Российская наука, образование и перспективы.

С формальной точки зрения историю РАН можно действительно проследить до Петербургской академии наук, созданной Петром Первым в 1724 году. Но по сути Петербургская академия была не «министерством науки», а «клубом ученых». В «министерство науки» академию превратила советская власть. РАН является полноправным преемником Академии наук СССР, а не петровской Петербургской академией наук.

В XVIII веке академия создавалась как цивилизаторское учреждение, объединяющее функции площадки для научных дискуссий, интеллектуальной базы для российского образования и технологического обновления экономики, а также интерфейса общения с «цивилизованным миром», то есть Европой. В этом смысле Петербургская академия была скорее похожа на созданную Линкольном и существующую до сих пор в виде «клуба ученых» Национальную академию наук США, чем на АН СССР. В виде компактного института популяризации научных знаний и научной экспертизы академия просуществовала до создания СССР. В начале XX века развитие научно-образовательной сферы России шло полностью в соответствии с мировыми тенденциями — центрами научной мысли стали активно развивающиеся университеты. В штате академии тогда числилось около 200 человек, из них около 47 академиков. В высших учебных заведениях в те годы работало примерно 11 тыс. ученых и преподавателей.

В 1925 году академия была переименована в АН СССР. В 1934-м она была переведена в Москву, в 1935-м был принят новый устав АН СССР, фиксирующий новый статус академии: она фактически превращалась в ведомство, осуществляющее административное руководство подведомственными организациями и распределяющее между ними бюджетные средства. Члены академии при этом получили беспрецедентное материальное обеспечение и профессиональные привилегии.

В начале 1940-х АН СССР насчитывала уже более 120 академиков, около 200 членов-корреспондентов, а также примерно 200 учреждений, в которых работало около 12 тыс. сотрудников. Бурный количественный рост привел к формированию специфической системы управления научными исследованиями: функция генерации знаний и научной экспертизы переместилась в академические институты, а за Президиумом АН СССР осталась функция «дележа» бюджетных средств, выделяемых на науку, и планирования тематики исследований. Таким образом, Президиум АН СССР стал фактически министерством науки с разветвленным бюрократическим аппаратом и собственной номенклатурой.

К 1991 году в состав АН СССР входило около 250 организаций, в которых работало примерно 140 тыс. человек, в ней было около 320 академиков и 580 членов-корреспондентов.

Сокращение государственного финансирования и профильной деятельности в постсоветский период сопровождалось разбуханием системы управления РАН: количество организаций увеличилось примерно на 50%, а количество академиков (522 по состоянию на 2008 год) и членов-корреспондентов (842) — почти вдвое.

В последнее время обострилась дискуссия о роли российской научной диаспоры в развитии российской науки. Возникли аргументы и о том, что к мнению «приезжантов» и «возвращенцев» прислушиваться не стоит, так как они движимы корыстными интересами. Однако история успехов российской науки, в частности Петербургской академии, всегда была связана с международной мобильностью.

Первые 11 академиков Петербургской академии были наняты в Европе, а всего в XVIII веке из 111 академиков иностранцами были 78 человек. Удивительно, насколько молоды были первые российские академики: математикам Л. Эйлеру и Д. Бернулли в момент приезда в Россию было 20 лет, историку Ф. Миллеру — 22, механику Н. Бернулли — 25 (средний возраст академика РАН в 2008 году — 74 года). В советское время в развитии российской физики сыграли роль вернувшиеся из-за границы Петр Капица и Лев Ландау, ученик Энрико Ферми Бруно Понтекорво, а также вывезенные в СССР после войны сотни немецких физиков. Сегодня гордостью российской математики являются как несколько обладателей медалей Филдса, живущие за рубежом, так и «возвращенец» Григорий Перельман.

Часто приходится слышать, что РАН, будучи неконкурентоспособной на мировом уровне в силу недофинансирования, остается вне конкуренции по результативности внутри страны. Оказывается, впрочем, что в последние годы российские вузы резко сократили отставание от РАН по абсолютным показателям. А с точки зрения количества научных публикаций на рубль затрат, динамики развития кадрового потенциала российские вузы сегодня существенно опережают РАН.

Сравним основные характеристики деятельности РАН и сектора высшего образования России (см. таблицу 2). Мы видим, что продуктивность в вузовском секторе на 62% выше, чем в РАН: 5,73 против 3,52 публикации на 10 млн внутренних затрат на исследования и разработки (ВЗИР). Кроме того, при сопоставлении публикационных показателей институтов РАН и вузов важно иметь в виду следующее. Публикации в открытой печати, как правило, возникают в результате проведения фундаментальных исследований, финансируемых государством. Статистика показывает, что вузы в значительно большей степени используют негосударственные источники финансирования исследований и разработок (в основном контракты на НИОКР за счет компаний): в вузовском секторе затраты государства составляют около 59%, в РАН — 86%. Поэтому интересно также сопоставить данные по публикациям, отнесенным к затратам государства. В этом случае оказывается, что разрыв в эффективности значительно выше: вузы показывают результативность на 135% более высокую, чем РАН (9,65 против 4,11 публикации на 10 млн рублей государственных средств во ВЗИР).

Безусловно, показатели количества публикаций и индексы цитируемости не являются абсолютно точными и единственно возможными измерителями результативности научной деятельности. Возможны ли какие-то другие подходы к оценке эффективности российских научных институтов? Во многих странах используют механизм peer review — внешней оценки коллегами-учеными.

Преимущества независимой оценки научных институтов коллегами-учеными из других институтов или стран очевидны. С одной стороны, ученые хорошо понимают, на публикации в каких именно журналах надо смотреть в данной области знания, сколько времени занимает публикация хорошей статьи, какие показатели цитируемости являются приемлемыми. С другой стороны, есть и два контраргумента: во-первых, независимая оценка стоит дорого, во-вторых, иностранным ученым нельзя доверять. Интересно, впрочем, что по пути внешней оценки отдельных работ (например, диссертаций) и целых институтов и даже дисциплин идет весь мир — как богатые страны (США, Европа, Израиль), так и бедные (в первую очередь Китай). При этом используются и иностранные ученые, и представители диаспор.

После этого сообщения слово взял ректор МГТУ имени Н.Э.Баумана Анатолий Александров: «Когда-то космонавтика была достаточно закрытой отраслью знаний и промышленности. Радует то, что сегодняшний день – площадка для совместного творчества, дружеской работы с иностранными коллегами. Молодые люди тянутся к источникам знаний и компетенций в этой области. Романтика никуда не ушла. Посмотрите на эти глаза (в зале было много молодежи, в том числе в фирменных футболках МГТУ – прим. авт.), и вы поймете: едва ли есть что-либо выше этой романтики! Такие ребята есть по всему миру, и мы очень рады встретить их в нашем университете – там, где космонавтике начали учить впервые: сам Сергей Павлович Королев, несмотря на то, что его рабочий график был расписан по секундам, лично написал первый курс лекций и сам его прочитал. С этого началось обучение космическим специальностям в стране и в Бауманке».
Цитата
Разумеется, с тех пор образование в сфере освоения космоса значительно продвинулось вперед. Сегодня в МГТУ много специализированных кафедр (а тогда она была одна), да и вообще немало университетов учат космическим специальностям. А специальности эти вбирают в себя самые последние «сливки» знаний, которые рождаются в любой сопутствующей отрасли. Более того, космонавтика подарила миру много технологий, знаний и умений, которые человек использует каждый день, даже не подозревая, что «пришли» они к нам из космоса.
Что такое русский метод?  
Довольно часто упоминают о русском методе обучения, продолжает ректор МГТУ. Но что это такое – не все понимают. На самом деле ничего секретного и необычного в нем нет. Зародился он в XIX веке, когда образовалось Бауманское училище, и представляет собой обучение через практику. Но это не просто производственная практика, а постоянное – в течение всего периода обучения – использование своих знаний в практической деятельности. То есть студент с первого до последнего дня учебы практиковался в использовании знаний, в приобретении компетенций. Это происходило посредством участия в конкретных разработках, создании проектов, работе с профессурой, выдающимися учеными и инженерами. Когда молодой человек видит, как его учитель, убеленный сединами профессор с именем, известным на весь мир, ищет решение, ошибается, находит выходы из сложной ситуации, в конечном счете это решение принимает, то он невольно поднимается до его уровня, понимает, как такие вещи нужно делать. Может быть, руками или мозгами он еще это делать не умеет, но путь, направление, градиент у него уже есть. Поэтому, когда он оканчивает университет, то становится уже практически готовым специалистом.
Академик Доллежаль – паровозостроитель-атомщик  
«Разумеется, нельзя подготовить специалиста, который будет напичкан знаниями во всех областях науки и техники. Тем более, сегодня, когда каждые пять лет объем информации удваивается. Наша главная задача – научить учиться, добывать, сохранять знания и применять их на практике. Если мы этому научим, наш выпускник сориентируется в любых обстоятельствах и сможет решать самые сложные технические задачи», - убежден Анатолий Александров.
Никто никогда не учил космонавтов, не учил ракетостроителей, говорит ректор МГТУ. Все они имели другие специальности. Хорошо, что большая часть из них пришла из авиации, хотя это далеко не одно и то же. А ведь космонавтика – не только оболочка, которая предстает перед нами в виде взлетающей ракеты: там столько приборов, механизмов, технических решений, которые разрабатывают другие люди – не те, кто, собственно, создает ракету.  
Говоря о выпускниках Бауманки, можно вспомнить инженера Доллежаля – создателя, «укротителя» мирного атома. Он закончил кафедру паровозостроения. Казалось бы, какая связь с тем, чему он посвятил свою жизнь? Но при этом он получил такую подготовку, которая позволяла ему ориентироваться в любой отрасли знаний и решать самые сложные инженерные задачи.  
Учить молодежь должны практики  
«Мы строим свой процесс обучения на этих же принципах, - говорит ректор МГТУ. – Одно из главных достижений университета на сегодняшний день – то, что «космические» кафедры вуза возглавляют руководители космической промышленности страны. Например, Владимир Соловьев – руководитель полетов МКС с российской стороны, первый заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» - возглавляет кафедру баллистики. Он не на словах подсказывает, как надо строить учебный процесс, а строят его так, как нужно космической отрасли». Компанию Соловьеву составляют Микрин, Лопота, Леонов – первые лица космической отрасли.
Есть в Бауманке молодежный космический центр. Ребята работают со спутниками, ведут зондирование Земли, создают космические аппараты. По словам ректора Александрова, университет готовит не просто инженеров-специалистов, а главных конструкторов. Часть из этих ребят завтра обязательно станет главными конструкторами, уверен Александров. Уже сейчас они работают наравне со взрослыми сотрудниками настоящего конструкторского бюро. Никаких скидок или поблажек не получают и сдают свой спутник, как сдается любая серьезная космическая техника.  
В процессе подготовки специалистов участвуют ведущие предприятия космической отрасли, в частности в РКК «Энергия», Центр эксплуатации объектов наземной космической инфраструктуры, ОКБ Челомея. Первую половину дня ребята проводят в аудиториях, а вторую – в цехах, в КБ. И за время обучения то предприятие, где они учатся и работают, становится для них родным. Многие остаются на этом предприятии в качестве сотрудников.  
Главное, резюмирует Анатолий Александров, быть верным этому русскому методу обучения. Ведь обучить можно только на практике: даже таблице умножения требуется конкретное «жизненное» приложение.
Не допустить пробелов в обучении  
Мнение ректора МГТУ разделяет Владимир Соловьев. По его словам, выпускники Бауманки и других ведущих вузов нашей страны – желанные сотрудники РКК. Сегодня на предприятии работают около 15 тысяч человек, и добрая половина из них – выпускники серьезных технических вузов. И действительно, основной принцип – не «делай, как я говорил», а «делай, как я».  
«Уже около семи лет я руковожу кафедрой МГТУ, - говорит Владимир Соловьев. – Понимая, что полноценный высокотехнологичный инструмент для управления космическими аппаратами невозможно (читай – безумно дорого) создать на образовательной площадке, мы с коллегами стараемся перенести «центр тяжести» в производственные лаборатории». Например, в Центр управления полетами или РКК, где есть «живые» средства связи и коммуникации, антенное хозяйство, программное обеспечение, стенды, газодинамические трубы.  
Ходят легенды, что в Бауманке очень тяжело учиться, особенно первые два-три года. И это правда, ведь за первые годы нужно создать высокий уровень, базу академических знаний. Если студент что-то не выучил в высшей школе, то первые годы работы ему придется потратить на доучивание. А это, помимо того, что несет серьезный экономический ущерб для страны, является потерей времени для молодого человека. Восполнить пробелы в обучении студентов на четвертом-шестом курсах можно только в условиях реального производства и в научно-исследовательских организациях.
Заинтересовать со школьной скамьи  
О лепте, которую вносит в образование молодежи Мемориальный музей космонавтики, рассказал его директор Александр Лазуткин. Аудитория, на которую работает музей, в основном – школьники. Постепенно традиционные экскурсии по залам музея переходят в тематические занятия, где дети узнают, как летают ракеты, на примере космонавтов знакомятся с основами анатомии, физиологии и психологии. Благодаря тому, что есть тренажер по управлению кораблем «Союз», напоминающий тренажер в Центре подготовки космонавтов, детям показывают, как управлять сложной техникой.  
Есть в музее программы по аэрокосмическому образованию для регионов. Одна из них – «Одиссея» – дает знания по космической технике. В образовательный курс также входят прыжки с парашютом, цикл занятий на выживание, имитация космического полета с нештатными ситуациями. Идет работа с Якутией, Чувашией, Санкт-Петербургом. Планируется начать сотрудничество с Архангельской областью – там есть космодром: можно приехать и посмотреть.
Сергей Крикалев, начальник Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина (ЦПК), высоко оценил систему специализированного космического образования МГТУ. По мнению Крикалева, она дает возможность воплощения теоретических знаний в практические результаты. Студенты работают над созданием спутников, посещают как российские, так и иностранные космические центры. Для подготовки и мотивации специалистов в ЦПК на базе тренажеров станции «Мир» создан молодежный космический центр. Это очень хорошее дополнение к классическому образованию, которое дает Бауманка.  
Участие в круглом столе приняли и другие исследователи и преподаватели в области космонавтики. Их оценки существующей подготовки специалистов в сфере освоения космоса и ее будущего были довольно оптимистичными.