ховард представил данные о Толкачеве и о совершенно секретном проекте «Чистая лазейка», который к тому времени перестал уже быть проектом, превратившись в полновесную секретную операцию, регулярно проводимую резидентурой ЦРУ в Москве.

Получив требуемую сумму, Ховард поместил деньги на секретный счет в швейцарском банке, и уже 23 сентября в компании любимой жены шумно праздновал акт возмездия над ненавистным управлением у себя дома в Эль-Дорадо.

Ховард полагал, что сделка носила единовременный характер, но в КГБ считали по-другому. Хотя контакт и не был оформлен письменным договором о взаимных обязательствах, комитет не собирался в дальнейшем отказываться от услуг добровольного рекрута, постоянно держа его в поле зрения.


На фото: Задержание Толкачева бойцами «Альфы» 9 июня 1985 года. 
Получив наводку от Ховарда, наши контрразведчики осторожно выяснили, к разработке каких научных программ и проектов конструктор Толкачев имеет непосредственный доступ, а к каким проявляет повышенный интерес, не обусловленный служебной необходимостью, заказывая спецлитературу в секретной библиотеке НИИ «Фазотрон».

Выяснилось, что интерес его к сведениям, составляющим военную и государственную тайны, беспределен, а доступ к ним неограниченный. Было от чего схватиться за голову – за последние пять лет через руки Толкачева прошло множество документов под грифом «Совершенно секретно» и «Особой важности». Значит, решили эксперты, оригинальные идеи, с которыми успел ознакомиться шпион, уже нашли достойную оценку за океаном и теперь усовершенствуются в тамошних секретных лабораториях или же, будучи материализованы, уже работают на нашего противника.

Черт подери, все, что нами достигнуто в результате неимоверных усилий и лишений, за бесценок скуплено американцами, а своими успехами в военной радиоэлектронике они обязаны нам и своему агенту!

В воображении контрразведчиков возникали картины дорогого ресторана, где за столами с крахмальными скатертями сидят богатые посетители-американцы, а на кухне, не покладая рук, только и успевая смахивать пот со лба, трудятся русские повара-ученые. Между кухней и залом снует половой по прозвищу «Сфиэ», подтаскивая клиентам на блюдечке с голубой каемочкой деликатесы согласно сделанному заказу.

Вскоре панические настроения сменились трезвым расчетом. Центр приказал: «Носа не вешать, разработать план мероприятий, нейтрализующих или сводящих до минимума нанесенный урон!»
И умные головы комитета вспомнили об операции «Хоровод».

Впервые операция по дезинформированию главного противника под кодовым названием «Хоровод» была успешно запущена в мутные воды американских спецслужб в 1955 году. Да так удачно, что в итоге позволила нам опередить Соединенные Штаты в области ракетостроения и освоения космоса на целое десятилетие.

Во время авиационного парада, проводившегося в третье воскресенье августа 1955 года, в присутствии иностранных дипломатов и военных атташе стран, с которыми мы находились в состоянии холодной войны, над Красной площадью в течение 15–20 минут на сверхнизкой высоте, звено за звеном, пролетала армада тяжелых бомбардировщиков нового типа. Этих самолетов оказалось гораздо больше, чем могли предполагать иностранные разведчики, действовавшие в Москве под дипломатическим прикрытием. В результате у них сложилось впечатление, что с конвейеров наших авиазаводов самолеты такого сверхмощного типа сходят десятками и сотнями, как сосиски на мясокомбинате.

В действительности одна и та же эскадрилья этих самолетов-монстров летала по кругу, через каждые три минуты вновь и вновь появляясь над головами ошеломленных иностранцев.

Цель этого отвлекающего маневра заключалась в том, чтобы создать видимость, будто СССР намерен увеличить мощь своих наступательных сил, бросив весь ресурс своего военно-промышленного потенциала на производство сверхтяжелых бомбардировщиков, то есть упор в вероятной войне мы собираемся сделать на использование авиации. В действительности же Советский Союз ускоренными темпами строил межконтинентальные баллистические ракеты.

Обман удался. В итоге Соединенные Штаты, несмотря на то, что в их распоряжении находились вывезенная из послевоенной Германии технология производства ракет и ее создатель Вернер фон Браун, перестали уделять должное внимание развитию ракетостроения, а занялись разработкой новых типов самолетов, массированным выпуском и усовершенствованием средств ПВО – русские же в вероятной войне намерены наносить авиационные удары сверхмощными бомбардировщиками!

Успешно проведенная в 1955 году операция «Хоровод» имела серьезные и далеко идущие последствия. Настолько серьезные, что запуск Советским Союзом в октябре 1957 года первого искусственного спутника Земли привел администрацию США и американские спецслужбы в состояние шока. Они не могли поверить, что мы способны так быстро прийти в себя после войны, и уж тем более в такой короткий срок создать столь мощную ракету-носитель. США бросились вдогонку, но время-то упущено!

Триумф операции по дезинформации главного противника стал особенно очевиден по прошествии шести лет, когда 12 апреля 1961 года в космосе первым оказался русский, а не американец!

Через неделю Аллен Даллес, глава Центрального разведывательного управления, был отправлен в отставку. И хотя формальным поводом для его устранения считалась неудачная попытка свергнуть коммунистический режим на Кубе, в американской администрации все хорошо понимали, что президент Кеннеди не может простить ему просчетов шестилетней давности и отставания в разработке космических систем.

Операция «Хоровод», проведенная Главным разведывательным управлением (военная разведка) Генштаба ВС СССР совместно с Комитетом госбезопасности, стала классикой контршпионажа и искусства дезинформации.

Играть, так уж играть по-крупному, решили в КГБ СССР. Нанести удары нужно было одновременно в нескольких направлениях.

Прежде всего надо было превратить Толкачева в канал продвижения противнику внешне заманчивых, но по сути дезориентирующих или тупиковых идей. Таким образом, мы сумели бы замкнуть исследования американцев на «негодный объект», заставив их распылить материальные ресурсы и научный потенциал.

Планируя использовать «Сфиэ» в своих целях, КГБ исходил из того, что тот за время многолетнего и безупречного обслуживания своих заокеанских хозяев заслужил их безусловное доверие и настолько приучил их к употреблению изысканных яств – сверхценных сведений, что они, не задумываясь, проглотят и другие, но уже приготовленные на комитетских кухнях. Почему бы и нет? Ведь глотают же больные вместо наркотических таблеток плацебо – пилюли-пустышки. Главное – чтобы пациент доверял эскулапу!

И началось. Толкачев, оставаясь «официантом», стал еще и мальчиком, подающим мячи на поле, где шел решающий матч за первенство между двумя командами: Комитет госбезопасности СССР – с одной стороны, ЦРУ и военно-промышленный комплекс США – с другой.

Толкачев снабдил американцев подробной информацией об электронных системах управления, используемых нашими истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолетов и радаров.

До разоблачения «Сфиэ» ЦРУ успело аккумулировать на его счетах в американских банках более 5 млн. долл. С поправкой на сегодня они превращаются в 25 млн. долл. – ничтожная сумма по сравнению с той, что могла быть затрачена США на соответствующие исследования в области электроники. Таким образом, шпион сэкономил американским налогоплательщикам многие миллиарды долларов!

Американцы поделились секретами, полученными от «Сфиэ», со своим основным союзником на Ближнем Востоке – Израилем, и вскоре арабы, чьи военно-воздушные силы были на 99% укомплектованы советскими военными самолетами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств израильской ПВО.

Измена прибыльна. Никогда еще за всю историю Соединенным Штатам не удавалось заполучить более рентабельного агента. Прибыль, полученная США от совместного предприятия «ЦРУ–Сфиэ», составила более 100 млрд. долл.

Измена убыточна. Многомиллиардные контракты на поставку советской авиатехники и средств ПВО арабским странам были сорваны.


На фото: 9 июня 1985 года. «Съем» Адольфа Толкачева. 
В ходе изучения абонентских карточек секретной библиотеки НИИ «Фазотрон» контрразведчики установили, что с 1981 года Толкачев неизменно проявлял повышенный интерес к технологии создания нашими специалистами бомбардировщика-невидимки. Именно в это время американцы начали активно разрабатывать свой вариант летательного аппарата, который невозможно засечь радарами. Американский «Стелс» был полным аналогом нашего «Невидимки». Мы значительно опережали США в этом направлении, поэтому услуги «Сфиэ», подрядного поставщика сверхсекретных сведений, относящихся к нашему проекту, явились бы для противника подарком судьбы.

Хотите секреты самолета-невидимки? Они есть у нас! В течение десяти месяцев (октябрь 1984 года – июнь 1985 года) Толкачев исправно снабжал своих заокеанских заказчиков сведениями, состряпанными по рецепту КГБ на специальных «кухнях» – в секретных лабораториях филиалов НИИ «Фазотрон» Министерства радиопромышленности СССР. На американских ученых и техников, работавших над проектом «Стелс», вдруг обрушился шквал информации.

«Водокачка», «артезианская скважина» – вот лишь некоторые из прозвищ, которыми наградили в штаб-квартире ЦРУ Толкачева, имея в виду обилие получаемых от него материалов, относящихся к новому летательному аппарату. Американским экспертам потребовался не один год, чтобы сделать заключение, что калейдоскоп данных, полученных ЦРУ от своего агента, – всего лишь искусительные миражи, уводящие от магистрального пути. В итоге нам с помощью «Сфиэ» удалось помешать завершению работ над «Стелсом» в намеченные американцами сроки и вынудить военно-промышленный комплекс США пойти на неоправданно высокие затраты.

Но самое главное состояло в том, что благодаря усилиям комитета американский вариант нашего «Невидимки» представлял для нас угрозу не большую, чем дирижабль. В этом американские генералы смогли убедиться уже во время первых полетных испытаний «Стелса».

Обескураживающее открытие: «Стелс» являлся невидимкой только для американской национальной системы ПВО! Да это же самолет-самоубийца, а не чудо ХХI века – русские собьют его при первом же вылете! Это груда металлолома по баснословной цене (в первоначальном варианте «Стелс» весил 180 тонн, на его создание было затрачено около 30 млрд. долл.).

Как случилось, что «Стелс» оказался мертворожденным дитятей?! Объяснения просты. Не в силах заставить американцев отказаться от идеи создания летательного аппарата, который невидим для радаров, мы постарались, чтобы он был заведомо уязвим для наших средств ПВО. Для этого Толкачеву в секретной библиотеке подсовывалась специально разработанная техническая документация. Остальное доделывал «человеческий фактор».

Доложенческий пыл интернационален и не имеет идеологической окраски. Стараясь как можно быстрее отчитаться о завершении строительства чудо-самолета, инженеры корпорации НОРТРОП – главного подрядчика-изготовителя – зачастую бездумно, механически копировали ту самую технологию, которую им поставлял «Сфиэ», даже не подозревая, что своими же руками загоняют в боевые ангары ВВС Соединенных Штатов троянского коня.

На корректировку данных, попавших в лаборатории корпорации НОРТРОП стараниями Комитета госбезопасности, американцы затратили в общей сложности около восьми лет. Впервые «Стелс» был применен лишь в 1991 году в ходе боевых действий против Ирака, во время проведения операции «Буря в пустыне».

Американцы любят шутить, что джентльмен – это человек, который, увидев, как рядом стоящая женщина уронила чашку, толкает на пол и ее, чтобы ей легче было поднять осколки. Похоже, в случае с созданием американцами самолета-невидимки КГБ по отношению к ЦРУ поступил в духе этой шутки – по-джентльменски. 

ЦЕНА ПРЕДАТЕЛЬСТВА

В феврале 1977 года офицер ЦРУ, работавший в Москве под дипломатическим прикрытием американского посольства, обнаружил под стеклоочистителем своего автомобиля записку. Написавший ее аноним утверждал, что имеет доступ к военной информации, которая настолько ценна, что сможет изменить баланс сил в пользу США. Автор выражал желание встретиться с сотрудником Центрального разведывательного управления.
Через несколько недель появилась другая записка. К ней было приложено описание некоторых технических деталей одной из советских радарных систем. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы убедить руководство ЦРУ в искренности автора посланий.
В попытках неизвестного войти в контакт с американцами начинающий психиатр усмотрел бы признаки гипоманиакального поведения, но директор ЦРУ Стенсфилд Тернер расценил его по-своему, обнаружив в действиях незнакомца подтверждение своим подозрениям, что все это – провокация Лубянки. Было известно, что «наружка» КГБ вела наблюдение за американским и английским посольствами 24 часа в сутки. Какой идиот рискнет так прямо подойти?! Только тот, кому нечего терять, поскольку он не был настоящим шпионом-инициативником, а действовал под руководством и по наущению Комитета госбезопасности.
Однако резидент ЦРУ в Москве Гарднер Гас Хэтэуэй не разделял точку зрения своего патрона, считая его опасения неадекватными. Хэтэуэй всегда считал, что разведчики-агентуристы, как санитары природы, не питаются падалью. Они – хищники, убивающие больных животных. Мысль о том, что можно упустить «золотого козла», который сам напрашивается в сети, не давала ему покоя. В составленной в категоричном тоне телеграмме на имя Тернера он просил разрешения позвонить автору по номеру, указанному в одной из его записок. Директор нехотя согласился.
«Мы получили вашу записку, – сказал Хэтэуэй снявшему трубку мужчине. – В телефонной будке, что вторая слева от входа в Институт радиопромышленности, вас ожидает пакет».
Сотрудники московской резидентуры ЦРУ из машин наблюдали, как худощавый, невзрачного вида мужчина подошел к телефонной будке и схватил пакет. В нем содержались перечень вопросов о советских радарах, подробные инструкции, как и где оставить ответы, и небольшая сумма советских денег, равная пятистам долларам.
Через неделю худощавый положил свое сообщение в условленное место. Все сомнения относительно того, является ли он двойным агентом или нет, мгновенно рассеялись, так как данные, которые он представил, были настолько секретны, что в штаб-квартире ЦРУ сразу поняли – КГБ никогда не будет рисковать их раскрытием.
Американский разведчик был послан на встречу с добровольным рекрутом.
«Меня зовут Адольф Толкачев, я – главный специалист Советского Союза по аэронавигационным системам», – представился невзрачный мужчина. С этих слов началась его работа на Лэнгли, продолжавшаяся без малого восемь лет.
В дальнейшем Хэтэуэй принял «Сфиэ» – оперативный псевдоним, присвоенный Толкачеву в ЦРУ, – на личную связь. Факт, который красноречиво свидетельствовал о значении, которое придавалось американцами сотрудничеству с агентом-«инициативником» и ценности поступавшей от него информации.
Толкачев снабдил американцев подробными данными об электронных системах управления, используемых советскими истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолетов и радаров.
До разоблачения «Сфиэ» ЦРУ успело аккумулировать на его счетах в американских банках более двух млн. долл. – ничтожная сумма по сравнению с той, что могла быть затрачена США на соответствующие исследования в области электроники. Таким образом, шпион сэкономил американским налогоплательщикам десятки млрд. долл.
«...Сотрудники Центрального разведывательного управления любят шутить, что Толкачев взял их на содержание, – докладывал позже в Москву суперагент Лубянки Олдрич Эймс, один из руководителей Лэнгли, – именно он окупил все бюджетные затраты ЦРУ, буквально на блюдечке преподнеся Соединенным Штатам советскую авиационную радиоэлектронику. Начнись мировая война, и в воздухе НАТО имела бы неоспоримое преимущество».
Американцы поделились полученными от «Сфиэ» секретами со своим основным союзником на Ближнем Востоке – Израилем, и вскоре арабы, чьи военно-воздушные силы были на 99% укомплектованы советскими военными самолетами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств ПВО Армии обороны еврейского государства.
Измена прибыльна. Никогда еще за всю историю Соединенным Штатам не удавалось заполучить более рентабельного агента. Прибыль, полученная американцами от совместного предприятия «ЦРУ–Сфиэ», составила около 20 млрд. долл. С поправкой на инфляцию сегодня – это около 100 млрд.
Измена убыточна. Многомиллиардные контракты на поставку советской авиатехники и средств ПВО арабским странам были сорваны...

ПРЕДАТЕЛЬ НАЙДЕН. ЧТО ДЕЛАТЬ?

Получив наводку от Олдрича Эймса, советские контрразведчики осторожно выяснили, к разработке каких научных программ и проектов Толкачев имеет непосредственный доступ, а к каким проявляет повышенный интерес, не обусловленный служебной необходимостью, заказывая спецлитературу в секретной библиотеке Всесоюзного НИИ радиопромышленности.
Выяснилось, что интерес шпиона к сведениям, составляющим военную и государственную тайны, беспределен, а доступ к ним неограниченный. Было от чего схватиться за голову – за последние семь лет через руки американского агента прошло множество документов под грифом «Сов. секретно» и «Особой важности».
Значит, решили аналитики КГБ, оригинальные идеи, с которыми успел ознакомиться Толкачев, уже нашли достойную оценку за океаном и теперь разрабатываются в тамошних секретных лабораториях или же, будучи материализованы, уже работают на нашего противника! Черт побери! Все, что нами было достигнуто в результате неимоверных усилий, за бесценок скуплено американцами.
Однако вскоре панические настроения сменились трезвым расчетом. Поступил приказ: «Разработать план мероприятий, нейтрализующих или сводящих до минимума нанесенный урон!» И умные головы на Лубянке вспомнили об одной давней операции.

«ХОРОВОД»

Впервые операция по дезинформированию противника под таким кодовым названием была успешно проведена против американских спецслужб более пятидесяти лет назад. Да так удачно, что в итоге позволила СССР опередить Соединенные Штаты в области ракетостроения и освоения космоса на целое десятилетие.
...Во время авиационного парада, состоявшегося в августе 1955 года в присутствии иностранных дипломатов и военных атташе стран, с которыми Советский Союз находился в состоянии холодной войны, над Красной площадью в течение 15–20 минут на сверхнизкой высоте, звено за звеном, пролетала армада тяжелых бомбардировщиков нового типа. Этих самолетов оказалось гораздо больше, чем могли предполагать иностранные разведчики, действовавшие в Москве. В результате у них сложилось впечатление, что с конвейеров наших авиазаводов машины такого сверхмощного типа сходят десятками и сотнями.
В действительности, одна и та же эскадрилья этих самолетов-монстров летала по кругу, через каждые три минуты вновь и вновь появляясь над головами ошеломленных иностранцев.
Цель этого отвлекающего маневра заключалась в том, чтобы создать видимость, будто СССР намерен увеличить мощь своих наступательных сил, бросив весь ресурс оборонно-промышленного комплекса на производство сверхтяжелых бомбардировщиков, то есть упор в вероятной войне мы собираемся сделать на использовании авиации. В действительности же Советский Союз ускоренными темпами строил межконтинентальные баллистические ракеты.
Обман удался. В итоге Соединенные Штаты, несмотря на то что в их распоряжении находилась вывезенная из послевоенной Германии технология производства ракет и ее создатель Вернер фон Браун, перестали уделять должное внимание развитию ракетостроения, а занялись разработкой новых типов самолетов, массированным выпуском и усовершенствованием средств ПВО – русские же в вероятной войне намерены наносить авиационные удары сверхмощными бомбардировщиками!
Успешно проведенная в 1955 году операция «Хоровод» имела серьезные и далеко идущие последствия. Настолько серьезные, что запуск Советским Союзом в октябре 1957 года первого искусственного спутника Земли привел администрацию президента США Дуайта Эйзенхауера и американские спецслужбы в состояние шока. Они не могли поверить, что СССР способен так быстро прийти в себя после войны и уж тем более в такой короткий срок создать столь мощную ракету-носитель. США бросились вдогонку, но время-то было упущено.
...Триумф операции по дезинформации главного противника стал особенно очевиден по прошествии шести лет, когда 12 апреля 1961 года в космосе первым оказался русский, а не американец!
Через неделю Аллен Даллес, возглавлявший Центральное разведывательное управление, был отправлен в отставку. И хотя формальным поводом для его устранения считалась неудачная попытка свергнуть режим Фиделя Кастро на Кубе, в американской администрации все хорошо понимали, что президент Кеннеди не может простить ему просчетов шестилетней давности и отставания в разработке космических систем...
Операция «Хоровод», проведенная Главным разведуправлением Генерального штаба (военная разведка) совместно с Комитетом госбезопасности СССР, стала классикой контршпионажа и искусства дезинформации.

Изъятые у шпиона инструкции ЦРУ и микрофотоаппараты.  Фото из книги «Лубянка, 2»

ИГРА ПО-КРУПНОМУ

Именно так решили играть на Лубянке: нанести удары одновременно в нескольких направлениях.
Прежде всего надо было превратить Толкачева в канал продвижения противнику внешне заманчивых, но, по сути, дезориентирующих или тупиковых идей. Таким образом мы сумели бы замкнуть исследования американцев на «негодный объект», заставив их распылить материальные ресурсы и научный потенциал.
Планируя использовать «Сфиэ» в своих целях, КГБ СССР исходил из того, что тот, много лет безупречно обслуживавший своих заокеанских хозяев, пользуется их безусловным доверием и настолько приучил их к употреблению изысканных явств – сверхценных сведений, – что они, не задумываясь, проглотят и другие, но уже приготовленные на комитетских кухнях. Почему бы и нет? Ведь глотают же больные вместо наркотических таблеток пилюли-пустышки. Главное – чтобы пациент доверял эскулапу!
В ходе изучения абонентских карточек секретной библиотеки НИИ радиопромышленности контрразведчики установили, что начиная с 1981 года Толкачев неизменно проявлял повышенный интерес к технологии создания советскими специалистами бомбардировщика-невидимки. Именно в это время американцы начали активно разрабатывать свой вариант летательного аппарата, который невозможно засечь радарами. Американский «стеллс» был полным аналогом нашего «невидимки». Мы значительно опережали США в этом направлении, поэтому услуги «Сфиэ», подрядного поставщика сверхсекретных сведений, относящихся к нашему проекту, явились бы для противника подарком судьбы.
В течение последующих десяти месяцев Толкачев исправно снабжал своих заокеанских заказчиков сведениями, состряпанными по рецепту КГБ на специальных «кухнях» – в секретных лабораториях филиалов ВНИИ радиопромышленности. На американских ученых и техников, работавших над проектом «Стеллс», вдруг обрушился водопад информации. В итоге нам с помощью «Сфиэ» удалось помешать завершению работ над «Стеллсом» в намеченные американцами сроки и вынудить военно-промышленный комплекс США пойти на неоправданно высокие затраты.
Но самое главное состояло в том, что благодаря усилиям советских контрразведчиков американский вариант отечественного «невидимки» представлял для СССР угрозу не большую, чем дирижабль. В этом американские генералы смогли убедиться уже во время первых полетных испытаний «стеллса». Пентагон ждало обескураживающее открытие: новейший самолет являлся невидимкой только для американской национальной системы ПВО! Между тем на его создание было затрачено около 30 млрд. долл...


ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИЗОШЛО?
Объяснения просты. Не в силах заставить американцев вообще отказаться от идеи создания летательного аппарата, который не берут радары, в Москве постарались, чтобы он был заведомо уязвим для наших средств ПВО. Для этого Толкачеву в секретной библиотеке подсовывалась специально разработанная техническая документация. Остальное доделывал человеческий фактор. Стараясь как можно быстрее отчитаться о завершении строительства чудо-самолета, инженеры корпорации «Нортроп», главного подрядчика-изготовителя, зачастую бездумно, механически копировали ту самую технологию, которую им поставлял «Сфиэ», даже не подозревая об обмане.
На корректировку данных, попавших в лаборатории корпорации «Нортроп» стараниями Комитета госбезопасности СССР, американцы затратили в общей сложности около восьми лет. Впервые «стеллс» был применен лишь в 1991 году в ходе боевых действий против Ирака, во время проведения операции «Буря в пустыне».

ЗАДЕРЖАНИЕ

«Наш клиент напивается при каждом посещении дачи, – докладывал свои соображения генералам Владимир Зайцев, замкомандира «Альфы», – поэтому в воскресенье вечером, когда Толкачевы отправятся в Москву, за рулем скорее всего будет находиться жена шпиона. Двух своих бойцов, переодетых милиционерами, я выставлю у дороги, ведущей к даче. Один из них сделает вид, что отчитывает водителя грузовика, припаркованного у обочины. Второй сделает знак дачникам остановиться. Как только машина Толкачевых остановится, из кузова грузовика выпрыгнут «альфовцы», окружат машину и произведут захват».
...Все произошло так, как намечал Зайцев. Пока жена Толкачева соображала, зачем их остановили, бойцы «Альфы» не только успели надеть наручники на ее мужа, но и порезать в клочья его одежду, чтобы удостовериться, что у него нет при себе яда.
Через несколько часов в Лефортово, так и не придя в себя от шока, «Сфиэ» собственноручно написал признание...
Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Толкачева к высшей мере наказания.

ЧЕМПИОН СРЕДИ ИУД
− Геннадий Евгеньевич, долгое время главным советским шпионом на Западе считался Пеньковский, сливший, помимо прочего, супертайны ядерных советских ракет. Что, за океаном начали переоценку агентов?

Толкачев Адольф Георгиевич.

− Действительно, агент «Сфера» (оперативный псевдоним Толкачёва) в рейтинге ЦРУ вдруг стал набирать очки. Как раз к 30-летию своего провала. А агент «Герой» (псевдоним Пеньковского), похоже, теряет лидерство.
Специально для книги Хоффмана ЦРУ рассекретило 944 страницы (!) архивных материалов: переписку с Толкачевым, доклады московской резидентуры ЦРУ, шифровки из Центра, аналитические материалы и т.д. Кроме того, автору обеспечили доступ к сотрудникам «конторы», работавшим с московской «Сферой». Налицо новый подход к делу агента. Американская пресса уже выдала на-гора поток хвалебных рецензий. Толкачев получил титул самого эффективного американского шпиона, принесшего своим хозяевам доход на миллиарды долларов.
Подогревать затухающий интерес к былым шпионским «викториям» − дело для ЦРУ не пустое. Особенно, когда речь идет о противоборстве с Россией. Ведь мы и сейчас для США по-прежнему остаемся врагом номер один.
− Так кто же он, «шпион на миллиард»?
− В отличие от своих конкурентов на звание главного предателя холодной войны Пеньковского, Гордиевского, Полякова, Адольф ГеоргиевичТолкачев не работал в советских спецслужбах: ни в КГБ, ни в ГРУ. Средней руки ученый, инженер-электронщик. Внешне невзрачный, маленького роста, с лицом боксера (нос сломали по молодости на хоккейной площадке), сутулый, не совсем здоровый. Гипертоник. На пятом десятке выглядел куда старше своего возраста. Был скрытен, малообщителен. Зимой любил кататься на лыжах, летом бегал трусцой. Советское искусство - театр и кино − не уважал, считал конформистским. Тайно почитал Сахарова. В компартии не состоял. Что, естественно, мешало карьерному росту. Советской власти, по его словам, «внутренне оппонировал». Но открыто против нее не выступал. Понимал пагубные последствия такого шага.
Относил себя к «диссидентам сердца» − именно так охарактеризовал свои политические взгляды в беседе с куратором от ЦРУ. Считал себя талантливым, но недооцененным специалистом. Мечтал об успешной карьере и комфортной жизни. Уважал денежные знаки. Тайно рассчитывал уехать на Запад с семьей. Жена поддерживала эту идею.
С Натальей Толкачев познакомился на работе, где она занимала должность инженера-конструктора. Ее мать расстреляли в 38-ом, отца отправили в лагерь. Вышел только в 55-ом, вскоре умер. Наталья на всю жизнь затаила обиду на советскую власть. Обида эта передалась и супругу. Якобы месть за жену и стала причиной предательства. По словам «Сферы». У Толкачевых рос единственный сын Олег. Говорят, стал в дальнейшем неплохим архитектором.

Посольство США и высотка, где жил Толкачев.

Семья в полном составе на новенькой «копейке» любила ездить на дачу. Кстати, и «Жигули» и дачу Толкачев купил на американские деньги. Жена была в курсе шпионской карьеры Адольфа, но в подробности он ее не посвящал. Тем не менее, по решению суда Наталья получила срок, как сообщница предателя. Как говорится, «предательство можно понять, но не простить».
− Главный вопрос, где же этот штатский «мститель» воровал для Штатов секреты на миллиарды баксов?
− В секретном НИИ радиоэлектроники «Фазотрон», где трудился с 1954 года. Этот институт занимался радарами, оборудованием для боевой авиации. Кстати, зарабатывал там ведущий специалист вполне прилично – 350 рублей в месяц.
- Неплохие деньги для СССР!
- Заработок жены удваивал ежемесячный доход семьи.
Толкачевы жили в знаменитой сталинской высотке на площади Восстания в двухкомнатной квартире на 9 этаже. Всего в двух сотнях метров от посольства США. В дальнейшем это упростило контакты двух сторон. Согласие агента на встречу давалось, например, открытием форточки в определенный час. Да и быстродействующую радиосвязь на таком расстоянии было несложно наладить. Технари из Лэнгли обеспечили шпиона миниатюрным устройством «Discus», которое передавало и получало информацию в доли секунды.

Толкачев с коллегами (третий слева).

КРЕСТНИК ПЕНТАГОНА
− Геннадий Евгеньевич, что нового узнали из рассекреченного доклада ЦРУ о Толкачеве?
− Пожалуй, главная тайна - вербовка. Толкачев был так называемым «инициативником». Больше года отслеживал передвижения дипломатов США по Москве, пять раз (!) передавал им на бензозаправках и в магазинах письма с координатами для связи, излагал свои возможности и предлагал услуги. В ответ – молчание!
− Почему ЦРУ так долго пренебрегало столь ценным агентом? Беспечность или перестраховка?
- До недавнего времени историки ЦРУ списывали нерасторопность «конторы» на счет строгих указаний сверху. Шеф контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон страдал шпиономанией. Бедняга был убежден, что агенты Кремля действуют везде и повсюду. Никому не доверял. 20 лет подобной паранойи, − Энглтон руководил контрразведкой с 1954 по 1975 год, − не прошли даром. Даже после отставки этого борца с «красной угрозой» его идеи, установки долго еще сказывались на работе ЦРУ. Московская резидентура очень неохотно шла на контакт с «инициативниками», чуть ли не в каждом таком случае усматривая подставу со стороны КГБ.

Из шпионского тайника Толкачева.

Нерешительность «конторы» помог преодолеть… Пентагон. В 1978-ом министерство обороны США направило официальный запрос в ЦРУ на разведывательную информацию о последних советских научно-технических разработках в области авиации и ракетостроения. Это было неотложное задание, вызванное острым голодом военных на данные по столь важной тематике. Разведке пришлось спешно отменять прежние запреты.
«НАСОС» И «ВОДОКАЧКА»
- Тут-то и пробил час Толкачева?
- Да, он получил, наконец, ответ от резидента ЦРУ в Москве. С 79-го по 85-ый годы передал хозяевам тысячи секретных документов: чертежи, схемы, тактико-технические характеристики боевых систем, проектную документацию узлов и деталей авиационной и ракетной техники.

«Жигули» Толкачева остановили переодетые в гаишников сотрудники КГБ на выезде с дачи. Через несколько минут шпиона задержат сотрудники «Альфы».

- И как это ему удавалось?
- ЦРУ изготовило для «Сферы» точные копии служебных удостоверений и формуляров библиотеки спецхрана НИИ «Фазотрона». Это позволяло беспрепятственно выходить из института в течение дня, а также «редактировать» список секретной литературы и технической документации, которую Толкачев брал на руки. «Контора» также обеспечила своего агента миниатюрной фототехникой. На каждой из двух десятков личных встреч с американскими связными он передавал им по полторы-две сотни фотопленок с копиями новейших разработок нашего ВПК. В их числе данные о работе системы «свой-чужой», РЛС ПВО и ПРО страны, военных самолетов новейших образцов, а также систем вооружения, крылатых ракет разной дальности и назначения и перспективных наработок во многих актуальных областях.
В ЦРУ его называли «насосом», «водокачкой». Видимо, из-за того объема секретной информации, который выкачивал из спецхрана своего НИИ. Фотосъемкой он занимался в туалете на работе. А в обед попросту выносил охапку секретных документов домой, где снимал их на «зеркалку». Качеством работы Толкачева американцы были очень довольны.

При аресте предателя схватили за руки за ноги, чтобы он не отравился припрятанной ампулой с ядом.

- И какие сребренники платило ЦРУ своему агенту?
- Немалые. Толкачев оказался самым высокооплачиваемым американским шпионом. В 1980 году связник сказал ему, что в Лэнгли приняли решение установить заработную плату на уровне президентской. Это устроило «Сферу». До того момента тема денег поднималась «идейным мстителем» неоднократно. Его не устраивал размер «компенсации» . Алчность у этого шпиона была развита совсем не слабо.
По данным ЦРУ, Толкачев получил за время работы 2 миллиона долларов на свой банковский счет в США и свыше 1 миллиона советских рублей наличными.
- При том, что доллар в те времена, помнится, стоил 67 копеек.
- В нынешнем исчислении эти «сребренники» составляют примерно шесть с половиной миллионов «зеленых». Толкачеву в среднем выплачивалось более миллиона долларов в год. И тогда и сейчас такие выплаты значительно превосходят зарплату президентов США (в этом году она составляет $33 000 в месяц).
Если уж говорить о деньгах, то стоит напомнить об одном занятном эпизоде. То был «черный день» для Толкачева. Напуганный до смерти возможным обыском и арестом, он заметал следы. На подмосковной даче со страху спалил в печке больше 300 000 рублей. Жаль бедолагу. Переживал, должно быть, ужасно…
- Действительно предатель нанес ущерб СССР на миллиард баксов?
- За прошедшие 30 лет аналитики с обеих сторон всё никак не придут к единому мнению. Специалисты определяют сумму ущерба на то время в $ 2 миллиарда, что эквивалентно 4 миллиардам «баксов» в нынешнем исчислении (мультипликатор здесь равен двум). Максимальная сумма оценки предательства – до 20 миллиардов «зеленых». По-моему, это явный перебор. Но как по минимуму, так и по максимуму суммы эти, согласитесь, впечатляющие. Так что оснований для того, чтобы ставить Толкачева на пьедестал наиболее рентабельных агентов ЦРУ более, чем достаточно. Однако, шпион, похоже, нанес ущерб не только нашей стране, но и хозяевам- американцам.
- Интересно, интересно.
- Последние 8 месяцев вплоть до своего ареста в июне 1985 года Толкачев работал фактически на нас. КГБ, узнав о его сотрудничестве с ЦРУ, решило использовать предателя в своих целях. В спецхран НИИ «Фазотрон», откуда он черпал разведданные, поместили документы о наших суперсекретных разработках «самолета-невидимки». Это была ловко состряпанная дезинформация, имевшая целью завести противника в тупик.

Толкачев в суде.

Трюк удался. США втянулись в разработку и производство своего «самолета-невидимки». Израсходовав на этот проект миллиарды долларов. Однако и стратегический бомбардировщик В-2 и истребитель F-117А оказались лишь иллюзией «невидимки». Например, наш комплекс С-300 способен засечь американскую «невидимку» истребитель F-117A, изготовленный по технологии «Стелс», с расстояния 50-60 км. К тому же наши ЗРК малого радиуса действия, оснащенные аппаратурой телевизионно-оптического визирования, вообще могут производить захват такой цели по визуальному каналу, в котором «самолет-невидимка» столь же прекрасно виден, как и любой другой материальный объект.
- Помнится, еще в 1999-м, в разгар войны США с Югославией сербы сбили «невидимку» F-117 стареньким зенитно-ракетным комплексом Р-125 "Печора". Первая ракета оторвала крыло, вторая попала в фюзеляж. Пилот катапультировался, его позже эвакуировал американский спецназ.
- Кроме того, чрезмерное увлечение радиолокационной малозаметностью привело американцев к снижению летных качеств их самолетов. Они стали сильно проигрывать в скорости, маневренности и безопасности полета. И всё это, по сути дела, с подачи Толкачева, точнее, благодаря нашей контрразведке. Не зря же народная мудрость гласит: «Без разведки ты слеп, а без контрразведки – беззащитен».

Аналитический материал Барри Ройдена для ЦРУ о Толкачеве.

ЗА ПРЕДАТЕЛЯ ХОДАТАЙСТВОВАЛ РЕЙГАН
− Как и на чем провалился агент «Сфера»?
− Есть такое выражение в разведке: «На каждого изменника свой предатель найдется». Нашелся он и на Толкачева. Даже целых два. Сначала, в октябре 1984 года, его сдал нам Эдвард Ли Ховард. Этого сотрудника ЦРУ готовило к командировке в Москву в качестве связника для «Сферы». Но перед отъездом тот не прошел проверку на полиграфе. Подвело пристрастие к наркотикам. Наркомана из ЦРУ уволили. Он рванул в Вену, вышел на сотрудника советского посольства (офицера КГБ) и за 150 тысяч баксов продал «Сферу» с потрохами (позднее Ховард осел в СССР, где и умер в 2001 году). В начале 85-го эту информацию подтвердил и новый «крот» КГБ в Лэнгли - Олдрич Эймс, начальник советского отдела управления внешней контрразведки ЦРУ (янки его раскрыли в 94-ом и дали пожизненный срок).

Книга Хоффмана Шпион на миллиард долларов.

Наши парни из 2-го главка (управления контрразведки КГБ) «сели на хвост» изменнику, провели тайный обыск в его квартире, нашли шпионский тайник и начали свою игру с американцами. Нужно было выявить связи Толкачева в посольстве США. Когда это было сделано, группа «Альфа» получила приказ на арест. Под давлением неопровержимых доказательств Толкачев тут же дал признательные показания и начал сотрудничать со следствием. В итоге на явке в Москве с поличным был взят его связник – сотрудник ЦРУ. Следствие по делу Толкачева продолжалось около года. В 86-ом суд вынес ему смертный приговор.
− Говорят, что за предателя в Москве якобы хлопотал сам президент США Рональд Рейган?
− Так оно и было на самом деле. Рейган, находясь с официальным визитом в Москве в октябре 1986 года, обратился к Михаилу Горбачеву с просьбой о передаче Толкачева под юрисдикцию Соединенных Штатов: «Ведь шпионаж − это война без трупов, не так ли, господин Горбачев?» Генсек разочаровал президента: «Поздно… Уже расстреляли…»
Действительно, приговор привели в исполнение еще 24 сентября. О чем на заседании Политбюро в конце сентября Горбачеву доложил председатель КГБ СССР Виктор Чебриков. Так что Рейган с просьбой опоздал…

ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Геннадий Евгеньевич Соколов, 65 лет.
Окончил МГИМО МИД СССР. Работал в Великобритании, Дании, Швейцарии. Командировался более чем в 30 стран мира. Автор книг по истории противостояния российских и британских спецслужб, опубликованных в России и за рубежом: «Голый шпион», «Бомба» для премьера. Русский шпион в Лондоне», «Линия смерти. Провал операции «Кларет», «Шах Дому Виндзоров. Охота за королевским порно», «Шпион номер раз». Соавтор российских и зарубежных документальных фильмов по истории разведки.

Тайные силы. Откровения руководителя кайзеровской разведки, сделанные на Лубянке.

В октябре 1941 года некий Курт Рисс, человек явно близкий к американской разведке, выпустил в США книгу под названием "Тотальный шпионаж". Как указал автор, свой труд он посвятил возрождению немецкой разведки в период между двумя мировыми войнами. Наряду с другими главными действующими лицами, такими, как Канарис, Гиммлер,Геббельс, в книге фигурирует и Вальтер Николаи. Ему даже посвящена отдельная глава.
В первые годы Великой Отечественной войны ни у НКВД, ни у разведупра Красной Армии руки до перевода и издания сочинения Рисса не доходили, хотя, с точки зрения усиления ненависти к врагу, это и целесообразно было бы сделать. Перевод книги "Тотальный шпионаж" был осуществлен лишь в 1945 году - в апреле она появилась на прилавках магазинов.Надо полагать, ее внимательно прочли и в Наркомате госбезопасности. Поскольку автор указывал на Николаи как на закулисного руководителя многих разведывательных акций фашистских спецслужб и чуть ли не второе (после Канариса) лицо в абвере, бывший руководитель кайзеровской разведки периода первой мировой войны попал в особые списки разыскиваемых лиц. Исходя из этих списков, спецгруппы НКГБ и НКВД вели поисковую работу на оккупированной Германии.
Однако отставного полковника долго устанавливать не пришлось. Как только американские воинские части покинули город Нордхаузен, что в Тюрингии, и передали его под контроль Красной Армии, Николаи чуть ли не на следующий день был задержан, допрошен и вскоре отправлен самолетом в Москву.
Проведя тщательную проверку его показаний. следователи НКГБ убедились в ложности фактов, указанных Риссом. Николаи , со своей стороны, изъявил желание подготовить для НКГБ воспоминания о службе в разведке в период первой мировой войны. Отрывок из обнаруженных нами в архиве Министерства безопасности мемуаров Вальтера Николаи, а также выдержки из протоколов его допросов, касающихся агентурной работы немцев против России, мы и предлагаем читателям.
При оценки их достоверности необходимо учитывать, что: 1) Николаи, несмотря на настойчивые приглашения американской комендатуры эвакуироваться в западную зону оккупации, остался в Нордхаузене, предполагая почти неизбежное задержание советской контрразведкой;2) вопрос о направлении его сначала в Берлин, а затем в Москву поднял сам Николаи. отдавая себе отчет в том. что значило в то время попасть на Лубянку пусть отставному, но все же полковнику германской армии и крупному разведчику;3) никаких данных об указаниях для Николаи со стороны сотрудников НКГБ по поводу написания мемуаров нами не обнаружено;4) мемуары написаны им лично, переведены на русский язык, и каждый лист перевода подписан автором, прекрасно владевшим русским языком;5) воспоминания Николаи не предназначались для использования в печати и составлялись, по мысли автора, для сугубо служебных целей.
Вместе с тем к мемуарам следует подходить с известной долей скептицизма,как и ко всем подобным материалам бывших разведчиков и контрразведчиков. Есть тайны, в которые уважающий себя сотрудник спецслужб любого государства не может посвящать никого, кроме, разумеется, руководства и продолжателей своего дела. Поэтому неудивительно, что Николаи обвинил в прессе коллегу - бывшего начальника австрийской разведки Макса Ронге "в нескромности и в разглашении австрийских агентурных тайн, которые еще могут пригодиться в будущем".

Из протокола допроса от 27 сентября 1945 года
Вопрос: Изложите организацию разведывательной деятельности, проводимой Вами в период первой империалистической войны?
Ответ: К началу империалистической войны я был переведен в Верховное Командование германскими вооруженными силами, возглавляемое генерал-полковником фон Мольтке. От генерала Мольтке я получил указание организовать разведку и контрразведку и создать за счет военной пропаганды надежную связь между главным командованием армии и населением. Разведывательная служба при Верховном Командовании именовалась отделом III-Б.
Вопрос:По каким каналам проводилась разведывательная деятельность против России?
Ответ: К началу войны насажденная вдоль границ агентура прекратила свою работу вследствие прохождения в местах ее концентрации линий фронтов.Переброска агентуры практиковалась через нейтральные страны, в частности через Данию, Норвегию и Финляндию, причем в этих же странах проводилась и вербовка агентуры, которая по своим возможностям выезжала в бывшую Россию под видом путешественников и прочих. На фронтах агентура подбиралась из военнопленных. перебежчиков, и для этих целей использовались всевозможные документы. 
Вопрос:Имелась ли у Вас агентура среди из среды правительственных кругов царской России?
Ответ: Такой агентуры разведывательная служба Германии не имела. В основном агентура имелась из низших слоев населения, не обладавшая положительными качествами в своей работе.

Из протокола допроса от 29 сентября 1945 года
Вопрос: В Вашей книге* отражено, что разведслужба Германии имела ценные связи в России, в частности. на странице 66 книги "Тайные силы" в русском переводе указано: "Германской разведслужбе удалось еще до войны завязать в России и Франции ценные связи и поддержать их до возникновения войны". Далее Вы там же подтверждаете, что война выявила свое разлагающее влияние прежде всего в России. а затем во Франции и даже в Англии, так что германская разведка нашла всюду немногочисленные, но хорошие связи.Это обстоятельство свидетельствует о наличии в России и других странах ценной агентуры, которую Вы безусловно должны были знать.
Ответ:Изложенное в книге в отношении России не соответствует действительности. Я в своей книге о ценной агентуре в России не писал. В России ценных связей или ценной агентуры германская разведка не имела
Вопрос:Вы говорите неверно, потому что на страницах 48 и 49 книги "Тайные силы" Вы описываете положение в России и о мобилизации русской армии согласно полученных сообщений от агентуры. о чем было доложено императору. такое сообщение агентура из низших слоев населения дать не могла. А что Вы теперь скажите?
Ответ: По этому конкретному случаю я помню, что сообщение о мобилизации русской армии было получено от рядового агента, еврея, нелегально перешедшего границу из России в Германию. этот агент доложил офицеру германской разведки в городе Кенигсберге.
Вопрос: в книге "Тайные силы" Вы на странице 30 и других указываете, что германская разведслужба имела благоприятные условия для вербовки агентуры в русской пограничной полосе из лиц еврейской национальности. Вы своими показаниями противоречите выпущенной Вами книге.
Ответ: Да, это верно, еврейское население, проживающее на границе, в России действительно разведка использовала для агентурной работы в пользу Германии, и в книге это отражается. Но должен пояснить, что это были низшие слои еврейского населения, не обладавшего большими возможностями для разведывательной службы, а представляли малозначительные сообщения о России.

Из объяснения Николаи от 23 сентября 1945 года
Я должен был указать агентов, которые до и во время мировой войны работали в России в пользу Германии. Я никаких агентов не знал и мне не известны какие-либо имена.
Считаю невероятным, что в России были только такие агенты. которые мне как начальнику германской разведывательной службы вовсе не нужно было знать.
Поэтому необходимо, чтобы я обрисовал организацию немецкой разведки против России. В каждой стране и против каждой страны разведка имеет разные пути. Она должна приспосабливаться к обстановке.
Управляя секретным фондом генерального штаба, я установил, что для службы секции III-Б осталось немногим больше 300 000 марок. Из этих денег надо было обеспечить 5 офицеров связи в генеральных командах в Кенигсберге, Алленштайне, Данциге, Познани и Бреславле, с приблизительно восемью подразделениями на границе, 5 офицеров на Западном фронте в генеральных командах в городах Мюнстер, Кобленц, Метц, Саарбрюккен и Страсбург.
По линии абвера надо было обеспечить семь центральных полицейских ведомств в Берлине,Гамбурге, Познани, Мюнхене, Дрездене, Штутгарте, Страсбурге.
Можно рассчитать. как мало средств оставалось для каждого органа, работающего для разведывательной службы. В 1914-1915 гг. секретный фонд был увеличен до 450 000 марок. Но это небольшое повышение до начала мировой войны не было использовано.
Само собой понятно, что при таких стесненных денежных средствах германская разведывательная служба не могла проводить такую деятельность, в какой ее обвиняла чья-то пропаганда, подстрекающая к войне.Поэтому я не в состоянии давать показания, соответствующие этим изображениям о больших немецких "агентурах" в России.
Германскому абверу удалось раскрыть многочисленные случаи мелкого шпионажа или измены родине в пользу России. но за все время мировой войны в Германии не было раскрыто ни одно крупное дело русской разведки. Я не верю также утверждениям, что было доказано сотрудничество в России полковника Мясоедова с германской разведкой. В Германии об этом ничего не известно. Его имя я знаю только как имя одного из успешнейших помощников русской разведки против германской разведки во времена его нахождения до мировой войны в пограничном местечке Вирбаллен.

Из протокола допроса от 17 января 1946 года

Вопрос: В своей книге "Тайные силы" вы утверждаете, что дислокация русской армии, ее вооружение, подготовка и снаряжение, равно как и район предполагаемого наступления, к началу войны 1914-1918 гг. были известны германскому генеральному штабу. Вы это подтверждаете?
Ответ: Подтверждаю. Германскому генеральному штабу до начала войны 1914-1918 гг. были известны: дислокация русской армии, добытая через агентуру германским генеральным штабом, расположение русских гарнизонов, в особенности на границе, характер вооружения, подготовка и снаряжение русских войск.
Мы внимательно изучали тактику и стратегию русских. Весьма полезными в этом отношении оказались наблюдения майора генерального штаба германской армии барона фон Теттау, прикомандированного во время русско-японской войны к штабу генерала Куропаткина.
Донесения майора фон Таттау в известной мере послужили толчком к изменению прежней тактики и стратегии германской армии, имевшей место в первую мировую войну.Наиболее существенным, однако, наша разведка считала выяснение района возможного наступления русской армии и сосредоточения в этих целях ее крупных ударных частей. В результате наблюдения было установлено, что русское командование придает особое значение укреплению Ковельско-Нарвско-Варшавского фронта своей армии, где в 1913-1914 гг. происходила большая работа по усилению существовавших и строительству новых железнодорожных путей, мостов, вокзалов,автострад и приспособлению всех видов транспорта к форсированным воинским перевозкам. Офицеры генерального штаба, разъезжавшие под видом туристов или коммерсантов, постоянно фиксировали изменения, происходившие в приграничных районах, и, на основании анализа и донесений, германским генеральным штабом были довольно верно предугаданы намерения своего вероятного противника.так в общих чертах обстояло дело к началу войны 1914 года. 
Вопрос: Покажите подробно о работе специального аппарата, существовавшего при германской военно-разведывательной службе для организации шпионажа против России
Ответ: Изучением русской армии занимался аппарат 1-го отделения при штабе верховного командования, который последовательно возглавляли: генерал фон Лауенштейн, полковник фон Лютвиц и полковник граф Позодовский. Все они работали в русском отделении, а затем обычно направлялись в качестве германских военных атташе в Петроград, после чего вновь возвращались в Берлин, чтобы уже возглавить упомянутое русское отделение германского генерального штаба. Должен отметить, что в России существовала не совсем понятная мне как разведчику традиция, по которой некоторые германские офицеры состояли флигель-адъютантами в свите русского царя. Такими приближенными к русскому царю немцами,состоявшими в его свите, являлись, в частности, упомянутые фон Лауенштейн и граф Позодовский, последний - накануне самой войны, в 1913-1914 гг.Они многое видели и многое слышали, их наблюдения и впечатления представляли серьезный интерес для германского генерального штаба.
Особенно принят был в России германский военно-морской атташе капитан фон Гинтце, имевший в Петербурге много друзей. Впоследствии, во время войны 1914-1918 гг., фон Гинтце являлся германским министром иностранных дел. Он же, насколько припоминаю, руководил переговорами по поводу заключения Брестского мира.
Основные донесения о России, ее намерениях и положении в русской армии поступали от наших военных атташе.
Вопрос: Вы ссылаетесь на германских военных атташе в Петрограде, утверждая, что они были основным источником сведений о русской армии. В таком случае непонятно, чем же занимался специальный отдел при германском генеральном штабе, ведший разведку противника?
Ответ: Не отрицаю, что возглавлявшийся мною разведывательный отдел получал от верховного командования специальные задания, в частности о ведении разведки в особо интересовавшем германский генеральный штаб приграничном районе между Вильно и Варшавой. Там мы имели немало своих агентов из местных обывателей.
Насаждением агентуры против русских непосредственно занимались следующие офицеры подчиненного мне русского отделения: в Кенигсберге - майор Гемпп, в Алленштайне - майор Фолькман, в Данциге - майор Весте, в Познани - майор Людерс, в Бреславле - Гудовиус. Они располагали специальной агентурой, которая вела военную разведку против России.В Берлине все поступавшие с мест материалы обрабатывал майор Нейхофф. Из перечисленных мною офицеров германского генерального штаба в живых к моменту моего ареста оставался лишь майор Гемпп,проживавший в Берлине, район Лихтенфельде, улица Гортензии, дом № 26 (неточно). Все остальные мои коллеги и подчиненные были старше меня возрастом, и вряд ли кто-либо из них существует в настоящее время.
Вопрос: А теперь назовите агентуру, насажденную германской разведкой в России
Ответ: Наши агенты имели обычно номера, а фамилий их за давностью времен я не помню. С агентурой встречались офицеры, работавшие непосредственно близ линии фронта, я их уже назвал. Мне лично не довелось иметь ни одной встречи с кем-либо из агентов, действовавших против России, да это и не требовалось обстоятельствами дела, поскольку проверка достоверности поступавших донесений производилась на месте, а не в Берлине.
Вопрос: В России, как известно, до первой мировой войны проживало значительное количество немцев, занимавших более или менее видное положение в русской промышленности, в финансовых и технических кругах, а также в армии. Разве вам не были известны тайные агенты из этой среды, действовавшие в интересах Германии?
Ответ: Такой агентуры я не знал.
Вопрос: Могло ли так быть, чтобы начальник разведывательной службы генерального штаба германской армии не был осведомлен об агентуре, по крайней мере наиболее ценной, находившейся и действовавшей в лагере противника?
Ответ: Но так было на самом деле, я показываю правду и прошу мне верить.

Из собственноручных показаний Николаи от 13 июня 1947 года
Об отношениях, установившихся во время первой мировой войны между разведслужбой германского генерального штаба и Парвусом-Гельфандом в Швейцарии, я могу сообщить только то, что изложено в моей рукописи.
Если желательны дальнейшие сведения, то я могу указать только следующее:
1. Я не предвидел никакой существенной пользы для военной разведслужбы от его использования, а самое большее, что можно было предвидеть, - это политическое или пропагандистское его использование. И то, и другое не относилось больше на Восточном фронте к задачам организации нач. III - Б , а было самостоятельно передано верховному главнокомандующему Восточного фронта (нач. штаба - генерал Гофман) и командующему на Украине (фельдмаршалу фон Эйхгорну).
2.Полученные мною сведения о личности Парвуса звучали неблагоприятно . (Насколько я припоминаю, он происходил из немецких журналистов в Швейцарии.)
3 Я не помню больше (но считаю это основным с точки зрения сегодняшнего суждения), искал ли Парвус связи лично от себя или же ее искал какой-либо орган германской разведслужбы.
4. То же самое относится и к вопросу, получал ли Парвус должное вознаграждение или требовал его.
5. Я только еще знаю, что эти отношения были прерваны из-за их незначительности для военной разведслужбы и потому, что они не могли иметь успеха в политическом или пропагандистском отношении из-за их рискованности.
6. Это не играло тогда никакой особой практической роли. Я вспомнил об этом только сейчас, когда натолкнулся при чтении сочинений Ленина (тт. XX - XXII) на фамилию Парвус и на не совсем благоприятную оценку его личности, которая открыто подтверждала мою точку зрения во время первой мировой войны.

Совершенно секретно
27 марта 1969 г. № 205/н
Председателю КГБ при СМ УССР
В. Никитченко

ИНФОРМАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ

Издающийся в Гамбурге (ФРГ) журнал «Штерн» № 8 от 23 февраля 1969 г. поместил статью под заголовком «Человек, совершивший убийство по приказу Москвы, досрочно освобожден из тюрьмы» (перевод статьи прилагается).
Перевод с немецкого: «…Охранявшийся так же тщательно, как государственная тайна, Богдан Сташинский освобожден из баварской тюрьмы. Его встретили агенты американской секретной службы и военным самолетом сразу отправили в Америку.
В 1957 и 1959 гг. Сташинский по заданию Кремля убил в Мюнхене двух человек.
Федеральный суд приговорил его только к восьми годам, руководствуясь тем, что он совершил преступление не из “низменных побуждений”, а по заданию Советов.
Исполнитель двух убийств должен был до октября 1969 года содержаться в заключении, однако 31 декабря 1966 года человек, которому до этого федеральный президент Любке ответил отказом на прошение о помиловании, бесшумно исчез с западногерманского горизонта. Федеральный судья заменил ему оставшийся срок наказания “условным”.В США он был принят взявшими его на поруки лицами, которые расценивают Сташинского как спецагента № 1 американской секретной службы ЦРУ…»
29 апреля 1960 года в ГДР состоялся открытый процесс над Теодором Оберлендером, федеральным министром по делам перемещённых лиц, беженцев и жертв войны Западной Германии, заочно обвиняемым в убийстве нескольких тыс. евреев и поляков в Лемберге (Львове) в 1941 году. Суд заочно приговорил обвиняемого к пожизненному заключению. После вынесения приговора Теодор Оберлендер направил канцлеру ФРГ прошение об отставке, однако Аденауэр, являвшийся помимо прочего личным другом Оберлендера, отклонил это прошение. Но 4 мая 1960 года фракция СДПГ потребовала создать парламентскую комиссию для расследования прошлого Оберлендера, и он вынужден был снова подать прошение об отставке, которая на этот раз была принята.

13 октября 1961 года на пресс-конференции в пресс-службе правительства ГДР был представлен агент БНД Штефан Липольц. Он заявил, что в 1959 году получил задание от западногерманской разведки физически устранить Степана Бандеру.
«При этом мне передали белый порошок, — показал Липольц, — которым я должен был отравить Бандеру». Правда, агент признал, что был не в состоянии выполнить это задание. Но на Рождество украинец по имени Дмитрий Мисков, который имел доступ в столовую людей Бандеры, признался Липольцу, что “он по поручению службы Гелена (то есть БНД. — А.В.) убил Степана Бандеру”.
Потом этого Мискова ликвидировали. Мотивом действий Гелена послужило то, что “несмотря на все усилия, Бандера отклонял сотрудничество с БНД, потому что уже являлся агентом английской разведки”».
Председатель КГБ при СМ УССР Виталий Федотович Никитченко лично руководил мероприятиями по разоблачению Теодора Оберлендера. В 1962 году, в противовес происходящему в Карлсруэ суду над Богданом Сташинским, Советский Союз обвинил Теодора Оберлендера в убийстве Степана Бандеры.

Председателю КГБ при СМ УССР
генерал-майору т. Никитченко В.Ф.
г. Киев
Совершенно секретно
Экз. № 1

В соответствии с Вашим указанием Управлением КГБ при СМ УССР по Львовской области в период с октября 1959 по апрель 1960 года проведены мероприятия по документации и сбору доказательств о злодеяниях в городе Львове и на территории области, совершенных Оберлендером и батальоном «Нахтигаль».  Были выявлены и соответственно подготовлены свидетели, выступавшие по данному делу на пресс-конференции в Москве и на суде в Берлине.
После аннексии ГДР берлинский суд 28 ноября 1993 года отменил приговор Верховного суда ГДР по формальным основаниям. Теодор Оберлендер умер 4 мая 1998 года в Бонне в возрасте 93 лет. Интересно, что после выхода ряда моих публикаций о кровавом нацистском преступнике Теодоре Оберлендере в защиту последнего выступили… российские СМИ. Так, совсем недавно, 24 августа 2015 года, газета «Совершенно секретно» опубликовала заметку Владимира Воронова под названием «Охота на Оберлендера». Собственно, уже её название говорит само за себя — охота за невинной жертвой «кровавой гэбни».«6 мая 1960 года, — пишет Воронов, — начальник Управления КГБ по Львовской области полковник Владимир Шевченко доложил руководителю украинского КГБ генерал-майору Виталию Никитченко об успешном завершении специальных мероприятий… Дело, можно сказать, завершилось большим успехом — не мытьем, так катаньем чекисты, выходит, “ушли” целого западногерманского министра… Действия товарищей из КГБ были продиктованы вовсе не пылким стремлением найти и покарать реального нацистского преступника: это была типовая спецоперация сугубо политического назначения.

Специальная подготовка свидетелей (то есть, по сути, лжесвидетелей), компрометация, специальные мероприятия… — один лишь спецлексикон показывает, что все это и близко не лежало к праву как таковому».
Следует отметить, что в данном случае газета «Совершенно секретно» разоблачила не «товарищей» из КГБ, а свою некомпетентность в тех вопросах, в которых она, по идее, должна была бы разбираться: ей и невдомёк, что на языке спецслужб «подготовка свидетелей» означает их розыск (ведь с момента преступления в июне-июле 1941 года прошло 18 лет!), проведение с ними следственных действий, опознаний и т.д. А заявление, что «действия товарищей из КГБ были продиктованы вовсе не стремлением найти и покарать реального нацистского преступника», тянет как минимум на встречное обвинение в клевете: а кто же, спрашивается, разоблачал все эти годы сотни нацистских преступников, зачастую рискуя жизнью?
Может быть, газета «Совершенно секретно»?
«В октябре 1962 года, — продолжает знаток «шаманских танцев с бубнами» Воронов, — надо было отвлечь внимание от громкого и скандального процесса перебежчика Богдана Сташинского, давшего показания, как Лубянка по указанию Кремля организовывала политические убийства за рубежом. В частности, Сташинский подробно рассказал, как он убил лидера украинских националистов Степана Бандеру в Мюнхене 15 октября 1959 года.
К слову, именно тогда, в октябре 1959 года, и развернулась спецоперация по компрометации Оберлендера — интересное “совпадение”, позволившее чекистам сместить фокус внимания». Далее идёт самый настоящий ужастик, триллер, полностью заимствованный из немецкого журнала «Шпигель»: «Ранним утром 30 июня 1941 года “Нахтигаль” вместе с немецкими войсками вошел во Львов, заняв радиостанцию и ряд других объектов. При захвате трех львовских тюрем обнаружилось, что все они завалены трупами — при отступлении сотрудники НКВД и НКГБ расстреляли 4140 заключенных. Как бы в ответ на это во Львове началась кровавая резня евреев…
Более того, среди расстрелянных чекистами в тюрьмах немало было и евреев: за несколько дней в городе было убито порядка 4000 евреев». Этот абсурд завершается глубокомысленным полунамёком: «Может, “нахтигалевцы” и в самом деле не стреляли, чтобы не тратить казенные патроны? Большинство жертв было тогда убито прикладами, топорами, ножами, дубинами, железными прутьями…» Окончательно запутавшись в своей лжи, Воронин тем не менее ничтоже сумняшеся под аплодисменты «пятой колонны» и западных кураторов делает нужный вывод: «Вместе с Оберлендером и его “соловьями” на ту же скамью подсудимых должны сесть и каратели-чекисты…»
Вот так либералы, иногда именующие себя «россиянами», открыто выступают на стороне украинских и западногерманских нацистов, не утруждая себя ни доказательствами, ни показаниями свидетелей. А зачем, ведь деньги не пахнут, тем более тридцать сребреников…

Но, чтобы они хоть немного понимали, на кого тявкают, приведу слова из воспоминаний моего отца о председателе КГБ при СМ УССР генерал-полковнике Виталии Федотовиче Никитченко: «Это был человек исключительной порядочности, большого ума и такта.
Он был единственный в своем роде человек, таких мудрых больших начальников у нас в системе никогда не было. В.Ф. Никитченко во многих отношениях был человеком и руководителем будущего… И еще мне хотелось сказать о супруге Виталия Федотовича — Елизавете Степановне. Она была гостеприимна и хлебосольна, создавая непринужденную домашнюю обстановку.
Крайне приятно было наблюдать за их отношениями — отношениями любви и уважения друг к другу. Можно было лишь догадываться, что ей пришлось пережить за долгие годы совместной жизни в очень непростых условиях! Вскоре на семью Виталия Федотовича обрушилось большое горе. Из-за грубой врачебной ошибки в диагнозе умер младший сын. Через два года после этого в Киеве трагически погиб старший сын.
Все это надломило здоровье родителей. Они переехали в Киев. Последний раз я встречался с Виталием Федотовичем в 1990 году в Киеве в госпитале. Несмотря на тяжелую болезнь, он был полон оригинальных мыслей и планов на будущее, волновался за партию и страну, скучал от недостатка общения. Попрощались мы с ним со слезами. Поблагодарили друг друга и судьбу за то, что она сделала нас друзьями. Он передал привет всем сотрудникам Высшей школы. В 1992 году Виталия Федотовича не стало. Какой был человек!».
А что касается Степана Бандеры, то судьба его во многом поучительна: пусть приспешники фашистов и западные прихлебатели, в том числе и из газеты «Совершенно секретно», знают, как поступают их немецкие хозяева со своими бывшими лакеями, когда те становятся не нужны.

НАЧАЛО ВОЗРОЖДЕНИЯ

После окончания Гражданской войны и вплоть до начала XX века Вашингтону не было дела до развития вооруженных сил (ВС), и соответственно его мало волновали проблемы обеспечивающих ВС структур – разведки и контрразведки. Руководство США было целиком поглощено восстановлением разрушенного войной хозяйства и проблемами интеграции южных штатов в фактически вновь организованное федеральное государство. Существенно сокращенные ВС и недостаточно боеспособная национальная гвардия в этот период задействовались лишь для выполнения карательных функций по подавлению индейских восстаний и периодически возникавших трений с южным соседом – Мексикой вокруг проблемы включения/невключения в состав США новых территорий. Решениями конгресса значительно урезанная и слабо финансируемая Секретная (разведывательная) служба (СС), приобретшая опыт разведывательной и контрразведывательной работы в ходе Гражданской войны, была подчинена Министерству финансов без какой-либо «привязки» к военному ведомству. Ее функции в тот период были ограничены борьбой с финансовыми преступлениями, контрабандой, торговлей наркотиками и т.п.
Однако с начала 80-х XIX века Вашингтон отошел от изоляционистского внешнеполитического курса и стал активно вмешиваться в борьбу за передел территориальных владений вне своих государственных границ. До поры до времени военные акции США ограничивались лишь Западным полушарием («Доктрина Монро») и на рубеже XIX–XX веков «отъемом» у Испании ее владений в Тихоокеанской зоне (Филиппины), а также отправкой незначительного контингента войск в Китай для участия в подавлении Боксерского восстания. Для этих акций, посчитали в Вашингтоне, не имеет смысла иметь мощную, с разветвленным аппаратом и агентурой на местах военную разведку и, тем более, контрразведку. Вместе с тем разведывательное обеспечение военных акций имело место, но лишь силами тех контингентов американских войск, которые участвовали в данных акциях.
Во время Испано-американской войны (1898) и в период напряженности в отношениях с Японией (1907) руководство американских ВС предприняло первые попытки по привлечению сотрудников Секретной (разведывательной) службы к расследованию случаев шпионажа в пользу противника. На Филиппинах в ходе подавления неоднократно вспыхивавших восстаний командование развернутого на островах американского контингента войск уже собственными силами организовывало систему мер по контрразведывательной работе и борьбе с диверсантами.
1908 год в истории спецслужб США считается эпохальным – было создано специальное Бюро расследований (БР) (прообраз Федерального бюро расследований – ФБР). Однако эта служба, главной заботой которой в соответствии с утвержденным положением значилось «наблюдение за выполнением государственных законов об охране имущества», но также и решение вопросов по борьбе со шпионажем и диверсиями, в силу тех или иных причин не смогла в тот период организовать системную и полноценную контрразведывательную работу и лишь периодически, по специальным запросам военного и морского министерств, привлекалась к расследованиям в данной области. Об ограниченности возможностей вновь организованной службы говорит и такой факт: в случае необходимости задержания подозрительных лиц агентам БР приходилось обращаться за помощью к местным полицейским властям. Вместе с тем, как утверждают американские исследователи, именно с 1908 года контрразведывательная работа в США в целом «обрела серьезную основу» и импульс для дальнейшего развития.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ

К концу первой декады XX века все более четко вырисовывались контуры двух противоборствующих коалиций европейских государств, которые уже летом 1914 года вступили в военные действия, беспрецедентные по охвату территорий, а затем и численности, втянутых в «Великую войну». США до определенного момента официально придерживались политики нейтралитета. Однако Великобритания, игравшая первую скрипку в одной из европейских коалиций – Антанте, предпринимала значительные усилия, чтобы втянуть «родственную англосаксонскую страну» в войну, с тем чтобы воспользоваться в своих интересах не только безграничными финансово-материальными ресурсами CША, но и в конечном счете добиться от Вашингтона прямого участия на ее стороне в развернувшихся на Европейском континенте кровопролитных сражениях. Следует признать, что военно-политическое руководство Германии, возглавлявшей коалицию противников Антанты, проявило явно недостаточное умение и гибкость, по сути, не без «помощи» британцев, спровоцировав участие США в войне на стороне противников Берлина и его союзников.
Помимо многочисленных провокационных попыток Германии прервать военно-экономические связи Вашингтона прежде всего с Лондоном, выражавшихся в атаках и даже уничтожении гражданских американских судов, грубых попыток натравливания южноамериканцев на своего могущественного северного соседа и т.п., германцы практически с началом войны значительно активизировали диверсионную и пропагандистскую деятельность на территории США, сначала главным образом в районах расселения немецких переселенцев из Европы, а затем и среди «сочувствующих Германии» других слоев белого и цветного (в основном испаноговорящего) населения страны.
Серьезную озабоченность официального Вашингтона вызывала активность сотрудников военного и военно-морского атташатов при посольстве Германии в Вашингтоне, возглавлявшихся соответственно Францем фон Папеном и Бой-Эдом. После начала военных действий на европейском театре войны фон Папен замкнул на себя руководство германской агентуры в США. В частности, он лично организовал с помощью своих агентов, большей частью матросов германских судов, задержанных в американских портах, массовое вредительство на военных предприятиях. В итоге еще до разрыва дипотношений между двумя странами германский военный атташе был выдворен из США. Однако акции саботажа на американских промышленных объектах продолжались. Так, немецкими агентами в январе 1917 года была совершена крупная диверсия по уничтожению завода боеприпасов в Кингслэнде – погибли 17 рабочих, а ущерб был оценен в 4 млн долл.
В этих условиях БР были приняты беспрецедентные меры по вскрытию случаев диверсий и саботажа, особенно на предприятиях военно-промышленного комплекса, а также попыток «нейтрализации» значительно активизировавшегося так называемого революционного движения, особенно на Восточном побережье страны. Между тем слабость и даже фактическое отсутствие законодательной базы, касавшейся регламентации действий агентов БР, приводила лишь к фиксации акций «антигосударственных элементов» и накоплению информации о лицах, причастных к этим акциям.

АДАПТАЦИЯ К УСЛОВИЯМ ВОЙНЫ

С официальным вступлением США в войну на стороне Антанты 6 апреля 1917 года ситуация с контрразведывательной деятельностью в стране заметно изменилась. Первоначально военная разведка и традиционно замыкавшаяся на нее военная контрразведка находились в положении «обеспечивающей службы», руководство которой не имело доступа не только к первым лицам государства, но и к военному руководству. Однако через непродолжительное время благодаря «советам» союзников по Антанте, прежде всего британцев, статус Отдела военной разведки (ОВР), сформированного при Военном колледже США и занимавшегося в основном информационным обеспечением СВ, был повышен до уровня, равнозначного управлению в составе военного ведомства. Соответственно американское руководство за основу национальной военной разведслужбы, включая военную контрразведку, приняло британскую модель в отличие от французской, подразумевавшую практически «объединенные военные разведывательные и контрразведывательные структуры». К концу 1917 года Отдел военной разведки (чуть позже – Управление) включал пять полностью укомплектованных отделов, в том числе два, целиком сориентированных на решение контрразведывательных задач: MI-3 – военная контрразведка (12 подотделов) и MI-4 – контрразведка (гражданский сектор; 8 подотделов). В задачи контрразведчиков, подчинявшихся ОВР (УВР), входил контроль над всей контрразведывательной пирамидой, которая начиналась с вербовки в каждой роте формирующихся для отправки в Европу контингентов американских войск «оперативных сотрудников» («тихих наблюдателей») и их докладов наверх о неблагонадежных военнослужащих.
Параллельно с организацией полноценной военной разведслужбы в Центре и в ее составе службы военной контрразведки было принято решение об организации аналогичной по функциям централизованной службы военной разведки в развернутых во Франции Американских экспедиционных силах (АЭС), а в ее рамках и специальной контрразведывательной службы. Разведуправление штаба АЭС – G2 – включало в себя четыре отдела, в том числе Отдел секретных служб (G2-В), в который входил подотдел «контршпионажа», то есть контрразведывательный подотдел – В-2. Однако уже к середине лета 1917 года, после того как американцы по-настоящему ощутили себя в боевой обстановке, начальник ОВР полковник Ральф Ван Деман и начальник управления G-2 полковник Дэнис Ноулан пришли к выводу о том, что военную контрразведку в американских формированиях в Европе следует срочно усилить. К этому подталкивали и союзники, озабоченные беспечностью американских военнослужащих и их «излишне свободным» поведением в зоне боевых действий. В августе того же года было принято решение о формировании Корпуса разведывательной полиции (КРП) – организации, замыкавшейся на подотдел В-2 со штатом в 50 специально отобранных в США из числа в основном полицейских детективов и подготовленных на соответствующих курсах специалистов с присвоением им звания унтер-офицер. В последующем штат корпуса был значительно расширен и уже составлял порядка 600 должностей.
По рекомендациям союзников американские военные контрразведчики на территории США сразу развернули кампанию по выявлению подозрительных элементов» из числа тех, кто призывался на службу в ВС и проходил подготовку перед отправкой в Европу. Параллельно при содействии британских и французских контрразведчиков еще более жесткой проверке подвергались американские военнослужащие из соединений и частей, переброшенных в Европу. При этом в Вашингтоне была подготовлена, опубликована и разослана во все части и соединения «Инструкция о порядке организации и проведении контрразведывательной работы в войсках».
В январе 1918 года руководитель военной разведки в Вашингтоне Ральф Вам Деман в инициативном порядке начал (а затем получил и полную поддержку со стороны военного министерства) кампанию по тотальному анализу состояния дел во всех сферах жизни американского общества, так или иначе связанных с ВС и особенно в вопросах обеспечения военных действий. С этой целью по его инициативе были существенно расширены «профильные» (связанные с промышленностью, торговлей, транспортом и т.п.) контрразведывательные подразделения в УВР в Вашингтоне. Соответствующие задачи были поставлены и перед подразделениями G-2 в штабе АЭС в Европе. Интенсивная работа американских военных контрразведчиков принесла свои плоды. По данным, приводимым исследователем спецслужб Джеймсом Джильбертом, в течение войны и особенно на финальном ее отрезке профильные подразделения военной разведки провели более чем 4,5 тыс. расследований, в результате которых предстали перед военным судом или были уволены из рядов ВС порядка 100 военнослужащих, приблизительно такое же количество было переведено на должности, не связанные с секретами, 12 военнослужащих было задержано и осуждено в качестве иностранных шпионов.
Вам Деман лично организовал взаимодействие с рядом патриотических неправительственных организаций с целью получения от них помощи для решения задач военной контрразведки. Так, например, благодаря содействию «патриотов» было выявлено местонахождение и задержано весьма большое количество из почти 300 тыс. военнослужащих, дезертировавших из рядов ВС или уклонившихся от призыва. К подобной работе были привлечены и сотрудники военных атташатов США, осуществлявших свою деятельность в нейтральных государствах. При всем при этом, подчеркивают многие исследователи спецслужб, ввиду весьма либерального законодательства в США за время Первой мировой войны был всего лишь один эпизод, когда изобличенный шпион, на совести которого числилось в том числе несколько убийств и покушений на убийства, был приговорен к смертной казни. Однако и он был затем помилован. В отличие от союзных Франции и особенно Великобритании, где с иностранными шпионами и диверсантами вообще не церемонились.
Следует отметить и тот факт, что быстро обучаемые американские военные контрразведчики смогли проявить себя не только в самих США и Европе. Например, благодаря их усилиям удалось предотвратить затопление немецкими агентами более 20 германских судов в бухте Манилы (Филиппины), когда стал очевиден их неминуемый захват американцами.
К концу войны в КРП служили 452 человека – всего 40% от первоначальных планов. Это было вызвано приостановкой призыва в США и высокими стандартами, установленными для лиц, желающих перейти в данную службу. Первоначально, как подчеркивалось выше, подготовкой американцев занимались сотрудники британской и французской контрразведок, но на финальном отрезке войны руководство такой подготовкой полностью перешло к представителям США.

РАБОТА «В ПОЛЕ»

Около одной трети сотрудников КРП находились в зоне непосредственного соприкосновения американских войск с противником. В частности, при штабе 1-й армии располагался отдел КРП во главе с полковником Л.А. Сиго. В передовой зоне военная контрразведка США имела две основные задачи: организация мобильных контрольно-пропускных пунктов и работа на них и оказание помощи французским коллегам в обеспечении безопасности госграниц с союзными и нейтральными странами.
В тыловой зоне у сотрудников КРП был также значительный объем работы. В подчинении руководителя тылового подразделения КРП полковника Кэбота Уорда насчитывалось 58 офицеров, 305 срочнослужащих и 72 гражданских лиц. Отдел Уорда располагался в Париже с целью поддержания постоянных контактов с французскими и британскими военными контрразведчиками. Полковник Уорд и его сотрудники сумели наладить прочные деловые контакты с шестью французскими организациями, имевшими отношение к контрразведывательной деятельности. При этом американцам категорически запрещалось «вклиниваться» в сферу деятельности британской контрразведки.
Помимо указанных подразделений военной контрразведки США в Лондоне также был развернут небольшой отдел КРП, в функции которого в основном входила помощь британцам в обеспечении всесторонней безопасности в портах и военных доках. Так, например, в каждой британской военно-морской базе или порту, который в своих интересах использовали ВМС США, несли службу по два офицера из американской морской разведки и по 12 представителей КРП. Важные с военной точки зрения транспортные узлы, включая железнодорожные вокзалы как в Великобритании, так и особенно во Франции находились в сфере деятельности американского КРП. Обычно здесь находилось до трех американских военных контрразведчиков, полномочия которых, правда, были значительно «урезаны» и заключались лишь в праве задержания и допроса только американских военных и гражданских лиц.
Объем контрразведывательной работы к концу войны настолько возрос, что полковнику Уорду пришлось оперативно сформировать мобильное подразделение, включавшее ветеранов службы и предназначавшееся для содействия менее опытным офицерам в расследовании сложных дел. Также в задачи КРП входила охрана важных персон, включая командующего АЭС – генерала Першинга.

СОДЕЙСТВИЕ В ИНТЕРВЕНЦИИ

Параллельно с участием американских войск в боевых действиях в Западной Европе Вашингтону при подстрекательстве их французских и британских союзников пришлось вплотную «ввязаться» в интервенцию на территорию формально союзной России, причем как на севере страны, так и на ее востоке.
Но суть проблемы заключалась не только в «податливости» американцев давлению Лондона и Парижа, а в исторически, начиная со второй половины XIX века, формируемом и целенаправленном курсе Вашингтона на поглощение «бесхозных» российских территорий, особенно Сибири. На этот раз представился «удобный случай», вызванный «большевистским переворотом» 7 ноября 1917 года в Санкт-Петербурге (Петрограде) и отказом новых властей России от ее участия в войне на стороне Антанты. Ситуацию усугубил срыв большевиками мирного договора («Брестский мир») с Германией и развернутое вслед за этим 18 февраля широкое наступление германцев на Восточном фронте. 15 марта того же года в Лондоне на конференции премьер-министров и министров иностранных дел стран Антанты было принято решение о направлении в Россию экспедиционных войск союзников с тем, чтобы «оружие и продовольствие, некогда предназначенное для русской армии, а ныне складированное на севере России и в Сибири, не попало в руки большевиков, а затем не было передано ими германцам». Истинной же ближайшей целью «союзников» являлось содействие антибольшевистским силам в России для организации смены власти в стране.
В конце весны 1918 года военный атташе при посольстве США в Китае выехал во Владивосток, с тем чтобы на месте выяснить складывающуюся там ситуацию и доложить в Вашингтон свои соображения относительно оптимизации ввода американских войск на территорию России на востоке страны. В целом же президент США Вудро Вильсон в своем решении о военном вмешательстве целиком полагался не на данные своей разведки, а на информацию британских спецслужб, которые якобы заранее провели комплекс мероприятий, связанных с разведобеспечением предстоящих операций на севере и востоке России.
В качестве первой акции в данном направлении в период весна–лето 1918 года на Русском севере был высажен десант в количестве 10 тыс. иностранных военнослужащих. Всего же за период интервенции на севере страны высадились около 29 тыс. британцев и 6 тыс. американцев. 3 августа того же года военный министр США Ньютон Бейкер отдал распоряжение о направлении во Владивосток частей 27-й и 31-й пехотных дивизий, расквартированных на Филиппинах, общей численностью порядка 9 тыс. человек, командующим которыми был назначен генерал-майор Уильям С. Грэйвс.
Уже на месте оккупантам пришлось организовать объединенную разведывательно-контрразведывательную группу контингента, главную роль в которой играли представители британских спецслужб. Начиная с первых дней пребывания на вражеской территории, акценты в работе группы были смещены на контрразведывательную деятельность в ущерб разведывательной. Несмотря на первые успехи в продвижении оккупационных войск в глубь территории противника (бывшего союзника – России), им оказывалось все более ожесточенное сопротивление. Моральное состояние американских военнослужащих, как подчеркивают исследователи, постоянно испытывало давление со стороны большевистской пропаганды, в результате чего начали отмечаться случаи отказов от выполнения приказов (13 мятежей в американском контингенте) и даже дезертирства. В этих условиях задачи по ведению разведки сводились лишь к формальному обеспечению локальных боевых действий. Но контрразведке британцев и американцев пришлось прилагать весьма значительные усилия, чтобы оградить свои воинские контингенты от «большевистского влияния» и заранее вскрывать планы нападения партизан. В качестве превентивной меры оккупанты начали экстренно создавать концентрационные лагеря, в которые направлялись все подозреваемые. К концу оккупации в данных лагерях в нечеловеческих условиях содержалось порядка 52 тыс. человек, то есть каждый шестой житель оккупированных земель. За время оккупации было казнено более 4 тыс. человек, значительное количество пропало без вести. Причем самое непосредственное отношение к подобного рода карательным мерам имели представители американской военной разведки и контрразведки.
В апреле 1919 года командование войсками на севере России принял генерал Уайлдс П. Ричардсон, прибывший в оккупационную зону со своим штабом. Начальником разведотдела штаба был назначен капитан У.Н. Томас. Однако каких-либо успехов новому руководителю американской военной разведки и его подчиненным достичь не удалось в связи со вскоре последовавшим решением Вашингтона об эвакуации американцев с севера России.
В штабе группировки американских войск на Востоке России почти сразу был образован разведотдел в составе 5 офицеров и 30 сержантов и рядовых, который возглавил опытный офицер подполковник Дэвид П. Барроус. Подполковник сразу организовал работу отдела в трех направлениях: агентурная работа, шифрование и дешифрование, а также контрразведка. Как и на севере России, постепенно основной акцент в работе американских спецслужб в оккупированной зоне восточной России был сделан на контрразведку, приоритет в которой отдавался борьбе с большевистским влиянием. Американцы и здесь явно переусердствовали: их жесткие методы борьбы вызвали мощное противодействие со стороны местного населения и лишь многократно умножили сторонников большевиков. Разведывательная же деятельность ограничилась обеспечением локальных боевых действий американцев и их союзников в регионе, главным образом японского контингента оккупационных войск. Во многом планам Барроуса по расширению разведдеятельности на востоке России мешали его разногласия с генералом Грэйвасом, озабоченным лишь безопасностью вверенного ему контингента войск.
Однако такой «ограниченный» метод разведывательной работы явно не устраивал Вашингтон. Через некоторое время руководство УВР командировало во Владивосток группу из 16 офицеров и 15 военнослужащих сержантского и рядового состава. В качестве главной задачи перед ней был поставлен анализ складывающейся ситуации вдоль Транссиба и доклады о состоянии продовольственных и сырьевых ресурсов России. Для более оптимальной организации разведывательной и контрразведывательной работы в регионе в ноябре 1919 года во Владивосток прибыл полковник Бенджамин Б. Маккроски в качестве личного представителя руководителя американской военной разведки генерала Марльборо Черчилля. Однако ему не удалось «развернуться», поскольку в скором времени весь контингент американских войск был эвакуирован.
В начале 1919 года существенно изменилась внутриполитическая ситуация в самих США. Как исполнительная, так и особенно законодательная ветви власти под давлением общественности были вынуждены пойти на определенные ограничения в проведении своего внешнеполитического курса и резко сократить свое военное присутствие за рубежом. Летом 1919 года начался вывод американских интервенционистских войск с Севера России. К апрелю 1920 года были выведены все американские войска и с Дальнего Востока. За время интервенции американцы потеряли на Севере России около 150, а на Дальнем Востоке – более 200 военнослужащих. Потери же России от интервенции, ответственность за которую несут и США, составили многие тысячи человек.
В первые же месяцы после окончания Великой войны центральный аппарат военной разведки в Вашингтоне был сокращен почти в шесть раз и к середине 1919 года насчитывал уже около 300 человек. Еще большему сокращению подверглись структуры американской военной контрразведки. В декабре того же года в штате соответствующего отдела числилось всего лишь 18 военнослужащих и гражданских лиц. Большинство из них занималось делами о мошенничестве и коррупции по итогам приобретений вооружения и военного имущества в годы войны, до борьбы со шпионами руки не доходили.
В последующем, Вашингтон, учтя опыт многочисленных «преобразований» с негативным оттенком, в конце концов сумел создать достаточно мощную систему спецслужб, так называемое Разведсообщество, в котором военные контрразведчики занимают весьма достойное место.

- Курьезных моментов было немало. Как-то в Иерусалиме захожу вечером в кафе, а свободных столиков нет. Вижу - сидят три старичка. Я их спрашиваю по-немецки: "К вам можно?" И вдруг один мне говорит: "А я во время войны служил в советской военной разведке. И когда меня забросили к немцам в тыл, я вам, собакам, дал прикурить!" И с таким чувством это произнес! Или такой случай. Мы с женой пошли на концерт Эллы Фицджеральд и Дюка Эллингтона. Я очень люблю джаз, особенно классический. И только устроились в первом ряду, как слышу дикий вопль через весь зал: "Леха, иди к нам!" Там сидели ребята из нашего посольства, а с ними - корреспондент одной газеты, с которым мы в институте учились. Я говорю жене: "Тебе повезло, ты останешься и будешь смотреть. А я ухожу - может, и мне повезет". И сбежал в пивную...

Естественно, к столь важному мероприятию проводилась соответствующая подготовка. Была задействована разведка не только аналитическая, но и силовая, на случай возникновения нештатной ситуации. 

- Подготовка похода проводилась на Балтике, в Минной гавани Таллина, причем старались чтобы в это время в Купеческой гавани, расположенной рядом, было меньше иностранных судов, - вспоминает Э.П. Кольцов. - Личный состав на кораблях был подобран с особой тщательностью. Проводились тренировочные швартовки. Швартовка такого гиганта как крейсер требует ювелирного искусства. А Военно-морской флот СССР всегда должен быть лучшим!

На борт крейсера поднялась и группа боевых пловцов «Барракуда», в которую входил Эдуард Кольцов. Ее присутствие держалось в строгой тайне: все пловцы носили форму старших матросов и формально входили в экипаж крейсера. Но выполняли особые задачи. 

- При подготовке похода, еще в Таллине произошел казус, - говорит Э.П. Кольцов. - Капитан 3-го ранга из отдела обеспечения разведоперации зашел в кубрик БЧ-4, увидел старших матросов, и не обратив внимания на присутствие личного состава эсминца спросил: «Как устроились, разведчики?». Последовала немая сцена. Сразу доложили начальнику контрразведки Тишкину. Ребят поменяли с другим эсминцем, кэп получил свое. 

Эдуард Кольцов коренной ростовчанин. Как сам признается, рос хулиганистым, задиристым парнем. Занимался боксом, даже получил разряд мастера спорта. Поступил в техникум, откуда его призвали в армию. Сборный пункт был в Севастополе, так что сразу стало ясно: предстоит служить на флоте. 

- Нас называли «команда раз», в нее отбирали физически подготовленных парней, - вспоминает Эдуард Петрович. - А я со своим техникумом (в то время даже десять лет школы было как высшее образование) вообще считался за интеллигента. «Покупатель», капитан третьего ранга, повез нас на Балтику, где в 1954 году была создана спецшкола особого назначения - ОСНАЗ. Там мы, вчерашние мальчишки, стали проходить настоящую школу диверсанта. Учились водить технику, прыгать с парашютом, изучали морское дело, взрывчатку, самбо, и совершенно новую дисциплину: борьбу под водой. Наш отряд назывался «Барракуда»: это было элитное спецподразделение Главного разведуправления. 

В школе ОСНАЗ Эдуард Кольцов впервые услышал имя Лайонела Крэбба, который считался легендой среди боевых пловцов. Отряд командора Крэбба во время Второй Мировой войны противостоял итальянским боевым пловцам в проливе Гибралтар. На личном счету Крэбба числилось несколько взорванных итальянских и немецких транспортных судов (он прикреплял мины к их днищам). В закрытые учебники вошла схватка под водой Лайонела Крэбба с тремя итальянцами. Он зарезал двух противников, а третьего захватил в плен. 

Вряд ли тогда парень из Ростова представлял, что однажды он встретится с Крэббом, и это произойдет под водой. 

18 апреля 1956 года. Отряд кораблей Балтийского флота входит в гавань Портсмута. Тысячи встречающих на пирсе наблюдают, как громада крейсера водоизмещением 16 тысяч тонн идет на швартовку прямо к причальной стенке со скоростью 30 узлов. Корма крейсера все ближе и ближе. Крик испуганной толпы, люди в испуге отхлынули от пирса. Но тут последовала команда команда: «стоп машины», «реверс» и «полный вперед». Словно споткнувшись, крейсер замер на месте и нежно прислонился к причальной стенке. 

Восторгу толпы не было предела. Такой мастерской швартовки в Англии никто еще не видел. Это был триумф Военно-морского флота СССР! 

- Встреча была необыкновенно теплой. Когда высокие гости покинули корабль, было разрешено его посещение простыми англичанами. На палубе крейсера были накрыты фуршетные столы с истинно русским размахом: икра, балыки, различные разносолы, и конечно «Столичная» водка. Мы видели как англичане тащили со столов бутерброды, а особенно водку. Нам было смешно. На следующий день в местных газетах появилась карикатура: русский моряк невысокого роста, мощный с широкими плечами, тащит двух длинных, худых пьяных английских моряков, а из карманов у них торчат бутылки водки, - вспоминает Эдуард Кольцов. 

В два часа ночи акустик крейсера «Орджоникидзе» доложил, что слышит подозрительные шумы по правому борту. По штормтрапу с противоположного левого борта в воду спустился Эдуард Кольцов, облаченный в легководолазный костюм. Ему было приказано выяснить причину этих шумов. Связи у него не было, из оружия - только нож. В «случае чего» предписывалось действовать по своему усмотрению. 

- Пирс был ярко освещен огнями, ночное море слегка фосфоресцировало, так что некоторая видимость под водой была, - вспоминает Эдуард Кольцов. - Я осторожно обогнул корму крейсера, и сразу заметил, -то примерно посередине корпуса, как раз напротив того места, где расположены пороховые погреба, темнеет силуэт пловца. 

Он был так увлечен своим делом, что не заметил приближения противника. Кольцов уже увидел, чем занимается ныряльщик: прилаживает к борту крейсера магнитную мину (диверсанты называли ее «липухой»). Подводная часть крейсера обросла ракушками, и чтобы мина плотнее прилегла, ныряльщик почистил это место ножом. Его погубила самоуверенность: эти шумы и услыхал наш акустик. 

- Я сначала осмотрелся: по всем правилам диверсант не должен был действовать в одиночку, рядом могло находиться прикрытие. Но никого не было. И тогда я из глубины пошел прямо на него. 

Эдуард Кольцов говорит, что не знает, как поступил бы, если бы знал, что ему противостоит сам Лайонел Крэбб. Возможно, не осмелился бы вступить в схватку: это имя с большим уважением произносили в советской разведшколе. Поднялся бы на борт, доложил начальству. За это время диверсант бы ушел. А взрыв мог раздаться в любой момент. 

- Когда я приблизился к Крэббу, он уже повернулся от борта, чтобы уходить, - рассказывает Эдуард Кольцов. - Я схватил его ноги, и резко потащил вниз, на себя. Когда со мной поравнялось его лицо, наотмашь ударил ножом по горлу. Перерезал его вместе с дыхательными трубками. Все произошло автоматически: этот прием мы отрабатывали в разведшколе. 

- Сразу в воде образовалось бурое облако крови. Я оттолкнул тело от себя, и вдруг заметил, какого маленького роста был диверсант. Я даже испугался: не ребенка ли прирезал? Опять приблизил его к себе, и увидел перед собой лицо взрослого мужчины, примерно 50 лет (Крэббу было 48). Поразило, что на нем была не маска, а очки ныряльщика, причем я рассмотрел, что очки были с диоптриями. Позже наши разведчики выяснили, что Лайонел Крэбб был близоруким. 

Кольцов перетянул трубками костюм Крэбба, создав относительную плавучесть, и пустил его тело по течению. После этого приблизился к мине. Подковырнул ножом магниты, отделив от борта, и отбуксировал в дальнюю часть пирса, где было скопление веток и другого мусора. Засунул мину под эту кучу. «Вполне возможно, что она и сегодня лежит там», - говорит Э.П. Кольцов. 

Когда пловец поднялся на борт, его командир, кавторанг, увидел по перекошенному лицу, что под водой что-то произошло. 

- Рыба, небось, о борт ударила, - подмигнув, спросил кавторанг. 

- Да, просто большая рыба, - как можно спокойнее постарался ответить Кольцов. 

Командир увел пловца на корму, где тот доложил, как было дело. «Ты зря снимал мину самостоятельно, _ попрекнул Кольцова командир. - А теперь запомни: под водой ровно ничего не было».