Большой передел мира

Прелесть происходящего, где слова ложатся как пушинка к пушинке, в том, что вся нынешняя риторика всего ЕС посвящена тому, чтобы и тени сомнения в абсолютном, стальном практически, единстве всех стран-членов не могло возникнуть. Все разногласия, касающиеся внутренней политики, были спешно собраны, завязаны в узлы и положены в чулан. На дверь навесили замок, и всем тем, кто хоть как-то пытался поинтересоваться, как вообще обстоят дела в сообществе 27, сказали, что состояние дел лучше просто не бывает.


Миллионы обнялись (так в гимне ЕС на слова Шиллера), слились в радости одной, сомкнулись по-братски в тесный круг, поклялись соблюдать все обещания — и свободной походкой от бедра и с пластикой пантеры перед прыжком отправились работать над общим благом.
Так?
Не совсем так. Вернее, совсем не так.
Чтобы понять, почему, собственно, все так замечательно и красиво начиналось — чтобы не было бы конфликтов, чтобы была сплошная свобода и поэтому — цветущая экономика, и почему все так скандально может закончиться, придется совершить очень короткое путешествие во времени.
Отправившись на 70 лет назад.
Тогда, в июле 1952-го года, в силу вступил Договор о европейском объединении угля и стали. Его подписали шесть стран, и именно эта дата считается датой основания экономического сообщества в Европе.
Уголь и сталь были выбраны потому, что тогда они были основным сырьем для производства вооружений. Объединяя профильные виды промышленности, "европейская шестерка" получала возможность контролировать эту сферу индустрии, не допуская тем самым возможной новой милитаризации любой из стран.
Политические решения государств во внутренней политике, общественная жизнь, юрисдикция, социальная сфера оставались внутренней прерогативой лидеров стран и правительств Франции, Германии, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Италии. Никто в эту сферу не вмешивался и вмешиваться не собирался.

Но прошло ровно сорок лет, и накопившая жир и накачавшая мускулы евробюрократия решила, что такое объединенное экономическое королевство ей маловато, развернуться особенно негде, поэтому в Маастрихте был подписан новый договор. Он-то и учредил тот самый Евросоюз, который нам всем известен сегодня. И в этом документе полномочия Брюсселя были расширены практически до бесконечности.
ЕС стал союзом не только экономическим, но и валютным, у него появилась единая внешняя политика и политика в сфере безопасности, и у него возникла общая внутренняя политика, которая касалась в том числе и юстиции. От приведения к общему знаменателю процедуры судопроизводства, а также всей законодательной базы.
Тогдашние подписанты, разумеется, будучи в состоянии эйфории и потому, что сумели развалить Советский Союз, и потому, что под грузом их интриг и посулов уже трещала Югославия, истекая кровью, представить себе не могли, что всеми своими благими намерениями вымостили дорогу к сегодняшнему геополитическому кризису. И к аду в отношениях между странами-членами.
Миллионы, вернее, почти полмиллиарда обнимались столь жарко и так тесно, что у той же Британии сперло в зобу дыхание от подобных объятий и она в результате убежала от этого единства подальше. Куда глаза глядят. Спрятавшись в домике на острове.

А к остальным судьба (с маленькой буквы) вначале тихонечко и вполголоса, а сейчас, когда одновременно и засуха, и пожары, и дефицит энергоносителей, и инфляция, и рост цен, и геополитический кризис, созданный рукотворно, заколотила в двери очень громко. И закричала нечеловеческим голосом.
В самый неподходящий момент, когда требуется солидарность, и не в виде деклараций, не в виде слов, за которыми лишь пустота, а в виде поступков, страна — член сообщества прямо в лицу этому сообществу говорит, что она начнет палить по всему этому союзу свободы и равноправия из всех имеющихся арсеналов.
В тот самый неподходящий момент, когда с высоких трибун уверяют и уверяли, что это Москва закулисно злоумышляет, поскольку "хочет добиться развала евроединства", выясняется, что это совершенно не Россия, кто бьет по больному, чтобы выцепить слабое звено из цепочки.
Если хотите, происходящее — современная версия гоббсовского "Левиафана", поначалу, в результате общественного договора, казалось, со здравыми ценностями и идеями, сегодня ставшими угрозой.

Угрозой для самостоятельности демократически избранных властей (нам могут не нравиться польская политика и польские политики, но за них проголосовали польские же граждане на выборах, процедура проведения которых, как и подсчет голосов, сомнению никто не подвергает) и для самостоятельности самих граждан, потому что им тоже не слишком понятно, почему судопроизводство перестало быть материей сугубо внутренней политики.
Есть и третий аспект — прямая покупка лояльности брюссельской бюрократией.
Утром — угодная нам система назначения судей, вечером — деньги. Наоборот можно, но судьи — вперед.
Деньги же в размере 35 с лишним миллиардов евро Еврокомиссия Польше не выделяет потому, что считает, что юридическая система страны не независима или недостаточно, на ее взгляд, независима от исполнительной власти страны.

Евросоюз за свою 70-летнюю историю переживал разные типы кризисов. Но это всегда было что-то одно. И у него под рукой всегда была альтернатива. В виде нашей страны.
Нефтяное эмбарго арабских стран помог преодолеть Советский Союз, подставивший плечо (и трубопровод), чтобы Европа не замерзла и не оголодала.
Кризис с войной в Югославии помогла в очень большой степени, пользуясь своим влиянием, разрешить Россия.
Экономические кризисы, которые возникали то тут, то там, снова помогала преодолевать Россия, потому что по трубам в Европу всегда текли дешевые энергоносители в требуемом для ЕС количестве и строго по графику. Поэтому от решения этой проблемы Брюссель был свободен.

С терроризмом, который захлестнул ЕС (по причине его же, ЕС, собственной близорукой и лицемерной политики в Сирии), тоже помогала справиться Россия.
ЕС жил за широкой российской спиной, только что не катаясь как сыр в масле.
А сейчас оказался один на один.
Со всеми мыслимыми и немыслимыми проблемами, задыхаясь от жары и засухи и одновременно обливаясь холодным потом от страха в предвкушении тревожной зимы.
Посмотрим, как на сей раз этот изнеженный и капризный Левиафан будет выбираться из кризиса, по-русски, от души пожелав ему и им всем удачи, ну и ветра для ветряков. Европейцам, судя по всему, понадобится и то и другое.